В никуда

Мы на борту корабля, задачей которого является отвести нас за пределы Земли. Кроме нас здесь еще несколько человек, решивших повидать космос не только с экранов телевизора. Мои давно поседевшие волосы мешают смотреть на тебя. Я по привычке поднял руку чтобы зачесать их назад, но это неудобное снаряжение сковывает все движения. Я чувствую, что тебе страшно. Но не бойся, пожалуйста. Я буду рядом до самого конца и после. После того как корабль пролетел в межпланетное пространство, я увидел, как ты закрыл глаза. Моя уверенность в правильном решении тоже медленно подходит к концу, но отступать поздно. Мы чудом оторвались от экспедиционной группы. Два старика, так нелепо выглядящие в своих скафандрах. Невесомость позволяет мне двигаться гораздо легче, чем следовало бы 76-летнему человеку. На смену страха и неуверенности пришло легкое чувство удовлетворенности и эйфории. Это наши последние минуты. Я здесь, с тобой. В последний раз бросив кроткий взгляд на Землю, мы снимаем с друг друга скафандры. Я глубоко вдохнул, в надежде сохранить свою жизнь на несколько никчемных моментов дольше. Чувствую как лицо яростно обжигает что-то неясное. Ты держишь меня за шею и притягиваешь ближе, а я в последний раз накрываю твои губы своими, не обращая внимание на ужасную боль. В последний раз перебираю сквозь пальцы седые волосы, которые больше не развивает ветер. За оставшиеся пару секунд перед глазами проносится вся жизнь. Вот нам 13. Я вижу тебя — темноволосого мальчишку возле школьной доски. Нам 15. Мы сидим на крыше высотки и распиваем вино, украденное в ближайшем магазине. Ты смеешься так звонко и искренне, а капли дешевого алкоголя стекают по губам. Я целую тебя, хоть это и смущает, ведь все происходящее между нами игра лишь для тебя. Снова смеемся и отстраняемся друг от друга, словно наивные дети, не понимающие своих действий. Нам 17. Который год я схожу с ума по тебе. Столько времени я поклонюсь иной религии, в которой место Иисуса занял ты. Я рассказываю тебе правду. Внутри все разрывает от боли, внутри я бьюсь в истерике и не могу остановиться. Но видишь ты лишь мое лицо, остающееся без эмоций. Меня как прибило к полу и единственное, что мне по силам сделать, чтобы не упасть прямо сейчас, так это тихо скатиться по стене и обхватить колени руками. Я понимаю, что теперь я для тебя гребанное ничто, пустое место, чье существование не имеет значения. Ты молчишь будто миллионы лет, но на деле же проходит не больше минуты. Забавно, что приходит в голову, когда жизнь рушится со скоростью света. А после не на шутку затянувшегося молчания ты подходишь ко мне и обнимаешь так крепко, что, казалось бы, ребра мои сломаются в эту же секунду, но мне и этого мало. Обнимаю тебя в ответ, поглаживая по выступающим позвонкам. Ты успокаиваешь меня, но я не могу больше терпеть и начинаю рыдать тебе в плечо, как маленький ребенок, потерявший мать в парке аттракционов. Вот нам 30. Мы путешествуем по миру, сначала преимущественно автостопом, потому что мы не богаты. Через пару лет, на заработанные где придется деньги, берем с рук старенький трейлер. Каждый вечер, засыпая рядом с тобой под далекими звездами, я боюсь просто задохнуться от счастья. Нам около 45. Мы, измотанные дорогами и будто исколесившие весь мир, продаем свой фургон и снимаем крохотную однушку в центре. Здесь огромные старые окна, из которых открывается вид на город, множество магазинов поблизости. На стенах развешены фотографии тех мест, где мы побывали. Прошло столько времени с нашей первой поездки, когда осознав, что муторная жизнь нам не подходит, мы нашли попутчиков и покинули родной город. А сейчас, в зрелом возрасте, понимая, что мы сохранили всю любовь тех мальчишек и будем хранить ее дальше, мы оба действительно счастливы. Нам 76. Космическое пространство, обделенное воздухом, таким необходимым для глупых и бесполезных людей высасывает из нас последние остатки жизни. Твои губы становятся ледяными.

Я люблю тебя. Темнота.

23:51

Яркий свет неоновых ламп. Разряд, разряд.. Старый дед, бледный, словно снег, лежит на больничной койке. Врачи суетятся вокруг него, но когда это, видимо, не приносит должных результатов, с безразличными лицами записывают что-то в карту. В руках у старика мятая фотография какого-то паренька. Фотография эта настолько потрепана, что создается ощущение, будто она пережила все невзгоды вместе с владельцем. В коридоре никто не бьется в истерике, врачам некому сказать «нам очень жаль, но..». Никто не плачет и не тоскует по недавно ушедшему, в последние мгновения жизни у которого перед глазами пронеслись лишь фрагменты, наполненным одиночеством и безграничной тоской. Тогда, в те давно прошедшие 17 лет, никто не обнял его. После этого, еще будучи совсем юным, он один забирался на крыши высоток, где когда-то заливался смехом вместе с ним самый нужный в этом мире человек. Покупал все то же дешевое вино. Напивался до состояния, когда забываешь даже свое имя. Забавно, но его имя из памяти не выходило никогда. Его прекрасные бледные руки с длинными и тонкими пальцами, которыми тот проводил по его скулам, целуя. Которые они столько раз переплетали вместе, отрицая какую-то близость, кроме дружбы. Его ровно очерченный контур губ, невыносимой глубины глаза. Всего лишь тонкий и невесомый образ и черт знает сколько воспоминаний. Все, что ему оставили, перед тем как исчезнуть. И в душных прокуренных вагонах поездов он один колесил по миру, поняв однажды, что не может больше оставаться с ним ни в одном городе, ни в стране. А после, устав от нескончаемых городов, которые он даже не пытался запомнить, и цель их заключалась в помощи ему убежать, убежать как можно дальше, стать наконец свободным, он снял эту чертову однушку с окнами от потолка до пола в центре города, которому никто не нужен. На стенах были развешены фотографии мужчины, довольно-таки повзрослевшего за это время. Но в лице его все еще четко читался образ 17-летнего парня, которого он любил всем сердцем, или тем, что от этого сердца осталось. Мужчина на фотографиях обнимает свою дочурку, девочку лет 8-ми. Рядом стоит красивая, полная жизни женщина с рыжими, явно крашеными локонами. В последние минуты жизни никто не пришел проводить старика в никуда, потому что всю жизнь из всего человеческого он сохранил лишь любовь к тому, кому он никогда не стал бы нужен. Разряд, разряд.. Мы летим со скоростью 550км/с, нас выносит из Млечного Пути в межгалактическое пространство. Затягивает в черную дыру, искривляющую пространство и время. Я люблю тебя. Навсегда. _________________________________ 30.12.2076. 0:57.