Частная жизнь в Верхнем городе

Хоук не мог поверить своим глазам. Ему хотелось думать, что это — образ, появившийся из глубины помутившегося от ушиба сознания, галлюцинация, какая-то замысловатая игра Тени. Но даже мотание головой, вызвавшее очередной приступ тошноты, не помогло — именно Изабела стояла перед ним, развязно уперев руки в крутые бока. Улыбаясь. Облизывая губы. — Как забавно сплетаются линии жизни, правда, Гаррет? — произнесла она со знакомым до боли томным придыханием. — Мог ли ты когда-то, разменивая мою судьбу на прогнивший городишко, предположить, что от меня будет зависеть столько. Столько важного для тебя самого, правда? — И теперь ты с радостью упьешься местью, — процедил Хоук. — Долго же ты выжидала нужного момента! — О, Гаррет, сладкий мой, ты уж сними корону со своей растрепанной головы, — расхохоталась Изабела. — Поверь, у меня были и другие дела. Я развлекалась, — она мечтательно вздохнула. — И воспоминания о твоем предательстве лишь изредка портили мое настроение. Например, когда вино в таверне было чересчур дрянным. — Мне кажется, или мы наблюдаем встречу давних друзей? — нарочито изумленно сказал Алехо. — Думаю, это добавит драмы в спектакль. Как считаешь, Rosita? Розалин, невольно дернувшись в хватке своего охранника, бросила сквозь стиснутые зубы: — Ты — трус, Алехо Монтейя. Будь здесь Максвелл... — Если бы здесь был Максвелл, все бы, конечно, было совсем по-другому, — осклабился Алехо. — Но Максвелла здесь нет, mi preciosa. А потому — импровизация! Бывшие любовники! Преданная женщина и предавший ее мужчина! Самая прославленная дуэлянтка Восточных морей и Защитник Киркволла. Скажи, Гаррет, ты еще хочешь сжечь ее заживо? Дыхание Создателя, это представление мне нравится даже больше, чем изначально придуманное! Останься жить Максвелл Тревельян, все бы скатилось к банальной дуэли. Скучное кровопролитие, никакого накала страстей! — Ты прав, Танцор, — Изабела повернулась к нему, подошла и ласково погладила по щеке. — Первоначальный расклад был тоскливым донельзя. Я должна была явиться, сразиться с каким-то типом из Оствика, что не составило бы для меня проблем, да и только. Скучно. А теперь можно повеселиться по-настоящему. Но только уже по своим правилам. — Что ты имеешь в виду, Изабела? — с недоумением спросил Алехо и сделал осторожный шаг назад. — Не так быстро, Танцор, — пропела Изабела, снова обратив взгляд на Хоука, а потом — на Розалин. — Кстати, леди Инквизитор... Рада познакомиться лично. Да, не удивляйтесь, мы заочно знакомы, и дело вовсе не в том, что когда-то я тоже кувыркалась с вашим... Защитником. Я думаю, вы вспомните — в отчетах Каллена упоминалась некая Дуэлянтка. — Это вы? — изумленно спросила Розалин. — Вы были агентом Инквизиции? — Да, — улыбнулась Изабела, мягко разминая ладони. — Было забавно. Кроме того, за несколько не слишком утомительных вылазок я заработала столько, что, наконец, купила себе достойный корабль. — Ты ничего об этом не рассказывала, — раздраженно произнес Алехо. — Какого демона, Изабела? — Брось, Танцор, в каждой даме должна быть загадка, — рассмеялась Изабела. — Зато теперь ты, надеюсь, поймешь меня лучше. В отличие от тебя, леди Инквизитор меня никогда не обманывала. Ну или ее Тайный Канцлер, на которую я обычно работала. А я, знаешь ли, очень не люблю, когда меня пытаются водить за нос. — О каком обмане ты говоришь? — напряженно спросил Алехо. — Мы не договаривались, что мне придется сражаться с Защитником Киркволла, — обиженно произнесла