Якорь бросили неподалеку от входа в бухту.
— В порт не пойду, — заявила Изабела, поправив расшитую серебром лиловую шляпу, которую надела прямо на алую косынку. Устроившись у правого борта, она внимательно рассматривала пристань в подзорную трубу. — У меня там... остались кое-какие нерешенные дела, но сегодня разбираться с ними нет никакого настроения. Амаро, мой первый помощник, отвезет вас на шлюпке.
Амаро, бритый наголо, густо-бронзовый ривейнец с массивными золотыми кольцами в ушах, услужливо поклонился и рванул в сторону шкафута — готовиться к отплытию.
— Не знаю, как отблагодарить тебя за участие, Изабела, — произнесла Розалин, подставляя лицо мягкому вечернему бризу, приносящему из порта запах жареной рыбы.
— Брось, прелесть моя, — улыбнулась Изабела и по-матерински погладила Розалин по щеке. — Ты не должна ничего и никому в этом мире, скорее, напротив. Если тебе вдруг вновь понадобится помощь, знай, что Адмирал Изабела всегда в твоем распоряжении. Если, конечно, тебе удастся выяснить, в каком из портов я сегодня гуляю. А ты... — Изабела повернулась к Хоуку. — Ладно, демон с тобой. Ты прикрыл мне спину несколько дней назад, хотя от стрелы в плече, похоже, останется шрам. Считай, что при следующей встрече я тебя не прикончу. Передавай привет Варрику, Хоук. Таких друзей, как он, надо хранить особенно бережно. И этой зануде Авелин. Хотя вряд ли она обрадуется моему привету...
— Передам, — кивнул Хоук с легкой усмешкой. — Спасибо тебе. В который раз жизнь показывает, что помощь порой приходит с неожиданной стороны. Куда ты теперь?
— Обратно на восток, — мечтательно вздохнула Изабела. — Не в Амарантайн же плыть? Отправлюсь туда, где зимой не бывает штормов, а горячие мужчины всегда готовы скрасить вечер свободной красотки. Жаль, конечно, что в Антиву мне в ближайшее время не попасть — придется выждать, пока пыль уляжется. Но и в Лломерине бывает довольно неплохо, если знать, где достать приключений. Сожалею, что так вышло с твоим братом, — вздохнув, обратилась она к Розалин. — Мой тебе совет — поскорее решить, кто заберет его дело. Вести о том, что Максвелл Тревельян отпустил бразды, разлетятся быстро... Многие захотят наложить лапу на ваши суда и товары, уж поверь мне.
— Я знаю, — кивнула Розалин. — Но спасибо за предостережение.
— Ну хватит, хватит, не то я расплачусь, — отмахнулась Изабела. — Амаро уже ждет вас. Да, и если увидите Соловушку, передайте — вдруг она захочет отвлечься от дел, как в старые добрые времена? Пусть найдет меня, — и Изабела игриво подмигнула.
— Непременно, — усмехнулась Розалин.
Амаро, искусно управляясь с шлюпкой, даже несмотря на неприятную качку, доставил Рози и Хоука к дальнему краю пристани, откуда они, надвинув на лица капюшоны, пешком отправились вверх по узкой улочке, вымощенной крупным камнем, пройдя через неприметную арку в городской стене.
— Посыльный твоего брата водил меня другой дорогой, — заметил Хоук, глядя в напряженную спину Розалин — она забежала чуть вперед. — Через центральные ворота, по главному проспекту, почти как почетного гостя.
— По всей видимости, у него были на то причины, — обернувшись, ответила Розалин. — Я просто не хочу привлекать к себе лишнего внимания. Это — мой родной город, не забывай. Слишком многие могут узнать меня в лицо. А я совершенно не хочу ни с кем разговаривать...
Хоук вздохнул. Он полностью ее понимал. В первую неделю после смерти матери его продолжали одолевать письмами и визитами, даже несмотря на то, что деликатный Бодан осторожно намекал всем пришедшим, что момент неподходящий. «Мы бы хотели видеть вас на приеме, Защитник». «Пожалуйста, помогите решить нашу проблему, Защитник, ведь вы вхожи к сенешалю». Хоук едва слышно рыкнул. Даже просто вспоминать об этом было неприятно. Людская способность сочувствовать всегда заканчивалась там, где начинались их личные неурядицы. А уж если подумать, какая вереница просителей выстроится к бывшей леди Инквизитору, стоит лишь пронестись слуху, что она вернулась в город...
