Ночи, в которых ты потерян

Колин вышел опустошенный. Решил пройтись пешком пустыми переулками. "Что это было"? Зачем? Неужели мне настолько все осточертело? А он? Разве можно жить так, как он? Что вообще с ним не так? Или это манифест свободы от Джареда Лето, типа: „Трахаюсь, когда хочу, с кем хочу и как хочу“. Бред, не для меня все это». Нервные пальцы выбили из пачки очередную сигарету и поднесли к губам. Взгляд скользнул по руке, через секунду Колин уже рассматривал ее ближе. На боковой поверхности ладони проступил след от укуса. „Как? Когда? Странно, ведь я ничего не почувствовал“. В памяти возник образ собственной руки на худой пояснице, все ниже ее прогибающей. А потом Колин увидел и все остальное: круглые ягодицы, вздернутые вверх, и свой член между ними. Он потер переносицу, от таких воспоминаний только что успокоившееся сердце забилось быстрее, а учитывая, что вкус Джея еще чувствовался на губах, Колин предпочел докурить сигарету, прислонившись к стене какого-то здания. Его руки, упирающиеся, сминающие простыни, все эти татуировки на коже… Такой нежной, особенно на бедрах изнутри... Колин ощутил эту мягкость, когда раздвигал ему ноги, чтобы вставлять было удобнее. "Fuck, что за мысли? Но у мужика просто не может быть такой кожи". — Колин снова одернул себя, глупые мысли не хотели покидать его разболевшуюся голову. Подъемы от экстази отпускали, и серая волна повседневности накрывала уставшее сознание. "Больше никогда"… — Колин решил, что ноги его не будет там больше, и что ни одного слова он больше не напишет Джею, как и не ответит на его сообщения. *** Все стало еще сложнее. Колин пропал, не писал больше. Джаред и сам затаился в ожидании. Он был уверен, что ирландец долго не выдержит. Слишком многовольтными были эмоции, которые они испытали тогда, слишком хорошо это было, а Джаред не понаслышке знал, как быстро на такое подсаживаешься. Сильные эмоции — самый коварный наркотик для человека. И такой искушенный персонаж, каким Колин казался ему, обязательно захочет еще, надо только подождать. Но ждать становилось все сложнее. Заканчивалась вторая неделя их взаимного игнора. Джей понимал, что Колин испугался полярно новых ощущений, но также он понимал, что сам долго не подавать признаков жизни просто не сможет. Колин стал необходимостью, первичной потребностью, если можно назвать потребность в сексе с конкретным человеком — первичной. Каждый новый день воздержания лишь усиливал это влечение. Привязать Колина — вот что вышло на первый план после долгих раздумий на тему: „Чего же мне не хватает, что наполнит мою, и без того перенасыщенную разного рода наркотой, жизнь“? Джей всегда получал, что хотел, рано или поздно, но это было так. В этом случае долго ждать он не собирался. Времени оставалось слишком мало, поэтому ставки были сделаны еще на пару дней ожидания весточки от горячего ирландца, а потом вход пойдет тяжелая артиллерия извращенного разума Мистера Лето. *** Колин получил приглашение на скромное мероприятие — „Только для своих“. Флайер рассказывал о небольшой программе, каждое слово в описании которой было завуалировано подо что-то невинное и повседневное. Снова искушение сорваться и побежать в это проклятое место, лишь бы увидеть его еще раз. Но Колин был разумным, по крайней мере, таким себе казался. Он свернул почту на планшете и пошел к машине, погрузившись в тяжелые мысли. Колин устал. Устал дрочить на одну и ту же картинку в своей голове — широко расставленные ноги с черными татуировками в виде стрел, выгнутая под давлением его рук и тела спина, и ощущение глубоких, ритмичных движений — так двигался ОН под ним, когда … "Мы и так слишком глубоко… точнее далеко зашли, блядь", — подобных оговорок в его подсознании становилось все больше. Ключ в зажигание: "Но как хочется снова почувствовать … его. Так близко и, блядь, — да — так глубоко". Первый раз в жизни Колин реально начал верить, что является слабым человеком — это стало для него печальным выводом, ведь он всегда доказывал обратное. *** В середине дня пришло сообщение: — Надеюсь, ты будешь там сегодня. Но послание пришло совершенного от другого человека, Колин почувствовал себя обманутым и несчастным, увидев имя Майера на дисплее телефона. «Вот теперь поистине „Блядь“. Друг собирался посетить светское сборище и тащил с собой Колина. — Не знаю, я подумаю. — Поверь, ты не пожалеешь. Это надо увидеть. — Ты уже однажды так говорил мне. — И что, оказался не прав? — До сих пор не могу понять, если честно… — замялся с ответом Фаррелл. — Поэтому нужно прийти, чтобы окончательно во всем разобраться. Майерс откровенно стебал его, но эти слова все-таки имели смысл для ирландца. — Может быть, ты и прав. — Приходи, короче, будет интересно. — Я же сказал, что подумаю. Не дави на меня, Джонни. — Все, ладно, делай, что хочешь, твой депресняк меня достал, — честный Майерс вышел из приложения. Колин решил бороться со слабостью, которая без конца всплывала в его сознании в виде грязных, но приятных воспоминаний. Он не пойдет сегодня в клуб, несмотря на все уговоры, просто останется дома или навестит подружку. *** Было около десяти вечера, когда у Колина зазвонил телефон. Он оторвался от просмотра телека и, отставив в сторону бокал с виски, взял в руки гаджет, на дисплее которого высветился неизвестный номер. — Да. — Привет. От его голоса сердце покрылось ледяной коркой. Колин до боли сжал смартфон. — Привет … — Послушай… — Джей явно не знал, как начать разговор, голос был серьезным, тихим и каким-то печальным. — Говори… Что-то случилось? У тебя все в порядке? Неловкая усмешка на том конце проникла в отмороженное сердце, слегка его согревая. — Все в порядке, если можно так сказать… Но, в целом, правда, все хорошо, — ответ Джея казался более чем странным, интонация никак не вязалась со смыслом слов. — Тогда, что с голосом? Джей тяжело выдохнул: — Ты придешь сегодня? Прямой вопрос застал врасплох, с чего бы после двухнедельного молчания Джею подавать признаки жизни, пусть и такие неуверенные? — Я не знаю, у меня были планы… — А если я попрошу перенести их, чтобы ты смог быть сегодня там? — Зачем? Мгновение болезненной тишины для обоих. Колин готовился услышать что-то очень для себя важное, Джей собирался это важное сказать, но медлил. — Мне нужно тебя увидеть… Это важно… Колин понял, что разговор и так дался Джею нелегко, и он больше не хотел ничего усложнять: — Ладно, я приеду. Дальше все прошло, как под гипнозом. — К двенадцати ночи будь там. — Хорошо. — Тогда до встречи? — Да, до встречи. — И, Колин, спасибо, что согласился. — У тебя еще будет возможность меня отблагодарить. Колин очнулся, куря на балконе. Телефон в руке, сердце готово вырваться из груди снова. — Вот, черт, я снова повелся. Чувство, что все это не к добру в последствии окупилось сполна.