***
Родной дом встретил Магнуса Нотта привычной за последний год суетой. Брехали собаки, вопили дети, тяжело ухал большой молот в кузнице, а из распахнутого настежь окна гостиной с дырявым потолком раздавался свирепый матерный рёв на два голоса – старший из грузчиков согласовывал расценки с Паркинсоном. Нотт, тоже намеревавшийся потолковать со своим счетоводом, поёжился и трусливо аппарировал на тренировочную площадку. Ничего, вечерком потолкует, время терпит. На площадке занимался молодняк. Ургхарт, злющий, как свора насидевшихся в клетке пикси, орал и бросался жалящими заклятиями: – Куда?! Куда локоть задрал, фестралья ты отрыжка? Чётче замах! Пошёл! Где вас, блядь, делают, таких рукожопых? – Даже не знаю, папа, – вякнул Ургхарт-младший и тут же огрёб от гневного родителя увесистую оплеуху. – Поговори мне, сопляк! На позицию! Хлопок аппарации услышали все, но никто даже не обернулся – Ургхарт разошёлся не на шутку. – Эдвард, не рычи, – Нотт стащил опостылевшую магловскую рубаху и швырнул её на ближайшую лавку. – Фу, жарища! – Чары тебе на что? – рявкнул Ургхарт. – Прикройся, охальник! Взяли моду средь бела дня в одном исподнем шарашиться! Нотт закатил глаза и опять натянул клетчатое недоразумение, какое в принципе невозможно было зачаровать. Мордред знает, из чего маглы ткали эту псевдо-шотландку, но нормальной шерсти там было настолько мало, что чары охлаждения почти не держались. – Верно, миссис Ургхарт, святая мученица, всё-таки сбежала к капитану баржи, как обещалась, – пробурчал он себе под нос и примирительно улыбнулся: – Да что стряслось-то? – Флинт, сволочь, опять подрался с Сивым! – Ургхарт небрежно повёл палочкой, ставя «заглушку». – Тьфу, зараза! Как всегда, ничья? – Хрен там! – Подрал, что ли? – похолодел Нотт. – Ебать, три ночи до полнолуния! Бэддок что сказал? – Бэддок твой ржал фестралом, – раздосадовано махнул рукой Эдвард, – а потом вообще в Малфой-мэнор умотал. Там, говорит, красота и безмятежность, никто не тупит и не орёт, кроме павлинов, но лучше уж павлины, чем мы, идиоты. – Что с Флинтом?! – Квинт всосал огденского и пошёл разбираться с Грейбеком, а к тому Макнейр в гости заявился. Волчара и палач сделали нашего дурня вчистую. Лежит, сука, третий час без сознания. Матерится. – Без сознания? – Магнусу разом полегчало. Слава Мерлину, обошлось! – Дурное дело нехитрое, – Ургхарт обернулся и для порядка погрозил кулаком бойцам. – Спорим, он и в гробу ещё три дня будет колобродить, троллья рожа. – А Макнейр что здесь делает? – скривился Нотт. Уолден Макнейр, угрюмый верзила, слыл типом гадким и беспринципным, не чурался пыток и открыто насмехался над «вояками-чистоплюями». Нотт и Макнейр не раз встречались в Ставке, и только прямой запрет Лорда на дуэли между членами Ближнего круга спасал мерзавца от пульсара в наглую рожу. – Кто бы его сюда пустил? – Ургхарт сплюнул. – Это у Флинта сейчас полный мэнор ублюдков. И Малфой туда попёрся не пойми зачем. Ещё и облаял меня, скользкая тварь! – Ага, – Нотт почесал в затылке и понял, что от визита к «ублюдкам» не отвертеться. Пока Цисси была занята подготовкой к очередному ритуалу, следовало объясниться с союзничками и показать им, кто тут сэр Магнус Пламенный, а кто – охреневшая шваль, подзабывшая лордовы Круциатусы. Флинту тоже следовало вломить от души, но это подождёт – пусть очухается сперва. – Нет на эту братию Долохова. Уж он бы… – пробурчал Магнус и щёлкнул пальцами, вызывая домовика. – Мантию, сапоги, пожрать и молока холодного! – К себе не пойдёшь? – Там