Безумная Макс: третий путь

Сколько лет мы уже в пути? Понятия не имею, потому что для меня время течет иначе. Когда я открыла в себе этот дар, все пошло наперекосяк. Я так и не поняла, зачем и кто меня им «наградил». Неужели все из-за меня? Да, все делают ошибки в молодости. Но не такие. В мире сделалось так пустынно и опасно, что прошлая жизнь кажется вымыслом, сказкой, далеким сном из детства. А из-за бесконечных перемоток времени я ощущаю себя вдвойне старой. Так нам вроде бы около двадцати семи, но эта нескончаемая дорога истрепала душу и тело. У Хлои давно уже нет синей краски для волос, ее панковские побрякушки тоже растерялись, только неизменная гильза на шнурке висит. Руки у нее совсем огрубели, они словно приросли к потрепанному рулю. А вместо гитары, на которой она когда-то не очень умело играла, они привыкли к ржавому дробовику и ножу. (Патроны мы экономим, как и все остальное). Ну, а я… все такая же неуклюжая «серая мышь», но теперь с обветренным чумазым лицом и спутанным патлами. Недавно я их предельно коротко обрезала, по ощущениям на голове какая-то щетка трубочиста. Впрочем, сейчас все такие. Мне кажется, я бы не узнала среди всех этих грязных людей в лохмотьях ни своих знакомых, ни родственников. О судьбе родителей мне тоже ничего неизвестно, всех раскидали эти катастрофы. Городов и стран больше нет, будущего у мира — тоже. Все озлобленны и разобщены, в борьбе за выживание и остатки ресурсов убивают друг друга, как дикари. Мы с Хлоей кое-как держимся вдвоем, иначе не выжить. И я в сотый раз задаю себе вопрос: если это из-за меня, кто так посмеялся с наделением этой силой, способной управлять течением времени? Ведь из-за этого все и началось. Сначала мы увидели две луны в небе, потом случился страшный торнадо… Будущее и прошлое смешались, ветки событий нарушились. Ураганы смели не только города: они выкорчевали леса, перевернули русла рек; огненные смерчи выжгли до состояния черной пустыни полстраны. Что в остальном мире, никто не знает с тех пор, как отключился свет, исчезло все радиовещание. С тех пор цели простые — найти воду, еду, топливо. А зачем — никто и не задумывается. Меня заставляют размышлять только сомнения и чувство вины. Я словно упустила что-то важное. Что-то, чего никак нельзя упускать. Я все думаю об этом, ищу ответ. Но уже все свершилось. Больше нет фотографии с синей бабочкой, значит, больше не существует этого момента в прошлом, чтобы вернуться. Только Хлоя — моя единственная причина жить. Моя ненависть и радость. Моя несносная Хлоя. — Макс, следи за картой! — прокуренным хриплым голосом приказывает Хлоя. Мы редко говорим в последнее время. Все сделалось дорогой без пункта назначения. Мы подъехали к развилке. Ржавый пикап, ухнув и скрипнув дряблой подвеской, остановился. Мы уже были здесь, но Хлоя не в курсе, потому что я отмотала время. Опять и снова. Я теряюсь в этих бесконечных мирах и вероятностях. А что происходит каждый раз? Остается ли старая ветка событий где-то там, в параллельном времени? Может, и Хлоя всегда разная, из разных миров и вероятностей. Но, тем не менее, всегда одинаковая, моя невыносимая подруга детства. — Налево не езжай, там оползень размыл дорогу. Я «мотала» часа три назад, — тихо отвечаю я, ежась на жестком сидении. Из-за окна жутковато наползают первые сумерки. Но я как будто одеревенела, ничего не чувствую, кроме усталости и безнадежности. Время к вечеру, но, возможно, придется отматывать снова на пару часов. Никто же не знает, что будет в развилке, которая ведет направо. Опять не высплюсь. Хоть бы найти относительно безопасное место. Не знаю, как мы выживаем уже почти десять лет. Каждый