Обещай мне

Блеск от нарядов затмевает все мое томное состояние. Я не могу найти связь между желанием умереть и желанием хорошо выглядеть на свадьбе Лены. До свадьбы осталось всего три дня, и за это время я снова должна найти в себе силы и нормализовать подавленное состояние. Раньше, находясь в депрессии, где одолевали постоянные желания порезать себе вены, у меня не было точного срока для того, чтобы прийти в чувства. Я могла жить в таком подавленном состоянии по нескольку месяцев, постепенно стараясь отвлечься от него. Но только три дня, вот он срок для моей реабилитации. Как же сложно вторить себе, что за это время мне не только нужно позабыть боль и обиду, позабыть ярое желание умереть, но так же найти платье подружки невесты и наладить отношения с Лизой, которая ни на шаг от меня не отходит. Будто у нас никогда не было вражды, конфликтов и жестоких драк. Словно мы снова вернулись на год назад, где Лена, как всегда, подкалывает Лизу, а та демонстрирует свое желание захомутать очередного богатенького мужика. Я же все это время сижу спокойно в сторонке и думаю о своем убогом существовании. Но сейчас все немного по-другому. Сейчас же я всеми силами вторю себе, что просто необходимо отвергнуть всякие плохие мысли и наконец принять процесс в выборе платья для свидетельницы, ведь именно мне предстоит его надеть! Девчонки перебрали уже кучу нарядов. Они начали с нежно-пастельных оттенков и дошли уже до ярко-зеленого платья в белый горошек, имеющего длинный шлейф, а также глубокий вырез на груди. У меня глаза расширяются, словно стукнули арматурой по голове, заставляя тут же вскочить на ноги и подойти к девушкам. — Вы сошли с ума? — смотрю на блондинку, которая продолжает пожимать губы. Лена делает вид, что в этом ярком наряде нет ничего вульгарного и сумасшедшего, но сама не знает, для чего именно взяла его в руки и начала советоваться с Лизой, по поводу того, как красиво я буду выглядеть в нем. Это все провокация, чтобы хоть как-то задеть мои чувства и эмоции. У них отлично получается, ведь я сейчас больше не сижу в уголке среди примерочных и не молча гляжу в потолок. — Мы не можем выбирать за тебя! — громко заявляет Лиза и слегка подмигивает Лене, да так, чтобы я этого не заметила. Фыркаю на девушек. — Раз уж Лена выбрала традиционный белый цвет платья, то и мне предстоит идти в гармонии с ней, — перебираю пальцами многочисленные вешалки, на которых висят шикарные наряды, — вот это. Показываю всем платье приятно розового цвета. Оно не сильно короткое, имеющее весьма пышную юбку, но жесткий корсет стягивающий талию. — Шикарное. Примерь! — советует мне Лиза, пока Лена задумавшись отворачивает голову в сторону. — Ты чего молчишь? — Я не поторопилась? Все так быстро, это замужество и… — Ты чего? Вы встречаетесь почти год, неужели ты за это время еще не поняла, что он всё для тебя? — Лиза как-то косо смотрит на Лену. — Вспомни хотя бы, как вы познакомились. Я смеюсь, иначе не смогла бы вспомнить их первую встречу. — Забудь про это, ясно? — Забыть про то, как ты пыталась его обдурить на деньги? — От слов Лизы, Лена еще больше смеется. — Ладно, все, все, хватит! — она поднимает руки вверх и слегка успокаивается. — А вообще, знаете, я готова! Готова к материнству, которое мне предстоит. Очень хочу девочку.... Только с характером Саши. Хватит нам и одной задиры в семье! Внезапно мой весь энтузиазм испаряется. Я вспоминаю приговор врачей, то, как безжалостно позволила убить своего ребенка. Все тело скручивает от боли, заставляя меня снова окунуться в омут воспоминаний и едва не запищать от ужаса данного поступка. Моя расплата велика за смерть невинного