Выше! Выше! Я хочу достать до звёзд!

Вторник, 14ое января Яку

— Я кадомацу убрал от входа, — Лев вернулся снизу после вывоза мусора. — А-а, молодец. Остальное Рей придёт сегодня снимать. — Ага. А наше куда? — Ну, сжигают там, на площадке, — Яку помахал рукой куда-то в кухонное окно. Лев, знающий местность, понял его без подробностей. Обычно они спали часов до восьми, но сегодня Яку собирался поехать за овощами пораньше, сразу после подъёма в шесть. Он завтракал и Лев, имеющий полное право продолжать спать, отчего-то решил составить ему компанию. Хотел даже поехать тоже, но Яку ему не разрешил, пусть лучше дождётся его возвращения и поможет разгружать потом ящики. — А то там на тебя посмотрят и не станут мне ничего затаскивать в машину, знаешь. В половину девятого им принесли конверт от Куроо с ключом для Кенмы. Лев задрал руку с конвертом повыше, пытаясь разбуженного Кенму им дразнить, но тот не повёлся, сонно спросил Яку, отвезёт ли он его домой подальше от этой шумной рельсы. Как хорошему семпаю, Яку, разумеется, ничего другого не оставалось. По пути они сделали крюк, чтобы прихватить из приюта Сайру, и вернули Кенму на его законное место вместе с кошкой, ключом и пакетом еды в довесок. Вход Кенмы в квартиру они страховали, чтобы не выскочил второй, оставленный дома кот. А кошка Сайра вообще была закрыта в коробку, потому что бесилась всю дорогу до дома. В оставленной на пару дней квартире почти даже не чувствовался запах кота. Яку зашёл последним и смотрел, как кот Бром, будто не веря, подошёл к своему вернувшемуся хозяину и почти привстал на задние лапки. Кенма поднял его на руки, тоже соскучился. Лев снимал счастливое воссоединение на видео, за что потом получил по макушке, но к Куроо запись всё равно улетела. Кошка Сайра, выпущенная из коробки, как ни в чём не бывало потрусила к кормушке и заорала, ничего там не обнаружив. Оставленный в одиночестве кот Бром ел и её порции тоже. — Нгх, ну кому я так был нужен, что все телефоны разряжены?.. — Кенма-а, а ты родителям своим от меня звонил? — запоздало спросил Яку. — Куро должен был им сказать, — упрямо мотнул головой потеряшка. — Позвони им сразу, как зарядишь телефон, слышишь? Они же волновались наверняка. Кенма изобразил на лице вселенское страдание, но кивнул. Он так и не отпускал кота с рук, и даже не собирался его ругать за разодранный рулон туалетной бумаги, хлопьями покрывавший пол в ванной и часть коридора. Кот без него нашёл, чем заняться. — Яку-сан, опоздаем, — поторопил его Лев, и они ушли, оставив Кенму разгребать лоток и мусор на полу самостоятельно. Копию ключа Яку увёз с собой, на такой вот случай. Сайра наверняка ещё не раз удерёт. Яку поехал открывать ресторан, а Лев — на стадион. Сегодня старшая Некома играла против Нохеби, а потом победителя ждал ещё один матч, итогом которого было попадание в четверть-финал школьных игр. Яку имел кучу времени, чтобы заниматься своими делами, не забывая, конечно, работать. Кроме прочего, подписал ещё одну открытку Льву, отправил в почтовый ящик вместе с другими деловыми письмами. Забронировал столик в одном неудачно расположенном местечке, где только по выходным набирался народ, а в рабочие дни даже по вечерам было глухо. К трём часам Лев вернулся взбудораженным: Некома выиграла оба сегодняшних матча и завтра тоже должна была играть. Яку подумал, что и завтра мог бы отпустить его тоже. Они уже привыкли к новому укладу: с утра обычно с наскока решали все дела, а потом только отвечали на звонки о доставке весь оставшийся день по очереди, если одному из них нужно было отлучиться, или вдвоём скучали за столиком у телефона, пока Яку не отрывали знакомые из посетителей или не случалась какая-нибудь вполне решаемая