Выше! Выше! Я хочу достать до звёзд!

Воскресенье, 2ое февраля Яку

Лев и впрямь чувствовал себя ненужным. Рей справлялась с телефоном, разливала напитки в баре, помогала с выбором позиций для завоза на будущую короткую неделю. Яку мог поручить Льву только заняться, наконец, стиркой, и он, успев с сушкой до прихода Ооты-сан, теперь сидел в уголке и крошечными ножницами пытался вырезать из пластиковых трубочек креветок, завязывая их в сложные узелки по подсказкам Ютуба. К ужину собралась целая компания: с Ямагучи и Тсукишимой пришли Сугавара и Иваизуми, а чуть позже заскочил ничего не знавший о спонтанном сборе Куроо: хотел поблагодарить за еду для Кенмы и захватить с собой ещё, да так и застрял в ресторане не меньше часа. С Тсукишимой они друг друга ловко игнорировали так, что никого не напрягали, но потом вышли поговорить вдвоём. Лев аж позеленел весь. Яку, в этот момент закончив отвечать на звонок (Рей была занята), отдал заказ на кухню и подозвал его к себе в закуток у бюро. Поставил ему в укор: — Ты и Руну-чан в блядстве подозреваешь, и Куроо с Тсукки наверняка то же приписываешь. У тебя на лице написан ужас от версии, что они прямо там стоят сейчас и целуются у нас на углу дома, пока Кенма болеет, а Ямагучи кушает салатик. Ты алё вообще? Лев проглотил его слишком агрессивное шипение, молча смотрел ему куда-то на грудь примерно с минуту, а потом признал: — Кажется, меня травмировало это сильнее, чем я ожидал. — А меня ты не ревнуешь. Ни к кому. — Нет. — Подумай, почему, — посоветовал Яку и почти отвернулся, желая унять вспышку и считая, что Льву потребуется время. Но тот сразу нашёл ответ: — О, бля. Потому что моя установка, что вы мне не принадлежите, уходит только во время секса. А эти — они другим принадлежат, поэтому я чувствую, что они не должны... Яку немедленно повернулся к нему, перенеся вес не на ту ногу, отозвавшуюся болью, поморщился: — Они встречаются. Они не вещи, чтобы принадлежать. А ты не пёс, чтобы их караулить. Тебя не касается, понимаешь?.. — он сжал кулаки. — Прости, грубо вышло. Я не хотел. — Зато доходчиво. — У тебя даже обижаться не выходит, — бессильно возмутился Яку. — А я научусь, — пообещал Лев. — Я вчера знаете как обиделся. Я... Ой. Он опять смутился, что позволял себе гнев в его адрес. Яку удержался и не закатил глаза, хотя очень хотелось: — Ну, скажи мне, как. А то я опять совсем не знаю, отчего тебе легче станет. Лев досадливо закрыл лицо руками. — Похоже, у тебя совсем не такой приятный день, как у меня. — У вас приятный день?.. — переспросил вдруг Лев, выглянув из своих рук. — Очень хороший. Когда Яку вспылил в прошлый раз, было хуёво. Сейчас он пытался сдержаться, напомнил себе о прекрасном утре, и всё же погасил свою вспышку. Лев ничего больше не добавил и они оба вернулись за стол к друзьям. Куроо наседал на Сугу, тыча в него пластиковой креветкой, и доказывал, что в школьном лагере у него была футболка вот с точно-приточно такой же креветочкой, требовал искать фотки и нёс всякую весёлую чушь. Ямагучи смеялся и поддерживал версию о футболке с креветкой, Тсукишима очень старался выдержать нейтралитет, зато картинку вдруг вспомнил Лев. Вспомнил Сугавару в лагере. Суга и Куроо аж прослезились от счастья по этому поводу. Яку посмеивался вместе с ними и надеялся, что его котик среди друзей сможет успокоиться. Делалось же ему лучше от общества Шибаямы? Эти ребята чем хуже? Куроо вытащил наружу и самого Яку. Стукнул кулаком в плечо и лишь сказал, что страшно горд его поступком сегодня. Это посещением игры, значит. Яку двинул его тростью по ляжке и такой молчаливый ответ их обоих устроил. Они тоже немного постояли на углу дома, глотая свежий воздух. И тоже, разумеется, не целовались. Яку надеялся, что Лев выбросит, наконец, навязчивую чушь из своей головы. Из них двоих именно Яку собирался быть ревнивой жопой! Потом часть друзей ушла — официант для романтики (и свободного большого стола для других клиентов) пересадил Тсукишиму и Ямагучи к