Изабела. — Увы, я слишком хорошо знаю, на что он способен, чтобы подставлять за тебя свою шею, Танцор. — Изабела! — рявкнул Алехо, а его стражники разом схватились за оружие. — Ты взяла деньги вперед! Мы договорились! — Да? — на мгновение задумалась Изабела. — Да, точно. Какая незадача. Наверное, мои ребята уже начали их тратить, поэтому вряд ли я смогу их тебе вернуть. Но вот с ним, — она кивнула на Хоука, — я драться не буду. Извини. Думаю, на этом наши с тобой дела, Танцор, окончены. — Убить ее, — прохрипел Алехо, указывая на Изабелу. Его лицо в один момент побелело от ярости. — И его тоже. А она, — он кивнул в сторону Розалин, — пусть смотрит. Над головой Алехо раскрылся купол барьера — его маг сработал молниеносно, хотя, скорее всего, защищал не патрона, а собственную шкуру. Изабела, в мгновение ока оказавшись рядом с Хоуком, бросила: — Прикроешь меня? Ну давай же, Гаррет, не хлопай глазами, прикрой меня, а я обо всем позабочусь. И смотри в оба — у нас гости. Охранники Алехо, ощерившись лезвиями мечей и кинжалов, уже бежали в их сторону. Раздумывать времени не было. Хоук, быстро накрыв барьером принявшую боевую стойку Изабелу, отбросил врагов силовой волной, с досадой понимая, что это ненадолго. Чужой кинжал Хоук решительно отбросил, и он, жалобно звякнув, укатился куда-то в густую тень. Изабела рванулась в сторону, ее клинки засверкали в смертельной пляске. С крыш со свистом начали срываться стрелы, и Хоук, чудом увернувшись от болта, направил в сторону крыши ладонь с растопыренными пальцами. Пучок молний ударил в стрелков, заставив их биться в конвульсиях. Мало, слишком мало. Слишком сильно болит голова, слишком много врагов вокруг. Маг, стоявший за спиной Монтейя, швырнул в Хоука огненным шаром, и Хоук успел отразить его в последнюю секунду, уже чувствуя запах пламени. В памяти всплыла издевательская реплика мадам Вивьен, которую та когда-то адресовала ему за ужином в Скайхолде: «Защитник, цветик мой, при всем уважении к вашим недюжинным талантам, вы все-таки недоучка. Наверняка вы еще встретите на своем пути опытного боевого мага, которого обучил Круг, и который окажется куда искуснее вас. А потому будьте осторожны». Помнится, тогда он не придал ее выпаду ни малейшего значения. Он всегда считал, что отец учил их с Бетани куда усерднее, чем какой-нибудь усталый старший маг в Круге, на попечении которого обычно находится вдесятеро больше учеников. Но теперь он начал понимать, о чем говорила Вивьен. Маг, которого привел Алехо, был силен. Он изматывал Хоука почти беспрестанными атаками, при этом не позволяя барьеру над головой своего хозяина истончиться ни на секунду. Краем глаза Хоук следил за Изабелой — увы, но умелые телохранители Алехо не давали ей даже приблизиться к патрону, почти загнав в западню. Улицы Антивы часто поднимались и опускались, следуя по холмам, составляющим местный ландшафт, и теперь Изабелу все ближе и ближе оттесняли к обрыву, которым заканчивалась кромка одной из улиц развилки. Можно было бы наградить зарядом электричества и противников Изабелы — но она сама стояла слишком близко, чтобы действовать, не опасаясь ее задеть. Хоук отбросил от себя еще пару головорезов и, уже с заметным усилием обратившись к Тени, создал барьер над собственной головой. Стрелки, оправившись от воздействия электричества, уже снова натягивали тетивы. Изабела, чудом вывернувшись из ловушки, оставила пару подручных Алехо лежать на земле с перерезанными глотками. Хоук усмехнулся — годы прошли, но