***
Голубоволосая встала, не желая больше проваливаться в тревожный кратковременный сон, что не давал нормально отдохнуть даже ночью. Состояние было похоже на похмелье, но вряд ли то могло наступить от одного глотка водки. Она изо всех сил пыталась не полоснуть по затянувшимся шрамам, пыталась переубедить себя в том, что нужно спуститься в магазин, чтобы купить пачку сигарет, или же алкоголя, а лучше всего вместе, чтобы забыться хотя бы на час. Телефон зазвонил в кармане трикотажных чёрных шорт Вершининой, и та с надеждой вытащила его, только звонок ожиданий не оправдал — это была Ада. Девушка, не желая слушать никаких возражений, сказала, что если Кира не появится возле её дома через час, она приедет сама, что заставило Вершинину улыбнуться и даже начать собираться. Несмотря на ужасную лень и апатию, та сделала макияж, быстро натягивая любимые вещи, покидая пустую квартиру. Родители при всём желании не могли остаться дома, потому что работу никто не отменял, а Пашу девушка всё-таки смогла отправить в универ, хотя тот и сопротивлялся, не желая оставлять сестру одну. Но разве это было в первый раз? Теперь мысли о суициде уже не имели никакого смысла, да и вообще практически не посещали синеглазую. А после всего, что она пережила, это был огромный прогресс, хотя и на данный момент девушка выдавила из бластика сразу четыре таблетки успокоительного. Общество Ады и ведро мороженного, что та предусмотрительно вытащила из холодильника, немного подняли настроение Кире, и та бы с удовольствием просто посидела в тишине, поедая ванильное со сгущёнкой, но розоволосая была совсем другого мнения на этот счёт, а так как у хозяйки квартиры не было ключей, чтобы ту покинуть, девушки не могли пойти куда-нибудь, и, заметив, что Кира неотрывно смотрела на гитару, стоявшую у стены в комнате Ады, попыталась расшевелить Вершинину, моментально вытащив ту и настроив. До Киры только сейчас дошло, что обычно у подруги ногти на правой руке всегда были короче, чем на левой. — Почему ты на меня смотришь, как бомж на окурок? — засмеялась Ада в ответ на улыбку девушки, сыграв несколько аккордов. — Играла когда-нибудь? — улыбнулась сероглазая, садясь по-турецки и откидывая розовые пряди назад. Кира отрицательно покачала головой, не подозревая, что Ада, хотя Вершинина и не считала её близкой подругой, готова хоть сейчас начать учить её играть на гитаре, или слушать музыку на всю громкость, просто сидя в углу комнаты, лишь бы та не грустила. Девушка и сама не понимала, как любит и как дорога ей Кира — девушка, которая в любой ситуации будет смеяться над шутками, будет с лёгкой улыбкой сидеть на ступеньках лестницы в клубе, крепко обнимать при встрече и подпевать песням вслух в любом месте. Вчера, почему-то видя её такой разбитой на улице с бутылкой водки, она внезапно осознала это. Наверное, поэтому еле как уговорила саму себя не звонить Туманову, чтобы наорать на этого идиота за то, что он всё ещё не признался Кире в чувствах — Вершинина до сих пор выглядела рассеянной, и неизвестно, как она на это отреагирует спустя почти сутки. Зная, что лучше не вмешиваться в их отношения, она пыталась, как могла, поддержать её — это легко получалось с теми людьми, кого Ада знала давно, но только Кира к ним не относилась — девушка при всей открытости скрывала лучшую сторону характера, не намеренно — в этом сероглазая была полностью уверена, — и девушка правда делала всё искренне, так что улыбка, да и вообще любая эмоция Киры, была маленьким доказательством тому, что у неё получалось. Просто Ада была таким человеком — всегда плевала на статусы, если видела, что кому-то плохо, и если окружающие считали это большим плюсом, сама розовласая отдала бы многое, чтобы не быть такой "доброй", но ничего с собой поделать не могла. Перебрав несколько треков, мелодии которых были известны розововолосой наизусть, они сошлись на довольно популярной группе «Нервы», и у Киры поразительно быстро начало получаться, что больше всего радовало Аду — так она хотя бы чувствовала себя нужной, ведь Кира, судя по её виду, отвлеклась от мыслей о Егоре.***