проблема. Вот и этим вечером занятие нашлось. — Забыл тебе сказать, — принялся за свой обед Яку. Лев сидел рядом не голодный, он ел с друзьями сразу после игр. На плече у него висел рыжий волнистый волос, наверняка принадлежащий Акане-чан, с которой он недавно выложил селфи, и Яку всё ждал, когда он заметит сам. — О чём? Яку вздохнул: — Я подумал, что ты прав. И я набросал план беседы. Так что я уже даже договорился. — Нуякусан, — нетерпеливо фыркнул Лев. — И сегодня вечером встречаюсь с Лизой ещё раз, — договорил Яку. — Ого, — изумился Лев и округлил глаза. — И с сестрой попробую тоже, но это не точно ещё. Скорее всего, закрываться сегодня будешь без меня. — А-а.. Ладно, хорошо. А я к кошкам хотел. — В другой раз. Лев соглашаясь, закивал головой. — И кстати, — Яку открыл календарик в телефоне. — Не планируй ничего на восемнадцатое, у нас месяц. — Какой месяц? Ах? Отношений? — не поверил ему Лев. — Ну! — Яку показал ему календарь. — О-о-оа? Не завтра? Блин, а я чего-то посчитал, что четыре недели это месяц, блин, блин. — Четыре недели тоже отмечу с удовольствием, — успокоил его Яку. Посчитал он. Чучело! Яку улыбнулся. — Вы же не любите эти штуки! — воскликнул Хайба. — Я не люблю? — Вы так сказали!! — Ничего не знаю, хочу держать тебя за руку и говорить тебе милые вещи, — не потерпел возражений Яку. — Да вы! Да я вас! — заголосил Лев, но тихонько, чтобы посетители не слышали. Яку послал ему воздушный поцелуй через стол. Лев ещё раз посмотрел на календарь. — Яку-сан... — Что? — Это будет суббота... Алиса приедет. — Алиса — исключение! Разумеется, я её очень жду. Но вдвоём мы с тобой тоже куда-нибудь сходим. Как хорошо, что на субботу выпало. Яку не прочь был снова сходить в их клуб. Это не было свиданием, но Лиза опаздывала и этим злила. Яку вообще много на неё злился, но не потому что ещё любил — не любил уже давно, конечно. Лиза была как единый образ всего, что он должен был по мнению общественности делать правильно — быть с девушкой и беречь её. Резкое сокращение общения от своей сестры Яку воспринимал именно как давление. Будто бы так его семья требовала от него, пусть не прямо сейчас, но в принципе когда-то пожениться и сделать детей. Вести благопристойную жизнь. — Как будто что-то плохое!! — отозвалась Лиза. — Так ты завёл мальчика, только чтобы ещё пуще от этого отгородиться? — Вовсе нет. И мои с ним отношения не твое дело. Они отослали официанта, разлившего в их бокалы вина, которое Яку заказал только для вида. Пить никому из них не хотелось. Кроме них был только ещё один посетитель, расположившийся довольно далеко от них, так что можно было не опасаться, что у беседы будут свидетели. Лиза сидела спиной к окну, за которым разгонял черноту ореол тусклого жёлтого фонаря. Свет внутри заведения был чуточку ярче него, и Яку видел в стекле своё отражение. — Лиза, попробуй тоже. Найти что-то своё. — Ты это говорил вчера. Утром ты обещал, что здесь будет откровенный разговор. — Я и пытаюсь говорить с тобой честно сейчас. Хочу быть не с тобой. Не надо тебе ко мне приходить. Зачем ты... Зачем нам дружить после всего?.. — Признаю, не дружить. Меня тянет к тебе, — сказала Лиза так, как будто это "тянет" было очевидно непреодолимой силой. — Это мазохизм чистой воды! Обратись к психологу, и я сейчас, честное слово, не пытаюсь тебя этим оскорбить. Посмотри сама, тебе не помогают твои попытки и твои выдумки, и твои подруги с их советами. — Минеко-чан!! Твоя сестра — моя подруга! — хмуря брови, напомнила Лиза. — У неё свои интересы, их разделять ты не обязана, — Яку её удивил таким ответом. — Ну почитай хотя бы раз не статьи, как вернуть мужчину, а нормальные такие, о том, как спасти себя. Потому что, ну во что ты