Эрос и Танатос: Комедия в трагедии

Брэндон кайфовал как никогда. У него было Рождество, День Рождения, Хэллоуин с тремя мешками отобранных у соседей путем шантажа и угроз конфет, и Ханука в одном флаконе. Это он уже понял по прибытию в зал. Потому что, как оказалось на зоне боевых действий, повелитель его трепетного сердца - Идол и Щелезуб - отлично знал свое дело и совершенно не собирался расслабляться. Он выскочил на сцену, как вихрь, ровно в семнадцать ноль-ноль по заявленному времени, когда техники уже провели саундчек. Дон Мигель и Лили четко сработали, четко сработал Гас и даже Золтан. Хоть и был какой-то тоскливый и грустный. Хотя, казалось бы, все складывалось для него на ближайшие сутки самым лучшим образом. Вилле его даже в приливе чувств поцеловал в щечку. Это на секунду осветило его лицо, но потом он опять загрустил. Бам сел по-турецки прямо на пол клуба, напротив Вилле, стоящего на возвышении сцены, слушая и наблюдая, как он вначале начинает петь, потом материт звукотехника, потом кого-то из менеджеров промоутера, стоящего рядом с насупившимся Сеппо, настаивая, что в унитазе звук лучше. Звук, наверное, и вправду был дерьмовый, но Баму все нравилось. Особенно Вилле в образе. Особенно со стороны. С безопасной дистанции. Миге тоже наслаждался спектаклем, видимо, потому что стоял, повернувшись спиной к происходящему, и тихо ржал. Его, конечно, выдавали трясущиеся плечи. Бам видел, что Вилле уставился Миге в спину навылет, Бам замахал руками и головой, на Вилле, надеясь, что его увидит только один из участников группы, глазами указывая на угрожающую опасность. Миге понял его с полуслова, он резко повернулся, поскреб подбородок, и состроил козью морду, имевшую цель изобразить демонстративную повышенную озабоченность происходящим. Лишая Вилле всяческих аргументов против себя. Линде ухмыльнулся и кивнул Баму, показывая большой палец. Бам расхохотался. Черт, адреналин просто кипел в его крови. Все начиналось просто великолепно.... На несколько минут все стихло. Техники нервно суетились по сцене вокруг Линде и Золтана, настраивая одного и другого, Миге воспользовался моментом, чтобы присесть и попить водички, удалясь ближе к углу сцены, потому что Вилле ходил по сцене туда-сюда, нервно пиная попадающиеся ему некстати под ноги провода, словно голодный волк, рыскающий добычу. Добыча не попадалась, все были заняты, а Миге всем видом изображал, что он ушел в творческий астрал, и глазами с ним не встречался, потому Вилле скоро стало скучно. Он схватил микрофонную стойку одной рукой, отведя ее в сторону, и посмотрел в зал, вниз. Бам счастливо светил ему глазами, как бешеный кот. А что, лично он был счастлив. Вилле не выдержал его сияния, оно вмиг растопило его суровость. Вилле подмигнул ему и сам расплылся в широкой улыбке в ответ. В зале было холодновато, вентиляция работала для полного зала, и осветительные приборы еще не были включены. По этому поводу теперь на Вилле сверху был еще надет и свитер. Нормальный человек, наверное, повел бы себя несколько иначе. Но Бам Марджера не был бы Бамом Марджерой, вашу мать, если бы не сделал этого. Он поднес руки рупором ко рту и громко и отчетливо крикнул на весь зал: - РАААЗДЕВАЙСЯ!!! Миге пустил фонтанчик из воды, которую пил, сидя за спиной Вилле. Сеппо задумчиво покосился в сторону Вилле и Бама, и задумчиво поправил очки. Вилле расхохотался, как дебиловатая гиена, и показал Баму третий палец. Бам заржал в ответ на это все так интенсивно, что умудрился даже упасть из того сидячего положения, что был, боком на пол. Сеппо с группой техников отправились к Миге. Линде, кажется, подключили на этот раз более удачно, потому что в этот самый момент в колонках зазвучал мажорный аккорд, перебор струн. Он что-то, очевидно, напомнил Вилле, потому что он поднес микрофон ко рту и, в упор глядя на веселящегося Бама, запел: - Люби меня… нежно… - медленно, лениво, пародируя знаменитую манеру Элвиса. Потом сделал паузу и подождал, пока Линде сообразит и сыграет второй аккорд. Даже не глядя на него. Оказывается, телепатия в этой конкретной группе работала исправно, потому что Линде быстро сориентировался и взял второй аккорд песни. - Люби меня сладко… Бам заскулил на ультразвуке…закрывая лицо руками. Вилле очень неприлично это спел. - Никогда… не позволяй мне…уйти.... – это звучало даже хуже, чем “С днем рождения, мистер Президент” для Кеннеди от Мэрлин Монро, - Ты наполнил всю мою… жизнь, - особенного смысла этой фразе придало то, что Вилле очень выразительно схватил себя рукой за задницу, мечтательно прикрывая глаза. Элвис Пресли сгорал со стыда за свою песню на том свете, не иначе. Бама раздирало на части от смущения и восхищения одновременно, это было так жгуче, что он опять завыл. - И я так тебя люблю… Люби меня… нежно… по-настоящему…все мои мечты сбылись....