Милисса. Продолжение истории.

Малышка смотрела на него большими любопытными голубыми глазами, а он смотрел на неё в ответ, пользуясь тем, что это был единственный человек в доме, который не вызывал чувства вины. Её тело было совсем лёгким, мягким и приятным, закутанное в простыню по грудь. Маленькие пухлые ручки сжимались в кулачки, ноги периодически дёргались, словно жили своей жизнью, но в целом ребёнок не вырывался, не крутился и не капризничал. Не племянница, а ангел! С младшими братьями было совсем иначе. Оба орали, как резанные, бились в истерике и просили молока. Не удивительно, что один вырос поперёк себя шире. Конечно, его тело приобрело более здоровые формы, когда пришлось готовиться к поступлению в Академию. С таким режимом тренировок кто угодно превратит жир в мышцы. Гас же наоборот в детстве и юношестве был похож на веточку камыша, и дразнили его соответственно, смеялись, что тот колышется от лёгкого дуновения ветерка. Повода для издёвок прибавилось, когда его братья поступили в Академию в двадцать и девятнадцать лет, а тридцатилетний Огастин всё ещё был недостаточно уверен в своих силах и даже пробовать пройти экзамены отказывался наотрез. Вернее, он был достаточно уверен в том, что пройти вступительные ему не светит. Как бы его не готовили, как бы не тренировали вместе с братьями и сёстрами, он всегда оставался на последнем месте во всех соревнованиях. Слабое тело, слабый дух. Он всегда знал, что обладает этими вещами в то время, как его родственники имели противоположные качества. При таком раскладе руки опустятся у кого угодно. Вы не думайте, что Огастин совсем уж не имел работы. Из-за того, что проигрывал пари, не только с братьями, но и с родителями, приходилось убираться в доме почти каждую неделю. Так могло длиться долго, маги всё же долгожители, если бы у родителей не кончилось терпение. Дом на склоне горы, среди леса, из окон которого была видна небольшая часть Чёрной трубы*, был велик и хорошо обустроен для многодетной семьи. И как только все его братья-сёстры выросли до самостоятельного возраста, лишние руки в доме перестали быть необходимостью, поэтому парня спустили с небес на землю, то есть с горы в город. А оттуда он добровольно спустился ещё ниже – в железорудные шахты. Там он и набрался опыта физической работы. Вообще управляющий расширил глаза от изумления, когда к нему заявился не простой крестьянин, а чистокровный маг из семьи, которая держала в своих руках одну из торговых гильдий, продающую магические артефакты. На ярмарках в Марен-Каре они были на высокой ступени рынка и до сих пор успешно держали свои позиции. – Что же сынуля семьи Онинэ забыл на такой… – широкоплечий мужчина помедлил, потерев между пальцами волосы бороды, – неподобающей аристократам работе. Что он здесь забыл? Гас и сам точно не знал. Но был уверен, что среди магов, уж тем более, аристократов, ему не место. – Прошу, не говорите отцу и матери об этом, – замялся он. – Они уверены, что я пошёл практиковаться, как маг, пусть так и остаётся. Вообще технически Огастин никому не врал. На шахтах он действительно пользовался магией. Но сначала всё было иначе. Монотонная физическая работа изматывала до головокружения и совсем не радовала; магический светильник, что всегда вызывал зависть у других шахтёров с факелами, не отменял отсутствия солнечного света в течение всего дня. Всё, что видел Огастин, это лишь белые рассветы и такие же белые закаты. Солнце быстро скрывалось за высокими горами. Но чаще всего перед его глазами мелькало чёрное облако копоти, покрывающее все ближайшие здания из серого камня. Гас практически забыл, что он маг, пока