— Цок-цок, у него появилась она, — со всей силы хлопнув шатена по плечу, что заставило того даже посмотреть на блондина, пропел строчку известной песни*, при этом ещё и заржав, одногруппник и по совместительству лучший друг парня, Денис. — Отъебись, Котик, — только буркнул Егор, продолжая через предложение записывать лекцию, подперев лицо рукой, выражение которого, кстати, не вызывало никаких положительных эмоций, хотя обычно парня довольно сложно было расстроить. — Цок-цок, был Туман, и нет... бля, чё-то не в рифму, — снова закатился Ден, даже не обратив внимания на «ласковое» прозвище, которое обычно его бесило: только Туманов его так и называл, и то в редких случаях; остальные не осмеливались, ибо спортивного телосложения под два метра ростом парень этого не приветствовал. А вот Егора фамилия друга — Котеев — всегда забавляла. — Тебя сегодня вообще ничем не расстроишь что ли? — пытаясь сосредоточиться на теме пары, спросил Егор, проверяя почту, которая так и осталась пустой спустя ещё три часа. Нет, он прекрасно понимал — глупо ждать, что Кира напишет первой, но всё-таки в ВК заходил постоянно, хотя уже и так решил, что вечером непременно ей позвонит. — Твоего уныния на нас обоих хватит просто: подумаешь, поцеловалась она с ним — ты сам виноват, — невозмутимо высказал своё мнение «Котик», при этом нарисовав на полях тетради Туманова морду кота и сердечко, снова заржав. — Ты, блять, за кого вообще?! — довольно громко на эмоциях поинтересовался Туманов, что заставило половину группы обернуться на парней, сидящих за последней партой, хотя тем до этого дела не было. — Я? За Кирюху, — усмехнулся Денис, продолжая разрисовывать тетрадь Туманова, пользуясь тем, что тот слишком охренел от заявления друга и не замечал этого действия. — Ну а чё ты хотел? Охеренная девка, а ты ходишь здесь, хернёй маешься. Пришёл бы и сам её засосал, поставил перед фактом, что любишь её дохерища, и всё, — в отличие от Егора, Денис здесь явно проблемы не видел, поэтому, закончив украшать тетрадь друга котами с разными эмоциями на мордах, облокотился на спинку стула, откидывая назад голову, что показывало, как ему надоела эта пара. — А ничё, что мы как бы с ней только друзья? — Егора раздражали такие «практичные» советы друга, который, кстати, серьёзных отношений не имел, поэтому Туманов списывал их на стёб. — Ну и чё? — усмехнувшись, слишком громко, со слишком весёлой интонацией, что услышал даже преподаватель, который Котеева из-за его шуточек и так терпеть не мог, но после секундного молчания Денис поднял ладони с видом а-ля «я тут ни при чём», лекция возобновилась, но закончена так и не была — прозвенел звонок. — Короче, не скажешь ты — я тебе обещаю, я её сам выслежу и расскажу, — мило улыбнулся блондин, но, подумав, добавил: — а может и не расскажу, сам подкатывать буду, — заржал тот, но понимая, что Туманов за такие шуточки и врезать может, поспешил покинуть аудиторию, чтобы Егор его не догнал. Насчёт второго Денис, конечно, шутил, а вот то, что друг может и правда сам поговорить с Кирой, было вполне в его стиле.***
После примерно десятого прощания с Адой, та всё-таки отпустила Киру, которая благодаря розововолосой почти научилась играть на гитаре, выучила несколько треков «Нервов», да и вообще отлично провела время, хотя и не переставала думать о Егоре. На улице уже темнело, но Киру это мало заботило, а погода, к её удивлению, была довольно тёплой для ноября, но рисковать идти до дома пешком она не стала — девушка чувствовала себя ужасно уставшей, скорее из-за того, что спала от силы часа два, поэтому доехав на метро до своей станции вышла, отправив Аде сообщение, что уже подходит к дому, как её попросила сделать подруга, когда та отказалась от предложения проводить её. На улице уже вовсю лежал снег, да и