О, дорогуша, я тебя люблю, и буду любить всегда… Они на секунду остановились, когда Бам громко и одобрительно засвистел. - Люби меня нежно..... – Вилле снова сделал неожиданную паузу, потом с таким же пафосным Элвисовским манером, отчетливо проговаривая буквы, пропел, – еби меня…долго…Возьми меня.... ...........в свое сердце… Это он уже вынужден был сказать после паузы, и разговорным тоном, потому что где-то между «еби» и «возьми» Линде скрутило пополам, и он не смог больше играть. - А я и не знал, про что пел Элвис, раньше, - на полном серьезе пробасил в свой микрофон Миге, потому что он у него теперь тоже заработал, - это ж надо…от кого вот не ожидал.... - Хи-хи-хи-хи, - сказал Вилле. Отошел от микрофона, стянул свитер и бросил его на пол. Бам полез на сцену через осветительные приборы, доставая из кармана какие-то деньги и засовывая их Вилле за пояс штанов. Вилле ржал, отбиваясь от него, но деньги взял. Одобрительно посмотрел на бумажку в двадцать долларов и радостно сообщил в микрофон: - День прошел не зря, на пиво нам я заработал, ребята....Бам, ну отстань…ну подвинься…я тут хожу… - А тут можна? - А там Миге… - А тут? - Гас тебе голову отобьет с ушами… - Тогда тут лягу.... Бам растянулся на полу на сцене, чтобы не мешать, у самого барабана. - Ну что, поехали, - внезапно серьезно и собранно сказал Вилле. Парни встрепенулись, Гас застучал палочками раз-два-три-четыре…. «Да, рядом с ударными это было круто», - подумал Бам, но не в его правилах было признавать поражение. Да и что могло бы с ним в его нынешнем состоянии приключиться? Честно говоря, это был какой-то недостижимый мега-оргазм, связанный с адреналином, музыкой, этим голосом, этой…а…не важно…Бам лежал там, поглядывая на пустой зал через раздвинутые ноги Вилле. И это был лучший вид, что он когда-либо видел. Он, в принципе, подумал, что рано или поздно попросится в эту группу, чисто забесплатно, просто чтобы лежать головой под ударными, ни хера не слышать, потому что Гас стучал со всей дури…как мог, сосать пиво, слушать ХИМ, и смотреть на жопу Вилле. Его родители, наверное бы, сильно бы расстроились, если бы поняли, что предел мечтаний для его карьеры лежит примерно в этом. Он понимал, что этот концерт лично для него. Он был возбужден, как мартовский кролик, но даже вздрочнуть не хотел, так эмоционально значимо это все для него казалось. Это был концерт для него одного. И это был лучший концерт ХИМ, это точно. И самое похабное исполнение хита «Еби меня долго» от Элвиса Пресли, которое он когда-либо слышал, и каждая песня была только для него, он это знал. Это было уже не концертом. Это было… это было что-то вроде как присутствовать при ритуале черной магии, и не в роли жертвенного козла. Ну, или в роли жертвенного козла, но все еще не подозревая, что ты именно он. В чернокнижных ритуалах вообще сложно найти правду в том, какую роль ты исполняешь там на самом деле. *** - Эй, Бами, тебе ж надоест, - Вилле ласково пнул лежащего навзничь Бама, подходя, чтобы взять полотенце, вытереть лицо, - концерт скучно будет слушать. - Ага, щас, - сказал Бам и схватил его за ботинок рукой. - Так, даже и не пытайся, - угрожающе сказал Вилле, подозревая, что пацан замыслил какой-то хитрый прием. - Мне никогда не надоест, - сказал Бам. - Повторишь потом для меня за отдельную плату? - Пошел на хуй, - смутился польщенный Вилле, вырывая ботинок вместе с ногой из руки Бама. - Я могу, если что, - сказал Бам. - Я не то имел в виду, - ему понравилось, как быстро и без всяких шуток Вилле испугался его угрозы и поправился. - Я тоже не то имел в виду, - удивительным образом одновременно самодовольно и влюблено глядя Вилле