***
До завтрака Гарри успел перерыть тумбочку в поисках своей колдографии и смотаться в совятню. «Кевину Чепмену, аптекарю», – написал он на конверте и подумал, что Люциус Малфой не случайно устроил ему это знакомство. Правая рука явно на что-то рассчитывал, вот только на что? Адрес, тут же проявившийся под именем, был лондонским – какая-то улица Фонарщиков. «Интересно, а карты магического Лондона существуют?» – заинтересовался Гарри, потом ещё раз извинился перед Буклей за долгую разлуку и привязал письмо к её лапке. – Где тебя носит, Поттер? Велено ведь не бродить одному! – недовольно рявкнул Теренс Ургхарт. Он полулежал на диване, вид у него тоже был сонный и довольно помятый. «Небось, Флинт заначку в честь начала триместра распечатал», – хихикнул Гарри про себя, а вслух сказал: – Прости, забываю всё время. – Купи поводок, – презрительно фыркнул Монтегю, – и научи его гадить по команде. Гарри вспыхнул, но Ургхарт его опередил. Он небрежно взмахнул неизвестно откуда взявшейся палочкой, и паршивец Монтегю птичкой полетел в сторону камина, снеся по дороге пару стульев. Девчонки завизжали, а Роберта Уилкис вскочила с кресла и подбоченилась. – Ещё раз влезешь в мой разговор без позволения, – холодно сказал Теренс и невероятно красивым движением напоказ воткнул палочку в чехол на левом предплечье, – всю оставшуюся жизнь будешь гадить без команды. Жидким и зелёным. Усёк? – Терри, – недовольно пробасил Флинт, – у нас отбор в команду на днях, а ты мне самого вёрткого охотника мордой по полу возишь! Имей совесть, хренов ты префект! Если накосячит, скажи мне. Я его сам в раздевалке тихонечко оттрахаю. – Придержите языки! – гневно сказала Роберта. – Здесь дети! Дети, то есть дюжина первокурсников, испуганно сгрудились у выхода из гостиной и круглыми от боязливого удивления глазами наблюдали за сварой. – Поттер, – продолжила меж тем Роберта, и Гарри вздрогнул от неожиданности, – я сама тебе свяжу поводок. Розовый! Полгода тебе твердят, чтобы не подставлялся сам и не подставлял нас, и как от стены отлетает! – Простите, – Гарри попытался виновато улыбнуться и не смог. При виде расквашенного носа Монтегю никакого раскаяния изобразить не получилось. – Не сердитесь, пожалуйста, я просто за лето отвык. Теперь буду паинькой, честно. – Пойдём на завтрак, паинька, – фыркнул Ургхарт. – По дороге твоих дружков ещё из фехтовального зала надо выцарапать. Марк, поднимайся. – А первачки? – спросила Роберта. – Мы с тобой, дорогуша, теперь префекты шестого курса, наша каторга закончилась, – усмехнулся Теренс и вежливо взял Уилкис под локоток. – А о первачках пусть Уоррингтон с Фарли пекутся. – Они у Снейпа, а дети голодные, – упёрлась Роберта и хлопнула в ладоши. – Первый курс, за мной! Не отставайте, внимательно смотрите по сторонам и запоминайте дорогу! Флинт со стоном сполз с дивана, лениво рявкнул на охающих вокруг Монтегю девчонок, ухватил того за мантию и подтащил к себе. – Стой смирно, – он достал палочку и принялся накладывать исцеляющие заклятия со сноровкой, выдающей богатую практику. – Руку убери от морды! Не бойся, красивше не станешь. А Поттера не трогай. У нас на него контракт, забыл? – Идите к мантикорам со своим Поттером, придурки! – зашипел Монтегю, потрогал нос и угрюмо буркнул: – Спасибо. – Вылетишь из команды – пятак сделаю как у Дамблдора, – пригрозил Флинт. – «Придурков» спишу на стукнутую башку, так и быть. Пошли жрать, болезный. Пьюси, сияющий как новенький галеон, влетел в гостиную, порывисто обнял Гарри, чмокнул его в щёку, ласково улыбнулся хмурой Миллисенте, хлопнул Флинта по плечу, и лишь затем довольно сухо поздоровался с остальными. – Мне с твоим Малфоем поговорить надо. Ты не против? – шепнул он Гарри, а тот в бессильном негодовании закатил глаза. Зацикленность чистокровок на всякого рода «отношениях» и связанных с ними заморочках временами просто бесила. Запри в комнате трёх слизней, и тут же организуется два клана, четыре войнушки и одна любовь до гроба. Вчера за ужином только и разговоров было, кто на кого и как посмотрел во время летнего бала в министерстве, кто кого и за что вызвал на дуэль, кто кому и сколько раз улыбнулся во время прогулок по Косому переулку. Как, во имя Мерлина, по Косому вообще можно гулять?! Рассказ Гарри о геройском перелёте гриффиндорских дятлов интереса почти не вызвал. Высокое собрание, подумав с минуту, предрекло Поттеру пару отработок по трансфигурации и показное равнодушие «директорской фракции». «Скримджер и Дамблдор с самой войны собачатся, – махнул рукой Ванити. – А Уизелы и Лонгботтомы преданы директору. Отмажет влёт, он сейчас крепко сидит». Гарри поверил – о протекционизме