О Франкенштейне замолвите слово

Кто-то сказал, что цирк навсегда остаётся в крови. Должно быть какой-то наивный романтик, пораженный в самое сердце красотой акробаток да изяществом хищных животных, под гнетом кнута совершающих то, что человеку и не снилось. Игорь оспорил бы это утверждение, сказав, что слой грима лишь маска, и избавиться от него награда для любого клоуна. Но именно теперь, когда Виктор Франкенштейн спас его из цирка и сделал похожим на нормального человека, дав ему возможность прямохождения, после всего… да, именно сейчас, сидя на заборе со своим спасителем, перемазав лицо смесью старого грима и грязи для маскировки, Игорь понимал – цирк действительно в крови. - Виктор, а ты уверен, что нам надо красть трупы животных? Может, стоит их выкупить? – Осторожно поинтересовался Игорь, когда его благодетель продемонстрировал чудеса паркура (и кто вообще учит этому будущих медиков? Откуда паркур в викторианской эпохе?) и перемахнул в два прыжка через пресловутый двухметровый забор, на котором повис бывший горбун. Виктор распрямился, отряхивая костюм, и поманил товарища вниз. – Трупы пока свежие, а нужные нам части могут пустить на корм другим животным, так что пошевеливайся. Я знаю, где они хранят туши! Игорь обреченно разжал руки, падая вниз. А затем вскочил и устремился за своим спасителем, предполагая, что теперь придется спасать его. Учитывая, что у них в последнее время на хвосте висел крайне религиозный инспектор полиции с весьма развитым для глубоко верующего человека мышлением, спасение Франкенштейна предстояло не в очень радужном свете. Тем более что Виктор делал все, лишь бы вляпаться. Вот конкретно сейчас он пронёсся по луже грязи с рвением пехоты, оставив не только идеальные отпечатки своей обуви на радость лондонской полиции, но и часть грязи на костюме Игоря, который схватив палку, принялся размазывать улики. Виктор за это время успел добежать до вольеров, сунуться в клетку ко льву в надежде на скоропостижную смерть последнего, убедиться, что лев очень даже жив и не очень дружелюбен, и взломать замок в помещение, где хранили туши умерших животных. - Что ты копаешься, Игорь? И почему ты весь в грязи? – Бодро возмутился он, когда запыхавшийся ассистент, наконец, прибыл на место встречи. - А замки тебя в колледже взламывать учили? – Вздохнул Игорь, но запах, вырвавшийся из распахнутой двери, заставил его замолчать. Все же работа в цирке сделала благодатное дело, понизив порог чувствительности и отучив от брезгливости, иначе бы Игорь сейчас прощался с нескромным ужином. - О, тут должен быть свежачок. – Франкенштейн принюхался, ныряя внутрь, а Игорь остался караулить вход, нервно оглядываясь и прикидывая какой эффект они произведут на сторожа, если тот решит проверить, кто разбудил льва, рык которого сотрясал всю округу. На счастье, в этот раз Виктор почти не копался. Он с победным кличем выскочил наружу, давая Игорю запереть дверь. За спиной у юного дарования мотался весьма тяжелый мешок. - Что ты там откопал? – Игорь еле поспевал за Франкенштейном. – И где ты научился так бегать? - Устраивал забеги на длинные дистанции от отца и учителей, когда взрывал классные комнаты, – Виктор разбежался так быстро, что сшиб сторожа, который на свою голову решил-таки совершить обход. Запах перегара крепко смешался с трупной вонью за секунды до смачного столкновения. А затем раздался треск умнейшего лба Англии и твердого сторожевого. Но Виктор быстро оправился, вскакивая на ноги не без помощи Игоря, когда как несчастный мужчина, много повидавший в жизни, с криком о чертях уполз к клетке с обезьянами, открыл её и забрался внутрь, выронив по дороге ключи. - Видишь, Игорь, алкоголь вредит рассудку! – Радостно возвестил Франкенштейн, от удара получивший новую дозу просветления и гениальных идей. Он подхватил ключ и запер клетку. – Чтобы обезьянки не разбежались. А то их достойнейший сосед может разогнать несчастных животных! - Я про алкоголь согласен. – Буркнул Игорь, отбирая у пошатывающегося Виктора тяжеленный мешок, и утаскивая к черному ходу. – Поведай мне, мой дорогой друг, что за сокровище ты нашел в том зловонном царстве? – Франкенштейн только загадочно улыбнулся. Уже дома, приняв ванную и сделав доктору компресс на шишку, Игорь обнаружил подключенную к электродам голову белоснежного коня, почившего не так давно. Пока он с сомнением рассматривал добычу, оживший Виктор подобрался к нему с кружкой чая, хихикая. – А мы потом еще рог ему сделаем! Что? Я все детство мечтал о собственном единороге!