— Налево, — сухо произнесла Розалин, и Хоук покорно последовал за ней. Ночь надвигалась на город все более властно, скрывая под синевой темноты повороты кварталов, заставляя множество окон загораться одно за другим. Хоук уже не понимал, в какой именно части города они пробираются сквозь сумерки, Розалин вела его то вверх, то влево, то вправо, то они будто бы кружили вокруг каких-то зданий, а потом, глубоко вздохнув, Рози остановилась перед высокой каменной оградой и, едва слышно что-то повернув, толкнула рукой почти неразличимую в темноте калитку.
— Пришли, — тихо сказала она. — Могу предположить, тебя через этот вход тоже не водили?
— Нет, — усмехнулся Хоук, послушно ныряя за ней в вечернюю свежесть сада. — Зато я видел парадную аллею и фонтан.
— Поздороваешься с ними завтра утром, — произнесла Рози, медленно ступая по скрипучей гальке. — Думаю, за пару недель ни аллея, ни фонтан никуда не делись.
— Калитка была не заперта? — удивленно спросил Хоук, но Розалин, обернувшись, посмотрела на него с толикой укора.
— Конечно, она была заперта. Но не все замки на свете состоят из сердцевины, скважины и ключа, Гаррет. Для некоторых ключ не нужен — просто необходимо знать, как обращаться с механизмом. Это все Максвелл, — тяжело вздохнула она. — Эта калитка — его любимый способ приходить и уходить, когда он не хотел, чтобы его замечали. Не волнуйся, все в доме к этому привыкли. Никто не удивится, что мы не стали колотить в парадные ворота. Темно... — Розалин остановилась и всмотрелась в громаду особняка, подсвеченную всего лишь парой окон.
— Прежде чем мы отплыли, твой брат увез вашу семью в загородное имение, — вспомнил Хоук.
— Да, это на него похоже... — Розалин потупилась и пнула носком сапога камушек. Он со свистом улетел в заросли аккуратно подстриженного садового кустарника. — Впрочем, на его месте я поступила бы точно так же. Никто не знал, до чего может додуматься Алехо, чтобы заставить меня подчиняться. К счастью, все разрешилось быстрее, чем ему пришлось бы перейти к крайним мерам.
— Ты так и не рассказала, что он все-таки успел использовать из своего арсенала штучек для принуждения и шантажа, — осторожно поинтересовался Хоук, но Рози покачала головой и, вновь повернувшись спиной, жестом указала следовать за ней.
— Он создал мне некоторые проблемы. Но об этом позже. У меня есть пара идей, как с ними разделаться.
Через пару минут они вывернули к уже знакомой Хоуку широкой лестнице, которая вела ко входу в особняк.
— Не вижу стражи, — почему-то шепотом спросил Хоук.
— В доме охранять некого, — тяжело вздохнула Рози. — Вероятно, стража патрулирует только сад.
— И нам удалось ни разу не попасться стражникам на глаза?
— Я знаю, какими тропинками стоит ходить, чтобы никто не мешал, — улыбнулась Розалин и легко вбежала по ступенькам.
Застыв на мгновение, она несколько раз ударила колотушкой в высокую дверь. Через несколько секунд ожидания в холле послышалось движение, начали загораться свечи, а на пороге распахнувшейся двери вырос уже знакомый Хоуку мажордом. Выражение удивления на его лице было трудно описать словами.
— Монна Розалин! — воскликнул он, наскоро застегивая отутюженный дублет. — Но как же... Вы не сообщили, что возвращаетесь! Мы бы прислали карету... Негоже молодой монне расхаживать ночью без должной охраны!
— Спокойно, Кендерс, — устало улыбнулась Розалин, проходя в дом. — Я была не одна.
— Мессер, — Кендерс, узнав Хоука, прохладно ему поклонился. — Мое почтение. — Он перевел взгляд на Розалин, которая, чуть кружась, ходила по холлу и всматривалась в знакомую обстановку, едва заметно шевеля губами. — А где же мессер Максвелл? Он ведь отправился за вами вместе с этим благородным господином...
— Мое имя — Хоук, — подсказал Хоук.
— Прошу прощения, мессер, я, безусловно не совершил бы подобной оплошности, если бы ваше с монной Розалин появление не застало меня врасплох, — виновато поклонился Кендерс.
— Ничего, — кивнул Хоук, с толикой страха понимая, что наступает один из множества моментов, когда Розалин придется сообщать близким и знакомым весть о гибели брата.
