У вожатых не бывает серых будней

Яркие солнечные лучи пробивались в комнату сквозь небольшое окно. Легкий ветерок, скрипя ставнями старой, местами потрескавшейся форточки вздымал занавески. По белым, местами отклеившимся обоям скакали солнечные зайчики, изредка попадая на лицо мирно спящей девушки, которая в свою очередь от их прикосновения начинала забавно жмуриться. Наконец порыв легкого летнего ветерка, попав под тоненькое одеяло, заставил ее поежиться и открыть глаза изумрудного цвета. Сладко потянувшись, девушка поднялась на локтях и обвела комнату сонным взглядом. В следующее мгновение ее такое, казалось бы радостное настроение, испарилось. С прищуром посмотрев на кровать, стоящую у противоположной стены, а точнее на того, кто в ней сладко спал, девушка раздраженно фыркнула. Молодой парень никак не вписывался в обстановку ветхого домика. Его черные волосы, несмотря на то что он всю ночь ворочился, были идеально уложены. «Наверно на них ушло немало геля для волос. Вот бы он просто приклеился к подушке, ну, или в крайнем случае облысел, » — подумалось только что проснувшейся девушке. Будто почувствовав, что его рассматривают, молодой человек нахмурил брови и перевернувшись лицом к стене зарылся в одеяло, которое легче было бы назвать простыней. Полежав так несколько минут и поймав себя на том, что девушка постоянно косится в сторону второй кровати, она вскочила с постели и кинулась в сторону старого обшарпанного шкафа. Резким движением она распахнула его створки и схватила первые, попавшиеся ей под руку вещи, натянула кроссовки, а затем, громко захлопнув дверцы шкафа, она пулей вылетела из домика. Стоило мне переступить порог этого чертово, чудом не развалившегося за столько лет дома, как меня сразу отпустило. Хотя… возможно, на меня успокаивающе подействовал свежий лесной воздух. Замедлив шаг, но, тем не менее не останавливаясь, я шла по протоптанной несколькими поколениями отдыхавших здесь детей дорожке, двигаясь все глубже в лес. Пройдя где-то минут десять прямо по дорожке, я свернула налево. Если мне не изменяет память, то где-то здесь должна быть поляна. С каждым шагом по направлению к ней голова начинала кружиться все сильнее, а к горлу подступал ком. Как только между деревьев можно было рассмотреть небольшой луг, пестривший разными полевыми цветами, я резко развернулась. Да ну, в жопу! Я еще не готова. В памяти тут же стали всплывать крайне неприятные события двухлетней давности.  — Ну же, малышка, не стесняйся! Я так долго мечтал о тебе… — горячо шептал слащавый парень в рыжую макушку стоящей перед ним девушки. Он стремительно зашел за ее спину и прижался к ней. — Я тебя умоляю. Ты ведь так красива. Твои зеленые глаза сводят меня с ума, — говоря все это, он медленно обнажил плечо девушки и на долю секунды примкнул к нему губами. — Каждую ночь, засыпая, я вижу тебя. Мне снится, как я провожу рукой по твои вьющимся волосам, так похожим в лучах заходящего солнца на струящийся огонь, как вдыхаю их восхитительный аромат, — парень исследовал руками стройное девичье тело, спускаясь все ниже.  — Пожалуйста, не надо, — молоденькая девушка попыталась собрать всю свою волю в кулак и оттолкнуть от себя парня, стоящего за ее спиной. Но как только она попыталась вырваться из его объятий, он прижал ее сильнее к своему телу. — Я прошу, отпусти. Я не хочу, — голос девушки становился все громче, а руки парня настойчивее. Вдруг, в кустах неподалеку что-то зашуршало. Повернув голову набок, Женя встретилась с взглядом голубых глаз. Крик застрял в горле, а мысли лихорадочно заметались. Она закрыла глаза на пару мгновений, чтобы попытаться прийти в себя, открыв их вновь, увидела лишь удаляющуюся спину Макса. Ту палитру эмоций, которую ощутила в этот момент Женя, она не забудет никогда. Прислонившись спиной к ближайшему дереву я медленно сползла по нему. В висках застучало, и накатила сильная апатия. Закрыв глаза, я оперлась головой о ствол липы и шумно выдохнула. Семь лет подряд, хотя бы на месяц я каждое лето приезжала в этот лагерь. Он был рассчитан на детей в возрасте от шести до шестнадцати лет. Но так называемая «фишка» этого лагеря была в том, что только богатенькие родители отправляли сюда своих отпрысков почти на все лето, хотя, как по мне, этот лагерь не многим отличался от других себе подобных