в глаза, облизнулся Бам. - Пойдем, отдохнем пару часов, к тому же там кажется будут кормить, - сказал Вилле по-деловому, уворачиваясь от его взгляда уже совершенно сознательно. Отлично! Бам только что сообразил, что со всеми этими делами, переездами и долгими беседами, он еще ни разу толком нормально не ел, и в гримерку он вбежал первый. Идол его, правда, за стол со всеми не пошел, объяснив, что есть не хочет, и вообще он боится выступать. Потому сел в углу в кресло, и закусил бутылку красного вина половиной пачки сигарет. Бам было удивился, но господа Апостолы, то есть друзья и соратники, махнули рукой и сказали, что это нормально. Впрочем, сегодня ему удалось Бама удивить еще больше. Он сегодня был действительно в ударе. Может быть публика, как нарочно, подобралась классная, ребята успели рассказать, что вообще-то любят Германию, потому что здесь их хорошо принимают. Кормят не как попугайчиков, и публика очень горячо на них здесь реагирует. Это было правдой, невероятная эта энергетика просто носилась в воздухе, разогревая атмосферу зала до температуры самовозгорания. Вот Бам и самовозгорелся не на шутку. Ясен пень, ему достались в этот раз самые лучшие места в ВИП ложе, но он и там умудрялся прыгать, орать, махать руками и болтать головой. Потому что надо же было ему куда-то вымещать разрывающие его изнутри эмоции. Впервые в жизни он смотрел этот концерт не только снаружи, но и изнутри. Он всегда не отводил взгляда от Вилле, когда был на концертах HIM, но теперь ему казалось, что он чувствует то, что происходит, кожей Вилле. К тому же, к этому добавилось изрядное количество более чем реальных прекрасных эротических мгновений, пережитых с Вилле совместно, и теперь для него это уже теперь знакомое на вкус, ощупь и запах тело выглядело полуобнаженным, блестящим от пота под светом жарких ламп, совершенно иначе. В какой-то момент Бам забыл даже скакать и болтать головой, уставившись на заложившего руки за голову и закрывшего глаза полуголого бога на сцене. Потом он увидел то, что ему не надо было видеть никогда. То, как он прикоснулся раскрытыми губами к краю микрофона, а потом, осмелев, обхватил ртом всю головку, не знал Бам как эта часть микрофона называлась, но на том, что среагировало у него на это движение, это называлось головкой. Потом, кажется, сам испугался своей смелости и лихорадочно схватил ствол рукой. По-крайней мере, Бам почувствовал это на себе так, словно он делал это с ним. О, Боже, о, боже…о, боже…еще секунда, и Вилле вытащил это у себя изо рта, еще некоторое время не закрывая рот и облизываясь, но в ту самую секунду, когда Бам собрался было перевести дух, он поднял глаза прицельно на него и послал ему воздушный поцелуйчик. - АХ ТЫ Ж ЧЁРТ!!! - Бам завизжал как фан-герл и закрыл лицо. Вилле ухмыльнулся и ушел на другой конец сцены. Черт, он заигрывал именно с ним, специально. Бам сходил с ума от звуков его голоса, ему уже ужасно хотелось, чтобы они принадлежали только ему и его действиям, но лишать людей высокого искусства он считал аморальным, потому задумчиво засунул руку в карман штанов, чтобы сосредоточенно распределить давление ткани по значительно увеличившемуся своему богатству в этом районе. За это и несколько других интимных па он даже готов был простить этой Твари Небожьей все, что она вытворяла со своим любимым другом Миге, на его глазах, так, словно бы специально выводя его из себя. Вначале Бам хотел его убить за то, что он с ним переглядывается, многозначительно постанывая на самых непристойных местах в тексте, которые он сам же и устраивал, заменяя поэтические выражения более жизненными.... так же, как с ним сегодня ранее с Элвисом. Блин, Бам был даже несколько обижен, он хотел, чтобы это адресовалось только ему. Потом хотел убить за то, что он отобрал у Миге бас-гитару и влез к нему на плечи, верхом. Это, вообще, было конечно до этого для Бама самым смешным трюком, который Вилле когда-либо проделывал на сцене. Верхом на верном скакуне, но блядь, сегодня Бам разочаровался в этом трюке навсегда, ибо по необъяснимой для него причине, почему-то идея того, что голова чужого мужика находится у его возлюбленного между ног, вообще перестала Баму нравиться. Одной из причин того был, например, тот