Выше! Выше! Я хочу достать до звёзд!

Понедельник, 13ое января Выходной день Лев

Для начала Лев вклеил в свою тетрадку все стикеры с ёлочками от Яку-сана. Припомнил все подаренные сладости и перечислил на странице. Всё это время Кенма-сан лежал с той стороны котацу, прикрывшись Пушинкой, и из-за него у Льва было ощущение, что в доме поселился кот. Вот бы Яку-сан согласился завести кошку! Лев и это писал. Писал, что в голову приходило, весь поток мыслей. Немного осмелел и на новой странице написал про встречу с юристом и отцом. Оставался один лист. Лев крупно написал на нём план действий, которым поделился с Яку-саном в такси. Не получит перевод -> юрист. Получит вовремя -> поговорить с мамой. Сугвара-сан помог ему скорректировать накопившиеся к ней вопросы в короткие и точные предложения. Лев записал их ещё у него в офисе, теперь просто вклеил цветным скотчем этот листок пониже плана. Дописал снизу: решить, хочу ли разговаривать с папой. Тетрадка кончилась. Пора было заводить новую. Где-то у него лежала чистая. В поисках Лев перебрал одну коробку в не-комнате. Нашёл и тетрадку, и пакет со старой некомовской формой. Хотел показать Яку-сану, но тот ушёл работать в кабинет. Лев обычно получал по лбу, когда мешал ему работать в кабинете, так что не полез. Красная майка со второго года потерялась. С третьего, красная капитанская, была подарена поклоннице после последней игры. Лев ведь пару раз гулял в кафе с этой девочкой, второгодкой Некомы тогда, но даже за руки они не подержались. Белые футболки все лежали отдельно и похерились при спешной продаже дома. Жалко немного, но хранить их смысла не было. А вот первую майку он берёг. Красную, с двумя белыми единичками на груди. Как он был горд, когда её получил. Именно в ней он играл с Яку-саном на одной площадке большинство совместных игр. Именно она ассоциировалась с влюблённостью в него. Лев вернулся за котацу. На первой странице новой тетради нарисовал эту самую футболку, чтобы отметить радость и чтобы переступить через боязнь чистого листа. Написал сегодняшнюю дату и в ручке у него кончились чернила. Ну и хватит тогда. Он поднялся, позвал: — Кенма-сан, помогать будете? — С чем? — сонно отозвался тот из-под Пушинкиной жопки. — Буду делать тесто для пирожков, мы с Яку-саном всё купили по пути домой сегодня. — Делай, — разрешил Кенма-сан. Лев подёргал его за ногу и тот поднялся. Ну а что ему делать, если так скучно? Тесто Лев замешивал второй раз в жизни. Для начинки выбрал рыбу с капустой и зелёный лук с яйцами. Вот начинкой и занимался Кенма-сан. Поставил вариться яйца и тушил в сковородке капусту, пока Лев возился в чашке с мукой, пытаясь отмерить в полтора раза больше ингредиентов, чем он брал в прошлый раз. Зелёный лук не надо было готовить, только порезать. Рыбу тоже, потому что она была консервированная. Едва Лев закончил с тестом, которому теперь требовалось полежать, как ему позвонила Алиса. Спросила у него, как дела и чем занимается. Выключив плиту, Кенма-сан ретировался с кухни и Лев сел, прислонившись спиной к шкафчику. — Даже не написала тебе в субботу... — Как прошло? — Нечего сказать. Мама не захотела обсуждать. Я так и не смогла от неё добиться, что она о тебе думает. Единственное, что она дала понять, это что не смогла бы продолжать быть папе женой после его слов. После того, как он... как она сказала, возненавидел своего ребёнка. Лев глубоко вздохнул, прикрыл ладонью глаза. — Значит, он ненавидит. — Ох-х, прости, что говорю тебе это... — Нет уж, наоборот, спасибо. Кажется, мне будет нереально добиться от мамы чего-то больше об этом всём... — Но ты уже добился довольно важной вещи: она ведь теперь получит деньги. Она тоже согласилась, что ты прав. — Ага, типа, всё