день, как минимум, один раз, что-то или кто-то пытается нас убить. К счастью, у нас обеих обострились рефлексы. Если я не успеваю с перемоткой времени, то Хлоя опережает меня по-простому с дробовиком. — Окей. Какая нахрен разница, все равно ехать некуда, — отмахивается измучено Хлоя. И она до безобразия права. Куда мы попадем? В очередной умирающий городок, сметенный ураганами? В лучшем случае нам удастся поживиться тухловатыми консервами из-под обломков супермаркета. В худшем — нас встретят бандиты. Тогда придется снова мотать время, возможно, снова до изнеможения. Порой у меня из носа и даже из ушей течет кровь, когда приходится особенно тяжко. Пару раз мы попадали в серьезные передряги, тогда приходилось мотать время невесть сколько раз. Но я панически боюсь, что однажды моей силы будет недостаточно и тогда Хлоя… Моя Хлоя… Не хочу думать об этом. Ведь все ради нее. Только она и осталась каким-то смыслом этой жизни. Но как же я ее ненавижу! Как же я себя ненавижу! — Не в курсе, до города далеко? У нас последняя канистра с бензином. — Хлоя стала практичной и бережливой. А ее дикий нрав и протест против устоев общества нашел себе выход в этом новом мире. Здесь все строится на агрессии и силе. Бунтовать против законов бессмысленно — их уже просто нет, как и правительства или полиции. Рай для анархистов? Если только так называть бандитов. Они расплодились, как тараканы. Только самые изворотливые и выжили. Остальные чудом уцелевшие стали их жертвами. Не проходит и дня, чтобы мы не натыкались на чей-то труп у дороги или разоренную ферму. Даже если их не смел в свое время смерч, люди довершили работу ураганов. Мир сошел с ума. — Нет, здесь мы еще не проезжали, — выдыхаю я. — Отлично. Надеюсь, эта дорога ведет на юг. Говорят, там можно переждать зиму, — отвечает Хлоя. Зимы последнее время становятся слишком холодными. Думаю, что остатки человечества просто рано или поздно замерзнут. И мы вместе с ними… И это все будет из-за тебя, неудачливый фотограф-недоучка Максин Колфилд. Сначала было весело отматывать по пять-десять минут, подшучивать над одноклассниками. Потом я поняла, что в этом есть какая-то цель. Да, мы раскрыли двух маньяков. Они похищали людей, из-за них погибла подруга Хлои. Но Хлоя… Неужели Хлоя должна была тоже погибнуть, чтобы восстановилось равновесие? Чтобы не произошло всего этого. Ведь сила проявилась первый раз, когда я увидела, как Найтан, этот проклятый мальчишка, наставил на Хлою револьвер. Точно кто-то поставил меня перед выбором в тот день. Это как расплата за то, что я бросила лучшую подругу после переезда, даже не звонила ей, не нашла времени приехать, когда погиб ее отец. Это мое наказание. Но за что наказывать весь мир? Может… испытание еще не закончено? Чтобы спасти Хлою, пришлось пожертвовать родным городком, нашей Аркадия Бей, то есть всеми людьми, которых я знала, с которыми училась, с которыми выросла. Или надо было пожертвовать Хлоей в тот день, позволить Нейтану застрелить ее, и спасти Аркадия Бей? Что же это за испытание тогда? Пожертвовать моей Хлоей! Лучшей подругой детства! Моей любимой Хлоей! Смотреть потом, как рыдает ее мать. И сознавать, что Хлоя погибла из-за меня, из-за того, что я не вмешалась тогда! Но другой путь — лицезреть разрушенные цунами дома, обломки, тела убитых. Мы так и не узнали, где погибла мама Хлои. Все пошло прахом. Только две сумасбродки на пикапе покинули разрушенный город. Кажется, это случилось сотню лет назад. А как Хлоя уговаривала убить себя тогда, на холме. Все, чтобы восстановить равновесие! Но я не смогла. Это слишком… невыносимо и бессмысленно. Знали бы мы последствия! Только я бы все равно