факт, что он знал, что друг его сердечный стоит там без белья, и, повернувшись в сторону Миге…ну, слава богу что и в его, таким образом, сторону, но глядя в упор на Миге, ухмыляясь и выгибаясь в бедрах вперед, продемонстрировал ему свою хорошо читающуюся в гладкой блестящей поверхности эрекцию. - Вот ты ж блядь, а? Миге захихикал Вилле в ответ, но это не смутило его для исполнения вышеупомянутого трюка, хотя так-то, строго говоря, любой другой мужик на месте Миге поосторожничал бы на этом самом моменте, потому что чувствовать, как возбужденный член другого мужика трется у твоего лица, это несколько, прямо скажем, даже слишком по-гейски. Если что и могло бы выразить характер близости Миге и Вилле Баму больше, чем то, что Миге ничуть не стесняется трущегося об него вставшего хуя товарища, блядь… в любом случае, эта ситуация уж хотя бы одному из них так не могла не доставлять удовольствие. Баму очень хотелось покурить, хотя обычно он этого не делал без компании и стрезву. Хотя, о какой трезвости сегодня вообще могла идти речь. Он вообще не понимал, почему он не чувствует влияния алкоголя, хотя он никогда столько не пил за один день. С другой стороны, возбуждение и адреналин штырили его так, что он, как ему казалось, никогда еще не чувствовал себя таким трезвым, никогда не чувствовал, не видел и не ощущал все так, на самой грани всех собственных чувств, чисто и прозрачно. Конечно, с другой стороны, в этом всем была и положительная сторона, подумал Бам, успокаивая себя, когда Вилле уткнулся Миге хуем в жопу, заваливая его на свой голый торс. А положительная сторона была в том, что самое худшее, что могло бы случиться теперь на концерте с Вилле, это то, что он устанет и что у него не встанет. Стишок нахуй. Трись, трись об мужиков, похотливая скотина. Чем в больших хотелках ты окажешься, тем больше я смогу тебе дать. Черт, его определенно заводила мысль поиметь Вилле в значительно менее сознательном состоянии от адреналина, выпивки и возбуждения, чем ему доводилось до того. У него аж руки задрожали от возбуждения от тех картин, что представились ему. У него не было еще такого в жизни, но его возбуждало в этом всем почему-то именно то, что Вилле такой же парень, как и он. В том смысле, что он действительно, кажется, может позволить себе чуть больше, чем он мог бы позволить себе с девкой. Он точно так же сильно заведен, и тут не надо было ничего гадать, и если уж ему что-то точно не захочется делать, он всегда может ему молча всунуть кулак в ебло, не тая обиду.... Разнообразие внезапно открывшихся его мозгу разнообразнейших способов повеселиться вырвали его даже из объятий концерта, и он, кажется, пару песен точно пропустил в какой-то нирване, представляя себе, что он может сделать совершенно безвозмездно, с нулевой нагрузкой на мозг и умение ухаживать и обольщать, с этим валяющимся на данный момент в изнеможении на сцене на спине возбужденным животным… О, а эта картина снова вернула его в реальность. Потому что там и правда было на что посмотреть. Мокрый Вилле, закусив собственную руку с микрофоном зубами, другой рукой гладил себя по обнаженному телу, то ли стирая капли пота, то ли просто потому, что мог. Он знал, что с ВИП-ложи Бама на это открывается самый лучший вид. Блядь, Вилля…киса-берсерк ты, блядь, дай я прыгну отсюда вниз и буду первым в мире слизывающим пот языком мега-полотенчишком?!! Вилле аж качнуло, кажется, от того посыла мега-любви, что перенес собой заряженный взгляд Бама, пока он вставал, хотя то, как он обычно менял положения и вставал, в принципе, разносило Бамовские школьные представления о физике и анатомии в пух и прах. Ладно, черт тебя дери, я все равно глотку перегрызу каждому, кто приблизится к тебе после этого блядского шоу на расстояние больше двух метров. Бам в уме прикинул время и расстояние, успеет ли он раньше их достигнуть коридора, ведущего в грим-уборные, и понял, что съебывать ему придется с середины последней песни и точно до поклона, чтобы как бы чего не случилось…совершенно, конечно, случайно. Нет, он будет там первым, и это даже не вопрос. Баму было больно это делать, но он заставил себя перестать свисать с балкона ВИП-ложи и бросился к выходу на сцену даже еще до последней песни. Успел