скаутских лагерей: как полагается любому, расположенному в лесу лагерю, здесь находилось озеро; каждый вечер устраивались посиделки у костра; начало и закрытие смены отмечали в огромной столовой, из которой убирали все стулья и столы, превращая ее тем самым в большой танцевальный зал; ну, а жили здесь в пусть, небольших и старых, но все-таки домиках, а не шалашах, что не могло не радовать. Хотя, наверно, в этом и состоял огромный плюс лагеря, так как в соседних лагерях детей полностью изолировали от цивилизации: селили в палатках, будили рано утром, забирали мобильные телефоны, хотя, даже если бы их и оставляли детям, то это бы их не спасло, электричества на территории таких лагерей все-равно не наблюдалось. Но исходя из этих отличий, выходит, и цена возрастала в два, а то и три раза. Месяц или два, каждое лето с девяти до шестнадцати лет я проводила здесь. Конечно, моя мать могла бы при желании оплатить и целое лето пребывания меня в этом лагере. Мы с ней не бедствуем: она имеет вполне себе средний заработок. Вот только она не любит тратить деньги направо и налево, поэтому навряд ли бы отправляла меня сюда, если бы ее не подтолкнул на этот шаг кто-нибудь, например мой отец. В том, что это был он я ни на секунду не сомневалась. Он тоже мог оплатить мое лето здесь. У него была довольно-таки неплохая работа, он зарабатывал немного больше, чем мама, и, наверняка инициатива сплавить меня куда-нибудь на лето, тогда, девять лет назад, просто чтобы я ему не мозолила глаза в его последние дни в нашей квартире исходила от него. Но после того случая, как он отвез меня в этот лагерь еще тогда, когда мне было всего девять лет, я его больше не видела, да, если честно, то я и не искала возможности встретиться с ним.  — Эй, рыжая! — в мои мысли беспардонно вторгся до боли знакомый и от этого такой противный голос. — Я так и знал, что найду тебя, — противный не в том смысле, что он плохо звучит, — здесь. Нам пора, — у него голос очень даже красивый, низкий, короче, очень мне нравится. — Срочно бежать обратно в лагерь, — жаль только, что «носитель» этого приятного голоса такой говнюк! — Эй, ведьма, ты меня вообще слышишь? Или ты оглохла на старости лет?  — Говорю же, говнюк… — задумавшись, подвела я итог всего моего мыслительного процесса тихим, но уверенным голосом, не забыв пустить в него даже капельку сожаления. — И, кстати, я на год моложе тебя, поэтому если у кого и есть здесь проблемы со слухом, так это у тебя, и, как я посмотрю, с памятью тоже.  — Ты что, двинулась? Да, свежий воздух явно не идет тебе на пользу… Ты вообще поняла, что я сказал? — уточнил Макс приподняв правую бровь. — Да, поняла, я же не ты, понимаю с первого раза, а не с пятого, — вернула я ему колкость, не забыв в ответ тоже приподнять правую бровь. Максим, не говоря ни слова больше, развернулся и зашагал по направлению в лагерь. Я же вскочив на ноги пошла следом, не забывая смотреть по сторонам в поисках подходящего места для могилки Максима.

***

— Друзья мои, ну как, вы уже освоились? — осведомился зычным голосом директор лагеря и, услышав не воодушевляющее угуканье со всех сторон, продолжил: — Я, конечно, все понимаю, дети начнут потихоньку приезжать в лагерь только через три часа, а вас, вожатых, ни с того ни с сего подняли в семь часов утра… — как в семь? Хотя, действительно, я ведь не посмотрела на часы, когда проснулась, а стоило хотя бы телефон захватить. Кто знает, какие тараканы водятся в голове у моего соседа по комнате. — Так вот, вчера вы приехали вечером, явно устали, проделав столь длинный путь, поэтому я не осветил несколько аспектов. Во-первых, в нашем лагере всего четыре отряда, в каждом из которых число детей обычно колеблется в районе от пятнадцати до двадцати человек. В этом году у нас есть одно исключение — в четвертом отряде будет всего десять человек. Это связано с тем, что в четвертый отряд зачисляются дети в возрасте от четырнадцати до шестнадцати лет, и, как вы понимаете, в этом возрасте дети предпочитают проводить свои каникулы далеко не в скаутских лагерях. В остальных же отрядах количество детей такое же, как обычно. В первом отряде находятся дети в возрасте шести-семи лет. На этом отряде у нас двое вожатых — Надежда Соломина и Никита Верейников, — на этих словах я отыскала в толпе Надино лицо. Да