В борьбе обретёшь ты... (часть 2)

Колин угомонился лишь после того, как закончилась плёнка – все шесть катушек по тридцать шесть кадров. Вставать в «героические» позы, как того желал Теодор, Криви не разрешил. – Ерунда получится, поверь, – смущённо улыбаясь, пояснил он. – Давным-давно уже так не снимают, чтобы нога на туше льва, глаза суровые и усы подкрученные. Ценится естественность. – А льва-то за что? – оторопел Тео. – За одну только колдофотку с усами? – Я для примера сказал. Раньше, когда фотографии были редкостью, запечатлевали только особенные моменты. Ну-у… Вся семья собралась на праздник, или вот – охотник убил на сафари льва и хвалится победой. – Поди не смеркут, чего выхваляться-то? – Не скажи, лев – опасный хищник, но сейчас, кажется, охота на них запрещена. – Я тоже мечтаю в Африку попасть, – вздохнула Гринграсс, – и вообще путешествовать. Чтобы как Ньют Скамандер! – ЗОТИ подтяни, – хмыкнул Грегори. – А то первое же твоё путешествие закончится во-он за той тропкой, – он ткнул пальцем в сторону утоптанной тропинки, служившей границей охранных чар вокруг Запретного леса. – Не, – мотнул головой Винс. – Оно закончится в первом же трактире с егерями, и ЗОТИ тут ни при чём. С такой мордашкой далеко ты не уедешь! – Придурок! – обиделась Дафна. – А если оценки по ЗОТИ как у Беллатрикс Лестрейндж будут? – заинтересовалась Булстроуд и достала из корзины завёрнутый в полотенце пирог. – Не знаю, что там были за оценки, но муж с деверем от неё ни на шаг не отходили, – проворчала Паркинсон и тут же прикрикнула на Блейза: – Положи на место! Не готово ещё! – Кусочек хлеба! – Забини молитвенно сложил руки. – Не оставь заботой, милосердная! – Проспал завтрак – терпи! – сурово сдвинула брови Панси и снова взялась нарезать холодное мясо на сэндвичи. – Бери пример с Поттера: сидит себе тихонечко и не клянчит. На самом деле Гарри не сидел, а лежал на расстеленной мантии и думал, что идея с праздничным пикником была самой лучшей, что приходила в голову Малфою за последние дни. * * * Неожиданная вольница из-за отменённых экзаменов превратила хорошего мальчика Драко в одержимого пакостями бешеного Хоря; Гарри нажил мозоль на языке, пытаясь пристыдить заведомо бесстыжего. За неполный месяц Хорёк успел устроить такую кутерьму, что некромант Поттер всерьёз задумался о способах хранения слетевших с нарезки друзей в каком-нибудь стазисе где-нибудь на Изнанке. Ну, раз уж подвал так и не выкопан. Для начала папин сын Малфой спровоцировал безобразную драку между поклонницами Седрика Диггори. Расследование выявило, что дюжина или около того девиц получили поддельные любовные послания от Диггори с приглашением на свидание: разумеется, в полночь и, само собой, на седьмом, заброшенном этаже. Когда префекты и декан Спраут, дежурившие в эту ночь, прибежали на шум, сражение было в самом разгаре. В свете полной луны нежные девы, разряженные, накрашенные и затейливо причёсанные, с воем размахивали кулаками и палочками; под потолком, зловеще хохоча, носился Пивз, а сам Седрик в это время мирно спал в собственной кровати. Наутро недоумевающего Диггори уволокли на допрос, не дав толком позавтракать, а вернулся он только через полчаса, сразу же подсел к Марку Флинту и поведал эту грустную историю, попутно обещая придушить неизвестного сочинителя писем, не оставившего профессорам ни единой зацепки для установления своей подлой личности. – Девочки неправы, – грустно вздыхал Седрик, – я ведь никому из них не давал повода. – Можно подумать, в таком деле нужен повод, – развеселился Флинт. – Я про любовь. Хотя нет, про бабскую драку тоже. Чего пришёл-то? Диггори с решительным видом сотворил «заглушку», а на следующее утро он и ещё десяток старшекурсников, мучимых жестоким похмельем, драили мраморные полы главного холла. Поттер, как и все прочие, остался бы в неведении об авторстве