не решилась на такую жертву. Я не посмела отдать на заклание мою Хлою, нет, ни за что, никогда! Даже когда мы обе поняли, что из-за нас начался апокалипсис. И все-таки… Это невыносимо. — Макс? Смотри на меня! О чем ты опять задумалась? Шум мотора напоминает шум ветра, словно отдаленные вихри ураганов. Сначала были наводнения, много воды после страшных цунами. А потом вода начала стремительно уходить. С тех пор наступает пустыня. Что-то стало неверно, сместилось с оси. Но почему? Нарушение законов Вселенной? — Ты как думаешь? — язвительно и резко отзываюсь я, иначе почему-то не выходит. — Мне похрен, если честно, — фыркает Хлоя, хотя еще минуту назад в ее потрясающе живых синих глазах теплилось участие. — Если о своих силах, то мне похрен. Избитая тема. Любимая Хлоя… Она часто злится, она тоже осознает, что отчасти виновата в гибели мира. Тогда мы были двумя восемнадцатилетними дурочками. Сейчас уже понимаем, что, возможно, надо было принести кого-то в жертву. Но… Я не смогла быть палачом! Я столько раз вытаскивала Хлою из передряг, что не посмела просто смотреть на то, как ее убивают. С тех пор мы неразлучны, мы буквально пропитаны друг другом. Но порой кажется, что в мире нет людей, которые больше ненавидят друг друга. Конечно, ведь я, по меньшей мере, убила мать Хлои. Она погибла из-за того первого урагана вместе со многими другими людьми. С большинством моих одноклассников, учителей, соседей, просто знакомых! А мы остались… Сейчас тот день отзывается только тупой болью. Десять лет — это достаточный срок, чтобы сердце оглохло. — Нам надо добраться до ближайшего поселения. Топливо кончается. Или ты сможешь утащить нам пару канистр, если встретится подходящая фотка? Но я что-то сомневаюсь. Блин, сейчас бы найти фотку с первоклассными «косячками». Ладно, это ерунда. Скоро стемнеет, а фары зажигать — лишняя трата бензина, — скороговоркой выдыхает Хлоя, намереваясь остановиться. Фотографий с канистрами бензина и правда не встречалось. Это ведь еще одна моя способность — перемещаться в момент времени, запечатленный на фото. Очень странная способность, но только благодаря этому мы и выживаем. И из-за нее все началось, когда я отказалась перемещаться в момент времени, где Нейтан убивает Хлою… Эта проклятая моя фотография с синей бабочкой. Такой же сине-бирюзовой, как глаза Хлои. Такие насекомые, кстати, не водились у нас. Мне кажется, она и была первым предвестником всех этих событий. Временная аномалия. И я уничтожила возможность изменить прошлое через эту фотографию, разорвала ее перед лицом Хлои, а она-то тогда умоляла… вернуться ради города, позволить ей умереть. Невыносимо. Вот и к лучшему, что уничтожена с концами. Нет лишних сомнений, уже не думаешь, что существовал еще какой-то вариант. Поздно думать. На десять лет время не верну. — Мы не можем остановиться в этих землях! — Я встрепенулась, когда узнала местность. Вроде бы другой дорогой ехали! Но нет же, снова попали на эту проклятую выжженную пустошь. По краям дороги сгоревший лес, где-то через пару миль наткнемся на заброшенный дом с обугленным фасадом. Места, как из фильма ужасов, особенно, ночью. — Почему? — Здесь какие-то жуткие мутанты, — признаюсь я, стараясь не вспоминать тех, кого мы видели в одной из развилок несостоявшегося будущего. Я их так и не рассмотрела, какие-то тени с черной кожей. Хлоя тогда истратила все патроны в этом заброшенным доме, который оказался вовсе не заброшенным. Но они все равно окружили ее и загрызли. Помню, как из ее шеи бил фонтан крови. Я кинулась через распахнутое окно во двор. Ее снова убили. Снова! И столько раз ее пытались убить или убивали, словно мироздание