слизеринцы знали всё. – Разве я могу быть против? – проворчал он и назло Булстроуд вернул Эдриану поцелуй в щёку. – Хорёк – национальное достояние. По пятницам – точно. Пьюси засмеялся, подошёл к Миллисенте и о чём-то коротко с ней переговорил. Та вымученно улыбнулась и тяжко вздохнула. Гарри обругал себя за «ослизеринивание» и поспешно отвернулся. Эдриан – его друг, а остальное может идти мантикоре под хвост. Если Булстроуд охота ревновать на ровном месте, то пусть ревнует. Он повесил на плечо сумку, пропустил вперёд Ургхарта и уцепился за руку Флинта. – А что за заклинания ты на Монтегю накладывал? Научишь? – спросил он и для убедительности жалобно похлопал глазами. – Может быть, у меня получится. – Да обычные, – пожал плечищами Маркус и потащил Гарри за собой. – Светлые, в смысле. Давай попробуем, чем Салазар не шутит. Сегодня же на тренировке и покажу. – Сегодня тренировки не будет, – Люциан Боул шутливо дернул Поттера за отросший с прошлого года хвостик. – Привет, мелочь. Снейп с утреца поленился напугать нас до усрачки, грозился нагнать ужаса вечером. Спать, я чую, будем в гостиной. Собьёмся в кучку и выставим часовых. Парни заржали, а Гарри в который раз расстроился из-за «мелочи». Даже некоторые первачки были выше ростом. Мадам Помфри вчера рассердилась и заявила, что он сам в этом виноват. Запрет на колдовство существовал не зря – состояние Гарри после квеста в Запретном коридоре было весьма плачевным. «Ты с ума сошёл, ребёнок, платить собой за магию? Ведь не отдохнул совсем! – возмущалась медиведьма. – У тебя не осталось сил расти. Всё лето беспалочковыми заклинаниями швырялся, горе моё! Да, парселтанг – это тоже магия. Обычные языки по учебникам учат. И проживание в волшебном доме – ненужная растрата сил. А метла эта твоя, гори она Адским пламенем… Я её Уизли затолкаю… Нет, сначала Сметвику, а уж потом Уизли! Сегодня на совещании буду разговаривать о твоём здоровье – готовься писать двойные эссе». Поэтому целитель Поттер был готов к теоретическому изучению заклинаний Флинта. Получится или не получится их воспроизвести – вопрос второй. Он обязан знать эти чары и должен уметь распознавать их воздействие. Как говорит папа, к цели можно идти разными путями.***
За завтраком Гарри вытерпел минуты три злобного малфоевского шипения: «Что за поцелуйчики, Поттер?! У парня невеста есть!» – взглянул на поникшую Булстроуд и внезапно пожалел несчастную невесту. Девчонки очень серьёзно к таким вещам относятся, наверняка Милли сильно огорчилась. Вон, даже Малфой за свою подругу решил вступиться. – Ну, ты же меня не хочешь целовать, – неловко отшутился Гарри, – хоть у тебя и нет невесты. Подай сок, пожалуйста. Теодор издал какой-то странный звук и закрыл лицо руками. Сидящие рядом парни зафыркали и разом уткнулись в тарелки. Гарри смутился: – Прости, Драко, я не хотел тебя обидеть. И Милли не буду больше расстраивать, честное слово. Только пусть и она ко мне не цепляется, хорошо? Малфой тяжко вздохнул, погрозил Нотту кулаком и сказал скучным голосом: – Хорошо, я поговорю с Миллисентой. С потолка раздался ежеутренний шум сотен совиных крыльев. Винсент сказал: «Почта сегодня запоздала» и накрыл однокурсников щитом, похожим на огромный мыльный пузырь. Гарри ни от кого весточек не ждал, а потому спокойно продолжил завтрак, пока Малфой убирал полученное письмо в школьную сумку и разворачивал свежий номер «Пророка». – Что новенького? – Забини допил сок и поморщился. – Тыква! Как я скучал по тебе, проклятый овощ. Малфой, заснул? – Первая полоса и разворот целиком о героических буднях аврората, – хмыкнул Драко. – «На страже вашего благополучия!» А морды-то, морды какие важные! Стражи, блин. Вдруг со стороны гриффиндорского стола раздался взрыв, и разгневанный женский голос, в котором Гарри с изумлением узнал голос миссис Уизли, прогремел на весь Большой зал: – Рональд Билиус Уизли! То, что ты вчера сотворил, абсолютно чудовищно! Вы с Невиллом могли погибнуть! Тем же громовым голосом миссис Уизли перечислила события вчерашнего дня, выбранила сына за глупость и безрассудство, посетовала на ожидающее мистера Уизли служебное расследование и пригрозила забрать Рональда из школы в случае очередного проступка. – Что это было? – спросил ошеломлённый Гарри, когда на зал упала тишина. – Вопиллер, – сказал Грегори Гойл и засмеялся. – Письмо с претензиями. Уизел легко отделался, дебил. За такое дело мой папаша мешка розог не пожалел бы. Все вокруг тоже хихикали и подшучивали над багровым от смущения Рональдом, а Малфой обернулся и со злорадной ухмылкой показал ему средний палец. Снейп прошёл вдоль стола и раздал студентам листочки с расписанием. После