гадкой шутки, не сознайся Малфой сам. – Зачем?! – только и смог охнуть Гарри, от души жалевший всех участников этой странной истории. – С Ноттом поспорил, – послушно ответил Хорёк. – На галлеон, – он подкинул на ладони потёртую золотую монету. – На драку?! – Драку я не предвидел. Что я, Мерлин, что ли? Мы поспорили, вычислят меня по письмам или нет. Не вычислили. – Балбесы, – постановил Поттер и демонстративно дулся на Хоря до самого ужина. Дальше последовала какая-то мутная афера с квиддичным тотализатором (серия матчей только в воображении профессоров оставалась товарищеской). Ради сбережения нервов Гарри не стал выспрашивать подробности, но фанатов неслабо трясло: они делали всё новые ставки, занимали и перезанимали друг у друга деньги, на людях вели себя как ненормальные и чудом не спалились перед Маккошкой. Хорёк опять нигде не засветился, но после матча Слизерин-Рейвенкло, к изумлению всего Хогвартса, ярый противник квиддича Нотт внезапно разбогател на полсотни золотых. Затем Малфой притих и начал пропадать то в библиотеке, то в лаборатории у Забини. Гарри успокоился, решив, что Драко угомонился и вернулся к своей любимой истории магии и чуть менее любимому зельеварению. Ага, как же! Дня через три к Гарри подошла Гермиона и, подозрительно оглядываясь по сторонам, поманила его за собой. – Говори здесь! – упёрся Поттер, мигом вспомнивший тролля, цербера и василиска. – Ты опасную живность притягиваешь, я с тобой никуда не пойду! Гермиона возмущённо вскинулась, но сразу же сникла. – И верно, – невесело засмеялась она, – притягиваю. Давай хотя бы к окну отойдём, не хочу, чтобы нас слышали. У окна Гарри услышал невероятную историю о кладе в Запретном лесу. – Карта, забытая в книге, – еле слышно шептала Грейнджер. – Обе семнадцатого века. Оказывается, в старину граница леса пролегала намного дальше. Я сверилась по старым изданиям «Истории Хогвартса» – да, так и было, и найденная карта полностью соответствует… – Ты не пойдёшь в Запретный лес! – отчеканил Поттер. – Зачем тебе клад? Твои родители обеспеченные люди! – Мои – да, – горько вздохнула Гермиона. – Тогда иди к Маккош… к вашему декану. Меня твои балбесы не послушают. – К профессору Макгонагалл, Гарри! – погрозила она пальцем и понурилась. – Там близко совсем от границы. Мы говорили с Хагридом, в том месте нет ничего опасного. – Для Хагрида во всём лесу нет ничего опасного! Его же только банда троллей прикончить может! Если тебе неловко сдавать дружков, то забудь в какой-нибудь книжке записку для меня о дате и времени операции. Придурков примут на выходе и нежно перенесут в кроватки. Идёт? Грейнджер закусила губу и задумалась. – Зачем ты мне это рассказала? – занервничал Гарри. – Я тогда сам пойду вас сдавать! Снейпу! – «Малефикорум», – прошептала Гермиона и покраснела. – Я тебе говорил – сказочки. Убедилась? Она покраснела ещё сильнее и кивнула: – Я у профессора Вектор спросила. Получается, что Малфой и Забини разыграли меня. – Я говорил. Ты не поверила. – Зачем они так сделали? – Понятия не имею. – Зачем ты с ними дружишь? – Меня они не разыгрывают. – Уверен? – Я знал о Фламеле. И о «Малефикоруме» тоже всё знал, включая дату первого издания и краткую биографию автора. Сейчас, правда, не вспомню ни того, ни другого. Ты не увиливай, рассказывай о кладе. – Мне кажется, что карта – это подделка. Как-то… Как-то подозрительно всё совпало: книга старая-престарая в секции современных учебников, сама карта с незашифрованными пометками и списком сокровищ на обороте. – Что, прямо на карте? – Да, но в скрытом состоянии. Я проверила её заклинанием Апарекиум, и надписи проявились. – В чём ты видишь подвох? – Конкретно – ни в чём. Но такое ощущение, что… Не знаю, как объяснить. – Славься Салазар, наконец-то! Раз чувствуешь, то верь своему чувству. Сами аборигены, кстати, логикой пользуются редко и не с того