он как раз вовремя, успевши отдышаться и прийти в себя ровно в тот момент, когда дверь распахнулась и его Кумир выскочил в коридор, в сердцах хлопая дверью. - ААААААААААААА!!! – Бам бросился ему на шею в восторге. Больше всего ему понравилось, что он вышел один. Вообще, конечно, эта манера выглядела, наверное, не очень учтиво, и достаточно высокомерно для публики, но он никогда не радовался ей больше, чем сейчас. - Ай, Бам, слезь с меня, я весь потный как еб твою мать,- оттолкнул он Бама от себя. - А то я потных мужиков не нюхал, - хихикнул Бам. - Зачем? – уточнил Вилле. - Я думал, ты знаешь, - сказал Бам. Вилле фыркнул и быстро зашагал вдоль коридора в душ, стоящий в некотором отдалении от гримерки, и в этот самый момент Бам принял одно важное стратегическое решение. - А ребята скоро выйдут? – весело подпрыгивая при каждом шаге, чтобы держаться в ритме Вилленой иноходи, спросил Бам. - Да, они пить пойдут в гримерку, думаю, отдыхать, все такое, если хочешь, подожди их там, у меня ключ есть, кажется, - Вилле попытался похлопать себя по карманам, но Бам оборвал его неинтеллигентной сентенцией: - Вилле, ты совсем дурак, что ли? - Ш-т-а? - Ты что, правда думаешь, что я тут прилетел к тебе сюда, чтобы пить с ребятами? – с улыбкой, однако как-то странно жестко, спросил Бам. - Ты хуярил себе в душ? Ну и хуярь себе дальше… и даже не думай, что ты сможешь меня не впустить. - Заебись ты дерзкий, - взбычил Вилле, - гопник. - Я.... – Бам сделал шаг вперед, потом еще один, фактически втираясь в тело Вилле, прямо посреди коридора, беря его на слабо. - Я дерзкий гопник, Вилле, - сказал он, - больше, чем ты сам себе об этом думаешь. Хочешь попробовать меня на зуб? Если честно, то это был не самый удачный шаг Бама. - А чего бы и нет... - сквозь зубы согласился Вилле и подхватил его рукой под верх шеи, задирая подбородок наверх. Бам ждал ласки, но он только грубо оттолкнул его от себя, за лицо. Очень грубо оттолкнул. Бам аж задохнулся от боли и от обиды в первую секунду, когда нащупал спиной противоположную стену коридора. Вилле тут же отпрыгнул от него на шаг назад, пригибаясь и ухмыляясь, глядя ему в глаза расширенными зрачками. Баму потребовалось время, чтобы прийти в себя и не броситься на него сразу, потому что в любом другом случае он бы уже дал бы в челюсть противнику. Вилле это знал. Он отскочил назад и ухмылялся с рожей, типа: «А что ты мне сделаешь?», ждал его шага. Нихуево так начиналась его брачная ночь в Дрездене! Бам бросился на него, подбивая его локтем под коленку, он полагал, что где-то там должен быть у противника критический центр тяжести, так и оказалось … Вилле рухнул на пол под торпедой по имени Бам, бросившейся ему под ноги и ударившей под обе коленки сразу, рухнул, правда, отчасти на саму торпеду, с воплем.... При этом, наижизнерадостнейшим образом хохоча. Очевидно, он получал особенно сильное удовольствие от того, как он Бама спровоцировал. Баму хотелось его удавить. Впрочем, одновременно с этим открывался целый ряд иных перспектив того, что Баму тоже хотелось, потому Бам не стал ждать милостей от природы, скинул с себя Вилле мордой в пол, оседлал, заломил ему руку за спину и свою подсунул под шею, жестко натягивая голову врага на себя: - Ну, что .... Удовлетворен? – Бамовская победа в спарринге была очевидна, как утренняя эрекция! - Ни-и-и-и-е-е-е-е-ет, й-я по-другому самоудовлетворяюсь… – сдавленно прошипела коварная падла снизу. Сука, он заставил его ржать до истерики.... и тем самым потерять контроль, и вывернулся из его, Бамовского, захвата, правда единственное место, куда он мог бы броситься теперь, был только этот самый ебучий душ, и Бам, пусть был и более коротконогий, стартовал значительно скорее. В итоге, он таки сумел подбить его еще раз, на этот раз оба они, конечно, знали, что делали, потому упали достаточно мягко, пропахав только немного по коврику локтями Вилле и костяшками кулаков Бама, потому что он схватил руки Вилле ниже локтей в районе запястий в свои. Бам искоса посмотрел на повернутое в профиль лицо Вилле, лежащего под ним, и увидел только, как коварный язычок прочерчивает линию возбуждения от ближайшего к нему угла рта, через верхнюю губу, к противоположному. Бам не стал долго искушать