превращаешься? Лиза, до моей травмы ты была светлая и счастливая девочка. Вспомни, как это. Не беззаботно безрассудная, с чёткой жизненной целью — она училась тогда в университете. И цель эта придавала ей сил и мотивации. И она улыбалась, просыпаясь по утрам. Пытаясь привести к расставанию, Яку тогда с её лица эту улыбку стёр. — У меня тогда был такой же счастливый ты, — вспомнила совсем не то Лиза. — Был. Со здоровой ногой. Но и до меня ты была такой, самой собой. Это нездорово так долго цепляться за меня. Твоя зависимость нездоровая. Ты думаешь, что я снова буду милым, вот просто потому, что ты ещё сильнее принесёшь себя в жертву? Ты своё счастье на этом не построишь. И я не хочу помогать тебе его строить со мной. Ну вот всё, понимаешь, у меня к тебе давно всё. Не перезапустишь. Я теперь Хайбу люблю. Не тебя. Мне нет никакой нужды прогибаться из-за твоих слёз и представлений моей сестры о том, как мне будет лучше. Потому что я сам знаю, как и с кем мне лучше. Яку знал, что психолог из него так себе, но если повторять и повторять одно, Лиза это запомнит. — Она скажет твоим дяде и тёте. Она настроит их против тебя, — уверенно говорила Лиза. Предупреждала или запугивала? Яку не боялся. — Даже если они от меня отвернутся и заберут у меня ресторан, я не пропаду. Не переживай об этом. И не выдумай ничего больше того, что я говорю. Не ищи подтекста, — Яку взмахнул раскрытой ладонью. — Факты: я считаю, тебе нужна помощь профессионалов. Я не люблю тебя. Я не боюсь сестры. Я люблю только Хайбу. Я говорю с тобой сегодня ещё раз, потому что грязь не помогает избавиться от тебя, ты упорная, верно. Поэтому я пробую говорить тебе открыто и честно. И снова: если я и в самом деле не считаю, что ты хочешь от меня только лишь денег и чего я там ещё раньше гнал, это НЕ значит, что я готов тебя вернуть. Я не рассматриваю воссоединение с тобой ни при каком раскладе. Никогда не имел это ввиду, Лиза. Хватит убивать своё время и нервы на прошлое, которого не вернуть. Если займёшься чем-то ещё, я уверен, сможешь быть счастливой и без меня. Лиза покачала головой. Пригубила вина и отставила бокал в сторону: — Не работает. Я искала, Мориске. Искала. Сколько мы с тобой не виделись? Вот всё это время. Когда я думала, что тебе и впрямь уже стало на меня наплевать, это только подстёгивало меня. Твоя попытка мириться, когда ты завладел рестораном — если верить тебе сейчас, то я её не так поняла. Я тебя ненавидела за то, что ты дразнишься — я так это воспринимала. А теперь ты говоришь, что нет ничего больше... Давно нет... И никакого подтекста за этим? Я всё себе выдумала? — Так и было всегда. С самого нашего разрыва. Я тебя вычеркнул. — Вот так легко? — Почему-то да. Она горько усмехнулась, обняла себя руками. — Ты меня вообще любил? — А я тебя сейчас так не люблю, что мне даже не стыдно тебе сказать: я не знаю больше, что это было за чувство. Думаю, любовь продержалась бы дольше. Вряд ли это была она. — Какой ты ужасный, — она отвернулась к окну, но Яку мог видеть отражение её лица. Он не стал вглядываться: — Мы всё прояснили? — О-ох, хочешь закончить поскорее? — Я всё сказал. И менять свою позицию не намерен, неважно, что ты по этому поводу чувствуешь или собираешься делать. — Вот прямо ни крошечки? Ничего не хочешь менять? Совсем? — Ладно, очень-очень сильно хочу, чтоб тебя в моей жизни не было. Лиза что-то прошептала, наверное, обозвала дураком. Водила пальцами по краю бокала. Яку, взявшийся было за трость, отставил её обратно. — Раз ты говоришь, что всякие хобби или новые знакомства, или чем ты там занята, не помогают тебе меня забыть... Ну согласись, ну представь на секундочку, что психолог поможет тебе посмотреть на ситуацию с нового ракурса. Когда