— Мессер Максвелл не приедет, Кендерс, — остановившись, спокойно произнесла она. — Мой брат погиб в Антиве, выручая меня из беды.
Хоук сделал несколько шагов и, оказавшись рядом с ней, ласково положил руку ей на плечо. Даже сквозь плащ и кожаный костюм он чувствовал, как напряжена спина Розалин, натянута, как струна. Как старается она сама, собрав в кулак остатки сил, не поддаваться скорби.
— О... — Кендерс опустил глаза. — Создатель... Вероятно, нужно оповестить мессера Гарланда...
— Отправишь письмо с посыльным с утра, Кендерс, — почти твердым голосом распорядилась Розалин. — Я напишу его в ближайшее время и передам с горничной. И, когда они прибудут, пошлешь за мессером Парэ. С оглашением завещания затягивать нельзя, иначе дела в порту быстро придут в беспорядок.
— Да... да, монна Розалин, — закивал Кендерс. — Простите мою дерзость, монна Розалин...
— Говори, Кендерс, — Рози устало махнула рукой.
— Ваш брат... передал мне кое-что. Именно на... такой случай, монна Розалин, — Кендерс осторожно поднял взгляд, и Хоук с удивлением увидел, что глаза старого мажордома красны от слез. — На случай, если не вернется из этого путешествия. Это письмо, монна Розалин.
— Принеси его немедленно, — выдохнула Розалин. — Мы будем в гостиной. И, пожалуйста, распорядись, чтобы нам с мессером Хоуком подготовили комнаты.
— Мы немедленно зажжем в гостиной лампы, монна Розалин. — И Кендерс, поклонившись, исчез в полутьме пустого дома.
Рози привела Хоука в уже знакомую ему гостиную. Когда прибежавшая горничная спешно зажгла в комнате свет, Рози сбросила плащ на ближайший столик и подошла к семейному портрету над каминной полкой.
— Ты была славной малышкой, — Хоук приблизился к ней и мягко обнял. — Когда твой брат показал мне этот портрет, я сразу тебя узнал.
Рози нервно пожала плечами, и Хоук понял, что она тихо всхлипывает, прикрыв ладонью глаза.
— Ну же, — шепнул он, обнимая ее крепче. — Я здесь.
— Не могу поверить, что Максвелл знал, что не вернется... — прошептала Розалин. — Он... Он ведь никогда не позволял себе даже думать о возможных неудачах!
— Он понимал, что ввязывается в опасное приключение, — ответил Хоук, ласково приглаживая волосы Розалин. — И понимал, что в случае, если встанет выбор, его жизнь или твоя, он не будет долго раздумывать. Мы с ним отправились в Антиву вдвоем. Против нас был Монтейя со своей армией прихвостней, а Максвелл не взял с собой никого, опасаясь привлечь ненужное внимание. Мы оба знали, что все могло обернуться сотней разных исходов, и не все эти исходы — счастливые.
— Его предали, когда выкрали меня, — сказала Розалин, утирая слезы. — Самый близкий его соратник рассказал Алехо, какой дорогой меня повезут с приема домой. Максвелл не мог больше доверять никому из своих людей. Кроме тебя, — она повернула голову и выразительно посмотрела на Хоука.
— Я не знал, — произнес он.
— Алехо рассказал мне... — вздохнула Рози. — Мне страшно думать, сколько еще людей из окружения Максвелла готовы были вонзить нож ему в спину, если даже Альфонсо, его самый давний и доверенный друг, так с ним поступил...
— Кто же теперь займет место Максвелла? — осведомился Хоук, а Розалин пожала плечами.
— Не знаю. Мы вскоре поймем, когда вскроем завещание. Думаю, отцу снова придется, пусть и тайно, взять бразды правления в свои руки, пока Гаэль, наш племянник, достаточно не подрастет.
За их спиной деликатно откашлялся Кендерс.
— Монна Розалин, — произнес он, когда Рози и Хоук обернулись. В руках он держал поднос с письмом и канцелярским ножом. — Вот послание, которое оставил мессер Максвелл. Могу ли я еще что-нибудь сделать для вас?
— Прикажи принести нам что-нибудь выпить и забери наши плащи, — ответила Розалин, кивая на журнальный столик. Кендерс покорно поставил поднос на изукрашенный секретер с гнутыми ножками, над которым висело овальное зеркало в золоченой раме, забрал со столика плащ Розалин и принял плащ Хоука из его рук, а потом, пятясь назад, вышел прочь.