конца. Отдай карту декану и отлупи придурков, раз слова им непонятны. Сам Гарри размышлял недолго. С кого начинаются все неприятности с книжками и тетрадками? Известно с кого! Припёртый к стене Малфой не таился ни секунды: карта – искусственно состаренная фальшивка, исполненная, впрочем, со всем тщанием. – Зачем?! Хорёк пожал плечами: – Хотели подшутить. – Что на самом деле находится на том месте в Запретном лесу? – Откуда мне знать? Я там не был. Тентакула какая-нибудь. Гарри не удержался и залепил Малфою в лоб щелбан: – А если бы они покалечились? – Как? Дежурные префекты – раз! Декан – два! Зачарованные запоры на входной двери – три! И оповещающие чары на границе, хотя до них ослы не добрались бы никогда. – Мантия-невидимка имела в виду и префектов, и декана. Двери – не единственный выход. Ты сам мне рассказывал о подземных ходах. Ну и чары на границе оповещающие, а не парализующие. Драко, как тебе не стыдно? Что на тебя нашло? – Не сердись! – заюлил бессовестный Хорёк. – Твоя подружка раскусила мои хитрости, и теперь всё в порядке. Как бы не так. Пупс и Уизел не стали дожидаться, пока Гермиона заложит их Макгонагалл. Сразу после разговора с ней «кладоискатели» напялили Третий дар и рванули в Запретный лес, воспользовавшись секретной лазейкой в пограничных чарах, оставленной для Хагрида. Видно, провидческие способности подруги их не впечатлили. В месте, отмеченном на карте красным крестом, никакой тентакулы не оказалось. Там была нора гигантского акромантула, и придурки навечно в ней остались бы, не катайся поблизости голубой фордик «Англия». Храбрая машинка отбила незадачливых приключенцев от огромного стада пауков. Затем она вывезла Рона с Невиллом из леса, выбросила посреди газона перед крыльцом, дождалась, пока на вой вредноскопов в холле замка выбегут преподаватели и директор с фениксом на плече, и умотала обратно – к недовольным паукам, так и не отведавшим нежного гриффиндорского мясца. Недогерои огребли нотацию от директора, отработку от декана и колотушек от Гермионы. Гарри ей не помогал. Он был занят – мутузил Малфоя и шипел на него на парселтанге. Нотт горько вздыхал, но вступиться за дружка не решился; Забини же трусливо заперся в лаборатории. Разозлённый до крайности тёмный маг Поттер устроил всем весёлую ночку с кошмарами, и наутро невыспавшегося Хорька осенило. – Слушайте, у меня ведь послезавтра день рождения! – Извиняться даже не подумаю! – рявкнул Гарри. – Не нужно, Гарри, я сам виноват! – умильно улыбнулся белобрысый паршивец и продолжил: – Нам всем по тринадцать в этом году исполнится! Малое совершеннолетие, не шутки! Предлагаю отпраздновать! – В Запретном лесу? – не унимался злопамятный Поттер. – Рядышком, – ничуть не смутился Малфой. – Найдём хорошее местечко и организуем пикник. Девчонки приняли идею на ура и тут же нагрузили парней поручениями: выбрать место, совершить налёт на кухню и найти пледы и покрывала. Гостей второй курс Слизерина на свой пикник не приглашал, но в последний момент к ним прибился Колин Криви с шестью катушками плёнки. Ребята не стали возражать: забавный воробышек Криви был им симпатичен. Так что теперь Гарри, подстелив мантию, валялся на травке, бездумно наблюдал, как ловко Милли и Панси делают сэндвичи и разрезают пироги, и жмурился, млея под лучами ласкового летнего солнышка. * * * Разнежившийся Поттер совсем было задремал, но тут дракклы принесли Хорька. Видно, тому надоело швырять камни в озеро и допекать Большого кальмара требованиями высунуть хоть одно щупальце. Кальмар дураком не был и связываться с Малфоем не пожелал. Неугомонный папин сын плюхнулся рядом и тут же принялся тормошить Гарри: – Не спи на солнце, голову напечёт. Пойдём в тенёк. Гарри лениво дрыгнул ногой, улёгся на спину и раскинул руки. Второй год под землёй, вот-вот в садового гнома превратишься – какой ещё тенёк? Кстати, интересно, почему