***
Когда я проснулась, рядом уже не было Беллами. Не знаю, удалось ли ему поспать, так как я вырубилась практически сразу после нашей ссоры. На часах уже два часа дня. Через несколько часов самолет. Воспользовавшись одиночеством, я собрала чемодан, умылась и привела себя впорядок. Ночь без сна сказалась на мне, и теперь под моими глазами висели мешки. Я уже хотела выйти из комнаты, как увидела на полке альбом. Без зазрения совести решила познакомиться с Блейком немного ближе. Сначала я подумала, что это семейный альбом, но здесь только Беллами и какая-то девушка, вернее еще девочка. Да и Беллами не больше четырнадцати. Из сотен фотографий нет ни одной, где была бы семья Беллами. Ближе к концу альбома Беллами взрослеет, и девочка рядом с ним тоже. Фотографии становятся не только забавными, где они играют в снежки, катаются на санках, или сидят за одной партой, но и более нескромные, там, где они обнимаются и целуются. На последней фотографии Беллами лет семнадцать, дальше пошли пустые листы. Интересно, что это ни за девушка? То что они встречались это понятно, но что произошло? Если они расстались, то почему Беллами до сих пор хранит этот альбом? Она ему все еще дорога? Он все еще ее любит? Я думала, что Беллами Блейк не способен на высокие чувства. Я захлопнула альбом, как оттуда вылетел листок. Это письмо. Я не сдержалась и прочитала его. 4 июля 2008 г. Дорогой Беллами! Я пишу это письмо, потому что не знаю, сколько мне осталось, и смогу ли я когда-нибудь сказать об этом, глядя в твои глаза. Совсем недавно врачи поставили диагноз: лейкимия. Они отвели мне год жизни. Мне кажется, я никогда не наберусь смелости, чтобы все рассказать тебе. Потому что не хочу, чтобы наши последние минуты превратились в жалость и слезы. Прости меня за это. Я знаю, ты злишься. Но хочу, чтобы ты знал, что я очень сильно тебя люблю. Время, проведенное рядом с тобой, было самым ценным в моей жизни. Каждый момент плотно сидит в моей памяти. И вместе с письмом я передам тебе свою память, которая отражается в этом альбоме. Написание этого письма дается мне очень тяжело. Меня переполняет грусть. Слезы текут по щекам. И мне жаль, что меня не окажется рядом, когда ты будешь это читать. Я не хочу, чтобы ты замыкался в себе. Тебе не идет быть печальным. Когда-нибудь ты найдешь девушку, которая будет тебя любить так же, как я. И не говори, что такого никогда не будет, у тебя вся жизнь впереди. Нет, ты меня никогда не забудешь, будешь хранить меня в дальнем уголке памяти, как и этот альбом. Не бойся подпустить к себе девушку, не бойся показаться перед ней слабым, как боялся это сделать со мной. Я буду наблюдать за тобой, думать о тебе, даже когда меня не станет, я всегда буду рядом, оберегать тебя. Не испорть свою жизнь, живи настоящим, строй свое будущее и не страдай о прошлом. Навсегда в твоем сердце, Рейвен. Я сижу на кровати с зареванным лицом. Я даже не знала, что Беллами пришлось пережить. Вот почему альбом так резко заканчивается, эта девушка, скорее всего, умерла. Кто она? Первая любовь Беллами? Если раньше он был жизнерадостным, любящим, счастливым, то смерть Рейвен навсегда изменила его. Они были вместе со школьной скамьи, наверняка прошли через многое. Как я могла быть такой эгоисткой и считать его ужасным, нахальным, самовлюбленным кретином? Еще и сказала ему в лицо, что он не знает, что такое "любовь". Кому как ни ему известно ее счастье и ее кара. Я медленно спускаюсь вниз, прислушиваясь к тому, что происходит в доме. Аврора хлопочет на кухне, Маркус смотрит футбольный матч, а Беллами