однажды одного из шахтёров чуть не придавило обвалом. Порода в том месте была слишком хрупкая, деревянные опоры поставить не успели, поэтому просто обходили нестабильную зону стороной. Но новенький парниша, весь перемазанный землёй, смешавшейся с потом, решил пойти туда на разведку – ему показалось, в чёрной стене что-то блестело, отражая свет дрожащего факела. Обрадованный тем, что земля настолько мягкая, что осыпается сама, и вытащить драгоценность будет проще простого, он замахнулся киркой посильнее, чтобы выбить камень быстро, одним махом. Удара потолок шахты не выдержал, послышался звук камнепада и предупреждающий крик Огастина. Маг вытянул руку, выговаривая заклинание, и камни посыпались на щит. – Уходи оттуда! – крикнул, застывшему в страхе, зелёному не только потому что новичок, но и зелёному от страха, шахтёру, и голова у него пошла кругом. Это был не просто кусок грунта, возможно сейчас новый толчок о его щит дал целый столб нестабильных слоёв, идущий с самого верха, держать натиск было всё тяжелее. Если бы замершего с разинутым ртом, как вкопанного в землю, работника не вытащили за руку другие, Гас бы точно шлёпнулся в обморок. Но вместо этого, с грохотом осыпавшегося грунта и весело поскакавших по полу шахты камней, ослабевший маг осел на землю и тяжело дышал. В тот день неуверенный в себе Гас поверил, что чего-то стоит. Что его магия может быть полезной. Всё началось с безобидной помощи товарищам, затем переросло в нечто большее. Огастин подозревал, что делает неправильные вещи, вытворяя всё это без диплома, но шахтёры обещали не рассказывать и сами подбивали его. Продуктивность гильдии возросла, доходы возросли, возросла и уверенность Огастина. Но всё хорошее рано или поздно заканчивается. Родители узнали правду о его работе, и тогда, предсказывая, о чём будет разговор, маг выпалил первым: – Я решил поступать в следующем году. Родители были так поражены, что даже ругать не стали. Вместо этого обрадованные сверкнувшей в глазах сына решимостью сразу же позаботились о том, чтобы найти подходящего наставника, что смог бы поручиться за практикующего мага. Вот тогда его и стали посылать в Мокроту за мелкими поручениями. В конце концов, маг там обосновался, тем более, что многие жители соглашались платить ему за дополнительную работу. Ведь всем известно, что хороший маг мог заменить тысячу обычных работников. Огастин же мог заменить работников двадцать, но жителей посёлка это вполне устраивало. За время, проведённое в суровых условиях шахты, где бывали неприятности и похуже простого обвала, когда-то тощий ни на что негодный парень вырос физически и духовно. Но всё равно… Он всё ещё чувствовал стыд и ничего не мог с этим поделать. Такая натура у Огастина. Ему было стыдно, что он вернулся домой, потому что во время всего обучения, во время, пускай недалёкого, но разнообразного путешествия, его не оставляла мысль о старом доме. Он был уверен, что именно там его счастье, там ему спокойно, там его место в жизни. Но, вернувшись домой, он поразился, насколько трёхэтажное здание с тёмно-красной крышей уменьшилось в размерах. Родные когда-то стены стали давить на плечи, сжимая бесконечный разнообразный мир в маленький спичечный коробок. Хоть в этом коробе и собрались старые лица, его братья и сёстры, и новые – как эта маленькая племянница с любопытными красивыми глазками. Но вернёмся в дом семьи Онинэ, что возвышался над Марен-Каром вот уже пару столетий. Спокойная племянница срыгнула, и изо рта посыпалась смесь слюны и комков творога. Хорошо, что у Огастина под рукой всегда было приготовлено маленькое полотенце, мягкая тряпочка или носовой