Паркинсон с работниками воюет. Бля, целый лорд, а приткнуться некуда! Дожил. Где Теодора носит? – А я знаю? Ты бы поговорил с сыном – это он от невесты бегает. Панси только в камине показалась, так он ложку в похлёбке бросил, дружка своего белобрысого за шкирку из-за стола вытащил и галопом за стены. Небось, на речке околачиваются, лоботрясы. Нотт вздохнул. Давая обещание Паркинсону, он совсем не подумал, что в женихи попадёт Теодор. Магнус по-прежнему воспринимал сына крохотным малюткой и потому был немало ошарашен выбором девицы Паркинсон. Но слово есть слово, да и Тео к известию о помолвке отнёсся спокойно. Он послушно кивал головой, вставлял дельные замечания, сам предложил устроить свадьбу сразу после Хогвартса и вообще выглядел образцовым наследником – разумным и почтительным. Сам Магнус, например, попортил своему отцу немало крови, но всё-таки женился на любимой девушке. Но вот саму Панси Теодор избегал настолько явно, что это было заметно не только невесте, но и всем, кто имел глаза. С сыном действительно стоило поговорить – девушка не заслуживала перешёптываний за спиной. – Сегодня же вечером, – кивнул Нотт и тяжко вздохнул: «Цисси, любимая, когда же ты вернёшься?» Странное дело, но во Флинт-мэноре Магнус доселе не бывал – Флинты предпочитали жить рядом с сюзереном, к родным пенатам наведывались редко и в гости никого не звали. Честно сказать, в своё время Нотт не был уверен, что Квинтус согласится дать разрешение на каминную связь со своим мэнором. Поэтому из камина Магнус выходил заранее готовым ко всему, включая встречу с неупокоенным духом самого Лудо Архангела, и палочку держал наизготовку. Однако в огромном зале с высоким сводчатым потолком было пусто. Нотт огляделся и присвистнул. Свист заполошным эхом отразился от голых каменных стен и унёсся под крестовые своды. В стрельчатые арки окон нахально лезли ветви деревьев, а пол покрывал изрядный слой перепревших листьев и прочего мусора. Было сыро, зябко и сумрачно от зелени, сплошь забившей оконные проемы. – Каминчик ничего так, – вслух сказал Магнус и хмыкнул. Громадный камин, казалось, сам собой вырастал из каменной стены: простая, безо всяких ухищрений, кладка и развалины печного уступа в правом углу. – Есть тут кто? Эхо опять понеслось через весь зал, рассыпалось по углам и сгинуло, запутавшись в колоннах, поддерживающих своды. – Дивное местечко, – проворчал Нотт. – Что-то я уже домой хочу. Эй! «Эй-эй-эй!» – передразнило эхо. Магнус покачал головой и направился в дальний конец зала, где заметил стрельчатый проём двери. Он перешагнул через заросший травой порог и очутился в молодом лесочке. Над головой чирикала какая-то пичуга, а под ногами змеилась утоптанная тропинка, скрывающаяся за холмом странных прямоугольных очертаний – вероятно, когда-то здесь тоже было здание. Нотт пожал плечами, перехватил палочку в левую руку и зашагал по тропинке. Попетляв между деревцами и грудами замшелых камней, та вывела Магнуса к крепким дубовым воротам какой-то усадьбы. Усадьба была построена на совесть: каменный забор, вполне тянувший на невысокую стену, перегораживал путь к крепкому и приземистому двухэтажному дому с маленькими окошками. Сзади, судя по макушкам деревьев, колышущимся на уровне первого этажа, был обрыв. Круглая башня в правом углу двора делала усадьбу похожей на маленькую крепость. «Ага, – развеселился Нотт. – Вот и отчий дом тролльего семейства. Ничего, уютненько. Я думал, это будет пещера с кучами костей у входа». Он пару раз стукнул в калитку тяжёлым