дитя. Я никогда не познаю радости материнства. Никогда не обниму своего маленького малыша и не вдохну его запах, чудесный запах Райского Благословения. Лена помогает мне прийти в себя. Она советует пройти в примерочную и показать, как наряд будет на мне смотреться. Мне стоит лишь сделать шаг, как все мысли снова улетучиваются вместе с болью. Словно я, наконец, научилась её подавлять. Захожу в примерочную, где мне помогает надеть платье Дарья, которая не выходила в своем наряде уже больше двадцати минут. — Тебе идет синий. — смотрю на длинное синее платье, имеющее красивые переливы в области талии, где красуется черный ремешок в форме бабочки. — Не слишком по-девичьи? — беспокоится Даша и еще раз смотрит в зеркало, покуда я снимаю с себя кофту и начинаю стягивать джинсы. — Брось, это платье тебе подходит. Ты будешь с Владом? Она вмиг становится грустной и поджимает губы. — Знаешь, у нас сейчас сложный период. — По-моему, у всех он сейчас сложный. Нет! Мне нельзя этим воспоминаниям, несущим боль, дать шанс вырваться из сундука, куда я их заперла. Не могу позволить себе снова плакать и страдать, потому что больше не хочу так жить. Я устала постоянно бояться, постоянно жить в депрессии и с вечными слезами. Но черт, как же сложно меняться. Как же сложно перейти эту черту, которая разделяет прошлое и будущее. Самый главный вопрос сейчас — является ли Антон моим будущим, или его можно так же считать прошлым? На какой стороне от черты он останется? Сделал ли он шаг вперед, или же наоборот продолжит отходить назад? — Ответь мне, — она смотрит за шторку примерочной и убеждается, что девчонки нас не слышат, — как ты можешь дружить с этой предательницей как ни в чем не бывало? — Сама не знаю… — Вы с ней обе делаете вид, что ничего никогда не было! Знаешь, нам с Леной как-то страшно смотреть на вашу фальшивую дружбу и ждать очередных конфликтов! — Вам с Леной? Помнится, вы так же не сильно и дружили поначалу. — Прошло уже полтора месяца. Она действительно охеренная девчонка. — В этом у меня сомнений нет. — Я улыбаюсь и наконец натягиваю платье на себя. Посмотревшись в зеркало, я убеждаю себя, что это не обман зрения и действительно я. Красивая девушка в прекрасном розовом платье, которое заставляет глаза вмиг заблестеть. Даша зашнуровывает корсет, позволяя мне полноценно оценить свой образ. Девушка обхватывает мои волосы и приподнимает их чуть-чуть вверх, поправляет отросшую челку, снимая очки. — Боже мой! Ты великолепна! — она чуть ли не задыхается от восторга, когда произносит эти слова. Даша несколько секунд смотрит на меня непрерывно, а затем распахивает штору. — Посмотрите на нее! Принцесса. Лиза повернулась достаточно быстро, и вмиг застыла, рассматривая мое платье. Лене стоит чуть-чуть подойти ближе и тогда подруга едва не плачет от радости, увидев мою довольную улыбку. — Как тебе идет! Просто шикарно! — она обнимает меня и целует в щеку, еще раз оглядев. — Боже мой! — Перестаньте! — румянец на щеках появляется исключительно из-за смущения. Щеки горят, а дыхание сбито, все из-за моих попыток спрятаться от взгляда девушек. Они смеются, им весело, в отличие от меня. Настроение тут же падает, как только мне стоит подумать о свидетеле со стороны жениха, которым должен был быть Антон. Но узнав все, что произошло в зале суда, Лена запретила Мельникову даже появляться на свадьбе, а Саше пригрозила отменой торжества, если тот смухлюет и все же пригласит повторно Мельникова. Все делают ради того, чтобы я не впала в истерику, когда замечу его эгоистичную натуру вблизи от себя. Сон никак не идет. Я в который раз встаю на ноги и подхожу к окну, чтобы покурить, но ничего