судьбу и, не боясь прикусить его зубами, хватанул за рот, как только мог. Вилле умудрился тяпнуть его зубами за щеку, но тут хрен кто заботился об этом. Кажется, это наоборот только возбудило Бама еще сильнее. Они дрожали, задыхались оба, пожирая друг друга заживо, как два бешеных животных, стучались зубами, языками, цепляясь друг за друга лихорадочно, требуя еще большей близости с каждым новым поцелуем, с каждым новым объятием. Важный факт был в том, что они сосались друг на друге, профилем Вилле в пол ебучего душа, и более того, Вилле, кажется, тащился от этого факта даже может быть больше, чем сам Бам. Ну то есть как… Бам бы тоже протащился сразу очень сильно, но некоторое время, поначалу, он просто пребывал в глубочайшем шоке, потому что до этого просто не знал, что с Ним так можно…так бывает иногда, когда тебе открываются величайшие премудрости мироздания, типа такой, до какой степени цинизма можно выебать любимого человека. Ты правда теряешься и думаешь, а что же ты раньше-то был такой тупой? В общем, эта мысль несколько перекрывала Баму удовольствие от доминирования. Он никак не мог ее у себя в голове уместить целиком. Расцепив их челюсти на том моменте, когда Бам был точно уверен, что его противник не выкинет никаких…ну как никаких…особенно способных вывести его из спарринга трюков, вскочил, чтобы запереть дверь изнутри. Противник лишь перевернулся на спину, и ласково пнул его ногой в задницу. Так, что Бам впечатался лицом в дверь. - Жопа ты, Вилле, - хихикнул он. Нога была голая, потому что на выступление Вилле ботинки не надел. А потому, по большому счету, заднице его было все равно довольно приятно, и он особенно не разозлился. Когда Бам повернулся, эта, с позволения сказать, тварь… господня, ползла к нему по полу на четвереньках. Вид у твари был совершенно адский. И ни хрена это не смешно! Дело было совсем не в том, что Бам хотел теперь хохотать, или счел бы это устрашающим, просто это было тем, что вынесло ему мозг на раз. В этот самый момент он забыл кто он, что он и где он. Он видел только это полуголое, мокрое от пота и от водяного пара от включенной ими и на хрен забытой воды, тело, ползущее в совершенно животном возбуждении к нему, и он не только бы не хотел отсюда нахуй сбежать, он просто боялся, что не сможет соответствовать этой суккубовской похоти в полной мере. Он выдохнул и рванул молнию штанов, освобождая член. Ну не поболтать же о погоде эта адская тварь к нему ползла, в самом деле. Вытащив хуй на свет божий, он внезапно понял, что в нем его сила, в нем его сверхъестественная нечеловеческая сила, поэтому постучал им об ладонь, чтобы встретить Тварь во Всеоружии. Нет, у него стоял-то хорошо, но слежался в штанах. Надо было взбодрить для пущей красоты. Тварь медленно провела языком от нижней части впадинки, раздваивающей головку мужского полового хуя, задержалась в самом центре маленькой дырочки на самом верху, и вернулась обратно, вниз, потом тварь опять облизала губы и взяла его головку полностью внутрь. Бам подумал, что за это он будет готов строить малые жертвенники древних ацтеков на просторах Мексики, просто чтобы этот рот... ……..и эта рука и дальше, как и сейчас, продолжали это делать. Рука Вилле крепко обхватила основание, рот – кончик, блядь, твою мать, Баму не хватало только одного теперь, ему хотелось видеть, как сильно это ЕМУ нравится. - Вилле, ты знаешь, что отличает эротику от порнографии? - задыхаясь, спросил Бам. - Хуй, - сказал Вилле. Еб твою мать, это было невозможно передать, но он умудрился ответить на его вопрос с интонациями … увлеченного рисованием ручек-ножек у кривого человечка ребенка-дебила. Он держал его хуй в руках, пялился на головку с видом Вавилонской Блудницы, но тон его голоса был как у третьеклассника-дауна, с придыханием и готовностью согласиться со всем, что полагается. Еб твою мать, в нем это было всегда, и это сводило Бама с ума, он позволял себе вещи, которые нормальный человек бы никогда, он вел себя, как самая ебанутая в голову блядь, но в какой-то момент в нем включался хороший мамин мальчик, почти даун, который просто делал что ему говорят. Самое страшное для Бама было то, что он не знал, что мальчик-даун включался в Вилле в тот самый момент, когда он