молотом, висящим на массивной цепи, потом двинул ногой по запертым воротам, выругался, залечил ушиб и, озлившись, влупил файерболлом в самую середину двора. За забором что-то загрохотало и посыпалось, кто-то испуганно ойкнул и тоненько заблажил дрожащим голоском: – Сей же момент! Сей же момент открыть, милостивый лорд! Не изволить гневаться! Не изволить! – Да хрен с тобой, не изволить, – пробормотал не на шутку заинтригованный Магнус. – Открой только. Во дворе что-то заскребло, зашуршало, и над воротами кое-как утвердился шест с красно-белым раздвоенным на конце полотнищем – ветхим, но чистым и аккуратно заштопанным как раз под хвостом у изображённой на нём саламандры. Ошарашенный Нотт отвесил челюсть. Узреть собственный гербовый штандарт с «золотым драконом в огненной купели» посреди дикого леса – испытание для истинно сильных духом. – Что происходит? – слабым голосом спросил Магнус у неведомого собеседника. – Я вроде по дороге никакими грибочками не лакомился. В ответ одна из створок ворот задрожала и медленно открылась наружу. За воротами обнаружился дряхлый сгорбленный домовичок в белоснежной наволочке. – Ты это… – начал было Нотт, но домовик мотнул поросшими седым пушком ушами и с явным усилием задудел в охотничий рог. С ближайшего дерева, возмущённо каркая, снялась ворона. Нотт прикрыл рот и почесал в затылке, а домовик перевёл дух, кое-как отворил вторую створку и опять дунул в рог. – Хватит, надорвёшься, – пожалел его Магнус. Домовик облегчённо обмяк, отбросил рог, но тут же состроил важную мордашку и согнулся в старомодном поклоне – ушастая голова скрылась в высокой траве. – Добрый сюзерен, храбрый рыцарь, благородный господин почтить визитом Флинт-холл! – голос из травы звучал необыкновенно торжественно, и Нотт, схватившись за бока, беззвучно заржал. «Цисси в думосборе покажу», – решил он и вальяжной походкой вошёл в ворота. Ушастый поборник древних традиций постоял кверху задом ещё немного, а потом с кряхтением принялся распрямляться. – Милорд поставить гиппогрифа в стойло? – спросил он подобострастно и бросил печальный взгляд на щелястый сарай, притулившийся к забору. – Обязательно, – пробурчал Нотт, – как только сумею протащить его через камин. Где гости хозяина? – В гостиной, – всхлипнул домовичок, – лежать и не шевелиться. – Веди! – рявкнул Нотт, и палочка сама прыгнула в левую ладонь. – Милорд не изволить гневаться, – домовик сгорбился и дрожащей лапкой утёр выступившие слёзы. – Галахад быть в своём праве. – Кто?! – Галахад, милорд. Я, – домовик горделиво приосанился, но слёзы всё равно катились по морщинистому лицу. Нотт тяжело вздохнул, убрал палочку и покрутил головой: – Что за день? То сумасшедшие маглы, то рыцарский роман. Давай, веди, Галахад, сын Ланселота. Гости и впрямь были в гостиной – рядком лежали на пёстром домотканом половике. Нотт тихо ругнулся и опустился на колени рядом с оглушённым Люциусом. – Этого-то за что? – укоризненно спросил он у домовика. – Тоже вроде лорд, и даже герб какой-то имеется. – Шествующий дракон в лазурном… – оживился домовик, но Магнус прервал его взмахом руки и велел отменить заклинание. Галахад опять понурился, шмыгнул носом, щёлкнул пальцами и мгновенно исчез – видно, о Малфоях он знал не только из геральдических альбомов. Очнувшийся Люциус нервным жестом потёр виски и недоумённо вытаращился на Нотта: – Ты должен быть в Лондоне! – А ты должен быть дома! – Поставка, Магнус! – Зелья, Люций! И безмятежный отдых в тенёчке, а не беседы за выпивкой со всяким отребьем. Что у