Союз учёных

      Лоджи проснулся от того, что браслет завибрировал на запястье, сигнализируя о том, что программа восстановления завершила свою работу. Он очнулся немного в недоумении и не мог понять, где он находится. Секунду назад он был в чудесном мире, где нет проблем, где человек и природа есть одно целое, и нет вражды между людьми. Конечно, он понимал, что это всего лишь сон, но он надеялся проснуться своей лаборатории в кресле, или за столом перед проектом очередного эксперимента, или обосновании гипотезы. Его очень удивило то, что он очнулся в пещере, потом он вспомнил события предыдущего дня, и всё встало на свои места. Лоджи встал и немного сонный пошёл к коридору, по дороге изучая отчёт по восстановлению системы и окончательно убеждаясь в том, что нужна перенастройка систем передачи информации между записывающими станциями и проверка синхронизации. А в ином случае, возможно, что система окончательно рухнет, и собирать её придётся с одной из аварийных станций, что было бы весьма неприятно.       Наконец, Лоджи достиг пещеры машинного зала, полностью успев прочесть отчёт и продумать действия. Он сел на пол и запустил сеть в тестовом «безопасном режиме», активировав только островной канал передачи, а канал записи отключил. И лёг на пол, положив куртку под себя, запустил автоматический подбор оптимальных настроек. Это ему всегда нравилось, он получал телепатическое удовольствие, полное расслабление, приятное ощущение полутетематической энергии вокруг. Она выделялась неизбежно при перенастройке, и это было самое приятное при поломках.       Учёный сначала лежал на животе, поддерживая голову руками, а потом перевернулся на спину. В его голове играла музыка Вселенной, которую он не мог передать ни мыслями, ни словами. Он знал, что её производят звёзды, планеты и целые галактики. Каждый сектор космоса звучит по-разному, у каждого времени свой темп. А искривления пространства, словно удар камня о барабан, в них нет красоты звучания. Внезапно в музыке нарушилась стройность звучания, что-то зашипело, а потом, резкий громкий удар и тишина. Лоджи сжал голову, отходя от него и пытаясь понять, что произошло, такого он ещё не чувствовал. Он проверил данные машины времени, система не отвечала, она просто рухнула, развалилась в прах, а всё потому, что кто-то совершил путешествие во времени, когда был отключён записывающий канал, это привело к ошибке, которая привела к цепной реакции и разрушению тетематических связей**, без которых путешествия во времени сродни стрельбе из пушки. Ты — снаряд, который может не попасть в цель.       Учёный вздохнул и начал попытки связи с аварийными станциями, всего их было четырнадцать. Он запросил станцию 0Л.4, нет ответа, 0Л.13, 0Л.12, то же самое. Лоджи методично начал запрашивать станции, но напрасно — ответа не было. Тогда учёный, отчаявшись, запросил самую старую из всех станцию восстановления 0Л.00, что располагалась на пиратском корабле «Паинька». Как ни странно, станция ответила из 4001 года и сообщила о готовности начать строить систему, можно сказать, с нуля. Вот только была одна проблема: в отличие от остальных, она требовала присутствия оператора. А это значит, что Лоджи должен был отправиться туда. Станция ещё работает, а значит, есть надежда, что «Паиньку» не списали, но придется лазать по кладбищу пиратских кораблей около звезды с говорящим названием: Грэйв.       Это не самое лучшее место в космосе. Когда-то некий пиратский капитан из ностальгии по временам на своём судне не взорвал его, а оставил свой корабль около молодой звезды. Это понравилось остальным, и когда этот капитан вернулся в эту систему, чтобы повидать свой корабль, в той системе стоял уже с десяток покинутых судов, так и образовалось это кладбище, хотя эта история всего лишь легенда. Но Лоджи смущал один факт: он видел это собственными глазами, на покинутых кораблях кто-то жил. Учёный был там однажды, когда Батьке вздумалось перевести туда остатки военного корабля, корабля Союза, судна, которое заставляло пиратов уважать и бояться его. Глава пиратов вздумал похоронить там «Офицер», вернее то, что осталось от корабля после взрыва. Воистину великая честь для честного корабля — вечно соседствовать с пиратами. Именно тогда Лоджи видел, как на покинутых кораблях что-то шевелится, что-то живёт…       Асилийца передёрнуло при мысли, что «Паинька» там, что ему придется очутиться в этом мрачном месте. Учёный с величайшей осторожностью запустил машину времени и настроил её на сигнал станции 0Л.00. Несколько минут шла подготовка к переброске, а затем пространство в каменной арке засветилось, и учёный вошёл в машину времени. Тут же наступила лёгкость, а через секунду он вышел из двери на мостик какого-то корабля. Вернее, сначала он оказался в темноте, а потом, включив фонарик, он понял, где очутился. Панель управления разобрана, повсюду лежит пыль. По интерьеру точно не «Паинька». Что Батька, что Джо любили современный стиль, а мостик был украшен различными декоративными элементами, как разнообразные ниши, куски объёмных обоев и рисунки. Интересно, что за чудак был капитан? Лоджи твёрдо стоял на ногах и дышал, а это значило, что системы жизнеобеспечения исправны и работают.       