при таком количестве больших башен в замке два факультета из четырёх заперты в подземельях? Он уже открыл рот, чтобы спросить у Драко, но вспомнил, что ни одна малфоевская лекция не длилась меньше получаса, и промолчал. Какими бы интересными и поучительными ни были эти рассказы, ничего такого слушать не хотелось. Хотелось лежать и ни о чём не думать. – Гарри! – Уймись, не напечёт. – Поттер, не спи, пока не поешь! – скомандовала Панси, и Гарри со стоном приподнялся на локтях, чтобы сообщить всем не по делу заботливым типам, что он не голодный и не перегревшийся, но очень сонный и вот-вот станет злым. – Кушай, Гарри, – Колин протянул сэндвич и улыбнулся так, что у тёмного мага Поттера все гадкие словечки тотчас примёрзли к языку. – Спасибо большое, – Гарри уселся, скрестив ноги, попробовал угощение. Ничего мясо, вкусное. Правда, посыпанное сахаром, оно было бы ещё вкуснее. – Чай. Сладкий, – угадал его мысли Драко. – Осторожно, горячий! – И мне, – потребовал Винс и, пригубив, возмутился: – Это не чай! Это сироп! Дракон, твоя работа? – Моя, – самодовольно улыбнулся Малфой. – Молоком разбавь, где-то в той корзине была бутылка. Гарри с радостью выхлебал свою порцию и протянул кружку за добавкой. – Интересно, а мёд ты давать сумеешь? – развеселился Грег. – А, Поттер? Покажи жало! – Непременно, – зловещим голосом пообещал Гарри и коварно подтолкнул локтем Теодора, задумчиво катавшего меж пальцев крохотный огненный шарик. Нотт предсказуемо дёрнулся – «Вали из-под прицела!» – шарик с треском рассыпался на злые горячие искры, девчонки взвизгнули, а парни захохотали. – Чую, это жало ковали Малфои, – наморщил нос в лукавой усмешке Блейз. – Гарри, как не стыдно пугать магловскими тычками могучего боевого мага? А если бы он выброс выдал? – Чего?! – возмутился Теодор. – Я?! Да ты… – он свирепо засопел и вновь сотворил огонёк на ладони. – Дождёшься, Забини, язык тебе запеку и сожру без соли! – Какой выброс? – заинтересованно склонил голову Колин. – Я не понял. – Обыкновенный, магический, – пожала плечами Дафна. – Ты и сам так делал. – Я? – растерялся Криви. – Как-то же твои родители узнали, что ты маг. – Письмо из Хогвартса пришло, а потом профессор Макгонагалл подтвердила. Мама с папой не знали, что и думать, – улыбнулся Колин, а потом нахмурился. – Но в полицию не позвонили почему-то. Пока озадаченные однокурсники выясняли, что такое полиция, почему она отзывается исключительно на звон и на кой драккл магловским аврорам сдалась возня с детской магией, из-за которой им наверняка потрут память обливиэйторы министерства, Гарри опять успел задремать. Спалось на свежем воздухе просто замечательно, поэтому красочные рассказы о самых разных выбросах он прослушал и очнулся лишь от звонкого оклика Колина. – Гарри, а у тебя были выбросы? – Хм? – Выбросы у тебя были? У меня целых два! Один раз в парке на меня бросилась чужая собака, и я как-то сумел отшвырнуть её в пруд. А второй раз я уронил камеру прямо на асфальт и зажмурился от огорчения. Открываю глаза, а она висит в паре дюймов над землёй. Было странно. А у тебя? – Были, конечно, – зевнул Гарри, прикрываясь ладошкой, – только я большую их часть не помню. – Почему? – удивился Колин. – Потому что магичить начал раньше, чем ходить, – вместо Гарри ответил Винс. – Готов поспорить. – Наверное, – пожал плечами Поттер. – Поэтому твои маглы злы на тебя? – тихо поинтересовалась Милисента, и Гарри даже слегка проснулся, потому что Булстроуд обычно с ним не разговаривала. – Думаю, да, – осторожно ответил он. – Но точно не знаю. – И… и как же ты проведёшь каникулы? – Как всегда. У маглов довольно уютный мир. Во всяком случае, в Британии. – Милли, хватит кудахтать, – оборвал её Драко. – Если Пьюси наплёл тебе слезливых историек о стр-рашной жизни тёмных мажат и ты теперь чувствуешь себя дурой, то сама виновата. В