Выше! Выше! Я хочу достать до звёзд!

Среда, 8ое января Лев

В кабинете юриста были только двое — сам юрист и отец. Отец едва повернул голову, даже не посмотрел в их сторону, когда Лев постучался и они с Яку-саном вошли в ответ на призывное "войдите". В ушах и так барабанило от колотящегося сердца, но Лев был уверен что поздоровался только юрист. Как его звали? Имя не задерживалось в памяти. Отец отодвинул от себя какие-то бумаги, спросил: — Это всё? Отлично, — с раздражением добавил он и поднялся, на ходу снимая с вешалки своё пальто. Он развернулся к выходу, Лев поймал на себе его ничтожно короткий, нахмуренный взгляд, скользнувший дальше по Яку-сану и скорее к двери. Прошёл мимо, на выход из кабинета в приёмную комнату. "Не подавись, смотри." Послышалось? Он уже уходил. Лев кинулся вслед. Отец чуть притормозил, надевая пальто. Раздражённо хмыкнул, чувствуя Льва позади себя. Секретарша подняла на них глаза, но Лев её не замечал. Сделал ещё шаг. Отец взялся за ручку двери, ведущей прочь. — Да что я тебе сделал-то? — других слов у Льва не нашлось. Презрение. Презрение было в глазах у повернувшегося к нему отца. Он отгородился рукой, будто желая оттолкнуть, и только тогда Лев понял, что ноги поднесли его ещё ближе к нему. Рука отца сжалась в кулак. Губы искривились тонкой нитью. Какой чужой человек. Он опустил руку, заметив, как позади Льва в приёмную вышли и Яку-сан с юристом. Он мог ударить. Он собирался. Лев не мог этого отрицать. — Мы попрощались, Хайба-сан, — напомнил его отцу юрист. — Теперь я буду говорить с вашим сыном. Отец дёрнул подбородком. Лев почувствовал на своём предплечье ладонь Яку-сана. Лицо у отца брезгливо дрогнуло. — Сына у меня нет. Хлёсткая фраза отозвалась звоном в ушах. Лев смотрел на захлопнувшуюся перед ним дверь и неосознанно сжимал кулаки. Почему. Почему? Что я тебе сделал? — Мы сейчас, — Яку-сан сказал это юристу, чтобы тот не ждал на пороге. — Вы оставили, — юрист протянул Яку-сану его трость. Лев потрясённо опустился на один из стульев. Силы его покинули. Трость, трость, трость. Яку-сан опирался на неё, стоя рядом, и Лев жадно вгрызался глазами в её кончик, ничего больше не видя пред собой. Яку-сан похлопал его по плечу, призывая очнуться. Кажется, предлагал воды. Спрашивал: — Что он тебе сказал? Лев, он сказал по-русски, мы ничего не поняли. Он сказал по-русски? Зачем? Ну зачем, Лев же не сможет этих слов повторить! Он злобно всхлипнул, стиснув зубы. Какого чёрта!! — Хей, — снова позвал его Яку-сан. Лев задрожал. Так не пойдёт. Он постарался как можно глубже вдохнуть и медленно выдохнул. — Вы чуть не сцепились тут... — Разве? — в горле кололось. — Пойдём? Нам расскажут... В кабинете Лев сел на другой стул, Яку-сан остался стоять рядом. Садиться отказался, сказал, что из-за боли в ноге. Льву казалось, что стул, на котором сидел отец, загорится, если тронуть его или даже смотреть. У Яку-сана нога болит. Лев помотал головой, постарался собраться и слушать, но в голове так и стоял звенящий туман, мешающий понимать хоть что-нибудь. Юрист говорил, что отец не препятствовал. Не то, чтоб соглашался, что виноват. Но никаких прав удерживать все деньги у себя лично у него не было. От простого телефонного разговора перед этой встречей сразу признал, что деньги все целы, на счету, и что правильнее было бы их вернуть и не ввязываться в нудные, никому не выгодные разборки в суде. Сыну и дочери повезло, что они считались собственниками и обязаны были получить после продажи дома свою долю. Их согласие на ту сделку было необходимым. Провернув её без оного, их отец уже находился в щекотливом положении. Он боялся? — Но зачем вообще было продавать дом? — возмущённо спросил Яку-сан. — Он даже никуда не потратил эти средства! — Он не поведал, к сожалению. Нам страшно повезло, что не потратил, согласитесь. Он так же обязался перевести все суммы в ближайшее время. Если не сделает этого, — юрист многозначительно кивнул, приподняв какую-то бумажку. Надо было