В эту лунную ночь, что сменила день долгожданной встречи с потерянным много лет назад отцом, Габриэль дал свое согласие на закрепление брака. Оговорив все особенности этой первой совместной ночи, супруги, проводив отца Габриэля, направились ужинать. Перед грядущей ночью любви, лорд Малфой предпочел неспешный легкий ужин в компании супруга, который был немного взволнован, не представляя, как пройдет эта ночь, как справится он сам, как поведет себя Люциус с ним, сильным магически, но почти беспомощным физически. Какой она будет, эта первая ночь любви? Единственным, в чем Эль не сомневался, была его любовь к Люциусу, которая, он смел надеяться, взаимна. Ведь только любящий человек мог ради его спасения пойти на заключение магического брака и терпеливо ждать, когда он, Габриэль, будет готов этот брак закрепить.
Отужинав, выпив по бокалу легкого эльфийского вина, супруги направились в покои Эля, где расторопные эльфы подготовили все, чтобы хозяину и его молодому мужу было удобно. Люциус поднял Габриэля на руки и понес его в ванную, где помог совершить омовение в водах с травяными отварами и зельями. Омега немного дрожал, что говорило об одном — еще немного и его магическая сущность даст о себе знать и начнется течка.
Спустя каких-то несколько минут Люциус — альфа, имеющий редкое наследие, ощутил божественный аромат, а у его супруга появились милые, мягкие кошачьи ушки и длинный хвостик, возбужденно подрагивающий от каждого касания альфы, побуждая самого лорда Малфоя к проявлению наследия темного ангела. За спиной у него появились черные, как смоль, крылья, что раскрывшись, укутали Габриэля уютным коконом.
Учуяв легкий, нежный аромат омеги, Люциус собрал в кулак все самообладание, чтобы не напугать своего партнера. Он аккуратно вынес своего любимого и уложил его на огромном ложе так нежно и осторожно, будто Эль был статуэткой тончайшего фарфора. Взгляд лорда Малфоя так и лучился чувственным предвкушением.
Комната Эля была велика, по размеру больше напоминая небольшой зал. В её интерьере преобладали темно-зеленый, серебряный и темно-синий, почти черный, цвета. Стены украшали портреты представителей древнего, благородного рода Малфой, основной задачей которых было наблюдение за Габриэлем, его состоянием и настроением. Почти всю стену занимал шкаф с различными книгами, которые так любил читать Эль. У небольшого камина, дарующего тепло холодными ночами, стояли два удобных кресла и небольшой диванчик, окружавшие кофейный столик. Все это — любимые цвета и предметы, милые сердцу мелочи и удобная мебель, — окружало огромную, поистине королевских размеров, кровать, застеленную зелеными шелковыми простынями, где сейчас возлежал юный, невозможно красивый, возбужденный и возбуждающий омега.
Люциус склонил голову к нежным губам Эля и мягко поцеловал, втягивая того в поцелуй, заставляя ответить. Парнишка чуть слышно застонал ему в губы, неумело, но пылко ответил и крепче прижался к мужчине, руки которого творили нечто невероятное, даря нежность и томительную ласку.
— Эта ночь только твоя, Эль, — нежно прошептал глава дома.
— Спасибо, — выдохнул Эль в губы супругу. Безумная похоть течки стирала последние связные мысли, а Элю так важно, так нужно было признаться любимому мужу, — я люблю тебя, я хочу тебя.
— Ты уверен? — спросил Люциус, у которого от невероятного запаха омеги, его омеги, сносило крышу.
— Да, еще когда мне было одиннадцать, на платформе 9 ¾ я впервые увидел тебя, — говорил Габриэль, потираясь бедром о стоящий колом член супруга, пытаясь досказать, не потерять последнюю мысль в страстном безумии, — такого холодного, неприступного, такого красивого. Я влюбился в тебя.
— Ты девственник? — проговорил альфа, попытавшись проникнуть пальцем в истекающий смазкой анус любимого и не веря своему счастью. Он дождался подтверждающего кивка и продолжил: — Ты даже не представляешь, мой свет, — выцеловывая на коже Эля неведомые узоры, распаляющие течного омегу, такого хрупкого и податливого, еще больше, шептал Люциус, — какое это счастье — быть для тебя первым и единственным.
— Возьми меня, Люциус, — простонал омега, еще теснее потираясь о Люциуса.
— Да, мой Габриэль, — вторил ему лорд Малфой, теребя пальцами чувствительную горошинку соска.
— Аааах… — выдохнул парень, когда по второму соску прошлись безжалостные губы.
Стараясь сдерживать себя, чтобы не испугать свою зеленоглазую прелесть, Люциус нежно ласкал такое податливое, хрупкое, тонкое тело супруга, замечая, как тот просто тает от прикосновений, подготавливая его к главному событию этой ночи. Наконец, он добрался до сокровенного местечка. Оглаживая шелковую кожу бедер, Люциус аккуратно раздвинул ноги омеги и залюбовался представшим перед ним, лишающим последних крупиц самообладания, эротичным видом.
— Габриэль… Риэль… Эль… — шептал альфа его имя, лаская языком головку его небольшого, аккуратного члена, не забывая оглаживать податливое тело любимого.