не выходит. Из-за открытой форточки и ветра, который гуляет по комнате, спичку никак не удается поджечь. Нет бы закрыть форточку и нормально подкурить сигарету, я вместо этого настырно стараюсь зажечь спичку, а ветер её в который раз тушит. Еще несколько мгновений и кидаю коробок на стол, где задеваю свои конспекты по истории. Черт бы побрал эти многочисленные предметы, на которых я почти не появляюсь. Странно, что меня до сих пор не отчислили, а сессия, которую я завалила, не дала о себе знать. На парах меня преподаватели встречают с какой-то таинственной улыбкой, они рады меня видеть, и в то же время как-то коварно смотрят. Лена твердит, что это все из-за Мельникова, что он потрудился. Что-то трудно верится. Его сладкие губы, та незабываемая ночь… Ничто не может заставить меня выбросить эти яркие краски из своей жизни. Он и есть моя жизнь, он заставлял меня поверить в лучшее, обрести надежду на счастье. Да что б его!.. Он мне это счастье как раз и давал! И сейчас, мне стоит лишь подумать о том, люблю ли я его или уже нет, как сердце ломит от боли, заставляя меня дать единственный верный ответ. Люблю, до дрожи, до сильнейшей пульсации в груди! Я безумно люблю его и даже не намерена отрицать это. Обида, все то, что случилось после заседания суда, не дает мне поверить в наше счастье, но от этого любовь все же не уходит. Я делаю точный выдох и тянусь, чтобы закрыть форточку. Краем глаза смотрюсь в окно на парковочную зону, как внезапно, все у меня падает из рук. Едва не разбиваю стекло от сильного удара. Моя рука соскальзывает с форточки и падает на подоконник, сильно задев при этом оконное стекло. Я еще раз выглядываю и на этот раз с серьезным взглядом смотрю на автомобиль. Он прям стоит под фонарем и свет падает на водителя, который выходит из автомобиля и зажигает сигарету, спрятав огонь от ветра своей ладонью. Еще раз рассматриваю парня в длинном пальто, который проводит ладонью по волосам, словно освобождает их от многочисленных снежинок. Я не могу поверить глазам, не могу заставить себя перестать пищать от радости. В груди словно бабочки летают, заставляя меня подниматься в невесомость наслаждения и радости. Он поднимает свой взгляд и выдыхает сигаретный дым. Наши глаза встречаются, едва я отодвигаю штору и открываю окно полностью, чтобы слегка высунуться из него. Он смотрит исключительно на меня, но не улыбается и вообще у Антона нет никаких эмоций на лице. Серьезный, как всегда. Он одним лишь кивком головы заставляет меня вмиг закрыть окно и кинуться надевать теплые штаны. По коридору бегу довольно быстро, наплевав на то, что могу разбудить Лену и Сашу. Я достигаю вешалки и хватаюсь за шубу, которую купила сегодня вместе с девчонками. Накидываю теплую шубку на себя, поверх тонкой майки, и обуваю сапоги Лены, не найдя свои. У меня все плывет перед глазами от дикого восторга. Он приехал! Он здесь! В горле все сжимает, не могу проглотить ком нервов и освободить свое тело от них. Почему-то в груди все сжимается, но уже не от радости, а скорее от переживаний. Вот я уже у подъезда. Открываю дверь и выхожу на холодный вихрь, окутывавший меня с ног до головы. Несколько шагов в сторону Антона, и весь мир останавливается вокруг меня. Словно я, своими переживаниями, останавливаю даже падающий с неба снег. Снежинки прекращают ложиться на мое лицо, позволяя внимательно разглядывать Мельникова и буквально сгорать от желания обнять любимого после долгой разлуки. Останавливаюсь в метре от него, не находя нужных слов. Я лишь смотрю на парня в желании побыстрее поцеловать его губы, но Мельников стоит как статуя и даже не двигается. Он слегка приоткрывает