тебя отпустит, ты сама поймёшь, как станет легче дышать. Насколько легче вообще всё делать, когда внутри нет этого тревожного, чёрного комка. — Ты так говоришь, как будто психологи тебе самому промыли мозги от чувств ко мне, и ты теперь всем советуешь!! — Не промыли. Не от тебя. У меня была фиксация на своей травме. И да: я обращался к психотерапевту. Представь себе, это реально помогает жить дальше. Самому жить. Свободным. Не бойся этого. — Хватит. Хватит с меня. Хватит меня учить, — она прижала пальцы к лицу. — Тушь размажешь. — Помолчи. Столько всего наговорил, а меня услышать не желаешь, какой же ты упрямец. — Ну-ну, ты тоже не уступаешь. Так мы договорились? Ты оставляешь меня в покое и занимаешься своей жизнью теперь? — Зачем спрашиваешь, если битый час убеждаешь меня, будто тебе нет дела, чем я занята? — она шмыгнула носом, но тереть глаза перестала. Макияж уцелел. — Главное, чтоб ты не лезла в мои новые отношения больше. Не хмыкай. Что, думаешь мы поссорились с Хайбой из-за твоих сообщений ему? Он, это именно он прислал меня сюда поговорить с тобой, говорить честно. Столько, сколько понадобится. Никто тебе зла не желает, просто уходи. Люди расстаются и после разрыва уходят — это нормально. А затягивать так, как ты — вредно тебе самой в первую очередь. Чёрт, я ведь не слышал от тебя ничего так долго, и то, что ты снова объявилась в декабре — заставляет беспокоиться, в порядке ли ты. Серьёзно, Лиза. Пугаешь. — З-з-заботливый... — Нет. Не хочу быть твоей зависимостью. Но спасать ты будешь себя сама. — И никакого подтекста? — повторила она. — Никаких манипуляций и игр? — С моей стороны — нет. — Ты же понимаешь, что сам у себя отнимаешь все шансы после такого? Яку обрадованно хмыкнул: — Кажется, до тебя начинает доходить суть. А-ах, ну вот, я снова нагрубил, извини. Да, всё так. Ты правильно поняла. Ни шанса, чтобы быть с тобой снова. Мы расстались, Лиза. Окончательно. И уже довольно давно. Лиза снова отпила полглоточка, поморщилась: — Что за горькая дрянь... Твоя сестра считает, что ты с мальчиком просто из вредности, чтобы дразнить меня. Яку усмехнулся: — Прости, дарлинг, но ты надо мной столько власти не имеешь, чтобы я устраивал для тебя такие обширные спектакли. Да и не умею их разыгрывать. С Хайбой всё серьёзно, независимо оттого, есть ты в этом мире или нет. — Вот как. — Именно так. — И ты, получается, гей. — Би, — зачем-то уточнил Яку. — Что значит би? Если ты гей, так и скажи, что тогда был со мной, чтобы скрыть!! — П-ф-ф, это снова какой-то фарс вместо разговора. Не выдумывай лишнего, пожалуйста. Зачитать тебе определение из википедии о бисексуальности? — Нужна мне твоя википедия!! — Знаешь, я понимаю, слушать Минеко приятно, она поддерживает все твои мысли. Но тебе не кажется, что именно сейчас она тобой пользуется? Ну мне вот неприятно, что она пытается меня свести с тобой снова, лишь бы не верить в то, что у меня теперь отношения с парнем, которые ей не нравятся. — Вот так ты о сестре думаешь! У тебя роднее никого нет!! — Я знаю. И эти разборки должны включать только меня и Минеко. Не тебя. Понимаешь? Выходи из её игры. Её уже ведёшь не ты. — Ты смеешь вот так думать о сестре... — Самому неприятно, — согласился Яку. Лиза прикрыла лицо ладонью. — Нет, ты такой и есть. Ты опять, как раньше делал со мной. Ты просто подлец, вот и всё. — И мы зациклились опять. Жаль. Я уже спрашивал, но повторюсь: ну раз я ужасный и весь насквозь подлец, и не меняюсь, то зачем я тебе такой? Лиз, отстанешь, а? Она грустно всмотрелась в его лицо: — Я не понимаю, зачем был весь этот разговор. — Я теперь тоже. Вроде взрослые люди, должны уметь договариваться. — Ты не договариваешься, ты только требуешь. — Как и ты