окошечку, под гирлянду с сердечками, и ушли они только спустя ещё час, всё время хихикая о своём и изредка стреляя в проносящегося мимо Хани подколами. Хани отыгрывался на Льве, а тот пытался прятаться за Рей. Яку не обращал внимания, присматривал за беременной посетительницей, занявший его маленький столик. Та рыдала над маленькой миской супа, вынула из него кружочек нарутомаки, разделила его на несколько частей и пыталась съедать по крупинке с каждой ложкой. Одного на целую тарелку ей явно было мало. Яку принёс ей с кухни ещё десяток на отдельной тарелочке, не жалко, и она снова заплакала. — Бывает же, — пробормотал он, вернувшись за бар. Лев оказался рядом, к беременной, к счастью, не приревновал — Яку с неудовольствием поймал себя на лёгком раздражении под вечер. Лев же наклонился к нему и с весельем поделился, какие заскоки были во время беременности у Алисы. С её слов. Он сам очень уж редко был с сестрой рядом в то время и теперь, кажется, сильно жалел об этом. — Но Тенма был с ней, — напомнил Яку. — Он классный, — кивнул Лев. — И мама на него зря наговаривает. — Не принимай близко. Мама его не наговаривала, только высказала опасения, основанные на её собственном грустном опыте, и принимать их всерьёз не было никакого смысла. Лев сегодня вёл себя так же, может, понимал это, и продолжал суетиться, не зная, как себя унять. Поразмыслив над этим, Яку предположил, что это ещё и из-за того, что Лев, возможно, впервые оказался вообще без денег. Они ведь не планировали бюджет, хотели только посмотреть, какими выйдут траты. Это даже было решением одного Яку, снова; и в результате Лев остался без каких-либо запасов: уязвимое положение, подрывающее уверенность, пусть даже ему был обещан аванс, и имелось жильё. Непродуманная ситуация, хотя казалось, что они очень подробно обсуждали вопрос денег. Яку мысленно отчитал себя за такую безалаберность, припомнил, что Лев, когда устраивался сюда, не спрашивал о зарплате — балбес. Яку не хотел на него давить очередным собственным за двоих решением, и вышло, что вышло. Будто то, что Яку придумывал, шло им во вред! После закрытия он позвал Льва в кабинет, обсудить это ещё раз. Лев удивлённо хлопал глазами, слушая его, а когда Яку замолчал, нахмурился и отвёл взгляд. — Лев? — Стыдно. — Чего это? — Вы очень... — Что? — не понимал его сейчас Яку. Лев вздохнул и собрался, сказал: — Мне весь день казалось, что вам неважно. Особенно, когда вы сказали, что день у вас сегодня хороший. А вы думали обо мне всё это время. Докопались до сути. — И чего тебе стыдно? Что я тебя лучше понимаю теперь? Чего стыдного? Чучело! Яку расфыркался, но Лев не дал себя прогнать из кабинета, обошёл стол, притянул Яку за руки к себе. Глаза у него светились обожанием — как Яку мог не замечать раньше? Как? Он угадал верно, Яку действительно успел подумать о куче всего. И о том, что уже говорил: Лев устал. У него была не-комната, но они всё ещё проводили слишком много времени вдвоём. У Льва так мало его оставалось на себя! Яку хотел предложить ему взять сегодня передышку. Но как можно было отказаться от его поцелуев? Лев забраковал и идею поиграть в консоль, наконец. Он хотел сыграть, но не сейчас. Сегодня ему было не до неё: он напомнил про свою особенную задумку для Яку. Яку торчал в душе слишком долго, давал Льву время готовиться к сюрпризу или снова провалиться в свои мысли. Тот провалился, но совсем не туда. Не смотря на отказ, он подключил консоль к телевизору и увлёкся, тестируя игру. Улыбнувшись, Яку устроился ему под бок, чтобы лежать рядом с ним под котацу на животе и глазеть в экран. Пытался отнимать у Льва джойстик, когда тот тупил, и они даже бодались, споря, как действовать лучше. И это было не хуже секса! Ни капли! Но Лев всё равно опомнился и выключил. Яку недовольно завернулся в край одеяла, изображая сердитую гусеничку. Подождал, пока Лев не ушёл умыться перед сном, и выглянул наружу. На диване почему-то ничего не было. Он думал, что Лев расстелет футоны