губы и кивает мне на машину, предложив сесть. От шока данной немой сцены, я едва ли не падаю замертво, как только Мельников садится в автомобиль на водительское сидение и ждет меня. Стою еще несколько секунд, жду, пока снежники охладят мое пылающее гневом тело. Открываю дверь пассажирской стороны и присаживаюсь на сидение. Он молчит. А я, как наивная идиотка всё жду от него хоть одного слова. Еще несколько мгновений, как вдруг, словно молнией ошпаренный, Мельников поворачивается ко мне и резко обхватывает лицо ладонями. Парень заставляет посмотреть себе в глаза всего на секунду, так же молниеносно поцеловав меня. Его язык проникает в рот и исследует нёбо, как будто в первый раз. Антон едва ли не силой заставляет меня перелезть к нему на колени. Он тянется к моим сапогам и начинает их снимать, словно не хочет пачкать салон автомобиля. Но стоит парню снять с меня шубу и задрать майку, как я уже понимаю, что именно задумал страстный Мельников. От него веет теплом, приятным и необходимым, особенно сейчас, когда я уже закрыла воспоминания о нашей любви в надежный сундук. Сердце трепещет от желания побыстрее взорваться в небесном наслаждении поцелуев любимого. У меня волосы дыбом становятся, когда Антон обхватывает губами мой сосок и начинает делать невообразимые вещи своим языком. Я едва не теряю сознание от таких покалываний в груди. Воздуха мало, словно мы находимся в вакууме. Мое тело может взорваться на миллион маленьких частиц, а все потому что Антон уже тянется к моим штанам и ищет пуговицу. Лишь сейчас, когда он отвлекается от моей груди, Мельников видит, что штаны на резинке и его попытки найти пуговицу никак не будут успешными, ведь её нет. Парень улыбается, смотрит в глаза, заставляя млеть от любви. — Я прослушал всю аудиозапись. И еще, мне позвонила твоя подружка. — Ленка… — тихо шепчу я… По взгляду Антона понимаю, что ошиблась. — Лиза? Нет смысла для шока, ведь внутреннее состояние попросту рвет от восторга. — Сними штанишки… — шепчет он. — Чего? — я как маленький ребенок, которому нужно повторять еще раз. Антон целует снова, заставляя млеть от удовольствия и протягивать руки к резинке штанов на талии, чтобы начать спускать их вниз. Тесно. Я не понимаю, что делаю, даже когда оказываюсь уже на пассажирском сидении без штанов, а Антон поспешно вытаскивает свой член из ширинки и надевает презерватив. У меня перехватывает дыхание, я не могу понять, что все настолько быстро и далеко зашло. Все тело дрожит от предстоящего. Не могу поверить, что Антон так ловко снимает свое пальто и кладет его на заднее сидение. Не успеваю очнуться от любви, что сейчас загипнотизировала меня, как Мельников уже опускает мое сидение вниз. Чувствую, что буквально лежу, и Антон ложится сверху на меня. Дрожь никак не утихает. Даже наш зрительный контакт так не успокаивает, как его слова и нежное поглаживание по щеке ладонью. — Все будет хорошо, милая. Я люблю тебя. Я горжусь тобой. Он мимолетно улыбается и снова начинает целовать, на этот раз обойдя губы стороной. Поцелуи приходятся именно на щеки, спускаясь все ниже до ключицы. Я не успеваю опомниться, как мой сосок снова находится во рту у Антона, который начинает его слегка покусывать, заставляя меня простонать от феерических ощущений. Внутри каждая клеточка наполняется горячим воздухом, это так приятно, что я сама раздвигаю ноги и Антон устраивается между ними. Дыхание сбивчиво. Сердце словно и не перестанет никогда так бешено стучать. Парень отодвигает ткань трусиков в сторону и держит её левой рукой, пока его член не пристроился ко «входу». Чувствую пульсацию полового органа, то, как он слегка поддергивается от