людях нужно видеть людей, а не хромых котяток. Грег с Винсом синхронно вздохнули и смерили свою подругу странными взглядами, укоризненными и сочувственными одновременно. – У маленьких тёмных магов страшная жизнь? – спросил Колин, тут же ойкнул и сам ответил на свой вопрос: – Ну да, наверное. – С чего ты взял? – удивился Нотт. – Всякая у них жизнь. У светлых тоже очень по-разному дела обстоят. Криви страдальчески скривился, почесал в затылке, помялся и наконец выдал: – Я специально с вами пошёл. Чтобы посмотреть. – Стоило предупредить. Я надела бы парадную мантию, – буркнула Паркинсон. – И как смотрины? – Мне хотелось посмотреть, как тёмные маги себя ведут… ну… между собой. – Хвастают друг перед другом пыточным инструментом, – хихикнул Забини. – Не, – мотнул головой Гойл. – Собираются толпой – жопой кверху, мордой в думосбор – и смакуют предсмертные страдания жертв. – Фу, Грегори, – сморщила носик Дафна. – Надо говорить «изящно склонившись»! – Вы – обычные! – чуть ли не обвиняюще сказал Криви и добавил жалобно: – Не понимаю! – Поверь, – насмешливо сказал Хорь, – тёмных магов здесь почти что и нет. – А ты? – Светлый, конечно. – Врёшь! Все знают, что Малфои… – Гады, – вновь зевнул Гарри. – Но светлые. Колин, это как блондины и брюнеты. Масть на характер не влияет, но отчего-то принято считать, что светлые волосы – это первый признак ангельского характера. Все, не сговариваясь, уставились на Хорька с исследовательским любопытством, а тот важно задрал нос и скрестил руки на груди жестом обожаемого декана. – Брехня! – решительно сказал Нотт и поспешно добавил: – Насчёт блондинов, в смысле. А как маг Малфой и вправду светлый. И я, и ребята, и девчонки – почти все. – А тёмный кто? – изумился Криви. – Я, – Панси кокетливо выпятила губы и подмигнула. – И всё?! – Я ещё, – признался Гарри и бестрепетно встретил потрясённый взгляд Колина. – Шляпа не соврала. Что, страшно? – Нет, – опомнился Колин. – Ты же герой, Гарри! Значит, тёмные маги действительно могут быть хорошими! – Аминь! – зубасто ухмыльнулся Хорь. – Кто со мной ловить гриндилоу? – На дохлых ворон! – потёр руки Тео. – Давай! – Идиоты! – припечатала Панси. – Утащат – туда вам и дорога! – Точно, – поддержал её Гарри, героически подавил очередной зевок и завалился спать. До отъезда из Хога оставалось целых две недели, и некромант-пацифист Поттер твёрдо намеревался провести их в полубессознательном состоянии: уж кто-кто, а он заслужил отдых! * * * Сказано – сделано. Во время пикника Гарри просыпался дважды: выслушать тост в честь своего «геройского» взросления и поддержать гневное выступление Панси, требовавшей немедленно прекратить пальбу по воронам. Строго говоря, Гарри вовсе не судьба несчастных птиц интересовала. Он боялся, что спевшиеся стихийники (один воздушной петлёй тормозил суматошно бившую крыльями ворону, а второй прицельно лупил в неё огненным шаром) вызовут нездоровое любопытство шатавшихся туда-сюда студентов. Колин громко тосковал по истраченной фотоплёнке, свято уверенный, что паршивцы просто виртуозно пользуются заклинаниями школьной программы, но поблизости вполне могли гулять не настолько доверчивые типы. – Дома наиграетесь, кретины! – рявкнул Поттер, подражая Сметвику. – Мозги включить, задницы приземлить вот сюда, – он хлопнул рукой по пледу и подмигнул подбоченившейся Паркинсон, – и сосредоточиться на комплиментах девочкам! – А ворон куда? – возмутился Тео, и Гарри с жалостью взглянул на парочку неестественно раскинувших крылья тушек. – В озеро! Ну или сами сожрите, раз добыли, – велел он, отгоняя некстати подступившую дурноту: к здешнему обыденному живодёрству ещё привыкать и привыкать. Со следующего курса в зельеварении будут использоваться не только сушёные и перемолотые ингредиенты, а вообразить, к примеру, улыбчивого красавца Забини, споро разделывающего на запчасти летучую