понимать, что отец боялся каких-то последствий и должен был всё сделать, не откладывая. — Вы можете выступить с претензией, сделка о покупке дома явно не может считаться действительной, — продолжал юрист. — Нет, не надо, — прервал его Лев, всё это время разглядывавший кусочек стола. — Не хочу. Если мама и Алиса получат деньги, то всё хорошо. — Уверен? — спросил Яку-сан. Но поддержал, ответил юристу вместо него: — Не думаю, что у него есть нервы и время ещё и на это. Но что насчёт новых хозяев дома? — О, я с ними связался. С ними и их юристом, проглядевшим такую... В общем, пока мы обсуждаем эту ситуацию. — Всё сложнее, — понял Яку-сан. Льва стало подташнивать. Захотелось уйти отсюда и ничего больше не слышать. Юрист с Яку-саном не согласился, говорил, что уладят, что переделают документы, нужно было только подтверждение его матери, сестры и самого Льва на продажу дома. Подтверждение, что они получили деньги и не имеют претензий. Что всё можно оформить прилично. — Ну или другой вариант: перематывать фарш назад и отнимать себе вашу долю дома. На что не вижу у вас никакого энтузиазма. — Он мне не нужен. — Вам нужны деньги. — Мне нужна справедливость, — ответил Лев. Юрист не согласился: — Молодой человек. Вся сделка не вполне законна. Соглашаясь на получение денег, вы только поможете вашему отцу избавиться от неприятностей, а новым жильцам дома стать полноправными его хозяевами. — Ну и пусть так. — Значит, я от вас получаю подтверждение, что вам нужны только деньги. Не недвижимость. — Да. — Тогда это только моя работа с бумагами и звонки, а от вас — ожидание результатов. Возможно, долгое. Но я вижу, что все стороны заинтересованы в том же самом. — Приезжать нужно будет? — задал вопрос Яку-сан. — Не могу пока точно сказать. Оставайтесь на связи. — Тогда всё? Он.. как-то подтвердил, что вернёт деньги? — Ознакомьтесь, — юрист протянул бумагу Льву, хотя спрашивал Яку-сан. Лев всё равно ничего не разобрал. Просто кивнул. — Претензий к такому положению дел нет? Хорошо. Ваши вопросы? — Мы в этом мало разбираемся, — снова сказал вместо Льва Яку-сан. — Вы нам скажите, есть ли какие-то, не знаю, подводные камни? — Пока таковых не вижу. Я тоже буду на связи в любом случае. Вас что-нибудь интересует? — А сколько... — подал голос Лев. — Будет стоить узнать причину их развода? Можно? — Я не детектив, — улыбнулся мужчина. — Но сказать могу, и стоить это нисколько не будет, потому что ваш отец сам вывалил мне это на голову здесь. Видимо я его чем-то задел... — И что он сказал? — Яку-сан сжал плечо Льва крепче. — Позвольте не цитировать дословно. Он с большим пренебрежением поинтересовался, каково мне помогать геям. Видимо, считает таковым вас. Сказал, что отвернулся от сына и от жены из-за этого. Лев и Яку-сан одинаково вздрогнули. — Но почему он так решил... — пробормотал Лев. Кажется, сработала привычка притворяться не-геем, оттого вопрос сложился так сам собой. — Мне даже немного жаль, что вы не хотите его прищучить за это всё посильнее. Впрочем, как хотите. Он с вами прекратил всякое общение, верно? Мне не было никакого дела, кем он вас считает, но он мне всё равно сказал, что видел вас возле... Вы знаете, меня самого это поразило — не в, не выходящим из, а просто возле того помпезного гей-клуба с... м-м-м... с цветочным названием. Лев потрясённо молчал. Хана-Хана Клуб. Юрист принял это за недоумение. Яку-сан не отпускал плечо Льва: — Это точно не предлог, чтобы, к примеру, жениться на молодой? — Хайба-сан не женат снова. Живёт один. По работе перевёлся в другой департамент, но это всё та же фирма. Нелепо, скажу я вам. Сочувствую, что у вас не вышло всё мирно обсудить самим и пришлось обращаться ко мне. Но, я надеюсь, наше сотрудничество принесёт вам пользу. — Спасибо. Мы пойдём? — и опять отвечал Яку-сан. Юрист теперь обратился ко Льву: — Мне нужно, чтоб вы поставили вашу именную печать, Хайба-сан. Это подтверждение, что вы... Лев не слушал дальше. Не мог. Оставил красным цветом