сильнейшего желания ощутить тепло внутри меня. Антон начинает медленно входить, явно почувствовав, что я уже нахожусь на грани. Меня словно раздирают на части, и это совсем не больно, это дико приятно. Покуда я чувствую легкий дискомфорт и удовлетворение желания внизу, вверху все тело покрылось вибрирующими мурашками. Я начинаю ютиться под Антоном, едва он только входит в меня полностью и начинает медленно выходить. Мельников словно дразнит меня, делает все, лишь бы я кричала от невообразимых эмоций. Вцепляюсь в его рубашку ногтями. Зубами обхватываю ушко Антона и слегка кусаю его. Мужчина рычит, резко выпускает изо рта мой сосок и начинает целовать губы. Его язык руководит процессом, заставляя меня лишь монотонно отвечать на такой резкий вихрь, что образовался у меня во рту. Антон сильно сдавливает мою талию и начинается самое главное. Бесконтрольное вторжение в меня сопровождается животным рычанием и смешивается с моими восторженными стонами. Я кричу, обхватив талию Антона своими ногами. Сама поражаюсь, как так смогла их широко раздвинуть да еще и на парня закинуть, но именно эта поза доводит меня до точки наслаждения. Я кричу все громче и громче, извиваюсь под парнем, ощутив незабываемое жаркое пламя внизу живота. Чувствую, как стенки влагалища обхватывают член Антона, сильно сжимают его и начинают дрожать, как и все мое тело. Мною завладевает оргазм, уносит меня в страну наслаждения, где больше не будет боли. Я кричу громко, не боюсь того, что нас кто-то может увидеть. Антон делает еще много толчков, прежде чем измождённым упасть на мое тело. Парень тяжело дышит. Кажется, что он ощутил намного больше, чем я. Едва только Антон приподнимается, как вмиг его уже нет на мне. Парень садится на свое сидение и приоткрывает окно, чтобы выбросить презерватив. Кажется, для него, секс в машине вполне приемлем. Антон подает мне мои штаны, покуда я поправляю трусики на себе. Мельников прячет свой член обратно в штаны, но тот еще не уменьшился до обычных размеров, поэтому у парня получается это сделать не с первого раза. Я принимаю его предложение покурить и берусь за сигарету первой, поднеся к ней зажигалку. Мельников снова настраивает мое сидение так, чтобы я сидела нормально. Едва только подкуриваю, как уже поправляю свою майку и тянусь за сапогами. Парень наблюдает за мной, слегка усмехается, будто никогда не видел настолько растерянного человека. — Что с тобой? — непонимающе спрашивает он. Я закрываю глаза ладонью, потому что не могу терпеть его взгляд, полный хитрости и удовлетворенности. — Никогда бы не подумала, что займусь любовью в машине. — Было ведь не дурно, верно? Я киваю. — Ты принимаешь таблетки, которые я тебе советовал? — Да. — ловко лгу, и Антон в это верит. Мы молчим. Лишь когда я почти докуриваю, Антон делает взмах рукой и я протягиваю ему сигарету. Парень берется за фильтр и докуривает остатки одной тягой. Выкидывает окурок так же в окно, после чего закрывает его. Мои эмоции поутихли, жара уже нет в теле. Словно увидев, как я ловко начинаю дрожать от прохлады, Антон включает печку и поджимает губы, словно что-то вспоминает. — Я не могу до сих пор поверить, что ты решилась на такой шаг. Я понимаю, о чем он, но говорить не осмеливаюсь. Стараюсь дослушать задумчивого парня, который проводит по своим отросшим волосам рукой, убирая несколько волосинок с влажного лба. — Не думал, что Васильев захочет меня убрать из дела. — Это ведь тот твой постоянный партнер. — Да. Я не подписал бумаги на выгодную ему сделку с Американцами, наверное, поэтому он решил меня устранить. — Антон продолжает смотреть на меня, и слегка усмехается. — Что не так? — Ты