нигде не видно. Аврора подсказала искать его в гараже, куда я и направляюсь. - Привет, - стою я в дверях. - Привет, - сухо ответил Беллами. - Давно проснулся? - я проскользнула внутрь и съежилась от холода. Нужно было хоть куртку накинуть. - Ушел, как только ты уснула, - потом повисло молчание. Я не знала с чего начать, как заговорить об этом. Когда тишина стала невыносимой, Беллами заговорил, - что ты тут делаешь? Пришла сообщить, что нас опять в чем-то подозревают? - Нет, - я подхожу ближе к нему, пока он что-то закручивает на столе. - Я пришла извиниться. - Надо же! И что такое произошло, что Кларк Гриффин поняла свою вину? - Беллами, - медленно и тихо произнесла я, - прости меня, что наговорила глупостей, нагрубила тебе. Я не знала, что тебе пришлось пережить. - Что? Ты о чем? - Беллами наконец посмотрел на меня. Я достаю из заднего кармана джинс листок, разворачиваю его и даю Беллами. Он неохотно берет его, но когда до него доходит, что это, то в его взгляде можно прочитать грусть, тоску, жалость. Он медленно переводит взгляд на меня. - Откуда это у тебя? - Я увидела альбом на полке, и решила посмотреть. Письмо выпало. Извини, я не удержалась и прочитала его. - Ты просила меня не лезть в твою личную жизнь, а сама шаришь по полкам и читаешь чужие письма? - Беллами повышает голос с каждым словом. - Я не знала, что увижу там, - я не знаю, что сказать. Но Беллами прав, я не должна была ползать по его вещам, и тем более читать его письмо. Я провинилась перед ним второй раз. - Мне очень жаль, - все, что я могу выдавить из себя. Мне действительно жаль. Даже тот ненавистный мне Беллами Блейк не заслуживает этого. - Жаль? Нет, Кларк. Ты не знаешь, что такое сожаление, - он бросает в меня моими же словами, теперь я понимаю, какого ему было в тот момент. - Единственное, что тебе знакомо, это цинизм. - Это не так, - слезы наварачиваются на моих глазах. - Ты права. Эти выходные действительно ужасны. И лучше, если б этой сделки не было, зря я послушал Октавию! - Что? Причем здесь Октавия? - я не понимаю, что здесь происходит. Что Беллами имеет ввиду? Это была идея Октавии? Как это понимать? - Это Октавия сказала родителям, что мы с тобой встречаемся. Эта сделка ее идея. Из-за нее я вынужден терпеть тебя. Вот это поворот. То есть получается, что меня все это время обманывали? - Почему ты мне сразу не сказал? - Октавия попросила, она знала, что тогда ты не согласишься, а мне не сможешь отказать.***
В самолет я садилась очень морально-уставшей. Аврора Блейк полетела с нами, по каким-то делам, поэтому любовь с Беллами пришлось продолжать играть. Чтобы не произошло, а Беллами сам оказался втянут в это не по своей воле. На Октавию, которая летит вместе с Линкольном, я наорать не смогла, мало ли услышит Аврора. Потерплю до общежития. На этот раз я сидела у окна. Волнения перед взлетом, как прошлый раз, не было, наверно у меня просто не осталось на это сил. Моя подруга с парнем и мамой сидели несколькими рядами позади нас. За два с половиной часа полета, мы с Беллами не перекинулись и парой слов. Я не знала, что сказать, а он, видимо, не хотел со мной разговаривать. Когда мы прилетели в ставший мне родным город, я начала осозновать, что скоро все будет как прежде. От этой мысли становилось и легче, и немного не по себе одновременно. Выйдя из здания аэропорта, мы начали ловить такси, почти все машины были заняты. Наконец, нам удалось найти машину и через час я стояла у входа в общежитие. И то, что ждало меня дальше, разрушило всю мою жизнь. У входа, как верный пес, меня ждал Финн.