уж, не повезло девочке, хотя, кому-то не повезло больше. Мне, например. — В вашем отряде будет девятнадцать человек. Подойдите и возьмите список фамилий, — к директору подошел Никита и взял небольшую папочку, а, вернувшись к Наде, он пихнул ее локтем в бок и что-то прошептал на ухо, от чего щеки девушки заалели. Если честно, я не сомневалась, что он отпустил в ее адрес какую-нибудь пошлую шуточки, хотя с его внешностью только такие шуточки и отпускать. Его короткие светлые волосы были в творческом беспорядке, а в карих глазах вечно плясали смешинки. — На втором отряде Анна Орани и Виктор Прутиков. — я посмотрела на пухлую девушку, которая стояла рядом с Надей. Она была невысокого роста и при этом имела, как говориться «широкую кость», но тем не менее у нее было миловидное лицо с большими зелеными глазами. — В вашем отряде шестнадцать детей. Их возраст колеблется от восьми до десяти лет, — сказав это, директор поманил к себе низкого худощавого шатена-Виктора и протянул ему папку. — Что ж, пойдем дальше, третий отряд — Катерина Петрова и Николай Сушинин. Семнадцать детей. Возраст от одиннадцати до тринадцати лет, — быстро проговорил Андрей Викторович, глянув на свои наручные часы.  — Ненавижу этот возраст, — возмущенно прошептала блондинистая девушка рядом со мной. — Ну почему мне так не везет, —надув свои пышные губки добавила Катя.— И напарник — придурок полный! — сказала она на порядок громче и уставилась на молодого парня, который подошел к директору, забрать папку. Ну, я ее от части понимала. Все-таки Коля, или Сушняк, как его в шутку называли на нашем факультете, не блистал красотой, зато постоянно пытался сверкнуть своим острым умом. Нет, в принципе, он очень хороший мальчик, из интеллигентной семьи, поступил на бюджет только своими силами, в отличие от других учеников. Но его, скажем так, незвездная внешность отталкивала. Несмотря на высокий рост, он сильно сутулился, все его лицо было покрыто прыщами, а одевался он так… Ну, лучше бы вообще не одевался. Короче типичный ботаник. Ну хуже всего было тогда, когда он улыбался. Просто создавалось впечатление, будто кто-то ударил его кирпичом по лицу. И брекеты в этом случае даже немного спасали ситуацию. Вот и сейчас он возвращался на свое место рядом с Катей с его фирменной улыбочкой.  — Ну, как ты относишься к такому количеству детей? — спросил Коля, вставая рядом с Катей и отдавая ей папку.  — Ой, просто замечательно! — ответила девушка с натянутой улыбочкой. В том, что Катя спихнет всю работу на своего напарника я ничуть не сомневалась. Такой уж она человек — привыкла, что все делают за нее. — Ты ведь будешь мне помогать, а то я боюсь, что не справлюсь с ними, — елейным голоском уточнила Катя. Вот, я знала, что все именно так и будет.  — И наконец-то четвертый отряд, — продолжил говорить директор. — Евгения Котова и Максим Князев. Как я уже говорил, отряд состоит из десяти человек возрастом от четырнадцати до шестнадцати лет, — на этих словах мы с Максом одновременно вышли забрать список. Переглянувшись, каждый из нас ускорился и поспешил первым забрать список. Первой была я. С улыбкой победителя я развернулась и зашагала обратно на свое место. Макс, опередив меня, занял свое место первым. — Итак, сейчас я попрошу вас и ваших напарников обсудить стратегию поведения с вашими воспитанниками. — сказал директор обращаясь ко всем. — В выданных вам папках вы найдете списки детей, небольшие пометки, как вести себя с ними, характеристики и рекомендации по работе с конкретным, вверенным вам возрастом детей, распорядок дня в лагере и небольшое личное дело на каждого, уже отдыхавшего здесь ребенка из вашего отряда. На этом я хочу закончить. Дети прибудут уже совсем скоро, поэтому я бы рекомендовал вам не терять времени и уже сейчас начать готовиться. Ровно в десять часов вы должны быть стоянке для встречи с детьми, после того, как вы соберете свои отряды, вы должны отвести их в их кампуса. После этого каждый отряд по очереди посетит главный вожатый и скажет, что делать дальше. Желаю удачи! — на этих словах директор откланялся.  — Ну, что мы будем делать? — спросила я будничным тоном.  — Снимать трусы и бегать! — зло рыкнул Макс, выхватил у меня из рук папку и зашагал в одному ему известном направлении, — ну что ж, первый раунд начался: кто кого?..