Габриэлю было настолько хорошо, что весь мир сейчас сузился до размеров его кровати, где Люциус, его альфа, осторожно взял его член в рот, пошло причмокивая и посасывая. Уловив один только взгляд альфы, Габриэль, едва не сошел с ума от переполнившего его вожделения — столько страсти и желания было в этих серебристо-серых глазах.
— Ах, дааа! — исступленно постанывал омега, — Мммммм, ахххх! Не останавливайся, Люциус, продолжай, прошу…
— И не смогу остановиться, мой прекрасный Эль.
И он продолжал, с нескрываемым удовольствием слыша стоны удовольствия от своего омеги. И это только минет, прелюдия. Альфа медленно вдыхал аромат своего партнера, одной рукой растягивая девственного омежку, нетерпеливо насаживающегося уже на два пальца, другой перекатывая его яички, пока умелый язык облизывал головку члена.
Люциус снова взял член целиком в рот и Риэль, не выдерживая, сорвался в беспамятство продолжительного оргазма. Пальцы омеги упоенно сжали нежный шелк простыней и он выкрикнул:
— Люууц!!!
Альфа медленно отстранился, слизывая капельку спермы возлюбленного с уголка губ. Неко даже не заметил, как яркое пламя страсти в глазах его темного ангела сменяется теплыми всполохами любви и нежности, оттененными огоньком все еще неудовлетворенного, давно сдерживаемого желания.
Люциус аккуратно приподнял бедра Эля и подложил подушку ему под поясницу. Такой вид намного лучше. Откровеннее. Да, такая поза — не самая удобная, и их первый раз будет несколько более болезненным для Габриэля, но в эту ночь Люциусу нужно видеть его лицо. Взгляд зеленых глаз, затуманенный любовью, страстью и желанием. Ему хотелось чувствовать сбившееся дыхание, слышать свое имя, срывающееся с губ, и врываться в это нежное, податливое, хрупкое тело.
— Люциус… пожалуйста! — неко не выдерживает и начинает умолять своего ангела о большем.
А в следующее мгновение Эль ощутил, что пальцы покинули его анус. Он недовольно захныкал, но тут же горячая головка альфьего члена пристроилась к истекающей смазкой попке и одним движением Люциус вошел в него полностью, вырвав у своего омеги громкий стон.
Гарбиэль на мгновение теряется в этом мареве наслаждения, легкости, нежности и почти неощутимой боли. В какое-то мгновение в голове мелькает шалая мысль, что теперь он не принадлежит себе, являясь не просто сыном своего отца. С этой секунды, где есть только двое, он принадлежит Люциусу, телом и душой. Только ему. Мелькает и растворяется где-то на периферии сознания.
— Я люблю тебя, моя зеленоглазая прелесть, — тихо прошептал темный ангел, на время замерев и давая неко привыкнуть к ощущению заполненности.
Альфе хватает выдержки подождать, и он начинает медленно и осторожно двигаться.
Толчок, еще один, и еще…
Это восторженное состояние упоения и единения с собой, с любимым, с миром, будто нашел главное сокровище всей жизни. Вот оно. В твоих руках весь мир.
Люциус почувствовал вновь вставший член Габриэля, зажатый между телами и у него окончательно сорвало все тормоза. Он просовывает руку между ними и с нежностью сжимает плоть омеги, резко, но, в то же время осторожно водит по ней ладонью, словно играет на флейте. Совсем не в такт своим толчкам. Вырывая у партнера тихие стоны исступленного наслаждения Еще несколько глубоких, порывистых толчков и Люциус изливается внутрь своего омеги.
Еще пара нежных движений, и Эль кончает следом за супругом, выкрикивая его имя. Темный ангел наваливается на парня, закрыв того своими черными крыльями, словно пологом, и ставит метку в основании шеи. Риэль мечется в объятиях мужа, ощущая, как набухает узел внутри.
Связка… У них будет маленькое чудо…
— Я люблю тебя, моя зеленоглазая прелесть! — через некоторое время снова шепчет темный ангел в нежное ушко своего неко, тихо посапывающего у него на груди, и засыпает, растворяясь в его объятиях.
Эпилог.
Габриэль сидел в мягком кресле и наблюдал за суетой вокруг. Он был счастлив, ведь рядом были верные друзья: Драко, Блейз и Панси. Паркинсон и Забини стали еще и крестными малыша. Его любимый супруг держал на руках сынишку и, стоя у окна, о чем-то беседовал с Северусом. В душе Риэля наконец-то поселилось счастье.
Люциус смотрел на сад, укрытый снежным одеялом, понимая, что его счастье сидит у камина и светло улыбаясь думает о чем-то своем. Маленький Ангел — Рональд Люциус Малфой завозился у него на руках, явно желая переместиться к кому-нибудь еще. Правильно, когда еще в доме соберутся и крестные, и старший брат, и вечно занятой дедушка?
Хитро посмотрев на друга, лорд Малфой сказал:
— Держи внука, дедуля, — и передал непоседу Северусу.
Счастливый дедушка принял кроху на руки и мягко поцеловал в пушистую белобрысую макушку. Рон посмотрел на деда обожающим взглядом зеленых глаз и улыбнулся чудесной двузубой улыбкой.
В воцарившейся на короткое мгновение тишине, все услышали звон хрустального колокольчика, висевшего на рождественской елке.
Ангел пролетел…
***Конец***