и одеяла, пока сам он мылся! Но куда он унёс всю постель? Оглядевшись, Яку не нашёл и обогревателя. Не-комната стояла открытая и там ничего не было. Пришлось подняться, опираясь на столик котацу. Он заглянул в комнату со шкафом — туда они убирали постель на дневное время, и тоже ничего не обнаружил. — Так, — встал он перед сдвинутыми сёдзи в самую дальнюю комнату. — О-о, — послышался из зала голос Льва. Тот был доволен догадкой Яку. Пришлось отодвинуть дверцу и включить свет. Из комнаты обдало приятным теплом. В самой середине на полу были расстелены футоны, а у окна стояла ширма с журавлями, вместо шторы загораживая соседям вид на их спальню. В изголовье постели ближе к стене стояла картина, прислонённая теперь горизонтально, а у подушек стоял ночник и лежали их заряжающиеся от удлинителя телефоны. Лев устроил ещё один маленький, но важный переезд. — Тебе так не терпится? — спросил Яку. Лев протиснулся мимо него в дверь и потянул его за собой, замерзая в одних трусах. Кивнул, улыбаясь ему, и нырнул под одеяло. Оттуда он смотрел на Яку, ожидая одобрения, поправлял подушки и ждал, что Яку к нему присоединится. Помедлив ещё секунду, Яку принёс в комнату стул и только после этого сдвинул сёдзи изнутри, мешая теплу убегать. — А стул зачем? — удивился Лев, успевший встревожиться. — Я утром не встану. Лев вытянулся вперёд, только сейчас соображая, что Яку давно уже старался не садиться на пол, если рядом не было его или опоры, чтобы он мог подняться потом. — Вам не нравится? — огорчился Лев. — Здесь уютно, — возразил Яку. Дождался, пока Лев включит ночник, и выключил верхний свет. — Я думал, — залез он под одеяло и прижался ко Льву. — Мы вместе это устроим. Когда будет кровать. — Она когда ещё будет! — Поэтому пока поспим на диване... — А... — А сегодня — здесь. И всё равно его реакция успела опечалить Льва. Чёрт! Яку не этого хотел!.. — Я хотел, — сказал ему Лев. — Сделать что-нибудь... не такое тупое, как я делал весь день. — Но ты... — Делал-делал, ещё как. И вот опять не вышло. Я о вашей ноге даже не подумал!.. — Не надо о ней думать, это моя забота, — чмокнул его в щёку Яку. Хотелось утешить, зацеловать, чтобы согнать с его лица огорчение. Лев с несчастным видом пожал плечами и лёг на спину. Яку над ним навис. Они целовались несколько минут, прежде чем он нашёл слова: — Я, наверное, не успел перестроиться после игры... на романтику. Лев его обнял под одеялом, закрыл глаза и согласно кивнул. Яку полежал на его груди немного. Царапнул плечо, не зная, как подступиться. Он вытянул руку и отодвинул ночник дальше, а потом загородил одной из диванных подушек, которые Лев сюда тоже принёс. Света стало меньше. — Всё-таки вы темноту очень любите! — щекотно провёл по его бокам ладонями Лев. Яку дёрнулся и нелепо взвизгнул от неожиданности, вызвав у Льва смех. И пусть Яку рад был ему, по голове Лев всё равно получил. Они бесились на постели, пока не запутались в пледе, а потом Лев навис над Яку, прижав обе руки к полу и шумно дыша. Приглушённый свет всё равно позволял прекрасно его видеть. Яку вспомнил, что со вчерашнего дня они в этой комнате красивые, самые красивые в мире, и потянулся к своему котику, чтобы поцеловать. Лев склонился над ним, мягко соприкоснулся губами с его. От него пахло фруктами. — Вы не сердитесь, — сказал он. Вопроса в его тоне не было. — Ни за чушь, которую я творил днём, ни за постель здесь. Лев думал о своём настроении сегодня. Яку указал ему на возможные причины, но делать всё за него не мог: Лев сам должен был найти, как справиться этой бурей. — Нет. Всё наладится. Всё это пройдёт, — смотрел на него снизу Яку. Лев смущённо сел, отпустив его, сложил на коленках руки. — Мне и вправду нужны только время, музыка и дневник. — Совершенно ничего плохого в этом не вижу, — поднялся на локтях Яку. Дальше его не пускал плед. Лев, не замечая этого, кивнул: — Я просто не умею сразу понимать себя. Иногда. Наверное, — он смешно почесал нос и снова сложил руки. — И потом ещё