Ночи, в которых ты потерян

— Колин, ты должен это увидеть, иначе жизнь пройдет мимо. — По-твоему, Джонни, смысл жизни в том, чтобы иметь членство в гей-клубе? — Это не просто гей-клуб — это приватная, элитная, засекреченная и самая крупная сеть порно клубов по всей Америке. Среди нас только лучшие. Неужели, даже интереса ради, не появляется желание получить членство. — Нет. — Значит, весь твой имидж извращенца — просто фуфло. Ты рафинированный сноб, Колин, как и большинство гламурных конфет Лос-Анджелеса, просто оболочка, а внутри — пшик. — Отвали. Мне похер. — Ты трахаться ни с кем не должен, просто приходи посмотреть, такое нужно увидеть, поверь — не пожалеешь. — Я люблю женщин, как тебе еще объяснить? Твоя затея бессмысленна. — Я достану тебе членство, через свои связи, даже денег сам тебе заплачу. А лучше давай так — если ты в обломе останешься, пожалеешь — три штуки баксов с меня, если же я окажусь прав, и тебя потом за уши оттуда не оттащишь, ты мне шесть возвращаешь. Как тебе? — Десять штук… Ты мне десять, если я разочарован. Я тебе — шесть, если наоборот. — По рукам. Только соглашайся. — Ок, что ж с тебя взять. — Так я и думал, меркантильная ты сволочь. Колин задумчиво выпустил струйку дыма, уже жалея, что ввязался в этот сомнительный спор. Майерс никогда не отличался честностью, и конечно, в этой истории должен обязательно быть подвох, но Колин почему-то согласился. Скорее всего, природное любопытство не оставило выбора. Майерс донимал его этой темой уже больше месяца, и его красочные описания происходящего там, если честно, интриговали порочное сердце ирландца. Посидев еще немного, они допили свой эль и, вызвав такси, направились каждый по своим делам. Колин — в постель очередной любовницы-модели. Майерс же – в, ставший для него наркотиком, тот самый клуб, который весь вечер он расписывал Колину, как самому, на его взгляд, искушенному ценителю разврата. Он хотел завербовать друга, однозначно понимая, что Фарреллу придется по душе та атмосфера, да и вообще, очаровывающая сексом, тематика заведения.

***

Секса было, и правда, много, только завуалированного, не напоказ. В общем зале и танцполе тусовались гости, присматриваясь и примеряясь друг другу. Были еще и просто мальчики, как на подбор, все неземной красоты. Одни работали у бара, другие соблазняли со сцены. Очевидной оргии, на которую Колин рассчитывал нарваться, едва переступив порог клуба, здесь не было. Майерс сказал, что все самое интересное происходит за закрытыми дверями, в приватных комнатах, саунах и темных коридорах. Больше поражало другое — столько знаменитостей Колин не видел даже на Канских фестивалях. Актеры, режиссеры, видные деятели искусства. Он был поражен: — Они все по этой части, что ли? — Это очень модная тусовка, и если здесь есть гетеро, то только из любопытства, как ты, или для того, чтобы наладить деловые контакты. Но в основном «Да», они все по этой части. — Да тут женатых половина. — Ты, как ребенок, ей-богу. Думаешь, женам только с девочками изменяют? Это искушенные, пресытившиеся жизнью акулы большого Мира, что им эти кольца на пальцах? Они остановились у бара. Колин заказал сухой виски - стало необходимо повысить градус, чтобы осознать происходящее. Окруженный таким количеством сосущихся и ласкающих друг друга мужиков, к тому же мужиков, которых он знал в совершенно другом свете, ирландец растерялся. Его взгляды на семью были достаточно консервативны, он, собственно, потому и не женился, зная, что хранить верность не его кредо, а семья, чтобы быть счастливой, обязывала к моногамным отношениям, так уж он полагал. Здесь же добросовестные главы самых влиятельных семей Америки собрались, чтобы трахнуть друг друга, ну или этих мальчиков, красивее которых могли быть … да никто, никто не мог быть красивее этих свежих, отобранных, как овощи для королевского стола, лиц и тел. Колин не хотел, чтобы его узнали, и больше всего он не хотел, чтобы узнав, приняли за своего. — Что за платки на руках? — О, это, пожалуй, самое интересное. Слышал про Ханки код семидесятых? — Нет. — Ты и, правда, необразованный ирландский дровосек, — Майерс хихикнул. Довольное осознание того, что собственное ирландское происхождение не помешало ему стать более просвещенной личностью, чем Фаррелл, приятно тешило самолюбие. — Короче, Ханки код — это система знаков, придуманная в гей-сообществе для привлечения нужного партера. Какой-то умник попробовал с помощью обычного носового платка выражать свои секс-желания и своеобразные фетиши, о которых вслух не скажешь. Чувак видит платок на запястье или, скажем, в заднем кармане джинсов, по цвету аксессуара определяет вид секса, который демонстрирует заинтересовавшая его особь, и решает, подходит ему нечто подобное или же нет. — То есть, цвет тоже имеет значение. — В цвете весь смысл. Это код. Допустим, видишь — у Адама Ламберта на правой руке платок голубого цвета — это значит, что мальчик готов отсосать сегодня кому-то, кто приглянется. — Серьезно? — карие глаза стали еще больше от удивления. — Мамой клянусь. — Это отвратительно. — Колин нервно усмехнулся. — Что именно? — И то, что маму вспоминаешь в таком месте, и вообще, все это — Колин небрежно обвел пальцем присутствующих. — Бля, Фаррелл, вот уж не думал, что ты такой невинный. — Я тоже. — Смотри, рука тоже имеет значение, на правой — платок носят пассивы, левая соответственно для доминирующих действий. — Ты не пробовал диссертацию написать по этому поводу. Майерс засмеялся: — А что это мысль, только кому она будет интересна? — Внесешь свой вклад в ваше гей-сообщество, как ты его называешь, — Колин осушил бокал и презрительно фыркнул. — Мне уже хочется уйти отсюда, и желательно не пересечься ни с кем из знакомых. — Расслабься, всем на тебя насрать, каждый думает лишь о своем члене, ну или уже о том, как бы трахнуть Колина Фаррелла, — Майер снова засмеялся, довольный сконфуженностью друга. — Это подстава, Джонни, ты в курсе? — Колин начинал всерьез беситься. — Я не хочу, чтобы они приняли меня за своего. — Кому-то надо еще выпить и снизить критическое мышление до минимума. Повтори нам еще, — обратился он уже к бармену. — Я не буду тут набираться, а то, и правда, придется носить чертов платок только на правой руке. — Не волнуйся, тут все сугубо обоюдно, и, кстати, найти подходящего партера не так уж и легко, как тебе кажется. Проще банально снять мальчика. Вон, видишь, у сцены тусуются. Если не получится поймать крупную рыбку, можно всегда удовлетвориться кем-то из них. — Спасибо, но боюсь, это уже лишняя информация. Ты, кажется, должен мне десять кусков. — Подожди, мы только пришли, на тебя еще не подействовала магия этого места. — Идиот ты, Майерс. В этот момент Джонни махнул кому-то рукой и хищно улыбнулся. — Я отойду ненадолго. Ты тут пока осмотрись.