ебался. Это оказалось еще одним мозговыносящим оружием Адского Легиона, которому он, кажется, вряд ли нашел бы уже что противопоставить. Ладно. Стереть и перезаписать. Страшное ли. Бам никогда не думал, что существо с мозгом Вилле можно ебать, как умственно отсталую сводную сестру фермера за тридцать два города от Вест Честера, в долинах ебучей Пенсильвании. Он даже иногда вел себя как-то очень странно похоже…Бам успел заметить. Иногда гундел слишком долго и не по теме, иногда слишком выставлял губы, и глупость, иногда слишком демонстрировал свою сексуальность, все это Бам прокрутил в своих мозгах не сейчас, а долго, блядь, очень долго....он был бог, рок-н-рольный бог, но при этом он нес в себе то, что в приличном обществе значится как умственно отсталая кузина из Техаса. Та шлюшка, с которой не потрахался разве что полный пидар, которая дает и детскую наивность, и возбуждение, и ощущение себя верхом мужеской нации, потому что она даст тебе так, как ни одной интеллектуально сохранной сучке и не снилось. Черт его подери, как он мог взять у него в рот, как умственно отсталая шлюшка, постанывая и подхватывая рукой? И О, БОЖЕ, КАК ПОСТАНЫВАЯ! Он даже этого нигде не набрался, это было все его, все до чертовой бабушки его, он даже стонать стал поначалу как умственно отсталый дебил, требующий добавки…своего тыквенного супа, твою мать, твою…мать… ТВОЮ МАТЬ!!! Бам схватил его за лицо, чувствуя, как оно насаживается на него с этим наивным животным стоном… Важный момент - надо было не кончить как-то с этим всем. И это не потому, что он бы не хотел кончить, а потому, что как бы он вошел в то состояние, чтобы сделать что-то совсем нехорошее…а было понятно, что этого только от него и ждут. Бам схватил Вилле за лицо. Он застыл напротив него с раскрытым ртом, ловя движение его хуя. Бам схватил его лицо, сунул свой ствол внутрь, глубоко, медленно, доставляя выносимый дискомфорт, но сунул... два зеленых фонаря снизу, с расширившимися зрачками, сильно его смущали.... Он прикрыл их ладонью и ласково-цинично похлопал по щеке парня, который у него сосал – слегка ударил, не чтобы больно, но чтобы как шлепок по жопе, который заставляет хотеть ебаться, чтобы возбудил сильнее. Бам сотню раз видел это в порнухе, он просто хотел, чтобы сработало, и оно, блядь, сработало. Вилле засунул его хуй практически целиком, явно далеко за зоной собственного комфорта, дернулся, но, несмотря на это все, остался, заглатывая его член глубже. Бам заорал в голос: - О да, малыш, БЛЯДЬ ДАААААААААА.........черт, я больше не могу, я нахуй кончу! Я не хочу один! Эротический контакт вмиг прекратился. Когда Бам смог отдышаться и слегка прийти в себя, Вилле оказался лежащим навзничь, расстегивая собственную ширинку, на гребанном полотенце, промокшем от фонтанирующего душа. Бам быстро бросился вниз, стаскивая ебучий поливинилхлорид под кодовым названием «кожа» с обнаженных бедер. Это было охуенно важно стянуть с него это самое, эти блядские штаны, потому что фишка была в том, что Бам был до сих пор полностью одет, не считая того, что его любовный жезл был уже ебучим суккубом сладострастно обсосан. Бам сделал это, и радостно перекинул ногу через тело лежащего на земле Вилле. Ладно, скажем, прямо слово, он не то, чтобы зассал, он просто перестал понимать что и как. Он точно помнил, что он должен быть сверху, когда Вилле наотмашь вмазал ему по лицу. Отомстил. Цинично отомстил за то, что тот решил взбодрить его минет. Ему отвесили пощечину, истинно бабскую, не покушающуюся на никакие там мужские темы спарринга. Просто наотмашь, по щеке. - Не тормози, - сказали. Бам дал по морде Вилле в ответ задолго до того, как он мог что бы то ни было сообразить. Вилле дал ему пощечину второй раз, не сильно, но грубо и вызывающе. Бам не успел сообразить, он снова съездил Вилле по лицу, возбуждённый стон навстречу порвал барабанные перепонки и что-то там между яйцами и хуем, что послало волны начинающегося экстаза по всему телу. Действительно, Вилле был прав, Баму не стоило бы быть столь медитативным в данной ситуации. Бам резко завел его руки за голову одной рукой, без всякой осторожности вгрызаясь зубами в грудь, в шею, ничуть не стесняясь оставить там какие-то отметины, упорото наслаждаясь