— Мне пойти прогуляться, пока ты будешь читать? — спросил Хоук после того, как помог Рози вскрыть конверт.
— Нет... — растерянно ответила она, не решаясь развернуть сложенный втрое лист. — Побудь здесь.
Осторожно опустившись в кресло, Рози все-таки раскрыла письмо и начала читать. С каждой новой строчкой на лице ее все более явно читалось удивление. Дочитав до конца, она подняла на Хоука изумленные глаза и тихо сказала, опустив руку с письмом с подлокотника кресла:
— Я ожидала чего угодно, но... только не этого. Гаррет. Мне нужно, чтобы ты завтра сходил со мной кое-куда.
— Конечно, — с готовность ответил Хоук, а потом осторожно спросил, видя, как Розалин изменилась в лице. — Что случилось?
Она молча поднялась и протянула ему листок, исписанный знакомым Хоуку почерком.
— Лучше прочитай сам.
***
Роза,
То, что ты читаешь сейчас это письмо, означает только одно: моя прогулка в Антиву закончилась чуть хуже, чем я ожидал. Тем не менее, ты сейчас, верно, в безопасности и благополучии, не считая, конечно, свалившейся теперь на тебя необходимости как-то сообщать всем вокруг о моей смерти. Прости меня, малышка. Но я всегда знал, что рано или поздно этот день настанет. Бесконечно испытывать терпение Создателя, наверное, не очень разумно, но я постарался взять от обстоятельств все, что смог — ради вас всех.
Мое завещание, как и прежде, хранится у мессера Парэ, оглашайте его по всем законам, но заранее советую привязать Бланшара Дюваллона ремнем к стулу, на который тот усядется — исключительно ради всеобщего спокойствия. В остальном, особых поручений у меня, считай, почти и нет.
Кроме одного, пожалуй. И здесь я вынужден попросить твоего прощения за молчание на протяжении двух десятков лет, но сразу замечу, что я не рассказывал об этом и никому другому тоже. Жизнь — штука замысловатая, малышка. И замысел ее когда-то привел к тому, что у меня появился сын. Кто бы что ни болтал — единственный. Мой наследник. Увы, я так и не нашел в себе должной смелости, чтобы признать его при жизни — думал, что поступаю так исключительно ради его безопасности и безопасности женщины, которая мне его подарила. Быть сыном Максвелла Тревельяна — смертельный риск, ты должна понимать это так же ясно, как когда-то поняла его мать. Не сердись на меня. Ты ведь не сердишься, правда?
Я прошу тебя найти Элиана и привести с собой на оглашение завещания. Он живет около эльфинажа, белый домик с окрашенной в красный черепицей — там такой один, не ошибешься. Мальчик достоин получить все то, чего я, следуя собственной трусости, не смог ему дать при жизни.
Я знаю, что Гаррет о тебе позаботится. Он — хороший человек и, похоже, действительно тебя любит. И если мои племянники вдруг родятся с магическим даром, не забудь, что в Тевинтере у нас есть дальние родственники.
Прощай, малышка. Ты все сделаешь правильно — я в тебя всегда верил.
М.Т.
***
— Элиан, — пробормотал Хоук, пока они с Розалин искали нужный дом среди бедных построек вблизи оствикского эльфинажа. — Мне знакомо это имя... Погоди! — он остановился, как вкопанный. — Это ведь тот самый паренек, который встречал меня в порту!
— И что, когда ты его встретил, он никого тебе не напомнил? — усмехнулась Розалин, которая с удовольствием остановилась, чтобы немного перевести дух — выпавшие на ее долю испытания и тяжелая дорога домой все еще давали о себе знать.
— Мне, кажется, было немного не до того, — отрицательно покачал головой Хоук. — Да и рассмотреть его толком мне было некогда. Все, что я мог наблюдать, пока мы ехали от порта к вашему дому — круп его коня.
— Значит, мальчик уже работает на Максвелла, — озадаченно произнесла Рози. — Дыхание Создателя, чего еще я не знаю о собственном брате? Хотя... теперь я начинаю кое-что понимать. Признаться, встретив брата в Киркволле, я сама была удивлена тому, каким он стал за минувшие несколько лет. Вся эта излишняя настороженность, бесконечная смена охраны, подозрительность... Он будто бы не хотел, чтобы о нем узнали слишком многое.
— Например, то, что иной раз он наведывается в бедный квартал и подолгу там с кем-то проводит время? — хмыкнул Хоук.