мышь, разум отказывался наотрез. Два идиота с громкими вздохами побросали тушки в воду и принялись сокрушаться об утрате глупыми цивилами здоровых охотничьих инстинктов. Гарри в бессильном негодовании закатил глаза, но уже через минуту снова отрубился. Всё остальное: посиделки, сборы в гостиную и прощание с Колином на развилке коридоров – прошло мимо его сознания. Должно быть, он подобно мелкой Лавгуд стал лунатиком. Вдобавок к прочим своим проблемам. Следующую неделю Поттер только и делал, что спал, дремал и ел. Малфой со стоическим терпением перетаскивал его невменяемую персону с места на место и никогда не забывал подсунуть что-нибудь вкусненькое при редких пробуждениях. Где-то глубоко внутри мозга изредка шевелилась мыслишка о том, что такое поведение не может быть нормальным и давно пора сдаваться в Мунго, но Гарри было откровенно влом. Тревогу подняла Грейнджер, пару раз заметившая, как он засыпает прямо за столом в Большом зале. Завязку и кульминацию скандала Поттер бездарно продрых, но очнулся как раз к его окончанию. – …его опаиваете чем-то! – пронзительный голос Гермионы настырно ввинтился в уши, заставляя судорожно вскинуться и непонимающе захлопать глазами. – Мозги так и не раскаменились, да? – с издевательским участием пропел в ответ Хорёк. – Не лезь не в своё дело! – Гарри – мой друг! – Докажи! – Хватит орать, – недовольно зевнул Поттер. – Что случилось-то? – У твоей подружки приступ слабоумия, – злорадно доложил Малфой. – Острый. – Прекрати! Гарри, ты меня слышишь? – Грейнджер, твои вопли слышит весь Хог и половина Хогсмида. – Слышу, – неохотно разлепил губы Поттер. – Зачем ты кричишь? – Ты выглядишь очень странно. Ты здоров, Гарри? – Вполне. Я просто отдыхаю. – Отдыхаешь? От чего? – От всего. Не кричи. – Идём! – громкость Гермиона убавила, но решимость из её голоса никуда не делась. – Тебе нужно в Больничное крыло! Гарри прикинул расстояние от Большого зала до Больничного крыла и утомлённо помотал головой: на такие подвиги он пока готов не был. Настырная Грейнджер не угомонилась и наябедничала Маккошке, а та подняла по тревоге остальных. Через три часа Гарри лежал на больничной койке в окружении деканов и директора и изумлённо таращился на хмурого Сметвика, впервые на его памяти нацепившего лимонную мантию. – Ну что же, всё ясно, – пророкотал тот. – Давай-ка, шкет, Соппоро! «Соппоро – это не ругательство. Услышал – заснул!» – вспомнил Гарри, послушно закрыл глаза и размеренно задышал. – Считаю, обошлось, – так же хмуро постановил Сметвик. – Мозги у пацана не переклинило, и какая-никакая магия осталась. Не сквиб, и ладно. Попади он мне в руки сразу же после… – в палате установилась неловкая тишина, разбавленная тихим звоном крохотных колокольчиков в директорской бороде. – Десять лет под проклятием – это десять лет под проклятием. Другой бы помер сразу или чуть погодя, а Гарри даже способности к парселтангу сохранил. – Чем же объяснить это оцепенение? – в голосе директора послышалось непритворное беспокойство. – Неужели мисс Грейнджер права, и Гарри действительно опаивают? – Нет, конечно. Эта апатия – реакция организма на избавление от огромного напряжения. Похоже, для нашего героя все беды закончились разом: и магия нашла свои берега, и в школе наконец-таки навели порядок, – Сметвик виновато хмыкнул. – Василиск, надо же. И ведь я сам, старый дурак, разубеждал пацана в существовании монстра, – он немного помолчал, а потом продолжил с несколько наигранной бодростью: – Каникулы пришлись очень кстати. Колдовать у маглов нельзя, и Гарри отдохнёт, отоспится и осознает, что магические способности пришли в норму и уже не причиняют беспокойства. – Насколько я знаю, у него несколько напряжённые отношения с опекунами, – холодно изрёк Снейп, и Гарри занервничал: с дражайшего декана вполне станется сплавить проблемного героя под присмотр папаши