завтрака следовало идти на трансфигурацию, и Гарри огорчённо вздохнул: год начинался – хуже не придумаешь. – Великие Основатели! – присвистнул новый старший префект Корвин Лафингтон. – Вернули сдвоенные пары с другими домами. Надо думать, Поттер вышел из фавора – его уже не хотят подружить с факультетом отважных. Ургхарт, вы опять не на того поставили! – Пасть прикрой, – спокойно сказал Ургхарт. – Бля, вот уж не думал, что так быстро начну скучать по засранцу Альфреду. Слышь, ты, мелкий! – окликнул он младшего брата Бёрка, выпустившегося в прошлом году. – Как там тебя? Ликорус! Брату от меня кланяйся, напиши, что скучаю. Понял? Кривляка Ликорус Бёрк, грозивший вырасти таким же стервозным красавчиком, как и его старший братец, обрадованно закивал, но потом спохватился и состроил утомлённо-равнодушное лицо. – Дилетант, – презрительно постановил Малфой, внимательно наблюдавший за представлением. Гарри не удержался от улыбки. Мимика и жесты бывшего префекта в исполнении его брата-третьекурсника и впрямь смотрелись забавно. Потом он отставил недопитый сок и опять посмотрел в листочек с расписанием. Вторым уроком значилась гербология, а после обеда им поставили сдвоенное зельеварение в компании с Хаффлпаффом. «Не день, а наказание, – решил Гарри. – Хорошо, на гербологии можно будет передохнуть». Он обернулся к гриффиндорскому столу в надежде, что Гермиона немного подобрела со вчерашнего вечера. Как бы не так. Грейнджер смерила его негодующим взглядом и принялась что-то выговаривать Рональду. Лонгботтом заметил интерес Гарри, неодобрительно поджал губы и что-то сказал своим приятелям. – Сам ты трус! – громко крикнула на это Джинни Уизли. – Гарри храбрый и будет Главным аврором, когда вырастет! – О, это твоя поклонница, Поттер, – скучающим тоном обронил Драко. – Манер никаких, но сколько веры в своего кумира, Мерлин трижды величайший! Жаль, девица глуповата и нехороша с лица. – Нормальная девчонка, – Гарри улыбнулся рыжей заступнице и по-малфоевски похлопал ресницами. Та немедленно залилась румянцем и опустила глаза. – Тихая и скромная, в отличие от… Короче, не язвит, не обзывается и не смотрит на меня, как на клопа. Прелесть просто, а не девочка. Малфой помрачнел и принялся выбираться из-за стола. – Пойдём, а то опоздаем на урок, – сказал он хмуро под тихие смешки ребят. – Отправь своей прелестнице воздушный поцелуй, и она рухнет в обморок от счастья. – Не буду рисковать, – хихикнул Гарри. – Скажут, проклял. Интересно, если заявить Маккошке, что я стану Главным аврором, она перестанет цепляться? – Заавадит на месте, Поттер, – засмеялся Нотт, – как недостойного. Пошли, парни, а то и вправду опоздаем.***
– Итак, мистер Поттер, как можно преобразовать живой объект в неживой? Гарри тоскливо вздохнул, буркнул про себя: «Пулю в лоб!» и принялся вспоминать последний параграф учебника за прошлый год: – Э-э-э… нужно определить признаки – нет! – параметры исходного объекта и соотнести их с параметрами будущего объекта, что позволит определить степень магического воздействия. – Так, – благосклонно кивнула Макгонагалл. – Продолжайте. Мистер Малфой, ещё одна подсказка, и я вас накажу. Продолжать было нечего – материал начисто выветрился из головы. Гарри нервно потёр шрам и решился на импровизацию: – Ну-у, степень магического воздействия, она… Она определяется разностью параметров исходного и будущего объектов трансфигурации. Там даже формулы есть. Всякие. – Мистер Поттер, вы готовы к уроку? – Не совсем, – осторожно сознался Гарри. – Вернее, совсем не готовы! – припечатала Макгонагалл. – Минус пять баллов Слизерину. Сегодня мы будем трансфигурировать навозных жуков в пуговицы. Как вы собираетесь выполнять практические задания, не зная основ? Гарри молчал, опустив глаза. – Прошу к доске, мистер Поттер. Класс, внимание. Мистер Крэбб, раздайте практический материал. Итак, мистер Поттер, берите вашу палочку и приступим. «Блядь! – беспомощно выругался Гарри. – Вот же блядь!» Он совсем забыл достать проклятую палочку из школьного сундука. Гадкая деревяшка так выделывалась на экзаменах, что измученный герой с превеликим облегчением запаковал её в коробочку из магазина Олливандера и засунул подальше. Блин, да он даже в Запретный коридор понёсся без этой долбаной палочки и не вспомнил о ней ни разу! – Мистер Поттер? – Я… я забыл палочку, – пролепетал Гарри и мучительно покраснел. – Простите. Я после экзаменов больше не… Мне нельзя было летом… Простите, я отвык носить палочку с собой. Лицо у Малфоя закаменело, и он до жути стал похож на своего отца. Нотт и Гойл недоумённо нахмурились, а потом с одинаковым изумлением вытаращились на Гарри. Остальные