она ничуть не утратила мастерства. Подобраться к самому Алехо было, казалось, почти невозможно. Барьер его маг усилил статическим полем, сквозь которое было крайне трудно проникнуть. Хоук чувствовал, как немеют пальцы — здесь бы очень пригодился отцовский посох, тяжелый, с мощным лириумным стержнем, способный умело посланной духовной стрелой пробить даже непрочную каменную кладку. Силы иссякали. Связь с Тенью с каждой секундой давалась все сложнее, и Хоук чувствовал, как из носа и ушей тонкими струйками течет кровь. Изабела почти без устали танцевала в толпе разгоряченных схваткой антиванцев, вращая покрытыми чужой кровью кинжалами, но в какой-то момент, почти подобравшись со спины к одному из защищенных щитами телохранителей Алехо, она вскрикнула и выронила оружие. В ужасе повернувшись, Хоук увидел, что из ее плеча торчит стрела. Осознание произошедшего досадно рассеяло внимание, и он почти пропустил очередной комок огня, летевший в его сторону. Пришлось резко отпрянуть в сторону, чтобы потом, зацепившись острым носком сабатона о выступающий камень, рухнуть на землю. Гул боя на мгновение стих. Все будто бы ждали, когда он поднимется. Хоук с трудом встал на ноги и оглядел перекресток, не без удовлетворения отметив, что несколько стражников лежат замертво, и личная армия Монтейя заметно поубавилась. На крыше тоже никто не шевелился — видимо, последняя брошенная им молния окончательно парализовала стрелков. Но, конечно, все на самом деле обстояло не так уж радужно: двое рослых головорезов схватили Изабелу, а один из них, то и дело нарочно грубо касаясь торчавшей из ее плеча стрелы, держал кинжал у ее горла — кинжал, принадлежавший самой Изабеле. — Итак, — с усмешкой проговорил Алехо. — Одну пташку мы схватили. Прекрати сопротивляться, Защитник, и мы, может быть, дадим ей уйти живой. — Хоук, нет! — выкрикнула Изабела. — Даже и не думай! Ты еще можешь... — Заткнись, шлюха! — рявкнул Алехо. — Хорошо, раз твоя подружка так предана тебе, что готова умереть прямо сейчас, придется поговорить по-другому. Эрнесто? — Но, сеньор... — тихо попытался возразить маг. Алехо прорычал, схватив его за воротник мантии: — Делай, что я приказал, или я прирежу и тебя тоже. Маг скривился и, глубоко вздохнув, сделал пасс в воздухе. Следующее, что услышал Хоук, был дикий крик Розалин. Признаться, в горячке сражения Хоук почти забыл, что Рози держат где-то рядом, прижав кинжал к горлу. Наверное, потому что был уверен, что по-настоящему угрожать её жизни Алехо Монтейя решится лишь в самом крайнем случае. Или потому что главной целью его самого стало спалить до костей заносчивого ублюдка вместе с приспешниками? Но теперь он сполна осознал собственную ошибку. Розалин вырвало из рук охранника, который теперь выглядел довольно озадаченно и на всякий случай поудобнее перехватил свой клинок. Она висела в нескольких дюймах над землей, не касаясь брусчатки ногами. Ее тело сотрясалось в бешеных конвульсиях, будто сотни невидимых клинков кололи ее со всех сторон. Силовая клетка. Страшное боевое заклинание, которое поначалу обездвиживает, потом — жертва сходит с ума от боли, а потом — падает на землю с раздробленными костями и разорванными мышцами. Хоук похолодел — за собственную жизнь он использовал этот прием всего несколько раз и однажды испытал на себе — к счастью, тогда его спас Фенрис, в один отчаянный удар меча обезглавив своего бывшего хозяина. Но ощущение боли от «Дробящей темницы» Данариуса преследовало Хоука еще несколько часов