Безумная Макс: третий путь

Пробуждение было липким, словно патока. Я с трудом оторвала голову от коленей Хлои, потерла затекшую спину. В зеркале заднего вида я не узнала свое отражение: какая-то нежить с синими губами и фиолетовыми кругами под глазами. Красавица, нечего сказать. И на такую Уоррен позарился? Видать, в мире все совсем плохо. Хотя это так, ненужные шутки. Еще пару таких резких перемоток — и Хлое придется закапывать мой труп в песок возле обочины. Я чувствую, как резервы организма истончились, а сила болезненно циркулирует, точно вода по разваливающимся ржавым трубам. Но это того стоило — теперь со мной фотография. Все закончится сегодня, вернее, десять лет назад. Это кто как считает. Время нелинейно, оно носится по кругу, точно вихри урагана, точно незримые спирали. Пора подчинить его, я чувствую. В душе впервые за много лет настала какая-то торжественная тишина, потому что я знаю, куда направлюсь. Лишь бы склеенные половинки не помешали мне! — Как ты? — интересуется с участием Хлоя. — Бывало и лучше, — отзываюсь я, не зная, как сказать о фотографии. Она все еще со мной, машинально я спрятала ее возле сердца. Пыльная истертая бумага шершаво колет кожу. Может, не стоит вообще ничего говорить? Так или иначе, я вернусь в прошлое, и это будущее сотрется. Я придумаю, как остановить Нейтана, я больше не стану прятаться. Только, Макс, прибереги пустые обещания. Говорить ты любишь и умеешь, докажи хоть что-то действием. Внезапно на дороге возникает чья-то тень, Хлоя резко ударяет по тормозам. Меня едва спасает ремень безопасности, которым я не забываю пользоваться. Не такие теперь дороги, чтобы пренебрегать им. Причиной едва не случившейся аварии стал какой-то бродяга. Хлоя обрушивается на него с матерной тирадой, проклиная и его, и весь мир. Хорошо ей так выплескивать стресс, вся наружу. А меня вечно грызет изнутри червь сомнений. Но сейчас не тот случай, мне показалось что-то знакомым в чертах нищего. Он выглядит совершенно безумным, уставился на нас из-за треснувших очков без стекол. У него, кажется, вообще нет губ, зато видны гнилые острые зубы. Мутант какой-то. Страшновато. И все же кого-то он нам обеим слишком напоминает. — Джефферсон! — восклицает Хлоя, но ее голос срывается в рык. Она резко сдает назад, и я не могу ее остановить. Все равно она сделает то, что, в целом, хотим мы обе. Джефферсон — как же я ненавижу это имя. Он подсадил Нейтана на наркотики, тот убил подругу Хлои. (Ее я уже не спасу ни в каком случае). Нейтан покорной собачонкой выполнял все указания при похищении жертв. Джефферсон — это серый кардинал всех наших бед. Так-то он вел у нас лекции по фотоискусству. Но на самом деле он просто желал быть в центре внимания, проклятый психопат. А ведь его вроде арестовали, но нынче все тюрьмы опустели, все эти изверги расползлись, точно живучие тараканы. Что ж, я даже рада, что он оказался здесь, посреди дороги, без транспорта. Но Хлоя… Она вдавливает педаль газа, пикап яростно ревет мотором, а Джефферсон пытается куда-то бежать от нас. Неужели тоже узнал? Я не мстительный человек, но если бы не эта тварь, то ничего не случилось бы, ни с Хлоей, ни со мной! Впрочем, я опять перекладываю вину за свое предательство на кого-то. Но хотя бы в этой ветке событий он получит настоящую месть. За всех нас. По жестоким законам разрушенного мира. Автомобиль с глухим ударом сбивает бегущего человека, затягивает под колеса. Нас подкидывает на нежданном ухабе. На лице Хлои застывает оскал, она исступленно таращится на кровь, покрывшую край капота. — От судьбы не уйдешь, — мрачно констатирует она. И