Выше! Выше! Я хочу достать до звёзд!

Четверг, 26ое декабря 2019 Яку

Хоть Яку и забыл созвониться с двоюродной сестрой насчёт времени, они всё равно приехали к обеду и дядя принялся учить племянника, как оформить Льва помощником. Как будто Яку сам не знал. Минеко сказала, что ничего нужного в её комнате не осталось, так что пусть пользуются. Порадовалась, что стеллаж ещё может кому-то послужить. Тётя тоже одобрила. Дядя пытался объяснить, как переделал кладовку, в которую впихнул ту купленную в воскресенье громоздкую штуку, из-за которой пришлось его подвозить. Яку не понимал, пока тот не нарисовал на салфетке схему. Коне-е-ечно, Минеко потом сфоткает и пришлёт ему, но дяде хотелось объяснить самому. Исчирканная по краю салфетка осталась лежать на столе и, отбиваясь от вопросов сестры про Рождество, Яку калякал на ней линии и кружочки, бездумно соединяя их в какие-то блоки. Разумеется, сестра залезла в телефон и нашла в интернете тайные значения бессознательных рисунков во время разговора. — Антинаучная чушь, — показал ей Яку язык. Хотя, признаться, немного задело, что круги должны были значить одиночество и нехватку друзей, а "прочие прямые геометрические фигуры" говорить о чётких целях и чрезмерной бдительности. "Старайтесь смотреть на свою жизнь попроще." Яку обиделся и нарисовал вокруг отдельного круга овальные лепестки, а когда сестра полезла искать значение цветочка, нарисовал в круге уши и усатую морду. — Ах ты.. Это тоже есть! — воскликнула она и сунула под нос экран. — "Тигр или волк означают затаённую агрессию," — прочитал Яку. — Я что, так плохо рисую львят? — Ниже читай! — потребовала Минеко. "Ощущение собственного превосходства над другими." Ну спасибо, блин. — Вот так ты меня видишь? — насупился он. — Ха-ха, нет. Хотя-я-я... — прищурилась она, чтобы поддразнить брата. — Лев это, вообще-то, мой знак зодиака, — напомнил ей Яку. — Ого, ты, оказывается, знаешь свой зодиак. — Ой, как смешно. — Щас посмотрим твой гороскоп на сегодня, мистер лев-в-в-в. — Н-нинадо!! Тётя потом забрала у него эту салфетку, чтобы вклеить себе в блокнот, опередив Минеко. Кажется, сестра тоже на неё претендовала. Яку не понимал этой их безудержной любви к бумажкам, но не осуждал. Если им так нравится и приносит столько удовольствия, то почему нет? Они и визитки с картинками прихватили из его уголка для рекламного "мусора" на баре. Одну про сбор средств для пони, которым Яку так ничего и не перечислил, и одну клубного фотографа. Минеко посмотрела на часы и поднялась из-за стола. Ей пора было везти тётю на маникюр. Дядя остался ещё на какое-то время, а потом попросил племянника подбросить его к другу в гости. Высадив его у супермаркета, Яку немножко залип на парковке. Думал о том, что вот дядя его и тётя на виду у него с сестрой никогда не миловались, не целовались, да даже за руку никогда не держались. Даже дома. Иногда только тётя брала мужа под руку на прогулке. Не будет ли у него так же в будущем? Яку в детстве видел других людей, которые были родителями его друзьям по садику или начальной школе — они даже целовались! А эти — никогда. Откуда-то оттуда росли ножки у понимания и принятия того, что мама и папа у него по факту отсутствуют, а дядя и тётя родные, но всё равно какие-то чуть-чуть чужие. Суга-кун на сеансах называл дядю и тётю, мам и пап, а иногда и бабушку с дедушкой, крутого соседа и первую учительницу в школе — или любого другого взрослого, имеющего авторитет перед ребёнком — "родительской фигурой", влияющей на формирование восприятия мира у этого самого ребёнка. И на всякое прочее. На то, кем этот ребёнок станет и как себя вести в будущем будет. С людьми вообще и с близкими в частности. Наверное, они тогда разрыв с дарлинг обсуждали, Яку не помнил уже. Но сейчас подумал, что теплоты внутри отношений этой его родительской