тоже. Мы слишком упрямые, чтобы даже дружить или просто общаться. Давай это будет наша последняя встреча? У меня нет никакого желания больше тратить на это время. Мы вроде понимаем что-то, но снова ходим по кругу — который уже раз. Я устал, ты устала. Давай прекратим. Разойдёмся уже наконец. — Мориске... — позвала Лиза. — Что? — Если бы не было Хайбы, что бы ты мне сказал? Отправил бы к психологам тоже? — Даже бы за руку отвёл. Если бы его не было, моя сестра бы себя так не вела с тобой. — У Минеко-чан не было бы поводов вести себя так с тобой. — Дело не в поводе. В том, насколько она готова меня принять. — Ты не подросток, чтобы тебя это мучило. — Я и не мучаюсь. Сказал же, возможные санкции меня не пугают. Я их переживу. — Интересно как, с твоей ногой? — хмыкнула Лиза. Яку не поддался. — Уж прости, не верю пока, что ты не доложишься Минеко. Не скажу. — Значит, все остаются при своём, а меня ты, к тому же, посылаешь лечить голову. — Голову, сердце, мне всё равно, что там у тебя сломалось, что ты так на мне зациклилась. Ты позволяешь себе стоять на месте и страдать намного дольше, чем люди обычно страдают от разрыва — да, Лиза, я говорю: иди и лечи себя. Я тебе не помощник. Я твою душевную рану заглаживать не буду. Мне с этого нет профита. И даже совесть моя молчит. — Ох? Хайба, говоришь, тебя сюда послал? Он не твоя ли новая совесть? — Он моё всё. — !!... Я не верю. — Вот уж как хочешь. Доказывать не буду. Лиза встала у окна, кусала губы. Ну до чего красивая, как актриса — её даже трогать не хотелось: ты же не желаешь трогать плоский экран, картинку при просмотре кино. Яку к ней всё-таки подошёл. — Я тут понял, что чтобы быть счастливым, нужно немного храбрее быть. Попробуй тоже. Прими уже наш с тобой разрыв. Я не собираюсь ничего с тобой склеивать. Помнишь коан: "ты можешь извлечь звук, хлопнув двумя ладоням, но что ты извлечёшь одной?" — Это как раз о том, что действовать в одиночку не приносит результата, — возразила Лиза. — Именно в одиночку ты и пытаешься меня вернуть, когда я же не делаю и полшага тебе навстречу, как ты не видишь? — объяснял Яку. — И помощь Минеко-нее-чан тут не сработает. Сработали бы мои шаги тебе навстречу, тогда это и было бы не в одиночку. Но я не стану их делать. Он сложил обе ладони на трости перед собой. Лиза с минуту разглядывала его, о чём-то размышляя. — Ох. Зачем ты пытаешься поссорить меня с Минеко-чан? — Чтобы вы обе не строили иллюзий, — ответил Яку. — У меня на них аллергия в последнее время страшная. Чего бы вы обе ни хотели, я не люблю тебя и я остаюсь с Хайбой. Я устал повторять. — Я устала это слушать. — Тебе надо принять это. Я не говорю тебе искать спасения у психологов. Но они могут научить, где ещё ты можешь поискать вторую ладонь, и какой она должна быть, чтобы... извлекаемый звук при хлопке совпадал с тем, что ты хочешь получить... — Ты стал занудой, Мориске. Считаешь, ты весь такой правильный? — Лиза снова опустилась за стол. — О-о, нет. Я много ошибаюсь и делаю это до сих пор. Просто без тебя. Очень давно без тебя. — Ты даже не хочешь услышать меня, я ведь ни разу не говорила прямо, что люблю тебя и хочу вернуть. — И зачем приходишь тогда? — Понять, почему меня к тебе тянет, — Лиза повертела в руках бокал. — Почему не уходишь из моих мыслей. Почему с тобой было хорошо, а с другими ужасно. Я думала, если мы снова будем общаться, пойму себя. А ты колючий, как морской ёж. И такой же ядовитый. — И помогать тебе хочу меньше любого ежа, — склонил голову Яку. Лиза поморщилась. — Фуф. Не могу больше говорить с тобой. Я устала. И поцелуя на прощанья просить не буду. — И славно. Сайонара, Коуно Риса-сан. Оставалось попробовать поговорить с сестрой, избегающей прямых вопросов.