платок. Когда у тебя на руках ребёнок, всегда надо помнить о запасных тканях. – Ты не собираешься лечить этот синяк? – в коридоре послышались весёлый смех и топот. – Я считаю, мне идёт фиолетовый, – угрюмо проворчал второй голос. В дверном проёме показалась каштановая голова с пышной чёлкой и лохматыми патлами волос до лопаток. Один из братьев прошёлся задумчивым взглядом по сидевшему на подоконнике с малышкой на руках Огастину, но не успел косматый ничего сказать, как сзади его толкнул в бок второй с тёмными волосами, заплетёнными в косу. – Чего встал? О! Гас! Тот, что с косой, вырвался вперёд, чтобы ударить Огастина кулаком в плечо. – Тихо, не видишь я с ребёнком? – увернуться мужчине от дружеского тычка не удалось, поэтому он осторожно спрыгнул с подоконника, чтобы в следующий раз был шанс уклониться в сторону от неожиданной подлой атаки. – Ты что, наконец, решил остепениться? – растягивая губы в кривой улыбке, спросил брат. – Ну, и где твоя красавица жена? Или не такая уж и красавица? Где ты её прячешь? – Я не женат... – серьёзно сказал Гас, но тоже улыбнулся. Он успел соскучиться по братьям. По надоедливому Эрэсту и скептическому Эзро. Второй подошёл к первому и толкнул его плечом, видимо, возмещая нанесённый недавно ущерб. – Это мелкая сестры, гений, – хмыкнул он, затем повернулся к Огастину и по-дружески пожал ему свободную руку, на которой не лежала их маленькая племянница, с интересом следившая за происходящим. Она весело дрыгнула ножками, не переставая улыбаться, и схватила Эзро за амулет на шее. – Не узнал, как по мне, вся малышня на одно лицо, – пожал плечами Эрэст, пафосно извинившись на драконьем. – Ну как? Из Академии тебя не выперли ещё? – Я... её закончил. – Он знает, просто издевается, – сообщил Эзро, придерживая амулет связи, который ребёнок отчаянно пытался сунуть себе в рот. – Что будешь делать дальше? Вот так. Вопрос в лоб, прямолинейно, как и отец. Тогда, обнявшись с родителями после долгой разлуки, папаша Огастина тоже не стал церемониться. Огастин с перепугу, не подумав, ответил также прямо. Что вернётся в шахты. Конечно, он тут же мысленно надавал себе подзатыльников за такое необдуманное высказывание, но слова было уже не вернуть. – И что же ты в Академии четыре года делал? Копил знания, чтобы снова пойти на грязную работу? – отец возмущённо поднял брови. – Я подумал... – отступать было поздно. – Шахтеры живут не так уж плохо, и ребята там свои... На жизнь будет хватать, а остальное я могу сотворить из воздуха, – он потряс в этом самом воздухе своими руками. – Ну-у!.. – за громким голосом отец скрывал разочарование. – Лишь бы ты был счастлив! Утром Огастин услышал в соседней комнате их разговор. – Нет, ну ты его слышала? Потрудись объяснить мне, Мэлфрид, почему самый разумный и старший маг нашей семьи, в которого мы вложили столько усилий, захотел копаться в песочнице? – Ты опять переживаешь из-за надуманных проблем, – вздохнула мама Огастина. – У мальчика вся жизнь впереди, он привык развиваться не спеша, дай ему время! Пусть выбирает. – Время? Выбор?! – возмущённо взревел отец. – У него было сорок лет! Это больше, чем у меня пальцев! В два раза, Мэлфрид! Мама рассмеялась, и Огастин тоже на миг улыбнулся, но потом снова помрачнел и вышел из своей спальни, захлопнув дверь. В начале лета он жил с родителями ещё три дня, затем приехала младшая сестра с мужем, шестилетним сорванцом и полугодовалой дочкой, которая сейчас сражалась с дядей за амулет связи и уже недовольно мычала, собираясь расплакаться. – Что, зубы нечем чесать? Давай меняться, – Огастин сложил пальцы одной руки, выговорил заклинание, и перед недовольно