хорошо стало, конечно... — Лёвочка. — Нет, ты крутая, Алис, правда. Я бы не поехал вот так сразу без подготовки на твоём месте. — А мама расстроилась и устала — прям очень круто. — Представляешь, если бы они нам сразу всё рассказали? Ещё тогда! Сейчас бы уже забыли и не нервничали все. — Не думаю, что тогда развода бы не было. — А что, была ещё причина разводиться? Мы точно всё знаем? — Лев. — Аи? — притих он. Чего заводился. Сестра не виновата же в этом всём. Алиса помолчала. — Нее-чан? — позвал её Лев. — Я устала тоже. От этих... Как ты правильно сказал на новый год. Это иллюзия. Это не семья. Я не хочу делать вид, что всё нормально. Я не хочу, я устала. Я хочу, чтобы всё хорошо было на самом деле, знаешь. И если они так упрямятся, ничего не объясняют, чтобы я могла им помочь, то и пожалуйста! У меня зато есть подруги, у меня есть коллеги, у меня есть золотой муж и мои дорогие дочки. У меня брат, которого родственники чёрт-те кем видят, один может искренне говорить об этом, — с надрывом закончила сестра. Лев больно укусил себя за палец. — Алиса, прости, что я от тебя скрывал. — Что скрывал?.. — не поняла Алиса. — Ориентацию свою. — Ах... это... Это понятно как раз. Неужели ты думаешь, я сержусь на это? Они молчали. Лев слышал, как в телефоне всё время шумит вода. Алисе пришлось запереться в ванной, чтобы ему позвонить. Он вздохнул. — Я избегал тебя. Долго. — Ты вернулся. — Я всё пропустил, весь этот разлад. А теперь врываюсь с требованием доли за дом, как будто имею больше всех прав. — Права у нас у всех равные, — напомнила Алиса. — Брось это. Всё правильно. Я сначала тоже испугалась. Но так — честно. У меня в жизни есть люди, кроме мамы и папы, на которых я могу положиться. У тебя тоже. Ведь есть же, ведь не один ты всё это время был? Как минимум я, Тенма и Яку-кун, да? Не бойся. Без мамы и папы страшно, конечно. Но можно. И я не отказываюсь от них совсем, не подумай. Но искренней быть с ними у меня же не получится. — Тенма... Он?.. — Лев не знал, как спросить. — Ага, — поняла его Алиса. — Мы всегда будем рады тебе в нашем доме. А ещё мы хотим к вам в гости в ресторан. Есть у вас детские стулья в ресторане? Тенма хочет познакомиться с Яккуном. Лев закусил губу, чтобы не выдать себя всхлипом. Слёзы как-то сами потекли. И было наплевать, если Кенма-сан увидит. Наплевать, если слышал его разговор сейчас. У Льва не только Яку-сан и сестра с её мужем. У него тоже друзья есть. — Нее-чан, я тебя так люблю, — выдохнул он. — И я тебя, Лёв, знаешь ещё, что, — голос у Алисы стал торопливым. — Тётя намекает, чтобы мама переехала от неё к дедушке. Я думаю, она так и сделает. Если можешь поторопиться, то поговори с ней поскорее. Если ещё хочешь. У дедушки вы без свидетелей точно не поговорите. — Это да, — глухо отозвался Лев, соглашаясь. В субботу. Алиса приедет в ресторан субботу. В течение этой же недели должны были поступить деньги на счёт. Для разговора с мамой Лев отвёл себе воскресенье. Почувствовав вдруг, что замёрз, он вернулся под котацу. Подсоединил телефон к зарядке и предложил Кенме-сану им пользоваться. Сам ковырял укушенный палец. В подушечке с утра засела заноза и кололась, ещё когда он месил тесто. Достать её не получалось. Кенма-сан что-то писал с его телефона. Может, даже через аккаунт Льва, но тому было всё равно. Он вздрогнул, когда у двери раздался звонок. Сегодня они никого не ждали! Яку-сан не предупреждал! Он вдруг заглянул в дверь, подхватил с вешалки свою куртку и исчез, ничего не объяснив. Лев и Кенма-сан переглянулись. — Кхм, — откашлялся Кенма-сан, явно не зная, как подступиться. Семпай всё слышал. Лев улёгся на стол поверх своей тетрадки. — Я в порядке, — пробормотал он. — Не очень похоже. — Ну, почему? У