Учёный спустился из комнаты управления и подошёл к двери, в которую упиралась лестница. Он боялся, что корабль может быть разгерметизирован и, открыв дверь, он задохнётся. На нём была одежда, которая в случай крайней необходимости могла заменить скафандр, но прибора для дыхания у него не было. Однако асилиец не отчаялся и активировал защитное поле, воздуха в нём хватит на три минуты, достаточно для того, чтобы вновь загерметизировать дверь. Лоджи нажал на аварийный рычаг. Дверь скрипнула и убралась в стену. Внезапно учёного подхватило, как будто бы волной, и вынесло в пробоину. Он не успел ничего понять, как стукнулся спиной о борт соседнего корабля, прямо рядом с люком. Оставалось только нажать на аварийную кнопку, чтобы открыть проход. Но проблема была в том, что Лоджи висел вверх ногами и спиной к люку и на него давила некая сила. Асилиец мог предположить, что это гравитационный мост. Правда, не понятно, как он возник, это могло быть сделано специально, а могло произойти из-за сбоя систем, которые, как убедился учёный, включены на некоторых кораблях.       Он пытался перевернуться на живот или ухватить аварийный рычаг, но это долго не получалось, оставалось около тридцати секунд, до того, как кончится воздух. Внезапно люк открылся, и силой гравитации учёного швырнуло о внутреннюю дверь шлюза. Лоджи случайно задел рукой генератор защитного поля и выключил его. Асилийцу стало не хватать воздуха, лёгкие лихорадочно пытались получить кислород. Наступила темнота. Казалось, что навечно, так думал сам Лоджи, а затем сознание вернулось к нему. Он пошевелился, вроде всё в порядке, значит, он пробыл без сознания не более сорока пяти секунд. Но вот что самое странное, он дышал, значит, герметизация в корабле не нарушена, и воздуховоды работают, а вот искусственная гравитация нет. Учёный открыл дверь переходной камеры, и его удивлению не было предела, за дверью была обширная пробоина, длинною во весь коридор. Несколько минут он был в недоумении, но потом у Лоджи появилась одна догадка. Он старательно приблизился к полу и оттолкнулся, не успел он достичь потолка коридора, как обо что-то ударился. Учёный потёр макушку и аккуратно развёл руки в стороны, они упёрлись в невидимые стены. Тогда асилиец аккуратно осмотрел стену, и у него не осталось сомнения, что он в воздушном коридоре. Они используются, чтобы эвакуировать потерпевших крушения с корабля, когда нет возможности использовать катера. Это сложно и требует большого количества энергии и самого воздуха, ведь им постоянно дышат, превращая его в углекислый газ, который остаётся в этом пространстве. А для его удаления нужен ток воздуха.       Однако этот коридор был иным. Небольшие приборчики работали на энергии звезды и не создавали ветра, они генерировали защитное поле, которое воздействовало на углекислый газ, и заставлял его распадался на молекулярный кислород и атомарный углерод. Как говорится: «Всё гениальное — просто». Дело в том, что эту систему изобрёл Лоджи, когда-то давно, когда заканчивал университет. Это была часть проекта «Космические города», но его всерьёз никто не воспринял, и все дружно забыли его изобретение. Но кто теперь мог построить эту систему? Тот, у кого были записи учёного, не статья, которая вышла в научном журнале, а сами записи, может, даже черновики. Асилиец не видел их уже лет пятнадцать, если не больше, и даже не мог предположить, куда они пропали и у кого они сейчас в руках.       