спустя. — Сдавайся, — со змеиной ухмылкой произнес Монтейя. — И я велю ее отпустить. Чем дольше ты медлишь — тем ей больнее, помнишь? — Помню, — хрипло ответил Хоук. «Только в самом крайнем случае, отец, обещаю!» — Конечно, помню, — сказал он, нащупывая в сапоге рукоять кинжала. Кто-то на другом краю площадки предупредительно крикнул, но Хоук не стал обращать на это никакого внимания. «Только если не останется другого выбора». Неварритовое лезвие оказалось удивительно острым. Оно вошло в кожу на ладони, как в расплавленное масло, и Хоук какое-то бесконечное мгновение наблюдал, как порез наполняется кровью. В голове и ушах стоял истошный крик Розалин, а из глубин памяти сами собой всплывали слова, складывающиеся в причудливую вязь смысла. Кажется, это был древний тевин. Хоук так никогда и не узнал, где отец раздобыл ту самую книгу. — Малефикар! — заверещал кто-то, но Хоук уже почти ничего не слышал. Он будто бы взлетел над миром, и мир был ему покорен. Его заполняла сила: дикая, не имеющая преград, управляемая им одним. Он видел каждого человека вокруг, как яркое пульсирующее пятно. Читал их мысли. Поглощал их страх, насыщаясь им и черпая оттуда ярость. Он будто бы мог отметить каждого по отдельности и назначить им кару. Первым пал маг, и Хоук, будто наблюдая за происходящим свысока, удовлетворенно отметил, как рухнула наземь обессилевшая Розалин. Маг взорвался изнутри, и ошметки его горящей плоти разлетелись в стороны. Кто-то завопил и попробовал спастись бегством, но кара настигла и его. Еще одного. Еще нескольких. Вскипела кровь в венах стражников, которые держали Изабелу, они с криком отпустили свою пленницу, и она, зашипев от боли, решительно выдернула стрелу из плеча и поползла прочь. Хоук увидел, как она добралась до Розалин, схватила ее под мышки и попыталась оттащить подальше. Еще несколько стражников. Запах горящей плоти щекотал ноздри, а странная боль в разрезанной руке приносила не страдания, а удовольствие. То была власть, которой Хоук ранее никогда не ощущал. Сладкая власть, бескрайняя власть. Алехо Монтейя упал на колени и закрыл руками голову. Хоук подошел к нему медленно, слушая стук собственных каблуков о камни. Время будто превратилось в тягучую субстанцию, и Хоук почувствовал, что может едва ли не управлять его ходом. Он подошел и вздернул Алехо за липкие от помады и чужой крови волосы, с наслаждением взглянул в наполненные ужасом глаза. — Ты убьешь меня, да? — сбиваясь от страха спросил Алехо. Его подбородок дрожал, а из глаз катились крупные слезы. Хоук усмехнулся. Зачем спрашивать очевидное? Он поудобнее перехватил кинжал и аккуратно приставил к горлу антиванца. — Слишком расточительно было бы тратить на тебя собственные силы, Монтейя, — глухо сказал он. Собственные слова зазвучали в наполненном темной магией пространстве как будто издалека. — Я убью тебя оружием того, кого ты обманул и предал. Это кинжал Максвелла Тревельяна, узнаешь? Так мы оба отомстим тебе за все, что ты сделал Розалин. — И с силой толкнул лезвие сквозь плоть, чувствуя, как хрустит под ним гортань напряженно сведенной шеи. Алехо попытался в последний раз вдохнуть воздух, но лишь захлебнулся кровью и с хрипом обмяк, выпуская из-за стиснутых зубов багровые пузыри. Чужая кровь будто бы снова добавила Хоуку той самой силы, страшной, запретной, безумно сладкой — ему казалось, что стоит лишь захотеть, и он поднимется над кварталом прямо в издевательски мирное ночное небо. Хоук брезгливо отбросил труп Алехо от себя