меня прекрасный парень, понимающая сестра с её чудесным мужем, здоровые племяшки. Друзья, которые помогают. Волейбол, кошки. Есть, где жить. Работа есть. Кенма-сан усмехнулся. — Сестры у меня нет, но примерно то же я перечислял своим родителям. И их не устроило. — Ага, — снова сел ровно Лев. — Говорили, а ты счастлив, а ты уверен в своём завтрашнем дне? — Это, наверное, возраст такой. Мы себя находим, а родителям не нравится. — Они, если говорить о возрасте, находили себя немного раньше. И жили как-то... стабильнее. Мы им непонятны с нашими метаниями, — проговорил Кенма-сан. — Ага. Знаю, что переживают. Но часто показывают это... — Не так, как нам нужно. К таким сложно прийти и сказать о своих проблемах. — Ага, — повторил Лев. — Отдаляешься. — Ага. — Это нормально, наверное, — Кенма-сан прищурился, пытаясь разглядеть мучившую Льва занозу. — Я, вроде бы, привык. Но, когда начинаешь разбираться, не по себе. — Как с занозой, — хмыкнул Кенма-сан. — Пока не расковыряешь иголкой, не вынешь занозу. А вынуть надо. Лев вздохнул: — Я-то понимаю. У меня всё наладится. Вот бы ещё Яку-сану про его ногу кто объяснил так, чтоб он понял. — Он так и не хочет оперироваться? — Не-а. И говорить не хочет. Тут внизу на Рождество Кенма-сан не захотел развивать тему, когда разговор коснулся проблем с родителями или чем-то таким. А теперь разговаривал сам. То ли его тронула беседа Льва с сестрой по телефону сейчас, то ли он понял, что может доверять ему. И Яку-сану наверняка тоже, при нём же он ещё на кухне объяснил про их к нему отношение. Ситуация грустная, конечно, но то, что за всего две-три последних встречи они вдруг смогли настолько сблизиться, грело Льву сердце. Яку-сан вернулся, и разговор пришлось завершить. Он посмотрел на Кенму-сана и снова на мгновение вышел, а возвратился с ноутбуком для него. Повесил куртку, спросил, чего они готовили тут. — Пирожки начали, Яку-сан. А вы куда гуляли? — поднялся Лев, грызя палец. Кенма-сан остался за котацу. — Лиза приезжала, — раздражённо бросил Яку-сан. Лев только теперь понял, какой он был взвинченный. Ясно было, что он и в этот раз не смог мирно поговорить. Лизе-сан опять чего-то было нужно, а Яку-сан снова хотел, чтобы она к нему не обращалась больше. Он остервенело мыл руки, будто хотел смыть себя произошедшее. — Яку-сан, — Лев прислонился к дверному косяку в ванной, продолжая ковырять палец ногтем. — Ну что? Извини, что не предупредил! — Я не об этом. Вы же не договаривались об этой встрече? — Нет, конечно! Она сама припёрлась. — "Припёрлась"... Вы поссорились. Вытирая руки, Яку-сан гневно хмыкнул: — Нет, блин, помирились и поцеловались, и завтра поженимся. Он осёкся, пробормотал извинение. Нагрубил по инерции, видимо, в таком ключе и разговаривал с Лизой-сан. Так не пойдёт, решил Лев. Он двинулся вслед за Яку-саном: — Зачем вы с ней так, я же знаю, что вы после прошлых ссор жалели о своем поведении потом. Это уже третья? Это неприятно, — Лев старался говорить мягко, но уверенно. — Вы ей гадости делаете, чтобы остаться со мной, а мне неприятно такое. Поговорите с Лизой-сан ещё раз нормально. Яку-сану его требование не понравилось. Он с минуту сердито разглядывал его позади себя в отражении зеркала в коридоре, а затем развернулся к нему лицом: — Тогда ты улаживай с Йошихоиро. Раз уж тебе не нравятся его смски. — Вдохновите меня, — поднял брови Лев. В зале за котацу Кенма-сан громко делал вид, что его тут нет. Яку-сан бросил на него неловкий взгляд и зачем-то зашёл в не-комнату. Вернулся с иголкой и позвал Льва с собой на кухню, где включил лампу над рабочим столом. — Дай руку. Не эту, — он подставил к свету ладонь Льва, на которой тот уже изгрыз себе весь палец. — Вы заметили? — удивился