сморщившимся носом мелкой появилась погремушка с бубенцом. Племянница открыла ротик, из которого выпал обслюнявленный камушек, и тут же потащила в рот новую игрушку. – А ты наловчился, – присвистнул Эрэст. – Но меня тебя не переплюнуть! – он самодовольно хрустнул пальцами. – Ну, началось... – закатил глаза Эзро, обтирая амулет связи полотенчиком, что дал ему Огастин. – Не обращай на него внимания. И ты не ответил, что будешь делать дальше? Маг на миг задумался, он не хотел врать брату и не боялся его, как отца. – Не знаю, – грустно выдохнул он. – Я думал, что хочу вернуться домой, помочь маме и отцу на рынке, или работать в шахтах, уже как дипломированный маг... – Но?.. – поднял брови Эзро. – Я больше ни в чём не уверен. Здесь уже не так комфортно, как в детстве... – Э-э, к детству ты относишь период до тридцати лет? – съехидничал Эрэст, сооружая из воздуха целый мини-город с разноцветными зданиями, по которому уже во всю разгуливали граждане и ездили кареты, запряжённые лошадьми. – Да, можно и так сказать, – не стал спорить Гас с братом. – Дай-ка её сюда, – Эрэст забрал малышку, не спрашивая, подбросил её в воздух прямо на перекрёстке дорог созданного города. – Осторожно! – испугался Огастин. – Ребёнок не игрушка. – Не парься! Ей даже нравится. И правда, племянница смеялась своим детским заразительным смехом, когда Эрэст позволил ей зависнуть в воздухе между зданий и маленьких фонарных столбов. Она пыталась что-то сказать, тыкая в лошадей рукой, и извивалась, будто ползла. Дядя подтолкнул её в бок, чтобы она смогла долететь до маленьких копытных. – Если тебе некуда пойти могу познакомить тебя с некоторыми магическими гильдиями, – предложил Эзро. – Я там стажировку проходил. – Спасибо, я подумаю, – благодарно улыбнулся Гас, всё ещё с тревогой косясь на игравшего с ребёнком Эрэста. Гильдия... С недавнего времени магов в Драконьей Империи прибавилось, стали формироваться группы, члены которых совместно зарабатывали, объединяя свои силы и способности. Но Огастин всё ещё не был уверен в себе. И несмотря на то, что больше не думал о доме, как о чём-то по-настоящему своём, не мог подавить в себе чувство привязанности к этому месту. Вряд ли хороших гильдий много. И если есть хоть одна в Марен-Каре, не факт, что его способностей хватит. В хорошие гильдии берут хороших магов, коим Огастин себя ни с какого ракурса не видел. Снизу донёсся детский крик, а потом и рёв такой силы, что казалось, ребёнку откручивали голову. Не то, чтобы Огастин испугался – истошные детские оры в этом доме были обычным делом, – просто вздрогнул от неожиданности. Однако только что приехавшие братья порядком офигели, Эрэст, не стесняясь, выругался, взял мелкую подмышки, отменяя заклинание полёта, и сунул обратно Гасу в руки. – Держи! И оба побежали вниз на помощь. Хотя какая помощь? Наверняка старший племянник опять не получил, чего хотел, а мама отошла на пару часов погулять, именно поэтому Огастин вызвался присматривать за малышкой. Сестра выглядела измученной жизнью, и, поблагодарив брата, вышла с мужем на прогулку по городу, показывать тому местность. Впрочем, задержалась она больше, чем на пару часов. И младший явно оказался этим недоволен. Догнав своих братьев, Огастин озадаченно остановился. По раскрасневшемуся пухлому лицу парниши крупным градом катились слёзы. Он держал Эрэста, которого по своим причинам любил больше, чем двух других, за край рубашки и тыкал пальцем вглубь коридора. – Помогите ей! Помогите! Мама-а-а... – заикаясь, выговорил он и снова заревел. «Что случилось?» – теперь встревожился и Огастин, потому что даже отлично державший своё лицо Эзро, позволил проникнуть тени в свою светлую ауру. «Говорит, что Эрика на улице, и что...