захихикали, и особенно старалась Булстроуд. – Мистер Поттер! – голосом Маккошки можно было дробить щебень. – Вы находитесь на уроке, а не колдографам позируете! Как вы могли забыть волшебную палочку? Вы маг, это ваша суть! Вопиющая наглость, мистер Поттер! Я лишаю Слизерин двадцати баллов. Ступайте вон из класса. Студенты хором взвыли, а Гарри, едва удерживаясь от слёз, побросал в сумку учебник и писчие принадлежности и направился к выходу. – Поттер, от класса ни ногой! – зашипел ему Нотт. – Ни ногой! Сиди под дверью, понял? Гарри согласно кивнул и вышел. Ему и самому никуда идти не хотелось. Не сейчас, когда он с трудом удерживался, чтобы не зареветь от обиды. Ну да, он дурак и не повторил пройденный материал. Но убиться Бомбардой, если хоть кто-нибудь из студентов всё лето зубрил трансфигурацию и измывался над навозными жуками. «Грейнджер могла, – подумав, сам себе возразил Гарри. – Колдовать, конечно, не колдовала, а вот учебники читала наверняка. Ну, Малфою повторять не нужно, у него в голову какая-то специальная запоминалка встроена». С палочкой тоже фигня получилась, но Гарри ведь извинился. И потом, когда в прошлом году Дин Томас забыл свою палочку, Макгонагалл просто сняла с него десять баллов и рассказала, как один знаменитый герболог в экспедиции случайно сломал свою палочку и, безоружный, навсегда лишился руки. Никто Томаса из класса не выгонял и не обзывал наглецом и позёром. «Кошка драная, – Гарри решительно утёр слёзы рукавом мантии. – Чтобы я ещё на эту хренову трансфигурацию больше двух часов подряд потратил! Да ни за что!» Он огляделся вокруг и заприметил неподалёку уютную нишу с портретом какой-то важной щекастой тётеньки в роскошном средневековом платье. Или не в средневековом – Гарри не слишком разбирался в моде. – Здрасьте, – буркнул он даме, бросил в нишу сумку и уселся рядышком. – Доброго дня, милорд, – дрожащим голосом ответил портрет. Нарисованная тётка выговаривала слова как-то непривычно, но Гарри её понял. – Ага, – фыркнул он, – милорд. Милорда выперли с трансфигурации, и теперь он сидит под стенкой как последний идиот. Весело вам? – Как можно, милорд? Мы все скорбим вместе с вами! – Гарри изумлённо обернулся и задрал голову, разглядывая собеседницу. Тётенька явно была готова расплакаться, кудельки в причёске у неё тряслись, а пухленькие пальцы нервно комкали кружевной платочек. – Неблагодарная полукровная тварь! Как смела она, потаскуха, усомниться в силе и мощи нашего повелителя! Гарри открыл рот. Потаскуха? Макгонагалл?! Да ладно! – Издеваетесь?! – дошло до него наконец. – Что за день, даже портреты… Тётка закатила глаза, схватилась за обширную грудь, издала полустон-полувздох и рухнула в какие-то невнятные заросли на заднем плане картины. Над нижним краем вычурной рамы остался торчать краешек пышной юбки колоколом. – Эй, – Гарри встал и, приподнявшись на цыпочки, пальцем постучал по холсту в мелких трещинках. – Миссис…э-э-э… мадам, с вами всё в порядке? – Горе мне! Я навлекла на себя гнев повелителя! – раздалось из нарисованных кустов. – Нет мне прощения! – Очень смешно, – буркнул Гарри и на всякий случай отошёл подальше от ниши с чокнутым портретом. – Ха-ха. Он взобрался на высокий каменный подоконник и принялся разглядывать сквозь мутноватые стёкла в частом переплёте, как маленькие фигурки студентов бредут от теплиц ко входу в замок. Лиц отсюда было не видать, но гербология стояла первым уроком у второго курса Гриффиндора. Где-то там шагало героическое трио, смертельно обиженное на слизня Поттера. «Придурки, – решил Гарри. – Ни за что не заговорю с ними первым. И хрен Пупсику, а не слава. Самому пригодится. Сметвик говорил папе, что надо брать пример с Локхарта». Он хихикнул, вспомнив папино недоумение. Целитель Сметвик окрестил их нового профессора по ЗОТИ дураком и любимчиком домохозяек, а домохозяйка миссис Уизли считала Локхарта высококлассным боевым магом. Вот отец и взялся изучать учебники, пытаясь определить, кто из них прав. «Двойственное впечатление, – сказал он после долгих размышлений. – Но я думаю, прав мистер Сметвик. Всерьёз воспринять такого типа нелегко. Пожалуй, тебе и впрямь следует обзавестись подобной маскировкой». Старшекурсники тоже вчера за ужином об этом спорили, то и дело поглядывая на нового профессора. Тот выпендривался так, что смотреть было больно: встряхивал золотыми кудрями, расточал улыбки и принимал картинные позы. «Выглядит, как идиот, – сказал Терри Ургхарт. – Двигается, как лох. А книжки толковые, и написаны, слава Мерлину, по-человечески. Ничего не понимаю. Марк! Марк, да очнись ты, бестолочь!» «Салазар, какая лапочка! – простонал Флинт. – Да похрен, что там