вас произошло? – Чокнутый домовик произошёл. Убью негодяя! – Малфой ухватился за плечо Нотта и тяжело встал на ноги. – Финита Инкантатем! И за Флинтом должок. Хотя что с него взять, с идиота. Расколдованный Сивый, ворча, поднялся с пола и легонько пнул ошалело мотающего головой Макнейра: – Давай, ликвидатор ты хренов, приходи в себя. Не видишь, их милость примчались – непорядок учуяли. Доброго денька, милорд. Как оно? – Спасибо, Грейбек, чудесно, – оскалился Нотт и подкинул на правой ладони крохотный огненный шарик. Макнейр и Сивый обеспокоенно переглянулись, синхронно пожали плечами и вопросительно уставились на Магнуса. – Вы хоть знаете, подлецы, что негоже гостю поднимать руку на хозяина дома? – Остынь, Нотт, – Люциус взмахнул палочкой, приводя запылившуюся мантию в порядок. – Никто и ничего… Кстати, а где Квинтус? Нотт пару секунд подумал, коронным жестом прихлопнул файерболл левой ладонью (Грейбека передёрнуло – старый волк не любил шуточек с огнём), плюхнулся на стул и налил себе полстакана огденского из початой бутылки: – Выкладывайте, олухи. Да сядь ты, Люци, зелёный весь. – Что там выкладывать, – Фенрир повёл плечищами и с тоской посмотрел на стакан в руке Нотта. – У дружка своего спросите, ваша милость, где он это чудовище прятал. Мы тут перезимовали спокойненько, дом и флигели подновили, крыши поставили, печи переложили, а погреб с винишком не тронули даже. Магнус кивнул – усадьба была обустроена на зависть. Небольшие чистые комнаты со свежей побелкой, новые окна в вышитых занавесях, крепкая добротная мебель и большой камин в гостиной, обложенный красивой плиткой. – Хорошо здесь, – одобрил Нотт. – Сами всё делали? – А кто? Ясно, сами, – Фенрир усмехнулся. – В стаю работников не заманишь, вот и приспособились за столько-то лет. Миледи Флинт день через день наведывается, хлеб и молоко приносит. А мы ей дичь передаём, коптильни здесь очень хорошие. Ну, и домой… Нотт хмыкнул. Приводить сюда женщин и детей оборотни побоялись, в усадьбе зимовали только матёрые бойцы-маги. Со слов Люца Магнус знал, что деревушка стаи находилась где-то в Нидвудском лесу, и отыскать её в тамошних чащобах не смог бы не только Ковен, но и Дикая охота. Фенрир учёл горький опыт послевоенных гонений на тёмных существ и ликвидировал саму возможность захвата заложников. А леди Флинт, значит, подкармливает семьи оборотней. Умно. По лесной жизни ни хлеба, ни молока не достать – наверняка всё до крошки и капельки идёт детям. Зато теперь понятно, почему люди-волки ещё не подрали бестолкового муженька своей благодетельницы. «Теперь Флинту не проболтаться бы, – фыркнул Магнус про себя. – Ведь помрёт от обиды». Грейбек меж тем продолжал свой рассказ. Все флинтовские домовики трудились на восстановлении Нотт-мэнора, чему оборотни были только рады. У волшебных существ вообще были сложные и запутанные отношения, и большинство магических рас общались друг с другом только при посредничестве людей. Кроме миледи Флинт и мимопроходящих егерей, в усадьбу наведывался лишь Квинтус, когда ему припекало выпить и подраться – то есть, довольно часто. Сивый, понятное дело, не возражал. Получалось, в учителях у его волков, сам того не осознавая, стал числиться второй боец Британии. Нотт не выдержал и заржал в голос – просто какой-то Хогвартс для оборотней, хоть просись в совет попечителей. Люциус вздохнул и прервал своего клыкастого приятеля: – Уж очень ты издалека начал, Фенрир. Вчера я получил письмо – Уолден просил о встрече. Места надёжнее Флинт-холла не существует, и