Конец июня, 2019 Яку
Сезон дождей был испытанием для ресторана, Яку справился лучше, чем в прошлом году. Летняя жара, сразу же охватившая город после, тоже была не подарком. Море дел! Всё хотелось каждую деталь довести до идеала. Нет, не хотелось, конечно, Яку так, врал сам себе по приобретенной привычке, надо ведь было в чём-то топить себя до изнурения, чтобы ночью падать на подушку без мыслей и отрубаться до утра. Временами даже стали проскакивать мысли, что всё не так страшно. Наверное, благодаря терапии от Суги. Было слишком жарко возиться с краской. И заборчик был слишком низким, чтобы сегодня Яку занимался им со своей больной ногой (и хрен ли ей всё ещё надо, ну есть же шансы, что она перестанет болеть, ну какого черта ей надо, стоп, стопочки, харе, хватит, табу, не думать об этом, о другом срочно, немедленно, сос). Настроение скакануло вниз. Ух. Под руку попался курьер Лев, Яку на него огрызнулся, чтоб не торчал тут и шёл уже себе домой или хоть к кошакам, его смена кончилась. Лев заулыбался и сообщил, что как раз сегодня совершенно никуда не собирался. И вчера. И на той неделе. Чудовище долговязое... А, самый длинный тут нашелся? Яку отправил его поменять батарейку в часах под потолком, а потом всё-таки вытащил банку краски на солнцепёк. Пока он возился с крышкой и поддоном, Лев с батарейкой управился и снова нарисовался рядом. Оглядел фронт работ и, заранее готовый к пинкам, спросил, чего это Яку с его ногой такое делать вздумалось и почему бы ему не поручить сие действо ему, Льву. И сложил из газетки шапочку, маляр. Яку покосился на него и отошел к зазвонившему телефону. Лев и запустил руки в его инструментарий. Когда Яку вернулся, забор уже стал превращаться в беленькую конфетку, Хайба даже ничего не забрызгал вокруг и продолжал аккуратно водить по маленьким дощечкам кисточкой. Забор был чисто символический, сантиметров 25 в высоту, огораживал кустики от бордюра у тротуара. Беленький — он должен был придать дополнительный штрих обновленному ресторану дяди Яку. И вот теперь Лев его красил, отнимая заботу у Яку. Тот злился на себя, на свою дурную голову, на жару и на кохая. А Лев воткнул наушники в уши, возился с краской, отвернувшись от всего мира, и ничего о чувствах Яку не подозревал. Он зачем-то завернул рукава своей футболки, подставил кусачему солнцу плечи. Обгорит же, дурака кусок. Чучело. Намазать его от солнца Яку было нечем. Он ещё страшно поразился, что именно так и пришло в голову — намазать, а не вручить средство от загара. Что, кохай сам не справится?.. Яку осмотрел спину Льва, обтянутую черной футболкой, притягивающей и без того обжигающее солнце. Хайбе было жарко, но он этим нисколько не заботился, подпевал плееру, колдовал с краской. Яку ещё раз его оглядел. Дожили. Уже на младшеньких тянет. Ладно, что на мальчиков, Яку всё-таки бисексуал. Но не Хайбой же увлекаться? Совсем без секса мозги сносит. Он так и стоял чуть поодаль от забора, почти у Льва над душой, и прекрасно видел, как двигаются его огромные руки, как сжимают кисточку обтянутые прозрачной перчаткой длинные пальцы и как на голой коже проступает биссеринками пот. Как потемнела на его спине футболка. Яку космическим усилием оторвал себя от разглядывания бывшего товарища по клубу и зашёл внутрь ресторана, налить ледяного сока в высокий стакан. Подумал и выбросил трубочку — Хайба осушит его в два глотка! Лев был уже на середине заборчика, соку страшно обрадовался. Глотков вышло не два, больше, и Яку как зачарованный идиот пялился на его двигающийся кадык — и шея у Льва взмокла, и на груди тоже поселилось темное пятно. Лев глянул на своего шефа на