не представляешь, как ты мне дорога, Алина. Я очень хочу, чтобы ты всегда была со мной, — он касается моего лица и заставляет таять от этих нежных прикосновений, — я хочу, чтобы мы были счастливы всегда. — Неужели? — я улыбаюсь, наклоняюсь к мужчине, чтобы он поцеловал меня еще раз. — Хочешь семью, детей… — Про детей забудь! — резко отстранился от меня Антон, громко прокричав данные слова. У меня словно все обрывается внутри. — Почему? — я непонимающе смотрю на парня, стараясь вникнуть в суть его слов. — Я хочу насладиться тобой, Алина, а не подтирать жопы орущим малявкам. Из-за шока я не могу сказать то, что задумала. Словно падаю обратно в пропасть боли, постоянно стараюсь выбраться из нее, но снова все катится к чертям. Я стараюсь всеми силами заставить себя переосмыслить его слова, но слишком поздно. — Неужели ничего нельзя сделать? — Увы, — врач разводит руками, — ваш аборт был неуместен на таком серьезном сроке. — Не могу поверить! Не могу! — я вторю себе это каждую секунду, пытаясь укрыться от осуждающего взгляда врача. — Вы ведь знали, на какой риск идете. Примите это как — Божью кару. — Не надо так говорить! — А как еще? Я не хочу детей, Алина! По крайней мере сейчас и в ближайшие лет десять! Поверь, нам будет не до них… — он пытается улыбнуться, сделать так, чтобы я больше не злилась и перестала так осуждающе смотреть на него. Антон словно этим взглядом заставляет меня представить лазурный берег, где мы будем устраивать пикник, кататься на лодке, а так же прыгать с парашютом. Наверное, он сам это уже выстроил у себя в фантазиях и теперь всеми силами пытается мне внушить, что нам будет весело, без детей! В голове проскакивают слова Артура, утверждающие меня в том, что у Мельникова есть дочь. Я внимательно смотрю в глаза Антону, пытаясь уловить каждую искорку при своем предложении. — Артур сказал, что у тебя уже есть дочь, и что ей шесть лет. — я улыбаюсь, словно уже нашла во взгляде Антона отрицание данных слов. Но уже через мгновенье, когда парень плотно сжимает челюсть и отворачивает свою голову в сторону окна, я понимаю, что Артур сказал правду. — Она не моя! — Так, значит, это правда? — охаю от шока, все еще пытаясь держать себя в руках, чтобы не высказать Антону все, что думаю насчет скрытия такого факта. — Забудь про нее! — Почему? Это ведь твоя… — Она мне не нужна! — громко прикрикивает данную фразу, которая ужасает меня не только тем, как была сказана, но и смыслом, который в себе несет. Я чувствую себя опустошённой. Не могу поверить в то, что со мной сидит мужчина, отрицающий отцовство. Боже мой, да я до сих пор не могу поверить в реальность его слов. Антон злится. Он сильно сжимает мои кулаки и снова закуривает сигарету. Нервно, впускает дым в свои легкие и слишком долго его там задерживает. Антон не упускает ни единого шанса на то, чтобы уйти от этого разговора. Он пытается сменить тему. — Как вы снова подружились с Лизой? — Как ты можешь отвергать свою родную дочь? — Слушай, — он резко поворачивается ко мне, — презерватив порвался! Да, это был мой косяк, я купил довольно дешевые, но за этот косяк я не собираюсь отвечать, ясно?! — Косяк? Так значит ты называешь свою дочь — косяком? Ошибкой из-за порванного презерватива? — я ахаю от жестокости слов любимого человека. — Я был молод, ясно?! Я всего лишь потрахался с девкой, которая через два месяца заявила что беременна! Я дал денег на аборт и это её проблемы, что она все же не сделала его и родила эту девку. — Да как ты можешь?! — я кричу что есть сил, пытаясь заткнуть Мельникова. — Это твоя дочь, черт побери! Многие мечтают о детях, а ты так легко отказываешь от нее?! — Мне