пытается избавиться от нее. Раз так, я сохраню ее назло законам Вселенной. В который раз я видела смерть Хлои, и в который раз меня парализовал ужас. Не помню, как я отмотала время, но скачок вышел дня на два назад. Со мной такое случается от сильного стресса. С тех пор я надеялась, что мы объедем стороной этот лес и дом. Но, видно, судьба приводит в одни и те же места разными путями. — Откуда ты знаешь? — Мы уже были здесь, — сжав зубы, отвечаю я. Убеждаю себя, что Хлоя здесь, передо мной. Вот она, живая! А в сотнях версий мертвая или искалеченная. И только я одинаковая во всех этих мирах. Или не мирах, а бракованных пленках будущего. Я запуталась. Я фотограф, а не физик, поэтому мозг вскипает. Смешно и горько, что я совсем не понимаю природу своей силы. — Блин! Удобно все-таки с тобой. И чем тогда все закончилось? — рассмеялась Хлоя, вдавливая педаль газа. Мы пронеслись мимо злополучного дома с мутантами. Или кто там? Может, просто одичавшие психи. Но уже легче, теперь-то они точно останутся в прошлом. — Т-твоей смертью… — срывающимся голосом шепчу я. Обычно за таким тоном следовали слезы, но это раньше, в юности. Сейчас я не знаю, способны ли мы вообще плакать. Слишком много смертей и боли, чтобы воспринимать ее. — М-м-м, хорошо, что не твоей! А то кто бы столько раз спасал мой зад. — Хлоя хлопнула меня по плечу. — Могла бы предупредить раньше. Порой мне кажется, что ты и половины не рассказываешь из того, что видела. — Так и есть, — зачем-то признаюсь я. — Знаешь… Я уже совершенно запуталась, в каком времени я живу. И… Что это вообще? Параллельные миры с параллельными Хлоями или временные петли? Я даже не знаю, как все это называется, потому что я не ученый, а только фотограф-недоучка. — Да, такие дела. Но я-то везде есть? Правда? — Хлоя улыбается, кажется, все так же искренне, но одновременно с нескрываемым эгоизмом. Она никогда не любила людей, так что ей, наверное, легче. А, может, я откровенно предвзято к ней отношусь. Я злюсь на нее снова. Порой мне кажется, что ей наплевать на меня. Хотя для нее время течет по-человечески. Только я порой пропадаю и возникаю то в неожиданном месте, то с неожиданным предметом в руке. Не стоит злиться, Макс, ведь Хлоя всегда была такой. Еще ей нелегко пришлось. Да и сама ты слишком странная для тех, у кого нормальное восприятие времени. — Точно, ты везде одинаково невыносимая Хлоя! — примирительно улыбаюсь я, как в старые времена, когда мы в доме ее родителей играли в пиратов или когда уже после моего возвращения в Аракдия Бей мы дурачились в ее комнате. Это были сладкие минуты затишья перед катастрофой. — Вот и отлично. Так, добудь-ка нам воды. Жалко, что никто не фоткал канистры с бензином. Вот фоток еды сколько хочешь. — Хлоя достает из бардачка затертую бездарную фотку из чьей-то ванной комнаты. Удобнее не придумать! У меня канистра в одной руке, в другой — фотография. Достаточно сконцентрироваться — и я снова в прошлом, в том далеком утраченном прошлом. Порой мне хочется остаться там навечно, застыть в повторяющемся моменте фотографии. И желательно — с Хлоей. Хоть вечность проживать в одном и том же замкнутом пространстве. Но с уничтожением карточки исчезает и фрагмент прошлого. Или же нет? Я опять ничего не знаю, ответов никто не даст. У меня простое задание: открыть тайком кран и набрать канистру. Я справляюсь быстро, Хлоя даже не замечает, когда я снова возвращаюсь. Я тоже почти не замечаю, это легкое путешествие. Контроль над силой возрос, так что «погрузиться» в фото просто. Для Хлои не прошло и минуты, она продолжает разговор, и я ей отвечаю: — Да, только это спасает нас от голода и жажды. В отличие от