я попросил Квинтуса о допуске в дом. Тот согласился, но настоял на своём присутствии. Мы собирались перейти к сути дела, как явился мордредов домовик, принялся стыдить Квинта и укорять в недостойных знакомствах. Флинт попытался отослать его прочь, но этот… этот… эта тварь посмела ослушаться хозяина! Люций поджал губы и нервным жестом отбросил слегка спутанные волосы за спину. – Короче, – проворчал Макнейр. – Ушастая образина нас оглушила, а Флинт пропал. Всё. – Вот тебе и Галахад, – фыркнул Нотт и щёлкнул пальцами: – Эй, а ну-ка сюда! Живо! Домовик возник посреди гостиной с неприлично-громким хлопком, угрюмо-настороженный и возвышенно-печальный одновременно. – Кто ты и откуда взялся? – властно осведомился Магнус. – Отвечай, да не смей мне врать, жмырово отродье! Галахад задрожал и рухнул на колени: – Врать сюзерену? Никогда, милорд! Никогда! Я Галахад, верный паж! Моя бедная госпожа! Попасть в этот дом! Бедная, бедная госпожа! Она рано покинуть мир, и я пестовать её единственное дитя. Магнус прикрыл глаза и вознёс короткую укоризненную молитву Основателям: сегодня всякий встречный норовил свести его с ума. – Да уж, – холодно произнёс Люциус, – выпестовал. Домовик бурно зарыдал и принялся колотиться головой о стену. – Так ты из приданого покойной леди Флинт? – тяжко вздохнув, спросил Магнус. – Тогда понятно всё. А хозяина зачем оглушил, перенёс в Нотт-мэнор и Ургхарту наврал? – Хозяин прогнать Галахада, – еле слышным шёпотом признался мятежный домовик. – Давно, очень давно. Кричать и топать ногами. Дать Галахаду одежду. Но Галахад приносить клятву госпоже. Галахад заботиться. Негодный хозяин Флинт – вассал доброго хозяина Нотта. Милорд понять. Милорд вразумить. Милорд наказать негодный хозяин! – А что не так с Флинтом? – поинтересовался Нотт. – Тёмные существа, – домовик обличающе ткнул пальцем в Фенрира. – Драки для забавы. Брань. Виски. Много виски, – дрожащий палец нацелился на Макнейра. – Плохие люди, гадкие дела, – Галахад помялся, но решительно вскинул ушастую голову и даже ногой притопнул. – Малфой! Коварный предатель! Люциус нехорошо прищурился, и Нотт успокаивающе похлопал того по плечу. – Ступай в Нотт-мэнор, доложись Ургхарту и жди меня, – велел он. – Здесь я сам разберусь, – и прикрикнул: – Что стоишь? Пошёл! Домовик всхлипнул, поклонился в пол и бесшумно исчез. – Горазды вы орать, милорд, – Макнейр гадко ухмыльнулся. – Я сам чуть не аппарировал куда глаза глядят. А теперь можно поделиться новостями? Или ещё какое представление будет? Нотт вздохнул: – Мыслю, новости не ахти. Так? – В точку, ваша милость, – Макнейр опять осклабился, но тут же посерьезнел: – У вас, ребята, на хвосте сам Шизоглаз. И кумекайте живей, лорды вы траханые, а то всех за собой утянете.***
Люций с любопытством оглянулся и небрежно ткнул концом трости в замшелые камни: – Это был клуатр.(2) Видишь остатки парапета? А во-он там, за деревьями, даже колонны сохранились. – Не вижу, – огрызнулся Нотт: с некоторых пор беседы об архитектуре вгоняли его в тоску. – Развалины и развалины. Ты вроде камин хотел посмотреть? Так пойдём, чего встал? Малфой кивнул, неторопливо вошёл в давешний зал с высокими крестовыми сводами и восхищённо присвистнул. Магнус привалился спиной к одной из колонн и устало прикрыл глаза – сегодняшний день буквально выпил его досуха. Хотелось забиться в какой-нибудь тёмный угол и проспать пару недель. Новости от Макнейра были гадкими, но в глубине души Нотт давно ждал чего-то подобного. Месяцем раньше, месяцем позже – укрепление