за книжки! Хочу-хочу-хочу!» Девицы постарше хором возмутились и послали Маркуса любиться с гриндилоу. Тот принялся нецензурно огрызаться, а Гарри и прочие парни вдоволь повеселились: аргументы обе стороны битвы за Локхарта подбирали убойные. Гарри тихонько засмеялся, вспоминая вчерашний пир, и решил попробовать себя в подражании златокудрому профессору. Хуже не будет. Тут прозвенел звонок, и спустя секунду из класса вылетел Малфой. Увидев Гарри, он облегчённо вздохнул и закинул ремень сумки на плечо. Следом вышел Нотт и проворчал: – Вот видишь, Дракон, ничего не сталось с твоим сокровищем. Замок цел, трупов не наблюдается. На гербологии палочка нафиг не сдалась, перед зельями заберём. Ну, пошагали? Гарри украдкой посмотрел на портрет в нише – тётка всё ещё не подавала признаков жизни – и спрыгнул с подоконника. – Баллов жаль, но отныне трансфигурацию я в гробу видал, – сказал он решительно. – Перебьюсь как-нибудь без навозных пуговиц. – Боец, – оценил Нотт. – Просто гроза наук. Теперь бы это префектам успеть объяснить до того, как они Непростиловом начнут кидаться за минус тридцать пять баллов на первом же уроке. Чего вытаращился? Десять – мои. Жучара борзый попался.***
На большую перемену решено было отправиться на улицу. Хоть небо и затянуло тучами, но торчать в замке не хотелось. Настроение у Гарри опять скакнуло вверх – на гербологии курс заработал целых двадцать баллов, а ещё профессор Спраут разрешила как следует осмотреться в теплице номер три. Тамошние растения были интереснее и намного опаснее, чем в теплице номер один, где они занимались на первом курсе. Даже Теодор был вынужден признать, что гербологи – по-настоящему крутые ребята. Пересадка мандрагор понравилась всем, а Грегори Гойл обнаружил неожиданные способности в укрощении вредных корешков. В его ручищах эти псевдомладенцы не брыкались и даже, похоже, орали не так громко. Ну, рты разевали поменьше, это точно. Он и Гарри помог запихать мандрагору в горшок, потому что герою корень достался особо буйный, вроде ноттовского жука. «Младенчик» вырывался из рук с отвагой и отчаянием смертника, а от его воплей морщились даже другие мандрагоры. Профессор Спраут покачала головой, задумалась, потом вручила толстую кожаную варежку и велела гладить по стволу какую-то корявую и шипастую дрянь с мелкими багрово-чёрными листочками. Эта жуть росла в просторной кадке чуть поодаль от прочих растений, но оказалась редкой милашкой и ластилась к Гарри, будто котёнок. «Анчар, – сообщила Спраут, задумчиво глядя на героя. – Магическая разновидность. Мне прислали саженец, но что-то он плохо приживается. Мистер Поттер, не могли бы вы на уроках уделять бедолаге хотя бы несколько минут? По-моему, ваша магия ему по душе». Само собой, Гарри согласился. Мадам Спраут всегда была очень добра и внимательна, он был рад ей помочь. И бедолаге анчару тоже – верно, не часто тому приходилось встречаться с тёмными целителями. «Имя ему, что ли, дать? – размышлял Гарри лениво. – Всё-таки особенный подопечный, а не какая-нибудь дракучая мандрагора». Он поплотнее запахнул мантию и слегка поёжился от прохладного ветерка. Похоже, скоро зарядит дождь. Крэбб с Ноттом без помощи палочек перебрасывались шариком смятой газеты, а Малфой сыпал ехидными комментариями. Гойл позёвывал, усевшись прямо на траву, и слушал размахивавшего руками Забини – тот описывал немыслимую красоту подводного грота: «Только головной пузырь мне мама начаровала, а заплыл туда я сам, честное слово!» Гриффиндорская троица тоже расположилась неподалёку. Грейнджер уткнулась в одну из книжек Локхарта, а Уизли втирал Лонгботтому о своих врождённых вратарских талантах в квиддиче. Поттер хмыкнул. Пока Олли Вуд не окончит Хогвартс, места в команде Рону не видать. Даже Маркус Флинт считал Оливера лучшим вратарём школы и каждую тренировку матерно клялся подвесить того за яйца на самом высоком кольце. Вдруг Гарри вздрогнул от непонятного звука прямо перед носом и непонимающе уставился на щуплого пацана в гриффиндорском галстуке с магловской стрижкой на мышиного цвета волосах. Нотт цокнул, закатил глаза и негромко сказал Малфою: – Ну, видел? Он мелкого дрища до последнего не замечал, разиня. Говорю тебе, с поводком идея была что надо. – Прости, ты что-то хотел? – спросил у пацана покрасневший от гнева и стыда Гарри. Гадина этот Нотт! Пусть свою Паркинсон на поводке водит. В наморднике. – Ты же Гарри Поттер? – восторженно улыбнулся пацан. – А я Колин. Колин Криви, первокурсник. Я про тебя всё знаю: и про Того-Кого-Нельзя-Называть и про то, как ты его победил – всё-всё! – А про то, что я в Слизерине, ты тоже знаешь? – вздохнул Гарри. – Конечно! – с