и, наклонившись, вытер кинжал о богато расшитый дублет. Пришло время оглядеться и убедиться, что от расплаты не ушел никто. Стояла глубокая ночь, и квартал был тих — обманчиво спокойно и мирно. У самой стены склада Изабела, прижав к себе, успокаивала рыдающую Розалин. Хоук, чувствуя, как его отпускает навязанный запретной магией раж, покачнулся на каблуках и едва не упал. Рука болела. Просто болела, как болит любая глубокая рана. Он посмотрел на ладонь с толикой любопытства, чтобы просто убедиться, что обзавелся таким же толстым багровым шрамом, какие видел у Мерриль. Раны от магии крови затягивались быстро, но рубцы от них не сходили никогда. — Что ты сделал? — услышал он дрожащий голос Розалин. — Что ты сделал, демон тебя побери, Хоук?! Из последних сил он бросился к ней, попытавшись обнять, но она толкнула его в грудь и, вытирая ладонью слезы, снова спросила: — Зачем ты это сделал? Кто... Кто ты теперь? — Успокойся, лапочка, — мягко вмешалась Изабела. — Не нам было выбирать методы. Главное, что все кончилось. Ублюдок мертв, что старый сапог, а нам пора уносить ноги. Я видела, как один из его прихвостней улепетывал вниз по улице. Нисколько не удивлюсь, если очень скоро сюда нагрянут храмовники. — Я не могу, — Розалин снова зашлась в плаче, — я не пойду без Максвелла... Он... там... Ему там холодно! Пустите меня! — Там уже не Максвелл, лапочка, — Изабела, бесцеремонно оттеснив Хоука, бережно удержала Розалин от попытки двинуться к дверям склада и принялась успокаивающе гладить по волосам. — Я понимаю, ты очень любила своего братика, но сейчас нам нужно спешить. Ты же не хочешь, чтобы твоего... друга прирезали статные ребята в пунцовых юбках? Как бы я не желала на них лишний раз полюбоваться, поверь, они не будут разбираться. И даже клеймом на этот раз не ограничатся. Розалин сползла на землю и, сжавшись в комок, затряслась в рыданиях. — Рози, — Хоук присел рядом и осторожно обнял ее за плечи. — Нужно уходить. Пойдем, прошу тебя. Если ты не можешь идти — я тебя понесу. Нам нельзя здесь оставаться. — Хорошо, — Розалин проглотила слезы, тяжело встала, опираясь на его плечо. — Но... Гаррет, можешь сделать для меня кое-что? — Все, что угодно, — Хоук осторожно взял ее за руку и поднес к губам. — Только быстро, голубки, — сердито вклинилась Изабела, которая уже начала терять терпение. Она нервно озиралась по сторонам, крепко прижимая рукой залитое кровью плечо. — Делайте, что угодно, если это не займет больше минуты! — Ты можешь сделать так, чтобы этот склад сгорел? — тихо попросила Розалин. — Что? — непонимающе переспросил Хоук, а Розалин выдернула руку, твердо повторив: — Я не хочу, чтобы тело моего брата сожрали крысы. Он достоин уйти, как андрастианин, и я хочу воздать ему эту честь. Уж как получится... — Хоук, я боюсь, что огонь охватит полквартала, — покачав головой, произнесла Изабела. — Хотя... да и пусть горит. Тут давно уже не обретается никто достойный. Парочку местных насельников я бы и сама прирезала. И, прошу тебя, Хоук, сделай что-нибудь с моей рукой — я знаю, Андерс тебя все-таки чему-то научил. Когда склад, покорно проглотив несколько огненных шаров, запылал, Розалин истуканом вросла в брусчатку и, прижав к груди руку, прошептала, глотая слезы: «Свет поведет ее По путям этого мира в другой. Ибо верит она в Создателя, и огонь — её вода. Как мотыльки видят свет и летят в огонь, Она увидит пламя и полетит на свет. Не будет для нее сомнений на Завесе, Не коснется ее страх смерти, ибо Создатель Будет ее маяком и щитом, её опорой и её мечом». А потом, вытерев лицо, решительно заявила: — Идем. ...