вообще зима вступала в свои права, перекрашивая Москву в белый цвет, что не могло не радовать Вершинину, когда та пересекала аллею, что была такой родной и привычной. Как раз в это время ей позвонил Паша, но ответив на звонок девушка поняла, что это не брат, а Эрика с его телефона, которая поинтересовавшись как дела и получив более-менее приемлемый ответ, стала звать Киру вместе с ней и Пашей в кино. Кира отказалась, объяснив, что всё равно уснёт на фильме, тепло попрощалась с Золотарёвой, продолжая путь домой ровно до того момента, как заметила в конце парка Туманова. Первой мыслью было резко развернуться и зашагать в другую сторону, и сделав круг вокруг многоэтажек, прийти к своему дому. Потом уже голубовласая поняла, что стоять на месте очень странно, и всё-таки продолжила шагать в том же направлении, что и несколько минут назад. Как бы она не боялась говорить с ним, она скучала. Скучала по глупым сообщениям в ВК, по голосу, хотя они и не общались всего день. Решив плюнуть на гордость, обиду, вину и остальные эмоции, которые не очень сочетались друг с другом, она ускорила шаг, пытаясь не сорваться на бег. — Егор, — подойдя не так близко, даже не думая, окликнула парня девушка, но тот даже не обернулся. — Не хочешь меня видеть, так и скажи, — уже громче выкрикнула та, не понимая, почему так взбесилась, ведь он мог элементарно не расслышать, как и получилось — из кармана парки выглядывал провод наушников, в которых сто процентов на всю громкость играл рок. Но, к счастью девушки, помимо прохожих, что глядели с непониманием или же недовольством, по голосу её узнала Квин, радостно делая попытку побежать, но из-за поводка, защёлкнутого на маленькое расстояние, не смогла, когда Туманов наконец обернулся, увидев Вершинину, что стояла всего в нескольких шагах от него и довольно грустно улыбалась, глядя ему в глаза. Не думая пойдя навстречу, тот стащил наушники, засовывая их в карман, испытывая неловкость, когда оказался рядом с Кирой. — Привет, — смущённо проговорила та, пряча руки в карманы куртки и смотря исключительно на овчарку, что сидела возле ног хозяина. — Привет, — не представляя, что делать дальше, ответил тот, чувствуя себя в буквальном смысле идиотом. Поправка, идиотом лет четырнадцати, не больше. Парень нервно усмехнулся, когда в голове ничего кроме фразы «как дела?» не появилось, и машинально сжал руку в кулак, что не укрылось от синеглазой. Она и сама ногтями себе в ладони впивалась, норовя такими темпами испортить идеальный маникюр. Кира уже подумала попрощаться и пойти, ибо стоять в парке и не спускать взгляда с собаки её не привлекало, когда её резко притянули к себе, обнимая одной рукой за плечи, и та, опять же слишком робко и не свойственно себе, обняла парня в ответ, но почувствовав, как он привычно опустил голову, соприкасаясь лбами, прижалась к нему, не думая уже абсолютно ни о чём. Неважно, что будет дальше, пусть уже, скорее всего, никакая влюблённость в него ему не нужна, хоть что, лишь бы они остались хотя бы друзьями, ведь смотреть на то, как любимый человек счастлив с другой было привычно, так пусть найдёт себе более достойную девушку, что не станет причинять боль всем окружающим, но хотя бы изредка проводит время с ней, пусть считает только лишь другом, неважно. Главное, чтобы он не ушёл из её жизни насовсем. Не нужно никаких слов — она готова была стоять с ним так вечность, хотя и знала, что она виновата и ей было морально плохо от этого. — Прости, Кир, — отпустив ту, начал парень, смотря в синие бездонные глаза подруги, и та попыталась спросить за что, но Туманов не дал ей этого сделать: — я сам виноват, что бросил тебя одну, — действительно с виной в голосе договорил тот, видя, что на лице девушки читается удивление. — Давай, пожалуйста, не будем об этом, — получив ответ в виде кивка, Кира медленно пошла в сторону дома, не зная, о чём говорить дальше, поэтому пара шла молча, но на развилке дорожки между