готовностью кивнул Криви. – Ты следишь, чтобы тёмные маги ничего плохого не сделали. Малфой осклабился в ухмылке, сделавшей бы честь самому Мордреду, а Нотт скорчил испуганную рожу, поганец, и сделал вид, будто вот-вот рухнет на колени. – Точно! – мстительно улыбнулся Гарри и крепко пожал пацану руку. – За ними глаз да глаз. Так что ты хотел? – Я хотел тебя сфотографировать, – Колин ткнул пальцем в магловскую фотокамеру, висевшую у него на груди. – Один снимок уже сделал, прости. Такой ракурс был хороший. – А… а оно работает здесь?! – изумился Гарри. – Да, – кивнул пацан. – Это дядин фотоаппарат. Он старый, с механическим затвором. А плёнку можно проявить в особом растворе, и тогда фотографии будут двигаться. Мне так сказали, я ещё не пробовал. На улице света хватает, а вот для снимков в помещении нужно будет придумать вспышку. – Заклинание «Люмос Максима», – тихо проворчал Крэбб. – Что там думать? Это только кретины из «Пророка» магний жгут фунтами. Криви просиял и обернулся к Винсенту: – А это сложно? Я смогу научиться? – Ну, ежели не дурак, научишься. – Ты же однокурсник Гарри? А можно я вас всех вместе сфотографирую? – Герой Поттер и покорённые тёмные маги, – захихикал Забини. – Тео, ляг ничком и раскрой пасть пошире, чтобы клыки было видать. – Сейчас я кому-то ядовитое жало вырву. Через жопу, – пообещал Нотт и приобнял Гарри за плечи. – Малфой, чего теряешься? Иди и ты, ехидна, под крылышко. Забини чуть покраснел и примостился рядом с Теодором. Малфой прижался к Гарри с другой стороны, а по бокам у Драко и Блейза встали Винс и Грег. Колин светло улыбнулся и, отступив назад, сделал несколько снимков. – Если фотографии получатся… – нерешительно сказал он и тут же упрямо свёл брови. – Должны получиться! Я сразу же отдам их тебе, Гарри. – Ага, – проворчал хмурый Уизли. – И автограф не забудь попросить. Наш герой по автографам просто мастер. – Ты опять раздаёшь автографы? – Драко шутливо толкнул его в бок. – Спешите занять очередь, у мистера Поттера обострение героизма! Прошлогодняя возня с альбомчиками ничему тебя не научила? – Кто раздаёт автографы? – раздался весёлый голос. Ребята оглянулись. По внутреннему двору замка шествовал профессор Гилдерой Локхарт. Он улыбался так, что глаза слепило, а щегольская мантия ярко-голубого цвета развевалась на ветру на манер супер-геройского плаща в любимых комиксах Дадли. Все девчонки хором ахнули и принялись спешно прихорашиваться. Даже Грейнджер отложила книгу, покраснела и нервно провела рукой по спутанным кудрям. – Фу-ты, ну-ты, – буркнул Крэбб, – какая цаца. Гарри лишь завистливо вздохнул. Умей он вызывать такой переполох каждым своим появлением, неприятностей с магией и магами было бы втрое меньше. Никаких вопросов и никаких подозрений – только благоговейный восторг или благоговейное же негодование. Вон, парни сопят недовольно, но всё равно пялятся во все глаза. Прав Сметвик, надо маскироваться под «любимчика домохозяек». – Мог бы и не спрашивать, – воскликнул профессор Локхарт и картинно встряхнул золотистыми локонами. – Гарри Поттер! Маленький герой, вот мы и встретились вновь. Это будет парный снимок, мы его вместе подпишем. Начинайте, мистер Криви! Мы готовы. Профессор покровительственно положил руку на плечо Гарри и солнечно улыбнулся. Поттер тоже попытался изобразить нечто подобное, но до настоящего мастера ему, разумеется, было далеко. Счастливый Колин щёлкал фотоаппаратом, а стоящий неподалёку Малфой ухмылялся криво и невесело. Наконец фотосессия завершилась, и Локхарт шутливо поклонился окружившим его ученикам: – Всё это дивно, милые мои, но вот-вот прозвенит звонок. Прошу вас проследовать к вашим учебным классам. Мы ведь не хотим опаздывать и огорчать наших замечательных профессоров? Пойдём, Гарри, я провожу тебя. Герой рта открыть не успел, как профессор взял его за руку и повёл в замок. Походка у него была лёгкой и стремительной, но не как у бойца вроде Ургхата или Флинта, а как… Гарри припомнил скупые и экономные движения Теренса на тренировках и решил, что Локхарт ходит, как танцор – плавно, чуть рисуясь. Герой Поттер опять вздохнул, выпрямил спину и постарался хотя бы не путаться ногами в полах мантии. Подражание вальсирующему шагу великолепного профессора – дело нелёгкое, на первый раз достаточно и этого. Локхарт довёл Гарри до кабинета зельеварения и по дороге беспрерывно вещал о пагубном влиянии славы на юные неокрепшие умы. Ещё он сетовал на переменчивость людских симпатий и дал несколько ценнейших, по его мнению, советов по поддержанию геройской репутации – у окончательно замороченного Поттера даже голова закружилась. – Профессор Снейп, – сверкнул улыбкой