Нотта или – о, ужас! – под свой собственный. – Дом Гарри под кровной защитой его матери, – с фальшивым благоговением выдал директор, и теперь Поттер не знал, вцепиться ли старому вралю в бороду или расцеловать доброго волшебника за своевременное заступничество. – Значит, за лето Гарри окрепнет, и в следующем году сможет обучаться наравне с прочими, – помолчав, уточнила Макгонагалл. – Не жди, что из пацана тут же получится отличник по всем предметам, – ответил Сметвик. – Уровень не шибко одарённого маглокровки – его максимум. – Даже самые скромные возможности можно развить усердными занятиями! – Минни, ты в уме? Ещё Кеттлберну вашему скажи, что ему надо развиваться: авось оттяпанная нога заново отрастёт! – Минерва, успокойся, – негромко, но властно велел Дамблдор. – Большое вам спасибо, мистер Сметвик, за консультацию. – Бедный мальчик, – расстроился декан Флитвик. – Я так надеялся на благоприятный исход! – Этот исход – благоприятный, поверьте, профессор. – Понимаю, но Гарри мечтал работать в Мунго! – Будет, – твёрдо сказал Сметвик. – В Мунго полно самой разной работы, у нас каждый маг на счету. В общем, предлагаю не устраивать плач по герою, а радоваться тому, что есть. Мальчишка умненький и симпатичный – не пропадёт. Гарри дождался, пока профессора покинут палату, и открыл глаза. – Значит, рецепт прежний: мне нужно сидеть на заднице ровно и не чудить, – сказал он Сметвику и мадам Помфри утвердительно. Колдомедики невесело переглянулись, а затем синхронно кивнули. – Не подведи нас, шкет. Силищи у тебя море, очень легко забыться. – Нет-нет, я буду вести себя тихо, – с лёгкой душой пообещал Гарри и, не выдержав, полез обниматься со Сметвиком. * * * Наконец настал долгожданный день отъезда. Пятый и седьмой курсы оставались мыкать горе с подготовкой к экзаменам, остальных же студентов держать в Хогвартсе больше не имело смысла. Слегка ошалевший от радости Гарри с утра развил бешеную деятельность: выстоял полчаса под кипятком в душе, растолкал Малфоя, проворно собрал рюкзак с самым необходимым, а потом утрамбовал в сундук, остававшийся в Хоге, всю магическую дребедень, включая свою дурацкую палочку. Её, паршивую сестрицу, он мстительно затолкал на самое дно. – Красота! – сообщил он сам себе и помчался в гостиную, чтобы побыстрее попасть на завтрак. Спустя час он прощался в холле с Ноттом, Боулом, Ургхартом и прочими парнями из Ковена: тех под присмотром Макгонагалл уводили камином прямо из Хогвартса. Вместе с ними утащили Паркинсон и недовольно бубнившего Хоря. – Лучше бы ты со мной пошёл, – выговаривал ему Драко, прощаясь. – Маглы маглами, но ты нуждаешься… – Папенька нашёлся? – кротко поинтересовался Гарри. – Нет, – горько вздохнул Драко. – Но мама… – Вот и порадуешь свою маму хоть одним послушным Малфоем. Да и кто меня с тобой отпустит? – он еле заметным кивком указал на Маккошку, бдительно сверявшуюся со списком. – Драко, мы сотню раз об этом говорили. Дайте же вы мне, размогучие, хоть дух перевести. – Понятно, – помрачнел Драко. – Я буду скучать, хоть и вижу, что не взаимно. – Дурак, – улыбнулся Гарри. – Я ужасно буду скучать, ужасно. Они крепко обнялись, а через минуту огромный камин потух. Потом Гарри нетерпеливо подпрыгивал в ожидании, пока к крыльцу подведут упряжки с фестралами, влез в повозку одним из первых и потащил за собой Винса, Грега и Блейза. В поезде ехали, не запирая купе, потому что Забини носился по вагонам ошпаренным книзлом и прощался со всеми так, словно уезжал не домой, а колонизировать другую планету. Винс и Грег засели за карты, а потом пришёл Пьюси, устроился рядом с Гарри и молча улыбался, задумавшись о чём-то своём. Поттер же, выяснив, что Эдриан рассеян и невпопад отвечает на вопросы, решил прибегнуть к проверенному способу убивать время и сокращать расстояния: он вновь завалился спать и проснулся почти перед самым