Милисса. Продолжение истории.

– Как поживаешь? Ох, фигово выглядишь, бедняга... Мои дорогие друзья жалуются, что играть с тобой совсем не интересно, что ты негнущийся как болванка, да ещё и не реагируешь, как следует. Где ты научился так хорошо игнорировать людей? Потрясающая способность, в хозяйстве пригодится. Держа руки за спиной, темноволосый мужчина неспешно приблизился к уже неживому телу, находящемуся в углу. Рука поднялась в воздух и оттянула ворот рубашки. – Ауч... – он брезгливо отнял руку. – Должен признать, потрепали тебя знатно. Не слишком ли большая жертва ради того, чтобы обдурить меня? Смотри-ка, так мучился, и всё зря. Лорд выглядел таким красивым на фоне своей жертвы, но уродливая натура выползала даже из-под манжета тёмных рукавов и белеющих во мраке комнаты кружев. С гордой осанкой лорд поднялся, не прекращая свою монотонную речь. – Так жаль, – разочарованно протянул он, оборачиваясь, чтобы выйти из комнаты. – Я ожидал от тебя большего. Обладатель красивого баритона уже собирался уйти, оставив узника гнить в одиночестве и тишине. Он никак не мог увидеть, что в этот момент застывшие пальцы шевельнулись и тело молниеносно оторвалось от пола. Вкладывая в последний рывок все силы, которыми он обладал, Ширк вырвался вперёд, на ходу отталкиваясь руками от косяка, и пронёсся вдоль лорда. Не веря своему счастью, парень тут же пожелал вернуться домой, он вбухал в заклинание так много силы, словно его целью было перегореть. И... ничего не произошло. Ничего! – О, а я говорил тебе, что ты почётный гость? Мы дали тебе комнату с дополнительной вместительностью, чтобы ты мог побегать туда-сюда, если наскучит, размяться... Как? Узник, шатаясь, побежал вдоль стены, словно решил послушаться совета хитрого лорда. Руки лихорадочно шарили в поисках выступа, но идеально ровные гладкие плиты были холодны и неприступны. Нет выхода. Но как? Он был уверен, что слышал голоса орков за этой дверью. Их громкий, хриплый хохот. Это не могло ему привидеться. Ведь не могло? Это из-за сотрясения? Головокружения? Именно это сейчас и происходит... Кретин. Что теперь? Ноги не держали, Ширк упал на колени. «Ты и меня убьёшь? – думал он на грани слёз. – Как убил её?» Даже если бы мог говорить, имело ли это смысл? Тот лорд был последним человеком, кому узник хотел показывать слабость. Но выхода не было. Ему хотелось кричать, но получалось лишь сипеть. Как же самонадеянно было думать, что он сможет выдержать издевательства без тотальных потерь, что бывало больнее. Да, как ни странно, он всё ещё мог сказать, что бывало больнее, но кричал от души. Оркам это надоело, их это раздражало. И из всех возможных выходов заставить узника замолчать они выбрали самый изощрённый – дали попробовать на вкус горячей смолы, которую растапливали, чтобы обмакивать факелы. Наверное, Ширк окончательно сошёл с ума. Поскольку всё ещё хотел усыпить их бдительность и поставил щит ниже горла, чтобы обожгло лишь его, а желудок остался в порядке. О, как он тогда орал. А затем перестал орать очень и очень надолго. Когда искалеченного узника оставили в одиночестве, он в течение дня, а может и больше, выкашливал остывшую, прилипшую к гортани смолу, в которой чуть не захлебнулся. Да уж, такое залечить самостоятельно он не сможет. Если вообще будет шанс вылечиться. Так странно, смерть буквально стоит напротив, но он всё ещё сдерживается, чтобы не заплакать. – Ты забавный. Зачем мне убивать тебя? Я здесь затем, чтобы поиграть с тобой, вот и всё. Я соскучился, мы так давно не проводили вместе время. Хм-м... дай подумать. Любишь шахматы? А прятки любишь? Хотя где здесь прятаться?.. А! Знаю! Вы с ней так часто играли в карты вдвоём, что я даже начал ревновать. Помню, карты тебе нравились. Ты отдыхай, умойся. Не просто же так здесь и душ, и туалет. Представь, что ты в гостях, и наслаждайся отдыхом. А я достану нам лучшие игральные карты. Душ! Туалет! Парень замер, боясь дышать. Надо думать о другом. Карты. Он любил играть в карты. А она играла даже тогда, когда это было необязательно. Для смеха надевала на себя шляпу шута, если проигрывала, и заставляла его делать то же самое. – Ты прав, мы можем устроить и это. Будет весело, вот увидишь! И воодушевлённый психопат исчез. Ширк даже не успел заметить как. Но это было и неважно. Он заставил себя подняться. Если Эйтан понял, в каком состоянии сейчас маг, действительно даст время на восстановление. Иначе играть в карты будет не так весело. «А её смерть окончательно свела тебя с ума, – думал он, на ощупь ища дверь к санузлу. – Впрочем, не мне об этом говорить». Конечно, шансов мало, но если есть туалет, должна быть канализация. Сам он в дыру пролезть вряд ли сможет, но ему бы хоть капельку силы, чтобы разломать и сделать трубу шире. Останется только просунуть туда большую часть себя и можно колдовать как нормальный дракон. «Но сначала... – бледный парень нащупал дверную ручку в темноте, он настолько хорошо изучил камеру заключения, что с первого раза достал до неё, не глядя, и повернул. – Сыграем партию».