тут я вспоминаю, что видела Джефферсона еще раз в этом мире — в доме тех пугающих мутантов. Он командовал ими, а в этой развилке его то ли выгнали, то ли он вышел на охоту. Не хочу даже предугадывать. Мы едем дальше, не проверяя, что осталось там, на дороге. Мы убили его. И не испытываем сожалений. — Считаешь, это было слишком жестко? — обращается ко мне Хлоя. — Нет, — беспощадно отвечаю я. Хотя меня начинает потихоньку трясти от произошедшего. Впрочем, я только недавно убила Уоррена. Он-то не заслужил своей судьбы, а Джефферсон в любой ветке будет маньяком, я почти уверена. Что ж, судьба навязчиво сталкивает с призраками прошлого. Я чувствую — это знак. Все не просто так. Мы дошли до финального рубежа. Больше этот путь в никуда не может продолжаться. — Я рада, — отзывается Хлоя, глядя на дорогу. Внезапно я спохватилась: снова ночь, вечер, снова вдалеке виднеется сноп света над развалинами. — Хлоя, мы не можем ехать в это поселение, — решительно говорю я, встряхивая Хлою за плечо. — Почему? — удивляется она. — Там банда Уоррена, — сдавленно говорю я. Впрочем, после всего произошедшего слова о чем угодно даются мне слишком легко. Я уже ничего не оцениваю, все творящееся вокруг кажется черновиком неудачного будущего. Только Хлоя всегда со мной, всегда моя, настоящая. — Ты шутишь? Он же был ботаном! — удивляется она, почти смеясь, хотя выходит скорее свистящий хрип. Кажется, для нее тоже не такое уж привычное дело сбивать людей, пусть он и был нашим главным врагом. Она боится того же, что и я — наших внутренних монстров, тех, что могут вырваться без контроля и причинить вред дорогим людям. — Нет, не шучу, — твердо отзываюсь я. — Он… приспособился к новым условиям мира. Кажется, я среди его головорезов видела даже наших одноклассников. Хлоя помотала головой, точно вспоминая тех, с кем мы учились. Ее, впрочем, выгнали из школы за плохие оценки. Тогда она переживала не лучшие времена, так и не смирилась с гибелью отца, с тем, что мама вышла второй раз замуж. Впрочем, сейчас не к чему вспоминать тех, кого давно уже нет. Мы все — мертвецы, в той или иной степени. — Да… чего только с людьми не делается, — задумчиво выдыхает Хлоя, тяжело выплевывая: — Жестокие времена настали. Может, перебьем их? Нет, у нее опять безумный план. Мы уже пытались в тот раз, в этот — я не сумею. О чем она опять думает? Не видит что ли, как я измучена? Мы обе погибнем! — Как? Хлоя, я не смогу перематывать каждую пулю, — зло бросаю я, начиная закипать. — Но нам нужен бензин! И оружие бы не помешало, — отчаянно восклицает Хлоя. — Ты мне намекаешь принести их? Ведь так? — Нет, ну как сказать… Она уже почти не скрывает, что использует мои силы. Возможно, я ее ненавижу даже больше, чем она меня. Но одновременно нет никого более дорого для меня. — Все равно у нас нет подходящих фоток. Едем, — неуклонно стоит на своем Хлоя. — Я тебя прикрою! Вот так же мы проникали в кабинет директора или купались в бассейне ночью. Она редко думает о последствиях. Так же она стащила у отчима-охранника револьвер. Лучше бы оружие было при ней, когда Нейтан наставил на нее пистолет. Тогда бы они оказались в равных условиях. А так… треклятый псих! Интересно, где он теперь? Тоже сошел с ума окончательно? Может, в том же доме мутантов. Надело размышлять, хранить эту злобу. Если мир вернется на круги своя, мне хватит и их ареста. А он произойдет, я бережно храню координаты бункера с уликами. Впрочем, мой план заключается в другом. Его возьмут с поличным. Как сделать иначе — не знаю. Нужно все исправить. Пора! Пора рассказать обо всем Хлое. Пора попрощаться. И это