не сразу переключаюсь. Вот. — Я это знаю, — напомнил ему Яку. — И вас не бесит... Даже если я зря перевожу сосиски и предлагаю неудобную постель. Яку вытащил из-под спины неизвестно как оказавшуюся там Пушинку, обнял её, чтобы она тоже смотрела на Льва, и уютно улёгся на бок. — Ты, конечно, катастрофа, но совсем не поэтому, — сказал он и заставил игрушку кивнуть в подтверждение его слов. Лев рассмеялся. Выпутал его из плена, и они снова легли головой на подушки. Пушинка лежала между ними и держала их переплетённые руки на своём мягком боку. У Льва блестели глаза в темное, он смотрел на Яку. — Не знаю, даже какое слово подобрать. Но меня переполняет! — Взаимно, — ответил ему Яку. — Хорошее слово! — обрадовался Лев. — У нас с вами ну очень-очень взаимно. Всё. Посмеявшись, Яку бережно отложил Пушинку в сторону и придвинулся к своему котику: — И чем займёмся теперь? Лев охнул, будто совсем забыл, зачем двое парней могут лежать в одной постели. — Мы не будем, — напомнил он с самым серьёзным видом. И едва Яку успел округлить газа, добавил: — Мы договорились. — А! Вчерашнее решение! От их секса отвалился ощутимый такой кусок, большой и приятный, но пугающий Льва своей опасностью. Его опасения перевесили жаркое желание, а заставлять его Яку не хотел. Согласиться вышло легче, чем показалось вначале. — Тогда не растягивать, только мыть, — пробормотал Яку. — Ага. ...я тогда тоже, — так же притих Лев. Он тоже не отказывался от пальцев, вместо члена. Яку не хотел спрашивать, была ли такая уж большая разница. Отказываться от анала насовсем он ещё не хотел, поэтому альтернатива ему нравилась. И то, что он нашёл ещё способ удовлетворять Льва, его радовало. — Мне понравилось, — сказал Яку, отвечая на его "тоже". Лев не скрыл любопытства и Яку хорошо понял этот взгляд зелёных глаз, предупредил: — Не предлагай мне пробовать, всё равно не смогу. Лев ведь тоже готовился, чтобы Яку мог быть с ним активом. Но с новым ограничением тот остался без этого опыта. Чуточку нечестно, но отвоёвывать себе хотя бы один обмен ролями Яку не собирался. — Почему? — Потому что возвратно-поступательные это больно. Он просто не сможет. И вряд ли сможет и после операции. Любопытство оставалось, но не жгло. Яку знал, что прекрасно без этого обойдётся. — Ваша нога всё время теперь болит, да?.. — Я и не скрывал больше. — Не надо было вчера в клубе... — Ле-е-ев. Чего не надо, так это жалеть, — не дал ему договаривать Яку. Вчера в клубе вышло просто отлично, именно так, как он давно хотел. Если это было "прощание" с таким видом секса, то самое великолепное. Но Лев и впрямь долго привыкал к чему-либо. Всё ещё беспокоился: — Это же ничего, если... Что-то отменять, это ведь нормально? — Конечно. Не переживай так. Я рад, что попробовал это. Рад, что с тобой. Ох, да ты по лицу все мои мысли читал вчера! — Мне... надо было услышать ещё раз, — будто стесняясь, улыбнулся Лев. А может, это вселяло в него неуверенность весь этот день? Ну что с ним делать! Руки Яку лежали у него на ключицах, и он чувствовал под ладонями горячую кожу. Одно из самых приятных ощущений в его жизни! — Я прямо сейчас умру, если ты не покажешь, что обещал приготовить мне на вечер, — прижал к нему руки Яку, почти отталкивая, но при этом втягивая в поцелуй. Лев удивлённо моргнул, не имея никакой возможности ответить, а потом накрыл их обоих одеялом с головой, чтобы они могли какое-то время целоваться в темноте, полностью отдаваясь ощущениям и стараясь забыть обо всех других мыслях. Мир может постоять на паузе! Сейчас они заняты! Задыхаясь, Яку скоро выглянул из-под одеяла. Лев тоже вытащил взлохмаченную голову на свет. Оторвал от Яку одну руку и протянул наверх, поискать что-то под подушками. Ох, чёрт, обещанный сюрприз был всё это время прямо тут!! Что это? Что Лев придумал?? — Она чистая. Очень чистая, — заявил Лев, выглядел таким глупым при этом. Яку всё равно не сдержал волну мурашек и закусил губу, разглядев предмет в его руке. Днём он почти угадал.