Нотт-мэнора и набор новых бойцов не могли оставаться незамеченными. Они с Люциусом надеялись только, что сумеют на какое-то время скрыть истинный масштаб приготовлений. По сути, настоящей тайной являлась лишь цель всей этой суеты – подготовиться к возрождению Твари. Нотт широко зевнул, сполз по колонне вниз и сел, уткнув голову в колени. Шизоглаз – это серьёзно. Они с ребятами даже в Лютный закатились отпраздновать, когда узнали, что старого ублюдка попёрли из аврората. Придурок Скримджер помер бы от злости, узнай, что бывшие УПСы всю ночь пили за его здоровье. – Что с тобой? – встревоженный Малфой потряс Нотта за плечо. – Магнус? – Уймись, Люци, – вяло отмахнулся тот. – Устал просто. Доберусь до твоего хахаля и выпрошу зелье позабористее. Нам ещё завтра из Франции посылочку встречать, а потом твоих магловских знакомцев обливиэйтить. – Всех скопом? – Люц брезгливо поморщился, взмахом палочки трансфигурировал горку мусора под стеной в две резных скамеечки. На одну он уселся сам, а вторую подвинул к Нотту. – Это будет выглядеть очень подозрительно, друг мой. – Я их с удовольствием закопал бы, – Магнус благодарно кивнул и закинул на скамеечку гудящие ноги. – Всех скопом. А того хромого ублюдка, что Цисси похитить пытался… – Он не магл, – мягко возразил Люций. – И очень толковый исполнитель – неглупый и инициативный, хорошо ориентируется за Барьером. – Он ублюдок, – буркнул Нотт упрямо. – Мразь. Люци, как ты с ними общаешься? С егерем этим, с Макнейром и прочими? – Макнейр довольно порядочный парень, это ты зря, – Люций вздохнул. – Есть разница между грязной работой и грязной душой, тебе ли не знать? – Хрен с ними со всеми, завтра с утра потолкуем, – Нотт повёл плечами, опираясь на колонну поудобнее. – Насмотрелся на дракклов камин? С камином получилась целая история. Сивого очень заинтересовал способ, каким лорд Нотт попал в гости к своему непутёвому вассалу. – Как все, по дымолётной сети, – пожал плечами Магнус. – А можно по-другому? Малфой и Макнейр недоумённо переглянулись и, обернувшись, посмотрели на большой камин у себя за спиной. Нотт похолодел и выругался – до него дошло. Рабочий камин был здесь же, в гостиной, а там… – А в руинах что? – спросил он у Сивого. – В каких руинах? – встрепенулся Люц. – В тех самых, – невесело усмехнулся оборотень. – Мы почти сразу старый камин нашли, но он не работал. До сегодняшнего дня. – А тропинок кто натоптал? – Мы с ребятами. Камень брали, когда подновляли стены. Вся усадьба из старых камней сложена, присмотритесь. – Ничего не понимаю, – Нотт тряхнул головой, отгоняя запоздалый страх. Гибель в заброшенном камине – удел разрушителя проклятий или егеря, но никак не честного вояки. – Я не захотел к себе заходить, поднялся в донжон, сыпанул пороху, сказал «Флинт-мэнор» и очутился в очень странном месте. Ещё удивился, почему на этой стороне банки с порохом нет. – Флинт-холл, – Фенрир задумчиво уставился на «правильный» камин. – Это Флинт-холл. Неужели старые клятвы настолько крепки? – Да что за руины?! – не выдержал Люц, и Магнус тихо рассмеялся: в этот момент старший Малфой стал необыкновенно похож на собственного сына. – Рассказывай, ведь не отстану! – Аббатство, где Лудо Архангел помогал господу справедливость навести, – всё ещё посмеиваясь, сказал Нотт. – Лет через пятьдесят после той истории Флинты рискнули вернуться в собственные земли. Их крепостцу срыли до основания; арендаторы, сам понимаешь, разбежались. Те, кто успел, понятное дело. Квинт говорил, и аббатство сгорело