Хайба. — Конечно, заметил. Не от голода же ты себя ешь, — побормотал Яку-сан, вглядываясь в крошечную точку на подушечке его пальца. За два-три движения иголка выцепила тончайшую палочку, избавляя Льва от покалывания. Яку-сан вручил ему ненужную больше иглу: — Ты чего все ёлочки снял? — Спрятал, — сказал Лев. — Понятно. А традиции на сегодня какие? Лев задумался. — Кушать вкусное и выпить что-нибудь алкогольное. Яку-сан хмыкнул. Он заглянул под крышку сковороды с капустой, а потом увидел кастрюльку с яйцами. — Воду слить не пробовали? Они же не остынут совсем. — Ой! — пискнул Лев. — Поварята, — Яку-сан залил кастрюлю холодной водой из-под крана. — Я-я-я, я отвлёкся! — стал оправдываться Лев. Тихо пояснил: — Мне Алиса звонила. Яку-сан настороженно поднял голову. Выслушав про звонок, он грустно улыбнулся: — Это хорошо, что вы теперь так сблизились. Я рад за тебя, очень. А вот про родителей твоих... Опять только пересказы с чужих слов. Лев, надо поговорить самому. — Надо. Я готовлюсь. Давайте ничего не планировать на воскресенье. — Девятнадцатое, — Яку-сан ткнул маркером в календарь над кухонным столом, оставив только точку без пояснений. — Угу, — сказал Лев. Точка напоминала занозу. Это царапало душу, но и мотивировало тоже. — Яку-сан! Я не отстану, — вернулся к другому разговору Лев. — Помиритесь с Лизой-сан. — Но я не знаю, как! — Глупости. Поговорите искренне, как со мной. Яку-сан возмущённо засопел. — После нашего разговора сегодня она будет писать тебе про меня гадости, так и знай. — Ознакомлюсь, — холодно пообещал Лев, наклонился к Яку-сану близко-близко, заставив его вздрогнуть, и провёл руками по его бокам. Свёл ладони у него на заднице, вызвав у Яку-сана удивлённый вздох. — Я нашёл ту некомовскую футболку, — сообщил ему Лев. — Но вы её не получите, пока не поговорите с Лизой-сан. — Т-тогда и с Минеко тоже... Они обе что-то выдумывают, — Яку-сан зажмурился и шумно выдохнул. Говорить и думать о чём-то, кроме рук Льва на своей заднице, ему было очевидно трудно. Он не выдержал, когда Лев задышал ему в шею, притянул его лицо к себе, пылко поцеловал, стараясь прижаться всем телом. Лев улыбнулся маленькой победе и отвечал на поцелуи, по которым тоже соскучился. — Даже жалею теперь, что мы с Куро тогда смолчали в старшей школе, — выдал вдруг за спиной Льва Кенма-сан. Яку-сан немедленно отвернулся, прячась за своего парня. Лев хмыкнул и оглянулся, выпуская Яку-сана из своих рук: — Почему? — А не надо было тебя слушать и хранить твой секрет, — Кенма-сан оторвал салфетку, собираясь чистить на неё варёные яйца из кастрюльки. — Даже надо было настоять на признании. — Кенма... — неловко потёр переносицу Яку-сан. — Мне просто кажется, что вы бы уже тогда сошлись. А я как будто разрушил это всё. Но это так выглядит только теперь, когда вы всё-таки вместе. Лев его всё-таки обнял сегодня. За такое панибратство Кенма-сан немедленно обрызгал его, намочив пальцы в кастрюльке. Яку-сан посмеялся над ними, назвал балбесами, обоих. Закатал рукава. — Время придёт — и в тени персики созреют. Кенма-сан понимающе улыбнулся и пожал плечами. А Лев не мог не хихикнуть. Было сколько угодно пословиц, но Яку-сан выбрал ту, что про персики. Персиком его называла Минеко-нее-сан! Они точно помирятся тоже! Втроём они лепили пирожки и спорили, какие супергеройские силы лучше, потому что Кенма-сан напомнил про четвёртый сезон "Геройской Академии", который Лев совсем забыл посмотреть! Яку-сан тайтлом не интересовался вообще, поэтому было забавно показывать ему картинки персонажей и слушать о них мнения по их внешнему виду. Так из учеников в главные герои он выбрал сначала Бакуго, потом передумал и выбрал Киришиму, потому что тот хорошо улыбался. Всемогущий