больнее всего. — Нет, Хлоя, послушай… Мне удалось заполучить фотографию с… синей бабочкой, — с трудом подбирая слова, говорю я, низко опуская голову. Хлоя остолбенела, уставилась на меня: — Ту самую? — Да, — киваю я, не вытаскивая заветную карточку. А то чего доброго Хлоя выкинет ее из машины. Второго шанса не случится. Моей верной спутнице не понять до конца, какой это шанс. Ей не к чему понимать. — Порви ее снова! Не искушай меня! — надломленным голосом почти стонет Хлоя. — Макс… Порв… Нет! Постой… — Она остановила машину, опустила голову и долго молчала, а потом выдохнула негромко и глухо: — Постой… дай подумать. Ты уверена, что с моей смертью все закончится? Все вернется на прежние места, и мир будет нормальным? — Скорее всего, но Хлоя, я не могу убить тебя! Ни за что! — спокойно отвечаю я. Как странно: мне не страшно, где-то глубоко в душе поселилась блаженная безмятежность. Хлоя ерзает на месте, а потом успокаивается, и я замечаю, что от нее словно тоже исходит внутреннее свечение. Мы обе — убийцы. Но лишь поневоле. Наши грехи останутся в этом будущем. Мы не хотели ни смертей, ни войн. В мире вдруг настала тишина, я чувствую Хлою каждой клеткой кожи, я слышу, как бьется ее сердце. Я едина с ней и в помыслах и в намерениях. Но все-таки она не ведает главного. Она все еще убеждена, что это ей предстоит умереть. Нет, Хлоя. Ради тебя мне и мира не жалко. Но не ради себя. — Макс… — шепчет она, покачиваясь, точно в трансе. — Этот груз ответственности слишком тяжел для нас обеих, для меня уж точно. Ты думаешь, я просто злилась на тебя всякий раз, когда молчала или отворачивалась? Макс… Я слишком любила и люблю тебя, чтобы обвинять в чем-то, — Хлоя обнимает меня, едва не плача. — Ты не виновата. А вот я… Я — ошибка, нарушение цепи времени. — Нет, Хлоя! Нет! Я не хочу… повторения того, что было у маяка, — восклицаю я отчаянно. Тот страшный день ознаменовал разрушение Аркадия Бей и начало всех катастроф. Если другие не ведали, с чего и почему все началось, то мы — ключ к ответам на все вопросы. — Сделай это, Макс! Просто вернись и сделай! Мир без меня намного прекраснее, — почти приказывает Хлоя. — Макс? Она изумленно глядит на меня, а сижу напротив и смиренно улыбаюсь, глажу ее по щеке и почти напеваю: — Нет, Хлоя. Ты будешь жить. И в этом времени, и в том. Ты будешь жить. Я тебе обещаю. — Что ты… что ты намереваешься делать? — Хлоя ловит мою руку, сдавливает запястье, точно не желает, чтобы я вытаскивала фотографию. Как же будет глупо, если весь этот разговор — фальшивка, и ничего не сработает. Но я почему-то уверена. Появление Джефферсона не оставило и капли сомнений. И еще я замечаю, что в небе снова две луны, два ярко-алых светила. Пора что-то менять, иначе схлестнувшиеся ветки событий породят что-то еще более ужасное. — Если ко мне вернулось это фото, значит, был третий путь. Значит… Что-то необходимо исправить. И я имею право. — Голос предательски дрогнул. — Кажется, я уже поняла, что именно. Дело было вовсе не в тебе. Спасибо тебе за все, дорогая моя Хлоя. У нас с тобой было все время мира. И я ни о чем не жалею. Хлоя слишком отчетливо поняла мои намерения. Лицо ее исказилось. — Макс, ты… Нет! Макс, не смей этого делать! Дай мне фото! Дай мне его! Нет! Она схватила меня за руки, начала шарить по карманам моей куртки и брюк. Кажется, она готова связать меня, лишь бы не отпускать. Хлоя! Пойми же ты! Хотя ты все понимаешь, но все равно находишься на грани истерики. — Хлоя, не лишай меня этого выбора. — Из глаз у меня все-таки брызнули горячие слезы. — Для меня было невыносимо решать за тебя. Но за себя-то я