Лондоном. – Заходили твои гриффиндорские недоумки, – обстоятельный Винсент аккуратно складывал остатки снеди в корзину. – Увидели тебя в обнимку с нашим мозголомом, скривили рожи и почесали дальше. – Эдриан? – Гарри слегка обеспокоился. – Ты их не трогал? «Шепталки», «бормоталки», прочая дрянь? – Нет, не трогал, – усмехнулся Пьюси. – Не волнуйся, я обещал мистеру Булстроуду не встревать в истории. – Отлично, – Гарри скинул мантию, оставшись в джинсах и футболке, и прильнул к окну. – Скоро будем, – Грегори снял свой сундук с багажной полки. – Тебя проводить? – Не стоит. Вас встречают? – А то! Это ж целое событие: потолкаться на вокзале, а потом сплетничать всё лето. Ну что, давай здесь попрощаемся, что ли? А то из-за родичей толком и рукой помахать не успеваешь. Паровоз дал длинный гудок, и поезд стал тормозить; в окнах мелькали разномастные домики и купы деревьев. Гарри пожал руки парням, пожелал хороших каникул, подхватил рюкзак и заторопился к выходу: ему хотелось первым выскочить из вагона и побыстрее очутиться на магловской стороне. – Гарри! – Привет, Гермиона! Здорово, балбесы! – Чего обзываешься? – набычился Рон, а Пупс проблеял что-то невразумительное. – Потому что всё ещё злюсь, – вежливо объяснил ему тёмный маг Поттер. – Хотя, наверное, просто трачу нервы зря. Гермиона, ты со мной? – Если ты не против. – Не против, только нам нужно очень быстро выскочить из поезда. – Зачем? – Опоздаю – останусь ночевать на вокзале. Дядя не любит ждать. – Мои родители тебя отвезут домой. – Нет, не нужно. Неохота потом выслушивать. Гермиона, ты можешь хоть раз в жизни молча сделать то, о чём тебя просят? – Хорошо-хорошо, не сердись! Невилл, Рон, я буду скучать! Не забывайте писать! Поезд остановился, дверь вагона сама собой отворилась, и с грохотом откинулась допотопная подножка. Гарри, не мешкая, спрыгнул на перрон и подал руку Гермионе. – Ходу! – велел он и побежал к знаменитой колонне, разделяющей два мира. – Дети! Дети, постойте! – дежуривший у Барьера маг замахал руками. – Нужно посмотреть, нет ли на той стороне… – Спасибо, всё в порядке, – на бегу улыбнулся Гарри, схватил Гермиону за руку и потащил её за собой в колонну. Выскочив на ту сторону, он по инерции пробежал ещё пару шагов по магловскому перрону, а потом остановился, огляделся и засмеялся. – Поздравляю, мисс Грейнджер, мы в нормальном мире! – И я вас поздравляю, мистер Поттер! – Так, теперь идём на площадь. Увидишь толстого мужика с усами, делай вид, что не знаешь меня. – Гарри, может быть, ты поживёшь у нас? Это же ненормально, когда ребёнок… – На доме кровная защита моей матери. Мне нужно хотя бы месяц прожить там. Не веришь, спроси у Дамблдора. – У профессора Дамблдора! – О, мисс Зануда, вы… – тут Гарри увидел папу и умолк, не в силах произнести ни слова. Он даже не подозревал, что настолько сильно соскучился. – Гарри, что случилось? – Всё, Гермиона, пока. Звони. Я пошёл. – Гарри! Гарольд Дурсль, не оборачиваясь, помахал рукой и побежал навстречу отцу. – Папа, привет, пойдём отсюда! – затараторил он. – Здравствуй, сынок! Я опять тебе не рад? – Нисколечки! Пап, поехали отсюда поскорей! Всю дорогу до дома Гарри мужественно старался не зареветь, а оттого даже толком сказать ничего не мог. Сидел, как дурак, и моргал повлажневшими глазами. Папа сосредоточенно вёл машину, изредка посматривал на него и тоже молчал. Лишь обнявшись с мамой, Гарри всё-таки заплакал: тихо-тихо, чтобы никого не напугать своей дурацкой истерикой. Зато при виде Дадли слёзы высохли мгновенно. Гарри, невольно подражая декану, выпрямился и скрестил руки на груди. – Даддерс! – сказал он грозно. – Если я ещё раз получу письмо в две строчки: «Не знаю, что писать, Поттер, давай при встрече поговорим», – то я тебя прокляну! Понял? – Понял, – засмеялся Дадли и сжал его в сокрушительных объятиях. – Привет, братишка! Наконец-то ты дома!