остальных. — Мне наплевать на остальных, если честно. И давно наплевать. У нас есть мы. А остальные… Если после ураганов они устроили войну, значит, такой у нас замечательный мир. Может быть, на этой разрушенной пустыне однажды возведут что-то новое. Нет, я давно считала, что разрушение подчистую — единственное лечение для этого мира. Только тогда может вырасти что-то новое. Спасибо, Макс, ты помогла осуществить мою мечту! Хлоя говорит отрывисто, как-то неприятно лающе. Прорывается ее тяга к анархии, но я-то знаю, что она так не думает. Я-то знаю, что она все еще винит меня в смерти матери, да и во всем. И вряд ли она считает, будто на этой пустыне хоть кто-то сумеет что-то возвести. Мир обречен, мы обе это понимаем. — Хлоя… Ты сама веришь в то, что говоришь? Хлоя… Да ты маньяк какой-то! — невольно вырывается у меня. И очень зря. — Да пошла ты! — огрызается Хлоя. — Как бы я ни мечтала что-то изменить, что-то разрушить, но у меня не было для этого никаких сил! Зато ты! Ты у нас особенная. Она еще завидует мне, как будто не из-за меня случился этот хаос. Никто не знает об этом, только Хлоя. Она имеет право на этот гнев. Но у меня не всегда хватает сил его выдерживать. — Будто мне этого так хотелось! Надо было тебя бросить там, не вмешиваться! — срываюсь я. Что я говорю? Я желаю ей смерти? Ты с ума сошла, Макс! Нет, я говорю совсем не то. Мы можем опять дико поссориться, а то и подраться, как недавно. Не стоит. Я тогда ей соврала после перемотки, откуда на мне ссадины и синяки; сказала, что в одной из временных веток мы в яму попали после пробоя колеса. И Хлоя, та же Хлоя, что в другом времени била меня по лицу, вырывая волосы, в этом варианте миролюбиво попросила помочь с проверкой передней шины. Как же часто я ей лгу! Все вокруг — ложь. Мы обе на пределе. Две затерянные в пустыне женщины. Я снова украдкой перемотала время. Прости, Хлоя! Какой же лицемеркой я себя ощущаю по отношению к тебе, единственному оставшемуся дорогому для меня человеку. Я как будто каждый раз ставлю на тебе эксперимент. А все из-за того, что я — асоциальная троечница, не умеющая строить нормально беседу. Но нет, это было раньше, сейчас все из-за того, что мы обе сознаем: это мы разрушили мир, даже если нам никто не поверит. — Добудь-ка нам воды, — миролюбиво отзывается Хлоя. Новая Хлоя из этой ветки событий. Что еще за беды нам готовит очередная «перемотка»? Я уже усвоила, что чем больше раскачивать время, тем сильнее удары. Как маятник. Но куда уже хуже? — Сейчас! — И я снова поспешила нырнуть в фотографию. Дальше путь проходит в молчании. Мы торопимся куда-то на юг, прочь от зимы. И я не знаю, зачем. Чтобы выжить. Но для чего? Для кого? Весь мир теперь — это я, Хлоя и старый пикап. Но как же я от этого устала! Если была возможность, кажется, я бы отправилась в прошлое и попросила убить себя в тот день. Чтобы не видеть ни гибель Хлои, ни разрушения. Себя, этого лицемерного человека, который пытался быть добрым и милым со всеми, но стал причиной гибели сотен людей. Ложный пафос, Макс, все ложный пафос. Ты вся — фальшивка. Я бы хотела вернуться в свое прошлое, чтобы уничтожить себя, пусть это первое табу всех путешествий во времени. Забавно бы вышло: убийство и одновременно суицид. Не правда ли? Ха-ха. Упокойся, Макс, иначе Хлоя опять заметит, а я опять скажу какую-нибудь ересь. — О, а что насчет этого города? — почти весело отзывается Хлоя, замечая вдалеке огни. — Не знаю, мы там не были. — Вот и проверим, — с привычным лихачеством отзывается Хлоя. — Ну, а если что, ты всегда отмотаешь. И так мы отправились в еще один разрушенный город. Везде только руины. Впереди — снова неопределенность.