могу, правда? — Макс… Макс! Хлоя тоже заплакала, крупные капли соленой влаги оставляют разводы на грязных щеках. Как же тяжело, когда сильные духом плачут. Она обнимает меня, гладит по волосам. Она прощается. Я не знаю наверняка, получится ли у меня хоть что-то, но сердце чувствует — получится. Это единственный верный путь к неизбежности. Бабочка и олень — эти два существа возникали то там, то здесь во всех ветках событий, точно сопровождая меня и Хлою отражением наших душ. Олень — это жертва. А вот синяя бабочка — свобода. Я чувствую, что здесь дело во мне, а не в Хлое. — Макс, будь осторожнее. Там ведь у Нейтана револьвер и… И… Макс! Это я виновата в том, что спровоцировала его тогда… Макс, ты не обязана… — всхлипывает Хлоя и прижимает меня к себе. Она еще пытается меня как-то напутствовать, но сознает, что я не успею ничего сделать с летящей пулей. В том моменте у меня еще недостаточно силы, чтобы останавливать время. А, может, я и не хочу. Я ведь буду помнить все, что мы сделали за эти десять лет. Я просто не вынесу. Но все ради мира и ради Хлои. Да, Макс, а ведь существовал и третий путь, о котором ты раньше даже не подумала. Если я оказалась в тот миг в дамской комнате, став свидетелем преступления, значит, в этом обреталась какая-то цель. Ведь мои силы не просто так пробудились именно в тот момент, когда опасность грозила Хлое. Моей подруге, которую я даже не узнала, потому что до этого словно забыла о ней. Мироздание хотело что-то донести до меня, что-то рассказать. Я бросила Хлою, уехала от нее, забыла об ее горе, не позвонила даже в день похорон ее отца, будто это не касалось меня. А мы ведь практически вместе выросли! Жили на два дома. И потом я вот так посмела забыть? Ты чудовище, Макс. Я должна что-то искупить. Огромную вину перед Хлоей. — Макс… Не надо… Не покидай меня, — Хлоя бескорыстно и искренне обнимает меня, и я в который раз убеждаюсь, какое же у нее огромное горячее сердце. Мне не дорасти, не стать достойной ее после предательства, если я так и буду прятаться в тени ее отваги и доброты. Настало время действовать. Внезапно над крышей пикапа грохнул выстрел — это снова банда Уоррена, в этой временной ветке они готовили засаду возле города. Нам даже не дают толком попрощаться. Но это и к лучшему, потому что иначе Хлоя меня не отпустит. Прости, Хлоя, что бросаю тебя в такой момент. Но я надеюсь избавить тебя раз и навсегда от кошмара этого нового мира. И тебя, и Уоррена, и наших родителей. Никто не заслужил, чтобы мы жертвовали ими. С таким эгоизмом невозможно жить, его не оправдывает никакая дружба. Хлоя выскакивает из машины с дробовиком, отстреливается. Первая ее пуля невыносимо метко сносит полголовы… Уоррену. Банда остается без главаря, но продолжает стрелять. Все! Хватит! Я больше так не могу, не вынесу! Я выхватываю фотографию с изображением синей бабочки — сейчас, или никогда. Работает: реальность плавится неровными линиями, точно полуденный воздух в пустыне. — Прощай, Хлоя… — тихо шепчу я, глядя, как горит двигатель пикапа. Кто-то в него попал, скоро рванет. И тогда я уж точно не сумею ничего исправить, ничего изменить. Но не вижу смысла отматывать время, пусть все остается на своих местах. Пути назад все равно не существует, а с уничтожением фотографии и подавно. Бросаю последний взгляд на мою бесстрашную любимую подругу. Хлоя! Прощай! Вот и все… Я снова погружаюсь в реальность фотографии, белый туман окутывает меня, появляются легкое головокружение и тошнота. Время пропускает меня неохотно в этот раз, точно через густой кисель, в который обратился воздух. Или так на меня действует