наталкивал на мысли о тайном злодее, для всего мира скрывающимся под маской простодушного героя. Аизава показался ему вечной жертвой, которому всегда достаётся при нападении злодеев. Шигараки — позером, Тога обязательно в кого-нибудь влюблённой дурочкой. — У вас кто любимый персонаж, Кенма-сан? — полюбопытствовал Лев. — Энджи, — сразу же ответил тот. — Э-э? Старателя по имени называете? — А чего? Ты его жопку видел? — П-п-пх-х-х, вот это критерий... — Да ладно, он классно сражается тоже. Мощно. Ну и история у Старателя интересная. Не идеальная, понимаешь? — Старатель это кто? — попросил картинку Яку-сан. — Горящий дед? Засмеялся даже Кенма-сан. — У тебя? — спросил он Льва. — Всех люблю. Но Каминари. — Он же тупой! — Он блондин, этого достаточно. Кенма-сан сделал вид, что прижал руку к сердцу (пальцы у него были перепачканы): — Какое счастье, что я нынче в розовом цвете. Лев толкнул его локтем: — Эй-й, это только два-дэ-мальчиков из аниме касается. — Слыхал, Яку? — Пушинка, ты слышала? — крикнул в комнату Яку-сан. — Лев сегодня спит на полу у двери! Мы его в постели не ждём. — Ну вы чего-о-о, — заныл Лев. — Не буду вам пирожки жарить. — Яку, а ты себе любимчика выбрать можешь? — Там умный есть кто-нибудь? Кенма-сан полистал что-то в планшете Льва, пользуясь тем, что тот отвлекался на опускание пирожков в сковородку. Яку-сан вытянул лицо и одобрительно кивнул. — Ей пятнадцать, извращенец. — И хрен ли ты мне её тогда показываешь? — Ну вот из умных ещё директор школы есть, — хмыкнул Кенма-сан. — Это игрушка мягкая? — Это директор. — Это покемон. — Это директор. Лев хрюкнул от смеха. В конце концов они все были в муке и страшно голодные, так что нельзя было сказать, так уж ли хороши вышли их пирожки, или им всё равно было, что есть. После обеда Лев звал Кенму-сана отправиться с ним к кошкам в питомник, навестить там Сайру, но тот отказался выходить из дома из-за своих шлёпок. Тогда Лев на пару часов съездил сам. Вата-чан опять долго нюхала его за ухом, как будто у Льва там был какой-то ей одной понятный секрет. Сайра не скучала, бесилась и едва ли не бегала по стенам. Лев включил ей тайком сделанную запись голоса Кенмы-сана, надеясь, что кошка его признает и хотя бы муркнет, но Сайре было наплевать. Лев назвал её маленьким бесёнком и сфотографировал, чтобы отправить Куроо-сану. Ранее Кенма-сан общался с ним. Сообщения он стёр, но не предупредил, что вернул телефон Хайбе, поэтому на снимок Куроо-сан тут же отозвался кучей смайликов с сердечками и спросил, как дела, добавив смайлик с похабно румяными щёчками. Лев не решился ему ничего отвечать и понадеялся, что никакого компромата больше не получит. Он вычёсывал кошек всех по очереди, жмякал их лапки-фасолинки и впадал в какой-то транс. Кошки приносили ему успокоение. Наверное, мурлыкали на особой частоте, приносящей его душе покой. Заноза ещё была в ней, но не кололась. Льву становилось легче при мысли о том, что все его сегодняшние проблемы обязательно решатся, а печали пройдут. Что-то из слов Сугавары-сана утром тоже подействовало на него. Яку-сан приехал за ним на фургончике к четырём часам. Сказал, что Кенма-сан после еды вырубился и снова спит, и похвастался покупкой — набором из метёлки и совка с метровой длины ручками, чтобы ему не приходилось приседать, если нужно будет подмести мусор с пола. — У нас там тесто осталось, — чмокнул его в щёку Лев. Осталось, потому что Кенма-сан треть начинки из яиц и лука схомячил просто так, как салатик. — Можно пиццу сделать. — Какую пиццу? Мы зачем вчера еды на выходные заказывали? Испортится же всё. — Она ма-аленькая получится, Яку-сан! — заверил семпая Лев. — Вы даже не заметите. Яку-сан скептически воротил нос, сомневался