последнем глотке и облился, капельки потекли вниз, только длилось это всего-то мгновение — Хайба отвернулся, утёрся рукой. Не замедлилось, как в кино, но запало куда-то в самое-самое глубокое, а может и в поверхностное, ещё не хватало тут свой стояк засветить. Остынь. Можно было удобно злиться на Льва за всю эту хрень, но злился Яку на себя. Закончив с покраской, Лев ещё раз проверил все дощечки, собрал и унёс вещи, сбегал в душ для сотрудников, а потом получил от официанта мороженое и холодный кофе, за которым в такую жару табунами шли посетители. Лев с довольной мордочкой уселся за столик и тут сидящему у телефона Яку как будто включили звук. Они не одни во всем мире, а мир не был декорацией. Хайба с удовольствием отправил первую ложечку мороженого в рот. Ох, вы, блять, посмотрите, кто запал на своего курьера. Хорошо, дотошного Куроо рядом нет, он углядел бы немедленно и устроил бы цирк. Тоже ведь то ещё чудовище. Не во всём, но в основном. Я к у, успоко-о-о-ойся!! Никто ведь ещё ничего не заподозрил?.. Яку шугнул Льва в другой угол, чтоб не сидел под кондиционером — заболеешь ещё. Лев послушался, с улыбкой спросил, почему шеф не проверяет сделанную работу. Яку вместо этого спихнул на Льва обязанность отвечать на телефон доставки, раз уж всё равно не уходит, а сам поднялся к себе наверх. Уединился. Не отпустило. Лев проторчал в ресторане до самой ночи. В сумерках сделалось немного прохладнее, народу в зале не было, Яку закрылся минут на двадцать раньше обычного. Официант и повар с помощницами разбежались куда-то в сторону станции. Лев сидел на стуле у барной стойки и тихонько крутился то в одну, то в другую сторону. Невыносимо хотелось затащить его в постель. И не давать этим мыслям никаких оценок. Яку следовало его выгнать из ресторана немедленно, но он был обязан как-то отблагодарить курьера за помощь с покраской забора. Нет, "премия" будет конечно, он уже отметил в блокноте, но человеческое-то, дружеское спасибо? Они же снова друзья. Друзей в постель не кладут. А проститутки Яку не нравятся. Он вздохнул своим мыслям и снял с полки бутылку с малиновым сиропом красного, манящего цвета. Лев удивленно поднял брови, когда семпай поставил перед собой два стакана. И глазам не верил, что его шеф мешает им двоим какой-то слабый алкогольный напиток. Не поморщился, не попросил пива, обрадовался такому "спасибо", и беседе тоже обрадовался. Чу-че-ло. И было безумно хорошо трепаться вот так ни о чём и не напиваться. Только Яку всё равно чувствовал себя, как в хмелю. Лев был соблазнительным и горячим, смотрел на него обычным своим преданным взглядом, радовался возможности не идти домой, мёдом ему тут намазано, что ли. Яку пытался вбить себе в голову, что взгляды ему эти — мерещатся. Очень хотелось плюнуть на курс таблеток, жахнуть чистой водки и придвинуться ко Льву за горячим поцелуем, чтобы захлестнуло, чтобы забылось всё, хотя бы на ночь. Между ними была барная стойка. Наутро был бы ведь полный пиздец. Яку ничего себе не позволил. Рассказывал что-то о явившемся ниоткуда отце, вычитавшем о травме сына в газетах. Отец на первую в жизни встречу с сыном притащился с подарками: старым аудиомагнитофоном-кассетником и дарственной на дорогущую машинку, из тех, о которых с пелёнок мечтает любой, представляет себе перед сном в дерзких детских мечтах и завистливо вздыхает в осознанном возрасте, когда ни денег, ни времени на такую прелесть быть просто не может. Отец растворился, на прощание туманно поведав, что житие в суете ему надоело, всем, кому мог помочь, он помог, и теперь направляется постигать нирвану где-то там далеко. Чёрт, был бы не отец, Яку