дотла. Соврал, троллья рожа. – Горело, – кивнул Сивый, и Люциус перевёл нетерпеливый взгляд на него. – Только зал с камином и остался, там потолки каменные. Я думаю, специально оставили. Из-за камина. Не пёхом же по домам было топать после боя? – Да, но аббатство не Флинт-мэнор! – глаза у Люциуса горели азартом, а Макнейр обалдело таращился на оживлённого Малфоя. Нотт пожал плечами: – Оно стояло на пожалованных тогдашним лордом землях, да и настоятелем был его младший сын. Видно, добрый пастырь частенько наведывался домой. Кто теперь скажет? Но я туда больше не полезу! – Я полезу! – потёр руки Люциус. – Пойдём, покажешь! – Сдурел?! – Я просто посмотрю. Пойдём! Пошли, куда деваться. По дороге Люциус то и дело сходил с тропинки и с восторженными восклицаниями шатался по зарослям. Магнус же медленно брёл по тропке и размышлял, как сбить со следа Шизоглаза. Малфой издал восхищённый стон откуда-то из кустов и крикнул: – Кладбище переносили! Кажется, этот холмик – груда разбитых надгробных плит. Я только читал о таком, но не видел никогда! Интересно, а как… – Жопой кверху! – рявкнул потерявший всякое терпение Нотт. – Люци, скоро стемнеет, а в потёмках я сдохну тут с перепугу. Попырься на камин этот поганый, и быстро домой! Теперь Люциус «пырился» на камин, а Нотт мечтал об огромном куске непрожаренной оленины и о долгом-долгом сне на мягкой-мягкой постели. И чтобы Цисси была рядом. – Я ещё осмотрюсь, хорошо? – Малфой в предвкушении потёр руки, сорвался со скамейки и понёсся к выходу. Нотт ругнулся, страдальчески охая, поднялся, вышел наружу – «В клуатр, мать его!» – и вновь уселся на прихваченную с собой скамеечку. – Церковь срыли подчистую, – удовлетворённо сообщил Люциус, вылезая из очередных кустов. – Там остатки западного фасада, а во-он там должен быть вход в подвалы. Если их не обвалили, конечно. – Давай ты не сегодня это проверишь. – Конечно, нет. Тут работы на годы! Магнус закрыл лицо руками и сделал вид, что плачет. – Не верю, – Люций подобрал мантию и опять ломанулся в заросли. Через некоторое время раздался его усиленный Сонорусом голос: – Это был зал капитула, он примыкал к северному трансепту церкви. Его просто разнесли по камушку. Видишь? – Нет. И не жажду. Вылезай оттуда. – Ох ты! На месте алтаря огромная яма. Я такого ритуала не знаю, но это наверняка сделано для… – Люци! Блядь, а если там сюрприз какой оставлен? Вылезай немедленно! Треск ломаемых веток и шуршание листьев на миг прекратились. – Резонно. Иду к тебе, не ори. Нотт встал на ноги, подождал, пока счастливый Малфой не выберется на тропинку, схватил того за руку и поволок к Флинт-холлу. – Всё порушено, уцелела только трапезная, – сказал Люц, оживлённо вертя головой по сторонам. – За холмом должны быть покои аббата. – С чего ты взял? – Архангел был бенедиктинцем, а все бенедиктинские аббатства строились по одному плану. Но без разрушителя проклятий туда соваться нечего – я смотрю, тут работали грамотные маги, и они были очень-очень злы. – Люци, радость моя, пошли домой, а? И сделай милость, не проболтайся мальчишкам, хорошо? – Да, – вздохнул Малфой и с явной неохотой принял свой обычный невозмутимый вид. – Идёмте, ваша милость. Благодарю вас за прогулку. _________________________________________________________ (1) Акколада – церемония (акт) посвящения в рыцари или принятия в рыцарский орден. (2) Клуатр – типичная для романской и готической архитектуры крытая обходная галерея, обрамляющая закрытый прямоугольный двор или внутренний сад монастыря или крупной церкви.