— Вряд ли мы теперь сможем узнать наверняка, — грустно сказала Розалин. — Ладно, пойдем. Я хочу разобраться с этим делом поскорее. К вечеру, наверное, уже вернутся родители с Эвелин, и мне бы хотелось... подготовиться.
Хоук понимающе кивнул. Розалин, решительно устремившись вперед, завернула за угол грязной, выложенной брусчаткой улочки — бедные районы около эльфинажа еще могли похвастаться более или менее обихоженными дорогами, но стоило пройти чуть дальше, туда, где над скопищем нищенских лачуг возвышался старый венадаль, как мощеные улицы превращались в узкие тропинки, не просыхающие от жидкой грязи даже в самые сухие месяцы. Да и никто в здравом уме просто не решился бы туда зайти. О порядках, царящих в эльфинаже, по городу издавна ходила дурная слава.
«Не хватало еще здесь заблудиться», — подумала Розалин, но тут же наткнулась взглядом на дом, вполне подходивший под нужное описание.
— Кажется, здесь, — она подозвала Хоука жестом. — Во всяком случае, больше ни одного похожего строения я не вижу. Попробуем постучать...
Она стукнула один раз. Никто не откликнулся. Розалин осторожно постучала еще раз — с той стороны двери раздалось какое-то шуршание. На всякий случай она решила постучать еще, но стоило ей лишь поднести руку к обшарпанной двери, как та отворилась, и на пороге образовался невысокий паренек, раздетый по пояс. Он звучно зевнул, даже не подумав прикрыть рот.
— Миледи, — хрипло произнес он, а потом откашлялся. — Сдается мне, вы ищете не того и не там.
Он изучающе осмотрел одежду Розалин — пусть неброскую, но все же говорящую о достатке владелицы, а Розалин уставилась на него. Глаза юноши были такими же льдисто-голубыми, как и у Максвелла. И как у лорда Гарланда. Как у Кары и Эвелин. Прикрывавшие уши волосы, растрепанные ото сна, отливали медью. Паренек покривился, еще раз обведя Розалин взглядом с головы до ног, а потом, глянув за ее плечо, вдруг изменился в лице.
— Эй, — произнес он, и Розалин поняла, что паренек увидел Хоука, который все это время торчал у нее за спиной, не произнося не слова. — Я тебя знаю. Я встречал тебя в порту пару-тройку недель назад. Что вам обоим от меня нужно?
— Элиан, если я не ошибаюсь, — произнесла Розалин и откинула капюшон. — Меня зовут Розалин Тревельян. Я...
— Вы — Инквизитор, — ошарашенно выдавил Элиан, отступая вглубь своего жилища. — Но...
— У меня есть новости о твоем отце, Элиан, — глухо произнесла Рози. — Позволишь войти?
Маленькая комната была завалена всяким хламом. Когда-то она была ухоженной, пусть и довольно бедной: стены были аккуратно побелены, а занавески на окне, не будь они настолько мятыми и грязными, могли бы создать здесь настоящий уют. Элиан сидел на разобранной лежанке, погрузив длинные пальцы в спутанные рыжие волосы, а Розалин устроилась напротив, усевшись в давно продавленное желтое кресло с истертыми швами. Хоук осторожно прислонился к дверному косяку.
— Он будто чувствовал, что не вернется, — после долгого молчания произнес Элиан, и в голосе его слышалась злость. — В ту ночь он попросил меня прийти в контору, сказал — даст какое-то поручение.
— И что он тебе поручил? — спросила Розалин, впрочем, ничуть не надеясь на ответ.
— Он... отдал мне свою саблю, — вздохнул Элиан. — Сказал, что уезжает, возможно — надолго, и попросил сберечь ее. Спрятать. Сказал, что когда-нибудь она перейдет ко мне, и, возможно, мне пора привыкать к этой мысли.
— И все?
— И все... — Элиан снова спрятал лицо в ладони. — Я спросил его: «Милорд, а почему вы уплываете один? Если хотите, я отправлюсь с вами», но он усмехнулся и ответил: «Я не один. А ты должен оставаться здесь. Мне больше некому здесь верить». Я просто дальше делал ту работу, которую должен, которую мне обычно поручали... И ждал, когда он вернется в Оствик.
— Ты звал его «милорд»? — удивленно спросила Розалин. Элиан вскинул голову и дерзко посмотрел ей прямо в глаза.
