Серое Небо

Дверь со скрипом открывается, ударяется об стену, и известка сыпется на каменный пол. Санитар, не церемонясь, толкает девушку в палату, недовольно хмурится и смотрит на неё, как на какое-то отвратительное насекомое. Она отползает назад и прячется в дальнем углу, обнимая себя руками. Кровь из носа стекает по подбородку и капает на почерневшую от времени ткань ночнушки. ─ Сколько ты ещё будешь истерить? Кого на этот раз увидела? — усмехается санитар. — Тебя нельзя даже в коридор выпускать! Он уходит, закрывая дверь на ключ. Девушка рукой ищет миску с водой и медленно делает два глотка. Возле кровати лежит один кусок заплесневевшего хлеба, а в супе плавают мошки. Есть совсем не хотелось. Она не знает, сколько прошло времени, прежде чем в палату заходит врач. У него в руках шприц, и девушка отползает как можно дальше от него, не желая, чтобы этот яд влили ей в организм. Доктор медленно подходит к ней, улыбается уголками губ и смотрит на неё, как на испуганного котёнка. Его цель — не спугнуть, а поймать маленькое существо и выполнить свою работу. Сердце стучит быстрее, и она прячется под кровать, когда врач оказывается слишком рядом. Затаив дыхание, она видит лишь его обувь, поворачивает голову вправо и задыхается от ужаса. Рядом с ней лежит дохлое тельце крысы. В отличие от неё, животное не страдало истощением, так как по ночам таскало еду из её миски. Крыса начала разлагаться. От неё провонялась вся комната. Хотя запах смерти уже давно заполонил всё здание. ─ Иди сюда, — мягким добрым голосом произносит врач. — Давай не будем опять ругаться. Она отползает ещё дальше, не обращает внимания на мёртвую крысу и червей, пожирающих животное, откидывает всю эту мерзость подальше от себя и добирается до стены. Так ему сложней её достать. ─ Ну всё, хватит. Прекращай этот цирк… Ты меня слышишь? — от доброты не остается и следа. Он злится. Раздаётся звук шагов, оглушающий скрип железных ножек её кровати о каменный пол, она поднимает голову и видит раздраженное лицо врача. ─ Не трогай меня! — она отбивается, пинается, даже кусается, но он с лёгкостью поднимает её на ноги и укладывает в кровать. Девушка замирает, сжимая зубами столетнее одеяло. Она чувствует, как лекарство попадает в кровь. Он даёт это всем, несмотря на диагноз. Оно стирает память, парализует мышцы и превращает человека в «овощ». Они всегда пользовались таким состоянием пациентов. И такие пациенты сейчас гниют в подземелье. ─ Я ведь помочь тебе хочу. Унять твою боль. Ты должна понять, что без лекарства легче тебе не станет, — тихо говорит доктор. — Так-то лучше. — он накрывает обездвиженное тело, почти нежно проводит рукой по спутанным рыжим волосам, которые уже давно потеряли свой блеск, и уходит, закрывая дверь на ключ. Она скулит, потому что больше не может плакать. Ей хочется кричать, но она уже давно потеряла свой голос и может только хрипеть. Вонь усиливается, видимо, от крысы, а может, этот запах исходит от стен. Здесь много мёртвых. Они рядом. И она уже запуталась, где живой, а где мертвец — нет отличия. Ей удаётся подняться только благодаря тому, что утром не приняла таблетки, спрятавши их под матрац. Садится у изголовья и смотрит в небольшое оконце. Три года назад она мечтала о свободе. Сейчас она хотела, чтобы весь этот кошмар прекратился. Возможно, она сдастся и проглотит все те таблетки, которые прятала пять лет, и пусть врачи делают с ней, что захотят. Всё равно их опыты закончатся неудачно, а для неё это будет долгожданным концом. Зажмурившись, она отогнала мысли, которые больше её не пугали, но всё ещё казались неправильными. Больными глазами она смотрит в окно. Стекло грязное, из-за решётки толком ничего не видно. Улица серая — всегда была такой. Девушка не знала, что такое солнце: не видела. Взгляд останавливается на чёрном силуэте. Вроде человеческий. Лица не разглядеть. Странно. Стоит ей посмотреть в окно, и он всегда там стоит. Будто ждёт чего-то. Призрак, наверное. Ведь только их она и видела.