оттиск. Рядом лежала бумажка с такой же печатью-подписью, только покрупнее — отца. В глазах плыло. Они добились, чего хотели. И очень скоро. Сразу. Наружу их провожал вернувшийся откуда-то Теширо-сан. Лев не мог ему ничего внятно ответить. Тот только убедился, что с их делом всё в порядке, и ему опять вместо Льва отвечал Яку-сан. Всё время он. — Яку-сан, — выдохнул Лев, когда Теширо-сан убежал к своему шефу. — Я что-то.. Я бы без вас ничего не мог спросить... Спасибо. Он оглянулся. На два шага позади него Яку-сан спускался по лестнице, ведущей на тротуар. Медленно, с напряжением. У него же нога болит!! Лев кинулся поддержать его под руку. Они остановились у машины. Яку-сан принял свою таблетку. Хмурился и не спешил садиться. — Пиздец. Лев не ответил. Пиздец и есть. — Извини меня, Лев. — За что? — не понял тот. — Я знал, что будет непросто, но чтобы так — не ожидал, — Яку-сан вздохнул. — Обещаю больше на тебя не давить и ничего такого никогда-никогда не решать вместо тебя. — Но Яку-сан! Я бы сам не справился! Даже не начал бы без вас! И ничего вы без меня не решали, — Лев протестующе нахмурился. Голос его не звенел, был таким же тусклым, как грозящееся пролиться дождём серое небо. Лев всё ещё чувствовал себя обессиленным. Если дела с деньгами-документами вроде улаживались, да ещё и легко и быстро, то подвох оказался совсем в другом. И к этому Лев оказался не готов. Все попытки Яку-сана настроить его с утра ухнули в никуда. — А мама почему не говорила ничего... Лев даже не спрашивал, только вздыхал. Мама знала и не говорила. Отец узнал и отреагировал — так. Заодно оттолкнув и мать. Почему? Почему не сказали ничего и Алисе? Пощечина. Оплеуха. Плевок в душу. Нет у меня сына. Нет у меня сына. Сука-а-а-а.. Яку-сан хотел его успокоить, но он не знал, что отец сказал ему. Повторить, перевести ему у Льва не поворачивался язык. Но Яку-сан хотя бы точно понимал, что причина его мощного смятения была именно в этих словах отца. Отец ли? — Это немыслимо, — проворчал семпай. — Подозрение, что сын гей, ничем не подтверждённое — и только! Как будто хуже убийцы или вора! Ни разговоров, ни выяснения, просто развод, продажа дома! Всем молчать! Что это вообще за поступки? Эти люди, они вообще... — Яку-сан. Тот осёкся. Не стал ничего добавлять про этих людей, его родителей. Он обнял Льва: — Я не представляю, как тебе, должно быть, больно сейчас... — Я не причина их развода, — глухо отозвался Лев. — О нет, даже не вздумай так считать! Конечно, не ты! — горячо заверил его Яку-сан. — Я не ребёнок, чтобы так посчитать. Это только их решения и их действия. Я пытаюсь это понимать. Но блять же. Как повезло, что Яку-сан был рядом. Всё это время рядом. Дышалось всё ещё с трудом. Хотелось перестать существовать, рассыпаться, а потом собраться где-нибудь далеко-далеко на высокой горе, над росинками в траве, встречающей рассвет. И чтоб Яку-сан оказался рядом. Только он один. — Котик, — позвал тот. — Рей нас дольше не выручит. Нам нужно вернуться. Я должен закрывать ресторан. — Я знаю. Но как вы поедете? Ваша нога сейчас... — Поедем осторожно. И медленно, — вздохнул семпай. Поездка домой только укачивала Льва, затягивала в повторение сотни и сотни раз заданных им вопросов. Что ж, сегодня он получил ответы. Не исчерпывающие, не от мамы лично, но всё же. Сегодня у Льва был выходной день. Не зря, у него так и не уходил туман из головы и сконцентрироваться на делах он надолго не мог. Но и плохо, потому что надо же было чем-то выгонять туман этот из мозгов. Хоть как-то переключить свои мысли!! Он знал, что должен был позвонить Алисе, но не мог заставить себя. А маме — не хотел. Не сейчас, иначе наговорит что-нибудь дерзкое. Им это не поможет. Они обе были в том кабинете ещё раньше них и отца. И тоже согласились получить свои деньги. И никому из них не был нужен их прежний дом. Никакая его часть. Оставались только воспоминания о нём, но были ли они так же ценны им теперь, когда всё так разрушилось? Нелепость.