— А как мне еще его называть? Я не знал его до восемнадцати лет, до того дня, когда погибла мама. Отец, на мой взгляд, должен был за все эти годы хотя бы иногда появляться в нашей жизни. Поэтому я сразу сказал ему, что буду обращаться к нему так же, как и все остальные его сподручные. Милорд Тревельян. Он, кажется, обиделся, но мне было плевать. Сказать честно, поначалу мне вообще хотелось просто дать ему в рожу. За маму. За то, что он с ней так обошелся.
— И что же тебя остановило? — вступил в разговор Хоук, поглядывая на паренька исподлобья.
— Сначала — обилие стражи вокруг него, — горько усмехнулся Элиан, потянулся к изножью своей постели, вытащил помятую голубую рубаху и натянул через голову. — А потом я понял, чем он занимается. И понял, почему он не хотел, чтобы нас с мамой как-то связывали с его именем. Но, кажется, я до сих пор до конца его не простил...
— Ты имеешь полное право злиться, Элиан, — мягко произнесла Розалин и потянулась к нему, чтобы взять за руку. Элиан отпрянул, как ошпаренный.
— Не трогайте меня, — процедил он. — Теперь у меня больше никого нет. Из-за вас, — он снова дерзко, с вызовом, посмотрел на Розалин. — Не объявись этот ваш женишок с претензиями, я не потерял бы еще и отца!
— Эй, поспокойнее, парень, — чуть повысил голос Хоук. — Вини в произошедшем ублюдка Монтейя, а не Розалин. И прояви хотя бы каплю уважения!
— Ладно, ладно, — потупился Элиан. — Только я не понимаю, зачем вы пришли. Просто рассказать мне, что я остался один? Может, выдать расчет? — он холодно усмехнулся. — За работу, которую я делал, пока ждал его возвращения?
— То, что ты говоришь, — жестоко, Элиан, — тихо ответила Розалин. — Никто вовсе не собирается бросать тебя на произвол судьбы. Тем более, теперь, когда твоего отца с нами нет, и нам всем нужно держаться вместе.
— Кому — всем? — криво улыбнулся Элиан. — Вам, благородному семейству, живущему за Второй Стеной, которое никогда не решится принять к себе какого-то выродка? Да плевать я на вас хотел! — почти выкрикнул он. — Отец на пару лет — это, считай, и не было отца. Я даже не успел привыкнуть. Переживу как-нибудь, не волнуйтесь. Тетушка...
— Ладно, если ты так настроен, я ничуть не собираюсь тебя переубеждать, — Розалин резко встала с кресла. — Я лишь исполню то, о чем просил мой брат. Завтра утром адвокат будет оглашать его завещание. Максвелл хотел, чтобы ты присутствовал.
— Заве... что? — Элиан округлил глаза. — Погодите... Он что, вписал меня в завещание?
— Я не знаю, — отчеканила Розалин. — Я его не читала. Хочешь узнать наверняка — завтра утром не опаздывай. Дорогу ты, насколько я понимаю, знаешь.
Когда они вырвались из спертого воздуха маленькой лачуги, Розалин не смогла сдержать горькой усмешки.
— Как же он похож на Максвелла, — сказала она Хоуку, бросив прощальный взгляд на покосившуюся дверь домишки. — Гордый. Нахальный. Правда, он пока еще не успел научиться соображать так же быстро и наперед, как его отец. Ничего. Если я хотя бы что-то смыслю в мужчинах из рода Тревельян, скоро он остынет и начнет думать. Может быть, ему даже станет стыдно.
— Если я что-то смыслю в мужчинах рода Тревельян, то он в этом никогда не сознается, — усмехнулся Хоук, а Рози согласно кивнула.
— Именно так. А теперь — идем, — она тяжело вздохнула. — Когда вернутся родители и Эва, начнется новое печальное представление. Знал бы ты только, как мне страшно...
Розалин спрятала лицо у Хоука на груди, чувствуя, как бешено колотится ее собственное сердце. Что ж. Это было очередным испытанием, которое ей предстояло пережить.
Будто бы их мало выпало на ее не слишком длинную жизнь.
— Я тебе помогу, — решительно сказал Хоук, прижимая ее к себе. — В конце концов, он спасал мою шкуру. Так что если твой отец захочет убить меня на месте, я даже не стану сопротивляться.
— Не говори глупостей, — Розалин ласково погладила его по спине. — Мы ведь со всем справимся, правда?
— Конечно, — уверил ее Хоук. — Не сомневайся.