она вся в крови». Сердце у Огастина сжалось. Он опять поспешил за братьями, сорвавшимися с места. Если там, действительно, что-то опасное, он не станет подходить с малышкой близко, просто будет наблюдать издалека. Вокруг дома был защитный барьер, который пускал лишь тех, у кого была магическая отмычка. Членов семьи щит пускал без разбору. Снаружи дома к каменному цоколю была пристроена большая раковина, как у декоративных фонтанов на улицах в Ларанне, в этой раковине скапливалась вода. Завидев спокойно стоящую рядом с этим сооружением Эрику, Гас с облегчением выдохнул. Братья уже внимательно её осматривали, не обнаружив никаких признаков ранений или засохшей крови. Мальчишка схватился за её юбку и стал реветь ещё громче. Наверное, от облегчения – подумал Огастин и вспомнил, как точно также навзрыд у той трубы, из которой струёй текла чистая вода, проливала слёзы сама Эрика, из-за того, что братья отказывались принимать её в спарринги на мечах. Огастин уже сделал шаг, чтобы подойти, но энергичная сестра сама заметила его издалека и помахала рукой, затем быстрым шагом направилась к нему. – Спасибо, что присмотрел за ней, – весело улыбнулась Эрика, сюсюкая с малышкой и забирая своего ребёнка назад. – У Сула разыгралось воображение, из-за того, что муж рассказывал ему страшные сказки. – Это были не сказки! Это всё правда, есть доказательства! – возмутился шестилетний Сул, всё ещё державший мать за руку. – Верить надо в хорошее, Сул, – наставительно ответила Эрика. – Пока есть возможность. Два брата и сестра с детьми удалились, позабыв об Огастине. А тот, поддавшись ностальгии, неспешно подошёл к струйке воды, что текла из пасти рогатого дракончика. В отражении расплывалось лицо с грустной улыбкой. Воспоминания накатывали и накатывали. Как это глупо… Может, не стоило возвращаться домой? Он ждал, что здесь будет также, как раньше, но всего этого не было. Даже до двадцати ему нравились глупые детские игры, он умел воображать, как Сул. Был взрослым ребёнком. Огастин раздосадовано пнул землю ногой и вздрогнул от испуга. Ему показалось, что до него что-то дотронулось, что-то проскользило по сапогу. Попробовать посмотреть магически? Мужчина уставился в землю, но не смог разглядеть ничего необычного, да и шума никакого не было. Решив, что опасности нет, он осторожно прощупал землю ногой и снова во что-то уткнулся. Ткань? Невидимая? После исследования тряпки ногой в ход пошли руки. Действительно ткань. Мокрая, Гас обтёр руки об траву, решив, что на вещь попала вода из раковины. Ведомый любопытством, Огастин забрал тряпку к себе в комнату, не встретив никого по пути. Если не сможет понять, что это, сам, тогда позовёт остальных, уж у некоторых магические способности гораздо сильнее его. А некоторые – не будем тыкать пальцем в Эрэста – не забывают об этом напоминать. Управляющий дома позвал на ужин, и исследование тряпья пришлось отложить на потом. Если смотреть сверху, то над большим столом можно было чётко разглядеть три ровные линии, образующие зигзаг. Это были пути взглядов, которые весь ужин не спускали друг с друга члены семьи. Насупившийся отец не сводил глаз со старшего сына, Огастин с подозрением и тревогой посматривал на сестру Эрику, а та, в свою очередь недовольно наблюдала за двумя идиотами, решившими устроить из столовых приборов и еды игрушку конструктор. Если вы ещё не догадались, кто наши юные инженеры, то вот вам подсказка – первый мелкий, сующий везде свой нос, парниша, и второй хвастун с тёмной косой и ртом, полным слов и еды. Гас вздохнул. Он же ошибается, верно? Эта