стресс. Но я не хочу снова думать. Настало время действовать, ничего не отмотать назад. При любом исходе того страшного происшествия мир не разрушится. Только для меня приемлем единственный исход, где Хлоя остается в живых. Я готова мотать время по секундам, если хватит сил. У меня все получится. Может, я тоже останусь в живых. Но… не уверена, что так этого хочу. Рано или поздно я все равно сошла бы с ума от множества версий временных петель, воронок или чего там еще? Водопадов. Мне кажется, что я и правда несусь сквозь течение горной реки к колоссальному водопаду. Выбора уже нет. Только ветер в ушах. Вот и он, мир десятилетней давности. И я снова семнадцатилетняя девочка. В дамской комнате школы душновато, пахнет хлоркой. Я чувствую, что скоро они появятся — Нейтан и Хлоя. Сначала они будут просто ссориться, потом этот урод под наркотой выхватит пистолет. Сынок богатых родителей, которые заправляют всем городом. Считает, что ему все дозволено. Десять лет назад… Я не узнаю свое отражение в зеркале. Все кажется таким чужим и непривычным. Из крана идет вода, есть электричество и целы зеркала. Странно, почему мы все это не ценили… Но это мелочи. В руках у меня свежая фотография с синей бабочкой. А само это существо исчезло без следа. Временной парадокс. Пора, Макс, я слышу шаги. Страшно! Только бы ноги не подкосились. Многое пережили за десять лет, но мне по-старому страшно. Правда, не знаю, кто не боится смертельной опасности. Но страх — это только реакции тела. Главное, выдержать все это. Осталось немного. Ничего сложного. Вот и Хлоя. Ох, сколько лет я уже не видела ее синюю прическу панка! Хлоя… А ты почти не изменилась. Хлоя, моя дорогая! Как же я могла не узнать тебя в первый раз? Конечно, у тебя изменился стиль, изменились манеры, но ты прежняя. Вот и Нейтан. Поганец. Хлоя выпытывает у него с боем, что он сделал с Рейчел Эмбер. Я уже знаю — убил, накачал наркотиками до передозировки, чтобы сфотографировать. Бедная Рейчел. Ее уже никак не спасти, я ее не знала, поэтому в тот момент времени не вернуться. А вот Хлою… Настал мой День Икс, все линии свернулись в тугую петлю. Хлоя и Нейтан ссорятся, но я почти не слышу слов. Давай, Макс! Выходи из-за ряда кабинок. Иначе ты рискуешь не успеть. Вот Нейтан и наставляет пистолет на Хлою, хочет просто попугать, но рука у него неверная, палец чешется на спуске. Проклятый мальчишка! Ну, получи! Давай, Макс! — Нейтан! — восклицаю ее, выходя из укрытия. Вот и все, что я успеваю сделать. Впрочем, этого достаточно. И Нейтан срывается, переводит пистолет на меня, нежданного свидетеля, рука его нервно вздрагивает. И где-то на заднем плане я слышу резкий хлопок. Это выстрел? Я не успеваю понять, все затопляет невыносимая боль, острая, точно вместо крови меня накачали раскаленным свинцом. Неужели это так и случается? Я не помню, что дальше… Больно! — Грязный урод, ублюдок! — Кажется, Хлоя выбивает у Нейтана пистолет: — Макс? Макс! О нет! Нет! На помощь! Нейтан пытается уйти, но на крик и выстрелы уже сбегается народ. Отчим Хлои — школьный охранник — тут же скручивает убийцу. Впрочем, я уже ничего не вижу, только лицо Хлои, которая склонилась надо мной. Она жива! Жива! Прости, Хлоя, но это — единственный выход. Это ведь я — аномалия, ошибка природы. Это мое наказание за то, что бросила тебя, забыла о тебе. Это моя расплата за предательство, мое искупление. Что ж… Безумная Макс, это был третий путь. И здесь умираешь ты. Хлоя… Хлоя снова рядом! Живая, моя Хлоя, и мир теперь прежний. Как хорошо на душе! Но… страшно! Страшно умирать! Как холодно! Это кровь? Будто не