фигуры ему не хватало для появления перед глазами примера картинки счастливой семьи. Картинка нужна была, чтобы сформировать у него самого какие-то конкретные ожидания от отношений, в которые он сам потом вступал. Он не собирался, например, жениться на дарлинг. И о детях никогда не думал, чего Лев во вторник ляпнул, ну правда бред ведь. А ещё он Лизе изменял, продолжая мутить случайные связи со спортсменками на сборах. И не видел в этом ничего плохого. Тогда. Кажется, вёл себя совсем как мать, о которой больше знал из рассказов, чем из жизни. Вот это как-то не радовало. На мать сохранялась обида и походить на неё Яку не хотел. Это тоже вскрылось на тех сеансах у Суги, и Яку снова с тоской подумал о том, как же зря он забросил терапию, когда они так много прошли. Совсем недавно у него было ощущение, что он во всём разобрался, и нужно только закрепить пройденное. Но выходило, что работы ещё оставалось много. Ах, но он сам обещал Льву работать над собой, чтобы укреплять их отношения. Это будет стоить приложенных усилий. Его дядя с тётей не обязаны были вообще брать его к себе на воспитание. И он, конечно, был им благодарен за сытое и вполне себе счастливое детство. И драки с сестрой в это "счастливое" почему-то тоже вполне себе вписывались. Но чего-то ему не хватало. И почему-то почувствовал он это очень остро только сейчас. — Зачем я тащу Льва в этот ресторан? Яку поразился сравнению: дядя с тётей всегда пахали в этом ресторане, как партнёры, как лошадки, ежедневно, неразлучные. Поддерживали друг друга — это ли не доказательство любви между ними, но... Но зачем сливаться в одно целое в общем деле? Можно же по-другому, ведь бывает же по-другому, как-то совсем иначе. Можно не делать, как они. Можно как Кенма с Куроо — волейбол и удалёнка, два кота из приюта, дурачиться по праздникам в клубах, всегда на связи он-лайн во время разлуки. Как Алиса и Тенма. Как Кубо и его жена. Как все те люди, про которых Яку знал, что у них разные в жизни занятия, но с которыми никогда не жил. — Это я решил за него, что Лев станет помогать, а не развозить заказы... Я не предлагал, я настаивал. Почему он соглашается? Во что у них это всё превратится? Вспомнилось, как Лев разревелся в одну из их первых ночёвок на той неделе. Или в первую же? Боялся всё испортить. Яку тоже боялся, но сейчас волна этого страха тоскливо обдала его снова. И чего делать, куда бежать? Как не разломать вот это вот хрупкое, ценное? Опять к психотерапевту? Надо как-то свои слова и поступки отслеживать. Дисциплина! Только время где найти на все эти рефлексии? — J-j-j-rock! Power play, — оторвало его от мыслей радио. — You are listening to japa-a-an hits! — Я в курсе, — огрызнулся на него Яку, но звук прибавил, огляделся и тронулся с места, сначала пропустив запачканную леворульную иномарку под вступление песни. Много думать — вредно. Он отличается от дяди с тётей уже тем, что Лев у него, мальчика, тоже мальчик. И хватит пока что в себе копаться. Лучше бы настроиться на то, что у него и Льва всё хорошо будет. А оно будет и точка. Но мысли вот так сразу из головы уходить отказывались. Яку ещё не сказал родственникам про свои отношения со Львом. Сестре не сказал — не до этого было. После Лизиного пересказа — не время. Но вообще — рано сейчас? Надо ли? Нужно ли это самому Яку? И Льву? Вот Лев точно не настаивал на каминг-аутах. Надо с ним это ещё раз обговорить, чтоб без недопонимания. Вот. Говорить. Они обещали друг другу проговаривать вот эти штуки. Он так и сделает! Яку выдохнул и побарабанил пальцами по рулю в такт припеву. Проносясь под светофорами и улавливая краем глаза на серых тротуарах унылые огрызки оставшихся с воскресенья снеговиков, Яку направился к дому. Отослав Льва ко всяческим котам, Яку достал ящик с инструментами и подтянул шурупы в расшатавшемся стеллаже. Протёр