***

– …А во дворе подарок стоит! Огроменный! Просто чёрный куб, перевязанный лентой. Старшекурсники давно догадались, что внутри, а нам не говорят! И первую неделю времени на это не было вообще. Выпустив все новости на одном дыхании, я, наконец, обратила внимание на Элая. Его пальцы то и дело шевелились, словно он пытался что-то сказать: во время моего монолога руки поднимались в воздух, но тут же опускались на колени, сцеплялись в замок или мяли друг друга. Конечно, Момо обратил внимание на то, что его ученик непривычно молчалив, но не перебивал меня из вежливости. Только смеялся над моим описанием таких разных курсов. Ведь при этом многие из них уже крепко дружат! Как горячи и веселы драконы, как благородны, но по-хитрому шутливы эльфы, и как просты и добродушны человеческие маги. Само собой, в любой компании есть тихони, зануды и шутники, но статистика кричит о контрастах рас. И это одно из наиболее интересных явлений школы. – Я пропустил момент, когда вы успели поменяться местами. Помню, не так давно Элая было не заткнуть, а из тебя еле слово вытащить! – хитрые глаза прищурились, изучая лицо, растерявшее прежнюю весёлость. Это в Элае я заметила уже на второй день, он часто сосредотачивался и уходил в себя, нервно повторял в голове реформы короля Сирила, день основания Драконьей империи, определение химического элемента и вообще всё, что было нужно зазубрить. Он просил не трогать его вечерами, когда я стучала в окошко общежития, чтобы поболтать и поделиться впечатлениями – делал уроки. Как обычно, вёл себя по-взрослому, самостоятельно. Но всё ещё был простым и радовался даже тройкам. Считал, для того, кто впервые слышал многие названия дисциплин, это достойный результат и неплохое начало. Он был не против делиться мыслями со мной, но вот при Момо почему-то застеснялся. «Ты уже отлично можешь говорить и почти не картавишь», – я попыталась подбодрить его. «Знаю…» «Я даже слышу твой голос с двадцати локтей, хотя раньше могла только с пяти!» Он иронично приподнял брови, намекая на то, что я не помогаю. – Ну! – улыбаясь во весь рот, пихнула его локтем в бок. – Если ты не скажешь, я скажу. Элай приоткрыл рот в испуге, будто всё же собирался то ли, наконец, что-то выдавить, то ли выругаться на меня, но вновь замялся. – Момо, а у Элая есть сюрприз! Теперь можешь забыть про язык же!.. – Я же сказал, я сам! В тишине, поглотившей класс, который нам выделили на выходные на репетиции, Элай стыдливо опустил глаза на свои раскрытые ладони, которые сжались в кулаки, словно отказываясь помогать своему владельцу вести разговоры. Прошла некая заминка, прежде чем Элай нашёл в себе смелость поднять на Момо глаза и неловко улыбнуться. – Я ещё… не очень хорошо говорю. И правда, при волнении картавость становилась заметной. Когда парень не нервничал, нельзя было сказать, что только недавно научился человеческой речи. Хотя по-моему, ему это даже шло, усиливало безобидность. Вот и сейчас он очень мило выглядел, чуть напряжённый и испуганный. – Мисси, это заклинание какое-то? Иллюзия, да? – беспомощно промолвил Момо. Кажется, он шуганулся не хуже Элая. – Если бы я так умела, обставила бы брата в розыгрышах, – пожала я плечами. – Она помогла… то есть не она, другой маг. Он помог мне снова говорить, – шевеля языком медленнее, чем обычно, пояснил Элай. – Как? Как давно? – приложив ко лбу ладонь, Момо смотрел на рот флейтиста, не отрываясь, чем ещё больше смущал его, но, похоже, вовремя это понял и перевёл внимание на глаза. – Полторы недели назад… примерно. Момо всё ещё молчал, и парень, почему-то почувствовав себя виноватым, начал извиняться. – Извини, я хотел сказать раньше. Но не мог, было… – он снова улыбнулся, – неловко. Я знаю, что должен был сказать это, но тянул, хотя знал, что всем было бы удобней со мной таким… – он запнулся, когда понял, что учитель сидел всё это время с закрытыми глазами. – Не могу наслушаться… – став похожим на Элая, Момо нервно улыбнулся. – Извини, ты предлагал помочь мне раньше, – снова опустив глаза на сжатые кулаки, затараторил Элай, – но я боялся. Не только магов, себя самого. А ещё, что они могут попросить сумму, которую мы не сможем заплатить. И я привык к тому, что такой, что буду с этим жить всегда. – Притормози, – Момо сказал это шёпотом, осторожно положив руку парню на плечо, который послушно заткнулся, будто ждал приказа. – Мне нравится тебя слушать, но не так, – он усмехнулся. – Ты всегда знал, когда смолчать. – Учитель притянул Элая к себе, а тот неуклюже встал со скамейки, чтобы было удобней обняться. – Мне так этого не хватало! Я прыснула, глядя на возмущённо вытянувшееся лицо флейтиста, а потом ойкнула, когда меня второй рукой притянули к себе. – Тебя мне тоже не хватало, невозможная девчонка! Иди сюда. Через шум дождя, что стучал по окну, послышался смех – Элай согнулся, выворачиваясь, чтобы спасти бок от пальцев Момо. – Прости, не удержался. Не хотел ждать, пока на ум придёт шутка, которая смогла бы тебя рассмешить. Я тоже засмеялась, Элай сделался пунцово-красным, а Момо, кажется, стал чуточку счастливее.