домами ничего не изменилось — Вершинина снова хотела попрощаться, хотя это бы и было очень глупо, и пойти домой, только вот её, не спрашивая, взяли за руку, уверенно ведя в сторону противоположную от её двора. — Конечно, зачем спрашивать, пойду ли я к тебе, — хмыкнула та, но руку не вырвала, продолжая идти рядом с Егором. — Я тоже думаю, что в этом нет смысла, — абсолютно спокойно ответил тот, резко останавливаясь, не отпуская руку девушки и даже сильнее сжимая её. — Или ты вообще не скучала? — усмехнулся тот, видя, что она, как и прежде, довольно смешно и мило сморщила нос и надула губки. — Не-а, — склонив голову набок и не сдержав улыбки, ответила та, понимая, что он точно знает, что это далеко не так. — Обидно, Кир, обидно, — покачал головой тот, но тоже улыбнулся, снова потащив не слишком сопротивляющуюся девушку к подъезду. Зайдя в лифт, та сняла шапку, тряхнув головой, и волосы привычно рассыпались по капюшону и плечам. Каждое её движение было таким родным и привычным, что в сотый раз за эти двадцать-тридцать минут заставило Егора вспомнить разговор с Котеевым на паре. Ведь как бы глупо не звучали его рассуждения, он был прав во многих вещах. Девушка, кажется, уже перестала испытывать это дурацкое чувство неловкости, как и сам парень, рассказывая и смеясь, что её даже не выгнали из дома за волосы, умолчав о вчерашней истерике; о том, как Ада учила её играть на гитаре, но всё это не значило почти ничего до того момента, как уже в гостиной она подошла к шатену со спины, обнимая так крепко, насколько хватало сил, сказав о том, как она переживала из-за их отношений и как сильно скучала. Легко взяв её за запястья, тот повернулся лицом, смотря ей в глаза, и она привычно улыбнулась ему, про себя отмечая, что каждое движение по отношению к ней всегда было безумно нежным, будто парень боялся причинить ей самую незначительную физическую боль. — Кир... Надо было раньше сказать, — при этих словах сердце синеглазой забилось раза в три — точно, быстрее, но девушка продолжала смотреть на парня, хлопая ресницами. В животе поселилось то же чувство, что два дня назад — наверное, те самые бабочки, о которых говорят все влюблённые. — Я люблю тебя. И не как подругу, — Туманов ожидал любой реакции, поэтому моментально, но так же нежно, приподнял её голову, держа за подбородок и наклоняясь, целуя в губы. Ступор светловолосой довольно быстро исчез, заставив ту приподняться на носочках, обнимая его за плечи и целуя в ответ. Вряд ли он мог знать, что только об этих словах она и думала всё это время — как признаться ему, что она больше не представляет, и не хочет представлять жизнь без него, как сказать, что хотелось рыдать, представляя хоть на минуту, как он, её Егор, будет с кем-то другим. Покусанные в кровь губы девушки были для него самыми мягкими и нежными, а её холодные руки пустили волну мурашек по спине, когда та нежно провела кистью по шее, наконец отрываясь от поцелуя. — Я тоже тебя люблю, очень, — тихо рядом с шеей парня сказала та, пытаясь не задушить его в объятиях от безмерной радости. Она и представить не могла, как всё перевернётся этим вечером, насколько счастлива она будет именно в этот момент, а парень был в некотором роде шоке от происходящего. Да, он понимал, что дорог для неё, но вовсе не ожидал, что она так легко ответит взаимностью, будто только и ждала, пока он признается ей первым. А она ждала. Как-то отдалённо тот подумал, что она говорит это специально, чтобы не разрушить все отношения совсем, но видя её улыбку тот снова считает себя идиотом: это же всё та же девушка, которую он безумно любил и будет любить, всё та же, которая проводила с ним дни напролёт, та, что в холодный день встречала его возле дворца спорта, крепко обнимала с утра, обещая никуда не отпускать, и он действительно почувствовал, как любит её, как она нужна ему — нужна любой, без макияжа, грустная, до безумия весёлая, уставшая, любая — пусть просто будет рядом.