моя. Темно. Где же Хлоя? Я не вижу ее! Паника сковывает сердце. Неужели я больше никогда ее не увижу? В мире должна существовать только одна из нас? Я так устала что-то решать. Хлоя! Хлоя! Хлоя!.. Только это имя звучит на грани сознания. Темно и глухо… Вот и все. Так легко… *** Эпилог Нейтана скрутили на месте преступления, через него полиция вышла на Джефферсона. Обоих преступников посадили после быстро закончившегося судебного процесса, Нейтана не спасли даже капиталы его семьи, потому что улик оказалось более, чем достаточно. Мир не сместился с оси, никто не наблюдал двух лун, нигде не случилось цунами и торнадо. Время текло по-старому с незначительными изменениями, которые коснулись семьи Колфилдов и, конечно, Хлои. Настала иная ветка событий. Третий путь — мир без живой машины времени. Больше ни у кого не обнаружилось этой силы. И никто бы доподлинно не ответил, с какой целью она открылась в хрупкой девочке из старших классов. Может, и правда в качестве искупления за преданную дружбу. Может, чтобы показать величие мироздания с множеством вариантов. По крайней мере, синяя бабочка навечно покинула Аркадия Бей, а снимок с ней затерялся где-то в процессе разбирательств, когда смывали кровь с кафеля. Но все это уже совершенно не интересовало ни Хлою, ни Макс. Их обеих с того дня считали героями школы, которые помогли поймать опасных преступников. Поступок Макс, конечно, приравняли к несчастному случаю, случайной жертве. Однако никто не узнал, что это было величайшее обдуманное самопожертвование. Ради всех она не побоялась умереть. *** Темнота окружала ее со всех сторон, но из ее липкой паутины выхватил писк каких-то приборов и аппаратиков. Макс попыталась вздохнуть, но воздух с трудом проникал через горящие легкие. Однако боль доказала ей — она еще жива. Ощущение тела возвращались постепенно, какими-то рывками. Она попыталась пошевелить пальцами, не обнаружила привычного покалывания. И сквозь липкую притупленную препаратами боль прорвалось ощущение невероятного покоя. Прощена! Ее сила исчезла, а мир оставался на своих местах. Характерные запахи медикаментов подсказывали, что она, вероятно, в реанимации. Макс осторожно приоткрыла глаза. «Мама! Папа! Я не видела вас целую вечность!» — Она узнала знакомые лица, но пока не могла говорить. В госпиталь пустили родственников, вероятно, впервые за долгое время. Она не желала знать, сколько прошло часов или дней. Ей казалось, что уж теперь у нее в запасе вечность. Короткая и зыбкая, в которой каждое решение влечет свои последствия, однако все случается только один раз, а бег времени не обратим. Человеческая краткосрочная вечность. «Хлоя!» — Макс ликовала, увидев знакомое треугольное лицо, обрамленное смешными синими патлами. Сколько же они вместе повидали! Жаль, рассказывать не стоило. Да и хотелось забыть весь этот кошмар, который остался далеким дурным сном. — Макс! Ты пришла в себя! — ликовала Хлоя, всхлипывая. Бесстрашная подруга с огромным горячим сердцем. Макс попыталась улыбнуться. Она перестала винить себя, веря, что отныне они обе найдут решение любых проблем и уж точно никогда не расстанутся. Как в старые чудесные деньки. Хлоя осталась жива, а в городке Аркадия Бей светило солнце. В мире все было на прежних местах. Не возникало больше ни временных петель, ни парадоксов. Макс поняла, что сделала все верно, потому что с того дня она навсегда утратила свои силы, навсегда рассталась с непомерной для человека ношей. И она надеялась, что однажды сумеет простить себя. Она поняла: если видятся два пути, но оба неверные, значит, где-то притаился третий, ведущий к свету.