в не-комнате окно, про которое они забыли. Сделал себе заметку в ежедневнике купить утеплитель и посмотреть на какие-нибудь шторы или жалюзи. Его личному котику должно быть здесь уютно. Вечером после легкого ужина они вдвоём забились под одеяло котацу в зале и смотрели одним глазом в телевизор, а вторым в телефоны, и ленились. День, наконец, кончился. — Я больше не хочу пить по средам, я слишком стар для этого дерьма. — Вы уже намного лучше выглядите, Яку-сан. — А ты какой-то очень сдохший. — Это вы ещё Кенму-сана не видели! — Куроо его пытал? — С особой жестокостью. В телевизоре мотылялись впотьмах под толщей мутной воды какие-то русалки и у Яку не было никакой охоты в них всматриваться. Он предпочитал смотреть, как Лев пытается аккуратно содрать с пятого мандарина шкурку, чтобы из неё вышел цветочек. Получалось плохо. Зато половина долек стабильно доставалась Яку без нужды чистить мандарины самому. Правда, Лев за каждую дольку требовал поцелуй. Они дошли до тридцати двух и мандарины им разонравились. Тогда Яку достал коробку с набором конфет. — Вот это другое дело, — Лев высыпал их все на стол. — Ох. Они все разные. — Ну и что? — Придётся делить каждую пополам, чтобы попробовать все вкусы! Яку передумал кидать уже развёрнутую конфету целиком себе в рот, зажал её зубами до половины. Лев усмехнулся, именно такую делёжку он и имел ввиду. Наклонился над ним, осторожно откусив свою часть. Яку приметил появившийся на щеках Льва румянец, улыбнулся. Распробовал конфету. — Это считать за поцелуи? — подумал вслух он. — М-нет, — чавкнул Лев. — Мы тогда не успеем до ста. — У нас есть завтра. — Подожди, в этой игре никто из нас не выигрывает и не проигрывает? — Либо мы, либо полночь, — пожал плечами Лев, разворачивая следующую обёртку. Так они съели штук пятнадцать конфет, одновременно кривясь, когда попадалась невкусная начинка, и радуясь сладким с мармеладками. Русалок сменила реклама того самого супермаркета, возле которого Яку сегодня застрял на парковке в своих мыслях. Он вздохнул и выключил телевизору звук. — Спать хотите? — по-кошачьи потянулся Хайба. — Нет. Яку попытался выяснить у Льва, нравится ли ему вообще продолжать работать в ресторане (который вот прямо сейчас Яку осточертел до ненависти), но Лев внятного ответа не дал. Он вздохнул и обнял свои коленки: — Я не знаю, как правильно делать, Яку-сан. Не знаю. Давайте попробуем сделать из меня помощника-менеджера, или как вы там это обзовёте. Мне пока неважно, если не тошно. А так тошно как в Хана Хане мне вряд ли где-то будет! Тем более, если это где-то рядом с вами. — Мнгх! — Яку уронил голову на руки. — Это всё не так должно решаться, по-хорошему-то, блин... Ты вообще о дальнейшей жизни что думаешь, нет? Да, Яку осознавал, что звучит как какая-нибудь вредная маменька. Лев нахмурился. — Отшутиться или честно ответить? — Честно, — попросил Яку. С тоской Лев криво улыбнулся: — Сдохнуть хотелось чуть больше недели назад. Я думал, что Алиса огорчится тогда. И ещё кто-нибудь. Поэтому хотелось не сдохнуть, а просто сбежать куда-нибудь подальше и начать с чистого листа. — ...Звучит заманчиво. — Хм! — Лев поджал губы. — Не про сдохнуть, про чистый лист, — уточнил Яку. — Неверное, у каждого такое желание появляется иногда... — Яку-сан, пожалуйста, давайте на ночь страшное неизвестное будущее не обсуждать? Я знаю куда более заманчивые штуки для занятий перед сном. — Отшутился-таки, — подвёл итог Яку. Для Льва это пока больная тема. Перед сном действительно не надо её трогать. — А вы что, против заманчивых штук? — Ты что думаешь, я могу устоять? — он улыбнулся и протянул обе руки к Хайбе. Они целовались, забывая про счёт, а потом Лев замер над ним, прошептал: — Чесслово, я понимаю, что это очень важно, просто сейчас у меня нет ответа. Яку коснулся ладонью его щеки, пообещал: — Найдём.