бы послал персонажа далеко нахрен, но сам факт его существования в природе поразил настолько, что кассетник был принят, а в машинку Яку сел, подержался за руль и не отказался от вороха нужных и ненужных о ней бумажек. В легенду о поисках нирваны верилось мало, скорее, этот человек от кого-то укрывался и пытался исчезнуть из Японии, но Яку на него ничего криминального не нашёл через полезных знакомых, а машинка была чистая, новёхонькая и в самом деле стала его собственностью. Яку понял, что зашьётся с кредитами, так что машину он продал, нисколько не мучаясь. Кассетник тоже ушёл, за совсем смешные деньги какому-то барахольщику, и ничего от отца у Яку опять не осталось. Мать зато так и не объявилась, но её Яку видел хотя бы в детстве. Льву нафиг не нужна была вся эта информация, но Яку не затыкался, лишь бы не ляпнуть другого, ещё более ненужного — разрушительного и постыдного. Хайба всё так же расслабленно и, кажется, в самом деле с большим любопытством слушал про кривую семью своего семпая, спокойный и довольный спонтанной посиделкой на рабочем месте. Слушал про реакцию двоюродной сестры, про то, как Куроо с чего-то решил, что в кассетнике должен найтись тайник или ещё какой секрет — ничего не нашлось, конечно. Про то, на что были потрачен кредит, Лев ведь никогда не видел ресторан в прежнем состоянии. Яку говорил и говорил, но было как-то совсем иначе, чем на терапии у Суги, хотя и эту чепуху он ему рассказывал. Рассказывать почему-то нравилось, а ещё делалось легче, пусть и внезапно появившееся влечение никуда не девалось. Хайба подставлял уши больше часа. Может, больше двух часов. Потом извинился, что не поможет с уборкой (какая уборка двух стаканов), и подхватился — убежал на последний автобус. Яку мог бы его оставить на ночь, чтоб не бежал. Но не надо было. Лев мог дойти и пешком, но такой вдруг стал умничка, правильно сделал. Сбежал. Яку смотрел на себя в ванной в зеркале и думал, может, у него на лице крупными буквами вся хуйня была ясно написана? Молодец, что сбежал. Яку проспится и его отпустит. Не отпускало всё лето. А в августе Яку собрался в отпуск на свой день рождения.Пятый день, утро Воскресенье, 22ое декабря 2019 Яку
Мысли о летнем влечении вертелись в голове ночью, отразились на снах. Яку проснулся, помятый, но в каком-то безмятежном настроении. За окном было ещё темновато, роились снежинки и мелькали огни. Яку сделал себе кофе, доел одинокую печеньку из пачки и отправил себя в душ. Ванна с ногой опять сговорились и мерзко хихикали бы, если б могли — снова играли с ним в увлекательную игру "попробуй вылезти отсюда". Справившись, Яку всё трижды проклял и решил, то пошла бы эта ванна в задницу, проще было снести её и установить душевую кабинку. Он оглянулся на крепление для нынешнего душа: Лев сюда точно плохо помещается. Значит, решено, будет Яку подарочек на новый год. С этими мыслями Яку оделся, вскипятил себе чайник и достал из холодильника припасённый с вечера кусочек мяса, чтобы отправить его на сковородку. Он включил вытяжку и направился приоткрыть кухонное окошко, только теперь замечая абсолютное отсутствие симптомов простуды. Наконец-то!! Яку ухватился за ручку на раме и замер, разглядывая следы на снегу под окном. Их оставлял Лев, таскаясь у входа из одной стороны в другую. На голове и на плечах у него уже образовался пушистый белый слой от снежинок, а в руках он держал завёрнутый в бумагу цветок. И чего не поднимается? Яку рассмеялся и снял сковородку с плиты, не до неё сейчас. Он сходил за мобильником и вернулся к окну: Лев так и оставался внизу. Яку набрал его номер, продолжая наблюдать за ним сверху.