догадка не может быть правдой. Эрика выглядит отлично, даёт магические подзатыльники родственникам. Стало быть, ему просто показалось. Так он думал, потирая пальцы руки друг о друга. Между ними была сухая субстанция, которая крошилась невидимой пылью. Значит, те тряпки были не в воде. После ужина Огастин позвал Эзро к себе в комнату. И не зря. Ещё не зайдя внутрь, брат заметил на руках Гаса тёмно-красную кровь. Когда невидимость была рассеяна ловким движением руки и словами заклинания, Огастин понял, почему у младшего брата было такое убитое выражение лица. Той тряпкой оказался верхний плащ их сестры, в котором она уходила на прогулку с мужем. По её словам, он решил вернуться домой и оставить Эрику наедине со своей семьёй на какое-то время. Всё казалось таким нереальным… – Надо сказать отцу, – занервничал Огастин, смотря на свою слегка дрожащую от потрясения руку. Не то чтобы вид крови или её ощущение было новым, такое мог чувствовать на своей шкуре любой, у кого была более ли менее насыщенная жизнь. Но сам факт… – Нет. Мы не будем никого звать, пока не убедимся в этом сами, – нахмурился Эзро. – Твоя магия на десять вёдер сильнее моей… Однако она на шесть сильнее магии Эрики. Поэтому я не разглядел, а ты смог отменить заклинание. Поэтому плакал Сул. Он говорил правду. – Правда это или нет, мы придумаем, как проверить. И я очень хочу, чтобы оказалось, что кто-то её подставил. – Да. Я тоже, – Гас очистил взглядом руки. – Эрика ушла подышать свежим воздухом после ужина, – Эзро уже уверенно открыл окно в спальне брата и встал на подоконник. Огастин понял, к чему он клонит, и тоже вылетел в окно, прикрывшись невидимостью, которая всего на четыре ведра по силе уступала магии сестры. Зависнув высоко над землёй, мужчины наблюдали за метаниями сестры. Она бегала возле раковины, заглядывая под кусты и щели стены. У Гаса от испуга и тревоги перехватило дыхание, лицо стало совсем несчастным. Эзро же смотрел на происходящее с холодной, какой-то каменной, невероятно тяжёлой уверенностью. – Надо рассказать. Надо рассказать отцу... – пролепетал Огастин. – Он придумает, что делать... – Не спеши, – парировал Эзро. Он мягко приземлился за стеной, сбросил невидимость и пошёл к подозреваемой. – Эрика! Ты хорошо себя чувствуешь? Девушка вздрогнула, повернулась к Эзро и заулыбалась в ответ. – Всё отлично! – Ты что-то ищешь? Тебе помочь? Огастин поразился спокойствию мага, тому, с какой лёгкостью ему удавалось играть свою роль, чтобы не выдать лишнего. Но также хорошо умела играть и сестра. – Я... просто вспомнила, как мы играли тут в детстве. И как вы все бросали меня, когда дело доходило до драк, – она смешно надула губки. – А ты всегда была драчливой, – усмехнулся Эзро. – Но больше всего доставалось Гасу. Ты чуяла слабое звено и вила из него верёвки. Эрика звонко рассмеялась, а спрятавшийся в воздухе Огастин недовольно прошептал небу: – Вила из него верёвки, – скривившись, спародировал он брата, но поспешил напомнить себе, что ситуация серьёзная, и для верности наложил на себя отвод глаз, чтобы у Эрики было меньше шансов увидеть шпиона. Дальше происходящее походило на танец, фигурки внизу продолжали играть свои роли, перемещаясь по небольшому участку земли, как по бальной зале. Эзро делал шаг к сестре, она делала шаг от него. Огастин смутно догадывался, какую цель ставил себе младший брат - он хотел заглянуть за спину. Только есть ли в этом смысл, если даже отец не смог разглядеть татуировок на шее? После того, как расстояние между родственниками на миг заметно сократилось, Эзро быстро кинул взгляд на кисть своей руки, прежде чем Эрика снова сделала шаг