Тем временем Лоджи плыл по туннелю, разглядывая звёзды и оставленные на кладбище корабли. Он точно знал, что здесь кто-то обитает. Только не мог понять, кто. Но почему у этого человека есть чертежи Лоджи? Как он раздобыл их? Интересно, он ещё здесь? Эти вопросы очень волновали учёного. Он продолжал путь по воздушному коридору. Вроде бы, что проще, плыви себе и всё, но не тут-то было, вскоре попалась первая развилка, и стало понятно, что он попал в настоящий лабиринт. Лоджи остановился и задумался. Он ощущал что-то малореальное, телепатическое чувство в голове, слабое и еле заметное, но оно нарастало, как только Лоджи подумал о нём. Это была почти угасшая неразделимая дружба. Она возникает между двумя существами, один из которых асилиец. Это телепатическая связь, которая не исчезает никогда, а только угасает со временем, но при встрече укрепляется вновь. Как бы неразделимые друзья не были бы далеко друг от друга, какой бы расы один из них не был, связь зовёт в самую трудную минуту или же даёт понять, где сейчас находится друг.       Чем дольше асилиец прислушивался к этому чувству, тем больше понимал, что чувствует именно друга. Лоджи сосредоточился и попытался дать ему понять, чтобы тот включил воздушный поток в коридорах. Именно «дать понять», а не «сказать», потому что этим чувством невозможно управлять полностью, это не канал связи, это знак высшей преданности для асилийца.       Учёный очень надеялся, что это сообщение дошло. Он ещё больше был озадачен тем, кто живёт здесь, но теперь круг сузился до пяти человек. Воздух начал двигаться и увлекал асилийца в правое ответвление, а левое, казалось, совсем исчезло. Лёгкий ветер указывал теперь путь. Лоджи начал перебирать в голове своих неразделимых друзей: «Ким? Нет. Я знаю, что после взрыва „Офицера“ он остался жив, и теперь на той планете вместе с остальной выжившей командой. Наверное, плохо, что я подглядел его будущее, но я должен был удостовериться, что с ним всё в порядке. Было бы хорошо, если бы он был здесь, но это не он. Иждан? Он врач, а не механик, он даже не может отличить электрический провод от полутетематического, куда ему генераторы воздушного коридора создавать! Ложео? Не знаю. Когда я бежал от Батьки и предложил ему, он отказался, да ещё как! Если это он, я буду рад и вместе с тем лишусь покоя. Я к нему со всей душой, я пошёл ради него против законов природы, а он так отплатил мне! Если это мой сын, то мне нужно готовиться к трудному разговору. Ну, точно не ЭйЭм, он учёный, а не механик, да и как он мог попасть сюда, что версия из прошлого, что из будущего. Ника? Она пилот, хотя отчаянная, сразу видно — вся в отца! Она может всё».       Ветер помогал находить правильный проход в лабиринте воздушных коридоров. Но всё равно Лоджи боялся потеряться. От корабля к кораблю по гравитационным туннелям. Внезапно он натолкнулся на закрытый люк. Аварийный рычаг был сломан, и учёный уже подумал, что не туда свернул, как он автоматически открылся, и асилийца втянуло в корабль. Люк захлопнулся, давление было стабилизировано, затем тело начало наливаться тяжестью, видимо аккуратно вводилась система гравитации. Учёный приблизился к полу и попытался сесть. Шло время, сила притяжения увеличивалась. Несколько минут он не мог подняться, но потом он аккуратно встал и, держась за стенку, пошёл по коридору. Асилиец не сразу понял, где он находится, но потом до него дошло, что это «Офицер», вернее, то, что осталось от корабля. Но системы жизнеобеспеченья полностью функционировали, даже освещение, правда, оно горело только над асилийцем, а остальной коридор тонул во тьме.       Лоджи шёл по коридорам, освещение будто бы двигалось за ним и давало понять, куда ему идти. Оно вело его вверх на мостик. Он поднялся по лестнице и обратил внимание на то, что по её краям ползло огромное количество проводов, которые переплетались, соединялись, пропадали в стене. Одна из панелей была снята, обнажая системы главного компьютера, который был включён на малых мощностях. Видимо, именно эти кабели обеспечивали питание. Но откуда они шли?       Асилиец подошёл к герметичной двери, она тут же открылась и впустила гостя на мостик. Половина пультов были разобраны, а кресла сняты, некоторые отсутствовали, а два были смонтированы наподобие кровати. В капитанском кресле кто-то сидел. Лоджи как-то заволновался. Телепатическое чувство говорило ему, кто там, он понимал, что он прожил два года в одиночестве и наверняка пытался дать понять своему неразделимому другу, что попал в беду, но Лоджи не откликнулся, не слышал, не обращал внимания.       Молчание затянулось. Асилиец не знал, что сказать или сделать и просто стоял. Друг также сидел в кресле. Он был худощавый, высокого роста человек. На худом уставшем лице виднелась смесь радости и волнения. Он смотрел тёмно-карими глазами в выключенный экран, в котором видел отражение Лоджи. Он всегда был воплощением решительности, но сейчас он не мог начать разговора, хотя думал о нём, пока манипулировал воздушными потоками, кажется, даже придумал, как будит говорить, но сейчас все слова забылись, и он просто сидел и чего-то ждал. Лоджи сделал неуверенно шаг вперёд, а затем подошёл к креслу и произнёс:       — Ким, прости меня.       — За что? — улыбнулся он.       — Я должен был узнать о том, в каком положении ты очутился. Я…       — Ло, не вини себя. Просто хорошо, что ты здесь. Я и не надеялся на то, что сюда кто-то придёт.       Асилиец не знал, что ответить. Несмотря на всё то, что жизнь заставила их пережить, что разлучила неразделимых друзей*, когда они оказались по разные стороны вечной войны пиратов и Союза. Но Ким всегда был самым лучшим другом, он, несмотря ни на что, верил в Лоджи, в его гений и честность. Даже понимал, почему он выбрал сторону пиратов, раз Союз отказался от изобретений учёного.       — …Но, Ким, ты не должен быть здесь, я знаю, что после взрыва «Офицера»… Тебя… ты должен быть на той планете вместе с остальной выжившей командой, — проговорил асилиец.       — Очень бы хотелось быть там, — со вздохом ответил Ким. — Но, к сожалению, это не так. Я был на втором катере. Мы вылетали первыми, но в ангар попал заряд, и люк остался в полуоткрытом положении из-за разрыва контакта системы. Ну, наверное, знаешь, что это можно обойти вручную. Я надел только защитную маску и вышел, чтобы устранить проблему, которая могла закончиться для нас гибелью. Ангар я открыл, но трос исчез, и меня кинуло под потолок, а катер выкинуло из ангара. Я не стал волновать остальных, сообщил, что я в переходной камере и скоро приду. Не хотелось подвергать их жизни опасности. Я понимал, что меня швырнуло гравитационной волной, а значит, в двигателях начались необратимые процессы, у меня было от силы две минуты. С помощью троса выбрался из ангара и побежал. Кажется, я поставил рекорд в беге по лестницам. Всё что я успел, так это использовать механический замок герметизации мостика и поблагодарить конструктора за использование АС789, да и тебя за то, что предсказал существование этого материала. Меня всего лишь швырнуло на пол, я потерял сознание, а корабль разворотило при взрыве, как пластиковый пакет. Очнулся в темноте и невесомости, ничего не было ни слышно, ни видно. И теперь пришла пора поблагодарить тебя за замечательный проект «Космические города». Помнишь, как-то я взялся протолкнуть твои работы через свои знакомства…       — У тебя тогда ничего не вышло, только ещё раз они мне напомнили, что я предатель. Конечно, помню, — перебил Лоджи.       — Ну, вот, — продолжил Ким, — они у меня остались на НК. Материала у меня завались. И кстати, ты недооценивал мощность твоей батареи, она в полтора, а то и в два раза больше заявленной. Короче, я применил почти всё то, что ты наработал и скажу тебе, что Союзу нужно было относиться к тебе серьёзнее, так как всё это технологии будущего… Ну, ничего, пройдёт лет пятьдесят, и их вспомнят, потому что они станут необходимы.       — Мне бы хотелось надеяться на это, — тихо произнёс учёный, чуть помолчал и добавил:       — Я здесь из-за станции восстановления 0Л.00, если я рассказывал о сети переброски…       — Нет, но я попытаюсь вникнуть сейчас. Потому что объяснять ты умеешь либо по-детски, либо на своём суржике, — Ким улыбнулся.       Лоджи немного обиделся. Он знал, объясняя какое-либо явление или изобретение, он говорит на сугубо научном языке. Но эта не такая беда, в отличие от того, что происходит от волнения, он начинает брать остальные слова из четырёх языков. Сам он этого не замечал, но, по словам Кима, выходило, что сначала он говорил на космоязе, но иногда сбивался на северно-асилийский, затем незаметно переходил на южно-асилийский, вспоминал, что родной язык для его друга марсийский и начинал говорить на нём, но так как на нём он знал мало слов и нелепо строил предложения, да и его горло не было предназначено для произношения глухих согласных, он переходил на космояз, а затем цепочка повторялась. Именно это Ким назвал суржиком Лоджи, где последний язык был родным для слушателя. Учёный знал множество языков, но свободно изъяснялся только на трёх. Чтобы понять суржик Лоджи, нужно было знать эти языки в совершенстве, ибо никакой переводчик с таким издевательством не справится.       — Коль так, то скажу просто, — асилиец даже чуть отошёл от пульта, не любил он, когда ему говорили о том, что он не понятно излагает свои мысли.       Ким поднялся из кресла и, подняв с пола небольшую сумку, подошёл к дверям.       — Пошли. Хватит на меня обижаться.