Они бежали по извилистым улочкам, слыша вой пламени за спиной. Бежали настолько быстро, насколько могли: впереди, указывая дорогу, — Изабела, все еще державшаяся за раненое плечо; за ней — Розалин, тяжело, устало; замыкал процессию Хоук, из-за охватившего азарта почти не чувствуя боли в голове. — Уже скоро, — коротко бросила Изабела, замедлив бег перед очередным поворотом. — Там, около пристани, мой корабль. Надеюсь, там найдется хоть кто-то трезвый, кто сможет поднять паруса. Быстрее! Старая пристань спала, и только пара припозднившихся рабочих что-то перетаскивали на прилепившуюся к одной из сходен небольшую лодчонку. Изабела остановилась и, наклонившись, уперлась руками в колени, пытаясь отдышаться. Рози почти упала, быстро подхваченная Хоуком, и неловко ухватилась за его плечо. — Вот она, — с нежностью в голосе заявила Изабела, выпрямляясь и указывая на горделивую шхуну, стоявшую на приколе чуть поодаль, около выхода из бухты. — «Зов Сирены — 2». Моя славная девочка. Давайте, мои дорогие, нам остался последний рывок, и потом... уютная каюта, отличное вино и все объяснения, которые вы, наверное, от меня ждете. — Это точно, — выдохнул Хоук и решительно подхватил Розалин на руки. Она прильнула к его груди и, несмотря на все случившееся несколькими часами ранее, Хоук почувствовал себя совершенно счастливым. Стараясь не споткнуться о наваленные на причале ящики и мешки, они пробрались к указанной Изабелой шлюпке и столкнули ее в воду. На судне, казалось, все уже спали, и Изабела, набрав побольше воздуха, крикнула: — Эй, вы там, кильки сонные, а ну сбросьте сходни! И пошевеливайтесь, у нас гости! Над бортом тотчас возникла гладко выбритая голова эльфа, который, широко открыв глаза, приветственно гаркнул: — Да, капитан! Сию секунду! — А где Амаро, скажи на милость? — недовольно воскликнула Изабела. — Почему ты дежуришь у трапа? — Так он это... — эльф осекся и почесал в затылке. — Отошел, во! В трюм. — Ясно, — махнула рукой Изабела. — Вот стоит только отлучиться... Быстрее, Мелкий, шевели отростками, мне в спину дышит вся городская стража разом! Эльф, названный Мелким, окликнул кого-то на корабле, послышался шум, потом — грохот, будто бы кто-то споткнулся о груду ящиков и упал, а потом, наконец, сбросили сходни, по которым Изабела с ловкостью кошки первой взобралась на борт. Хоук с Розалин поднялись следом, и Изабела, обводя рукой вокруг себя, объявила: — А вот мое небольшое королевство. Чувствуйте себя, как дома. Вернее... — она чуть поклонилась Розалин, ввергнув ту в некоторое изумление. — Чувствуй. Вернее, все-таки чувствуйте, леди Инквизитор. — Я уже давно не ношу этот титул, Изабела, — тихо ответила Розалин. — Но все равно, спасибо тебе за помощь. Не знаю, чем и когда смогу тебе отплатить. — Это мы все перед тобой в долгу, — улыбнулась Изабела. — За заплатку на небе и все такое. Терпеть не могу демонов, знаешь ли. Так что... «Зов Сирены-2» в твоем распоряжении. И, как я полагаю, тебе нужно поскорее попасть в Оствик? — Хотелось бы, — слабо улыбнулась Рози, опираясь на руку Хоука. — Нужно известить родителей, что... Она сжалась и снова заплакала, закрыв лицо рукой. Хоук мягко обнял ее за плечи и бросил на Изабелу красноречивый взгляд. Та недовольно фыркнула, но ответила почти ласково: — Конечно. Я понимаю. И, повернувшись куда-то в сторону кормы, во весь голос скомандовала: — Подъем! Поднимай якорь! Мы отчаливаем!