назад. – Ну, тогда оставлю тебя наедине с воспоминаниями, – улыбнулся младший и хлопнул сестру по плечу. – Эй, разве так обращаются с леди? – усмехнулась она и несильно ударила его кулаком в руку. – Разве ты когда-либо обращалась со мной, как леди? – поднял бровь Эзро. – Мечтать не вредно, мечтать не вредно, – нараспев произнесла она, и у Огастина снова защемило сердце. Это всё какой-то сон. Эрика ведёт себя, как ни в чём не бывало. Её кто-то подставил. Пока Гас перебирал в голове возможные варианты оправданий действиям сестры, откидывая самые ужасные предположения, к которым вели все доказательства, Эзро уже покинул общество родственницы и направился ко входу дома. Огастин поспешил за ним, кинув последний взгляд на Эрику. Двое братьев снова собрались в комнате, подвесив под потолок один магический светильник – после ужина стремительно начало темнеть. Эзро посмотрел на кисть своей левой руки, и там появилась круглая металлическая таблетка на цепочке. Поперёк неё простиралась ровная, слегка тёмная полоса. – Это же... – у Огастина непроизвольно открылся рот. – Да, злобомер. – Но откуда? Я думал, их позволяют носить только членам Совета магов и лордов! – Откопал в кладовке одной из наших лавок. Он пылился в коробке с амулетами, позволяющими видеть личины под мороками. Когда я коснулся Эрики, линия была очень чёткой. – Могла она... Гудвера... – липкий неприятный страх и отчаяние закрались в душу бедного мага. – Гас, послушай меня, – Эзро утешающе положил руку другу на плечо. – Такое случается. Раньше многие попадались под подчинение и это не было редкостью. Мне тоже не по себе, но сейчас надо успокоиться и не подавать виду, что мы что-то знаем. Я по-тихому сообщу в ратушу. Там есть люди, занимающиеся подобными вещами. – Если свести татуировки? – Огастин отказывался принимать реальность. – Если бы всё было так просто, императоры не стали бы скрывать это от людей. – Что ты имеешь в виду... Тёплая ладонь всё ещё лежала на плече Огастина, и он постепенно приходил в себя. – То, что мы не должны в это лезть. Здесь мы бессильны. И с сестрой мы об этом ни в коем случае говорить не должны. Я больше, чем уверен, что в районе Марен-Кара давно нет алтарей. Выходит, алтарь спрятан в другом месте, далеко отсюда. И быстро переместиться возможно только благодаря порталу. Она никак не могла сделать это сама, кто-то ей помог. И если этот кто-то узнает, что мы что-то подозреваем, вся семья может оказаться под прицелом. – Ты уверен, что нельзя ничего сделать? – не сдавался Огастин. – Что если мы попробуем её убедить рассказать нам всё о тех, кто ей помогал? – Не будь наивным. Даже если мы позовём менталиста, если Эрика вспомнит о том, что сделала, она может сломаться. Здесь нужно действовать осторожно и быстро. Я сейчас же отправляюсь в ратушу, а ты остаёшься здесь и следишь за ней. Ясно? Огастин колебался, но кивнул. Он снова оказался бесполезным. Только сейчас его капризы не должны мешать делу. – Гас... – Эзро сжал плечо посерьёзневшего мага. – Если ты думаешь, что не справишься, я попрошу Эрэста. Конечно, чем меньше людей знает, тем лучше... но сам понимаешь, риск – непозволительная роскошь. Ещё чего. Огастин не поддастся чувству несамостоятельности вновь, чувству, что его жизнь можно облегчить, просто перенести этот груз со своих плеч на плечи других. – Нет. Я справлюсь. – Будь на связи, зови, если что. – Да. Эзро ещё открыл рот, чтобы что-то сказать, но вместо этого вздохнул, приобнял брата за плечи и ткнулся своим лбом в его. – Тебе пригодится. Времени на медитации нет. Вперёд. И, поднявшись с кровати, покинул комнату, оставив Огастина с пополненным резервом.