Локхарт, и тут, как по заказу, прозвенел звонок на урок, – я доставил вам вашего лучшего ученика. Столпившиеся перед кабинетом хаффлпаффцы негромко загомонили, ошеломлённо таращась на явление обеих знаменитостей разом. – Премного благодарен, – скривился Снейп и резким жестом указал студентам на открытую дверь класса. – Хороший мальчик, – заулыбался Локхарт ещё пуще. – Наслышан, – сухо ответил Снейп и зыркнул на Гарри так, что тот торопливо выдернул свою руку из холёных пальцев профессора ЗОТИ, вжал голову в плечи и шмыгнул в кабинет. – Рад был помочь, уважаемый коллега! – А уж я-то, – буркнул Снейп, с грохотом захлопнул дверь перед носом у Локхарта и по своему обыкновению резко скрестил руки на груди. – Господа студенты! Поскольку ранее совместных занятий у ваших факультетов не было, я распределю вас попарно и укажу на места в классе. Отныне такой порядок будет существовать до конца года. Малфой и Забини! Боунс и Паркинсон! Нотт и Макмиллан! Рассадив студентов, Снейп коротко напомнил о необходимости соблюдать правила безопасности и пригрозил контрольной работой через пару занятий. – Вопросы? Гарри обречённо поднял руку. Из-за Локхарта в спальню он так и не попал, и треклятая палочка осталась в сундуке. – Поттер? – Профессор Снейп, я забыл взять палочку на занятия. – Напомните мне, Поттер, чтобы вечером я вознёс многочисленные благодарности Мерлину за это наисчастливейшее событие! Класс, приступайте к заданию! Рецепт на доске. Гарри покраснел и взглянул на доску. Было задано Усыпляющее зелье, пройденное в прошлом году. Они с Лонгботтомом вполне могли бы получить за это зелье Удовлетворительно, но Невилл, задумавшись, опрокинул котёл, а профессор Снейп ещё минут десять разорялся, живописуя умственные способности героев и их поклонников. – У тебя как с зельями? – тихо спросил Гарри у своего напарника Джастина Финч-Флетчли. В лицо и по фамилии он парня знал, но разговаривать ещё не приходилось. – Даже не рассчитывай, Поттер, – с непонятной угрозой промолвил тот, – я за тебя ничего делать не буду! Герой или не герой, а учиться надо честно! И твоих прихлебал я не боюсь, ясно? – Кого? – оторопел Гарри. – Малфоя с компашкой, – шёпотом пояснил Джастин и опять грозно взглянул на героя. – За меня тоже есть кому заступиться! Гарри прикрыл глаза и подышал на счёт. – Джастин, – мягко сказал он, – не знаю, какого дерьма ты наслушался, но я вовсе не собирался ни к чему тебя принуждать. Прежним моим напарником был не кто-нибудь, а Пупсик, понимаешь? Поэтому в зельях я не очень, но умею высоко прыгать и быстро прятаться под парту. Теперь хотелось бы узнать, чего ждать от тебя. Финч-Флетчли фыркнул и захихикал, прикрываясь рукавом мантии – выдающиеся таланты знаменитого зельевара Лонгботтома были известны всему Хогвартсу. – Ладно, прости, – улыбаясь, сказал он. – Я знаю предмет где-то между Удовлетворительно и Выше ожидаемого. Я маглорождённый, мне эти штуки пока не очень понятны. – Ура! – возликовал Гарри, заработал сердитый окрик Снейпа и зашептал обрадованно: – Будем вместе разбираться. Мы сводные таблицы делали в прошлом году, могу показать. Они довольно быстро сварили заданное зелье. Снейп хоть и придирался к его цвету, все же поставил Выше ожидаемого. Обрадованный герой показал язык Малфою с Забини и гордо скрестил руки на груди.***
После ужина декан собрал в гостиной весь факультет за исключением замотанных до полусмерти первачков и устроил разнос провинившимся. Досталось всем, и особенно крепко Снейп вломил Ургхарту за нападение на Монтегю. Отработок не назначил, потому что Терри был предельно загружен обязанностями префекта у старшекурсников и инструктора на дополнительных занятиях по ЗОТИ, но потоптался по самолюбию знатно. К завершению профессорского спича даже сам Монтегю стал посматривать на Теренса с нескрываемым сочувствием. Гарри, само собой, огрёб за «лень и расхлябанность», а Теодор неслабо получил за препирательства с Макгонагалл. – Никто и не ждёт от вас, мистер Нотт, выдающихся успехов в школьных предметах, – жестко сказал Снейп. – Но заноситесь вы не по заслугам, ибо пока ничего серьёзного собой не представляете. Нарочитое неуважение к преподавателям – бесспорный признак ума недалёкого и вздорного. Неделя двухчасовых отработок с мистером Филчем, надеюсь, помогут вам здраво оценить ваше действительное положение в магическом мире. – Отцу напишет, – шепнул расстроенный Теодор, и Драко сочувственно потрепал его по плечу. – Накажет? – тихо поинтересовался Гарри. Лорд Нотт не производил впечатления домашнего тирана, но кто их, магов, знает? Бросался же старший Флинт в собственного ребёнка Вторым непростительным. – Огорчится, – одними