не нужны дети от нелюбимой женщины! Я лучше заведу их с тобой, чем буду воспитывать ребенка наркоманки! — Лучше ты будешь воспитывать этого ребенка, так как собственных детей я тебе не рожу! Эмоции резко затихают, позволяя мне понять всю суть данных слов, которые буквально вырвались со рта. Я не могу понять, почему выкрикнула их ему, и сейчас молю Бога, чтобы Антон понял совершенно другой смысл. Но Ад все же существует и он на Земле. Антон понимает все точно так, как я пыталась ему донести. — Ты не можешь иметь детей после того изнасилования? — на его лице появляется гримаса боли и разочарования. Антон не может понять, что сейчас я сказала и почему молчу, стараясь скрыть свои образовавшие слезы. Мельников открывает окно, выкидывает сигарету и едва ли не бьется головой об стекло. Парень сильно бьет по рулю, отчего звучит сигнал. Он тяжело дышит. В моей груди снова все рвется на ниточки. Становится невыносимо дышать этим сигаретным дымом, который никак не выходит из салона автомобиля. Я уже знаю, что вот-вот выскочу из него, поэтому берусь за свою шубу и натягиваю на себя. Все тело ломит от эмоциональной боли. Не способная её держать, я лью слезы и всхлипы выходят изо рта уже сами по себе. Истерика на подходе. Мне следует быстрее убраться из этой машины и спрятаться от глаз Антона, но он внезапно начинает говорить. — Тем и лучше, — шепчет он, — будем жить без груза в виде детей и не тратиться на презервативы. Он усмехается своим собственным словам. Говорит так, словно это радует его, тот факт, что я не смогу родить! Он тянется ко мне за поцелуем, словно уверен, что сказал именно те слова, которые я жаждала услышать. Боже мой! От осознания того, какой у меня чёрствый любимый человек, я едва не теряю сознание. Не могу поверить, что он не поддерживает меня, а говорит все совершенно наоборот! Я жажду родить ребеночка, жажду назвать себя полноценной женщиной! Ведь девушка, не познавшая материнство, это вообще не девушка, а так, опустошённое существо, вынужденное скитаться в поисках себя. Такого мнения я была всегда, но оно ушло лишь однажды, когда я приняла для себя решение убить своего младенца в собственной утробе. Никогда себя не прощу, и даже не попытаюсь придумать оправдания! Я виновата и вот моя Божья кара, когда тот, кому я готова отдать себя полностью, утверждает, что дети — груз! Не могу поверить собственным ушам! Все внутри обрывается, я ощущаю пропасть, куда падают все надежды и любовь. Смотрю в глаза Антону, который все еще ждет, что я кинусь ему на шею от таких слов. — Какой же ты чёрствый, Мельников. Ладно ко мне, но дочка твоя при чем? Ты должен Бога благодарить за то, что у тебя есть такое Чудо. Я вечно буду гореть в Аду за свое решение убить собственное дитя, — его глаза расширяются от таких слов, — у меня нет шанса все исправить. А у тебя есть! Сделай это, пока еще не поздно! Открываю дверь машины и пытаюсь выйти. — Алина! — он кричит, заставляя меня задержаться на секунду. — Если ты сейчас уйдешь, то все будет кончено! Я устал бегать за тобой!.. — А вас никто не просит, Антон Юрьевич. И да, думаю, что вам стоит все же пообщаться с дочерью, ведь с каждым новым днем вы наживаете себе кучу врагов! Может быть, что еще одного шанса больше вам не представится. Глотаю соленые слезы, быстро забежав в подъезд. Я поскальзываюсь на первой же ступени лестничного пролета, падаю, ударяюсь всем телом, но это не так больно. Внутри меня разгорается пламя, поражающие своим масштабом. Я достигаю двери квартиры, но не осмеливаюсь войти. Мертвое тело, не послушное тело. Делаю шаг в пропасть, откуда снова никогда не удастся выбраться без посторонней помощи.