насчёт пригодности теста, но быстро сдался, потому что Лев прибегнул к коварному методу убеждения. Напомнил об ещё одной их традиции: целоваться в машине после того, как Яку-сан привозил Льва к дому. — Нгх, ещё светло очень... Лев, нас заметят, — только делал вид, что отпихивается Яку-сан, сам же льнул ближе. — Не заметят. — Заме... мгх... — Нет, — Лев лизнул его. — Хотите, я нагнусь? — он соблазнительно усмехнулся. Яку-сан несколько секунд пьяно смотрел на него, а потом отстранил прочь обеими ладонями. — Это значит "нет"? — Это значит да, но не здесь. — Но я хочу здесь. — Но не днём же? — простонал Яку-сан. — Чего ты издеваешься? — Потому что вы хотите. Яку-сан с красными щёчками открыл свою дверцу. Лев снисходительно улыбнулся и тоже вышел наружу. Когда семпай открывал входную дверь дома, наклонился и прошептал ему на ухо: — Как я и сказал утром. Вы любите в темноте и поглубже. Яку-сан отпихнул его и... закрылся изнутри дома! — А-а? — растерялся Лев, оставшись снаружи один. Свои ключи он не взял!! — Яку-сан, — жалобно поскрёб он дверь. Как он мог так наивно считать, что счастье не ускользнёт от него! Лев подёргал ручку. — Я больше не буду, — пообещал он двери. — В смысле — не будешь? — оскорблённо переспросил Яку-сан, распахнув её. Лев засмеялся и протиснулся внутрь. — В зале ресторана, — предложил он. — Нет. Окна кругом. — Кухня. — Нет!! — Раздевалка. — Не-ет. — Бюро, — не сдавался Лев. — Там тоже видно. — Туалет. — Фу!! — Действительно. Кабинет? — продолжил он перечисление. — Нет. — Лестница? — Прям вот здесь? — Да, мы как раз здесь, Яку-сан. Это лестница. Яку-сан поднялся на пару ступеней и обернулся. А ведь они так стояли здесь уже. И освещение было почти таким же: на его день рождения, когда между ними ещё ничего не было и не могло быть, и Лев едва позволял себе просто пялиться. Сейчас он протянул руки и расстегнул Яку-сану куртку. Опять его джемпер. Но под джемпером, тоже как когда — чёрная-чёрная рубашка. — Ненавижу, — Лев рывком расстегнул пуговицы на чёрном воротнике, высвободив ключицы Яку-сана. На правой — вчерашней ночи отметина. — Ненавижу от вас отказываться, — Лев шагнул ближе и притянул изумлённого Яку-сана к себе, целуя его и видя перед закрытыми глазами ту, летнюю картинку. — ...не пугай так, — попросил Яку-сан после бесконечно затянутого, сладкого поцелуя. Лев виновато улыбнулся. Взялся за протянутую ему ладонь. Они поднялись наверх и долго, долго целовались на кухне, шепча друг другу милые нежности. Кенма-сан проснулся и пришёл на кухню за чаем. Страшно скрипнул посудным шкафчиком и поморщился. Яку-сан слез с коленей Льва. Размялся: — Какой сегодня долгий день!.. — Ещё не вторник? — тоскливо спросил Кенма-сан. — Нет, и мы даже не ужинали ещё, — отозвался Лев. Достав чашку, Кенма-сан закрыл дверцу шкафчика и та опять скрипнула. Семпай вздохнул: — Яку, где у тебя отвёртки? — Зачем тебе? — Пупок чесать, зачем, — Кенма-сан отставил в сторону чашку. — Я принесу, — засмеялся Лев. Они вдвоём подтягивали все петли в кухне, закрутили одну ножку у качающегося стула, нашли за шкафчиком отвалившийся кусочек плитки и заставили Яку-сана принести клей, чтобы приклеить его на положенное ему место. Вышло даже совсем незаметно. Яку-сан так бодро скакать по кухне не мог, сидел на одном из выставленных из кухни в зал стульев и чуть ли не с завистью наблюдал за их действиями. Порядок на посудных полках его кохаев тоже не устроил и они всё вынули, чтобы переставить по-новой. — И вглубь ставь то, что не нужно часто. До верхних полок ты же достаёшь? — велел бывший связующий. — Ага, — соглашался Лев. — Так.. Это ещё что? — Кенма-сан нашёл чашку с розой. — Яку, чё за фигня? — Сам ты фигня, это роза, — Яку-сан попытался