губами ответил Тео и тяжко вздохнул. – «Нарочитое неуважение», – передразнил Малфой с непонятной злостью и зябко передёрнул плечами. – Кто бы говорил. Ладно, друг мой, никто и не обещал лёгкой жизни. Не психуй. – Ты тоже. Они взрослые, разберутся. Поттер вздохнул. За лето Драко и Теодор очень сдружились и весь день обменивались репликами, смысл которых Гарри совершенно не понимал. Спросить же в лоб было неловко, оставалось только делать независимый вид. Но сейчас Малфой мигом просёк это недоумение и пояснил, страдальчески скривившись: – Отец с крёстным разругались вдрызг. Я их обоих очень люблю, но отца всё-таки больше. Да и неправ именно Северус. Поттер, не спрашивай! – Да ни за что! – с ужасом выдохнул Гарри. Он по-прежнему никак не мог представить Правую руку и декана – о, господи! – в интимной обстановке. Кошмар! Легче представить, как крокодилы… Гм… Тьфу ты! Тео в знак одобрения показал большой палец, и Гарри немного успокоился – оказывается, не только у него бедное воображение. Уставшие и переполненные впечатлениями, второкурсники поплелись в спальню. Забини наотрез отказался идти в душ и срубился, едва коснувшись головой подушки. Тео вытащил у него из-под руки справочник по зельям, задёрнул полог и насмешливо спросил у Гарри: – Ты следующий? – Нет, – зевнул Поттер и потёр слипающиеся глаза. – Герой я или нет? Сейчас иду. Только вспомню, где полотенце. – Лучше вспомни, где твой домовик, – посоветовал Малфой, убирая школьную мантию в шкаф, – пока тот не убился, не вынеся геройского пренебрежения. – Мерлин! – хлопнул Гарри себя по лбу и щёлкнул пальцами. – В смысле, Динки! Минуты две он стоически выслушивал восторженные приветствия ушастика, обильно сдобренные причитаниями о горькой разлуке с великим героем мистером Гарри Поттером, сэром, а потом кротким голосом попросил успокоиться и найти полотенце. Динки, лучший из домовиков, не только нашёл умывальные принадлежности, но и аппарировал Гарри из душевых прямо к кровати. После купания спать немного расхотелось, поэтому Гарри задёрнул полог, вызвал дедов кошель и вывалил его содержимое на одеяло. Туго скатанные пергаментные трубочки с прошлогодним дневником он безжалостно перетянул снятой с волос резинкой и запихал в бездонные глубины волшебного кисета. Смятые купюры и монеты россыпью увязал в два носовых платка – отдельно магические, отдельно магловские. Папины записи и письма из дома, перевязанные маминым газовым шарфиком, лежали в образцовом порядке. Гарри только погладил шарф кончиками пальцев и принюхался к тонкому аромату маминых духов, а затем бумаги тоже отправились в кошель. На одеяле остались лежать два предмета – аптечный фиал с притёртой пробкой, щедро перемотанный магловским скотчем, и потрёпанная чёрная тетрадка. «Отгадай загадку, герой, – подумал Гарри и нахмурился. – Добрый Сметвик и злой Малфой вручили тебе непонятные вещи и с хитрыми мордами пообещали, что ты когда-нибудь сумеешь с ними разобраться. Не оставили фиговины себе и ничегошеньки не объяснили. Вот оно – самое важное. Ерунда, что Сметвик впарил мне вещицу в открытую, а Малфой – втихаря. Главное, они отчего-то решили, что только я могу сладить с этим добром. На минуточку, содержимое фиала вытащили из моей башки, а тетрадку подписал сам Тёмный лорд. Что же такое террорист пытался воткнуть мне в голову, и при чём тут его старая тетрадь?» – Поттер, а я тебя под душевой жду! – полог распахнулся, и показалась недовольная физиономия Малфоя. – Двигайся! Гарри едва успел прикрыть фиал с тетрадью краем одеяла и возмутился: – Эй, а своя кровать тебе на что? Хорёк, ты обнаглел вконец! Он вдруг задохнулся от внезапно накатившего чувства горькой тоски и отчаянного одиночества, на миг ему примерещился заунывный вой колючего зимнего ветра… И так же внезапно всё пропало. – Прости, Гарри, – очень спокойно сказал Малфой. – Ты устал, прости, я не подумал. Хороших снов! Драко уже повернулся спиной, когда до Поттера дошло. Сны! Малфоя тоже какая-то гадость ночами изводит, возможно даже ... – Что тебе снится? – решительно спросил он у Малфоя. – Ветер? Холодный? – Допустим, – осторожно кивнул Драко. – А что? – Ложись рядом, – Гарри потёр тоненькую белую нитку шрама. – Мне тоже всякая хрень снится. Хоть пнёшь, если заору. Малфой повеселел и проворно забрался под одеяло. Пока он устраивался, Гарри успел незаметно спрятать фиал в дедов кошелёк. С тетрадкой такой фокус не прошёл бы, поэтому Поттер сунул её в школьную сумку, стоявшую рядом с тумбочкой. «Завтра уберу в кисет, – решил он, – не кусается же она». – Доброй ночи, – пожелал он Драко и почти сразу же заснул, не услышав, как Тео с парнями вернулись из душа.