забрать засушенный сувенир, но Лев его перехватил, обняв на половине пути. — Она воняет. Я серьёзно, Яку. Весь шкафчик странно пахнет. — Но... — он нахмурился, не зная, какое оправдание подобрать. — Яку-сан, вы же её сфоткали, помните? Кенма-сан держал чашку с засохшим бутоном обеими руками. Красиво, но не нужно. — Я один лепесток приклеил в дневник, — шепнул Яку-сану на ухо Лев. Семпай отвернулся. — Ладно. Кенма, выброси, пожалуйста, — согласился он. И ушёл лежать на диван, чтобы не видеть розу в мусорном ведре. Лев понимал, но выбросить цветок стоило. Уборка продолжилась. — Вы посмотрите, — Лев открыл дверцу холодильника. — Какой ужас, — согласился Кенма-сан. — Чего вы там-то нашли? — У вас яйца не в отделе для яиц лежат, Яку-сан! — Действительно, ужас, — закатил тот глаза. Это Лев по голосу определил. Но он уже заручился поддержкой Кенмы-сана и вдвоём они насели на Яку-сана за бардак в холодильнике. — Да перекладывайте, чё хотите, — вернулся на кухню он. Вместо этого они поставили стулья на место и сели за стол, сложив лапки. — И обувь не на полке оставляете, — показал ему кончик языка Лев. Яку-сан посмотрел на него тяжёлым взглядом, а Кенма-сан помахал между ними раскрытой ладонью. Точно так же, как когда Куроо-сан спрашивал, можно ли Яку-сану влезать в семейную драму Льва, чуть больше недели назад. — Лев, тормози. — Но? — Нога! — напомнил ему Кенма-сан и Лев прикусил язык. — Чучело, — назвал его Яку-сан, наполнил чайник и тоже сел за стол. — Давай Кенма, стыди его. — Подожди, сейчас твоя очередь пристыженным ходить. Тебе полки маркером подписать? — Вы ещё в интернете специальные таблички и маркеры купите для этого. Видя, что руки и у Льва и Кенмы-сана потянулись к мобильнику, он протестующе постучал по столу: — Алло, стоп, я в комбини такие видел, но я же шучу!! — Яку-сан, ну правда, — взмолился Лев. — Вы ничего не раскидываете, но у вас не пойми где что лежит всё равно! — Сам одежду раскидываешь. — Тц! Если я что-то на ночь разбрасываю, то это потому, что назавтра не собираюсь это больше надевать! А то, что я собираюсь утром надеть быстро, чтобы мусор вывезти — это не разбрасывание, это я ровно кладу! — спорил Лев. — А вы уже практикуете письма с обидками друг другу, чтоб вслух не ругаться? — полюбопытствовал Кенма-сан. Яку-сан засмеялся, а Лев наморщил лоб и пригрозил: — У-ух, щас как напишу!! И с фломастером убежал в зал, откуда было слышно, как Яку-сан с укором простонал: — Кенма, за что? Что ты наделал, он щас напишет, посмотрит на это всё и как бросит меня! Кенма-сан остался равнодушным к проблеме: — Пойдёшь в клуб, подцепишь кого получше. Лев крикнул им, что всё слышит вообще-то. И принёс Яку-сану свою бумажку. На бумажке вместо слов были нарисованы два нежащихся котика. Потому что ну чего он ещё ожидал? Яку-сан вспыхнул и ткнул его кулаком в плечо: — Я тебя люблю, ты-ы, дурак. И он прикрыл лицо картинкой. Лев отогнул край листочка и подлез под него, чтобы поцеловать Яку-сана в висок. Яку-сан вздохнул и поднял на Льва глаза. — Чучело, — сказал он. Чайник закипел и издал щелчок. — Кенма, а этот способ с письмом вообще хорош? Не пробовал? Кенма-сан вспомнил, что изначально собирался пить чай и снова достал себе чашку: — Лень писать. Сказать проще. И лучше, Куро аудиал. — А другие? — поинтересовался Яку-сан. — Не докажешь, — отказался признавать что-то Кенма-сан. Лев потрясённо пытался понять, что это было. Неужели и у Кенмы-сана кто-то был помимо Куроо-сана? Не может быть!! Никто не собирался его просвещать и пришлось смириться с этой тайной. Позже они сложили диван и на нём втроём окуклились в одеялах, смотрели по телевизору тупой сериал, жестоко критикуя его строго по очереди. Это был действительно долгий день.