соленоватым вкусом пота, щедро смоченного разлившейся по полу ванной комнаты водой, по мокрой тряпке полотенец, на которых они валялись. Этот вкус заводил еще сильнее. - Блядь, я тебя щас выебу, - прошипел Бам, задыхаясь. Он практически выкрутил пальцами сосок, взбадривая его звонким ударом рукой плашмя. Вилле только взвыл восторженно, каким-то хитрым образом дотянулся до Бамовской руки, которая сжимала его запястья, и вцепился в нее зубами. Бам не должен был орать, но он заорал, просто потому, что это все было немного слишком для него. Ему показалось, что он теперь может кончить даже от одного укуса этой твари, это казалось прекрасной идеей… потому ему нельзя было больше терять ни минуты. Наверное, надо было вообще-то как-то спросить, или предупредить, но Бам забыл слова, это было не возбуждение, это был какой-то эпический амок. Бам просто рывком перевернул парня на живот, мало чего соображая присунул, как последний идиот, на всех парах... впрочем, голос Вилле, рявкнувший ему что-то, что по смыслу укладывалось во фразу – «Да ты что, охуел, мудила?», слегка отрезвил его. Бам вспомнил, что с ним рядом живой человек и, ласково закусив шею и стараясь не сжимать своими бедрами его бедра, медленно попытался двинуться назад и вперед. Вилле выгнулся спиной, начиная опираться на свои руки, давая Баму лучше почувствовать движение своего тела, и Бам вынужден был согласиться в глубине души, что с технической точки зрения это было как-то даже более приятно, чем его жалкая попытка его грубо изнасиловать вначале, ну или как это все называлось. От испуга, что своей неловкостью чуть все не испортил, Бам тоже слегка протрезвел. И это было тоже хорошо. Потому что через несколько минут непростых взаимных притирок, без всяческих сподручных средств, они уже счастливо ебались, как жизнерадостные собачки, и то, что Вилле ему подмахивал, нравилось Баму особенно сильно. Он старательно менял темп и ритм, а также амплитуду собственных движений, и вскоре добился того, чего добивался с самого начала, того, что этот внизу перестал соображать что происходит, сосредоточившись, как стало заметно, на собственных экстатических ощущениях, воя в голос и побуждая Бама усиливать яростный натиск толчков своего хуя ничуть не меньше, чем пылающий пожар в чреслах юного, но уже столько познавшего за последние несколько дней героя-любовника. Они кончили вместе, хоть начало и не предвещало. Бам надеялся, что у двери душевой никто не стоял, пока там звучал их адский рев, когда у них перехватило дыхание и замкнуло клеммы в мозгу электрическим разрядом. За секунду до оргазма Бам, ей-богу, почувствовал, что сейчас наверное просто разорвется на части, взорвется, умрет, потому что это уже стало настолько приятно, что практически невыносимо больно, и в тот самый момент, когда он подумал было, что все, пиздец, оно и случилось. Он сам толком не понял, что это же случилось и с Вилле, потому что он в принципе ничего не мог чувствовать и понимать несколько мгновений. Потом Вилле решил принять душ. Бам задумчиво сказал, что собирается потереть ему спинку, и шагнул под душ как был. Со спущенными штанами, в рубашке и ботинках. До гримерки по коридору Вилле и Бам шли молча, не разговаривая. Вилле впереди, замотанный в два полотенца. Одно снизу, другое сверху, а на плече болтались черным флагом абсолютной сдачи злу кожаные штаны. Вилле слегка покачивало из стороны в сторону, так, словно он был изрядно пьян. Хотя до этого, когда он был пьян, его так не покачивало. Траектория движения Бама так же в большей степени напоминала синусоиду. Он шел и молча шмыгал носом, вся его одежда была мокрая насквозь, а ботинки при каждом шаге издавали призывно страстный “хлюп-хлюп”. Он ожидал, что Вилле будет над ним ржать, но Вилле почему-то не ржал. Бам очень надеялся, что это не потому, что он вел себя как рукожопый, ни разу в жизни не ебавшийся мудак. Он постарался почвыркать мокрыми ботинками погромче и похихикать, стараясь вызвать хоть какую-то реакцию Вилле. Но тот даже не повернулся. В душе у Бама заскребли кошки. Ему внезапно как-то стало стыдно, что, наверное, он прямо скажем очень так себе в постели. Ну как…в постели…ну в целом. Он вдруг подумал, что он как-то и правда, наверное, мог себя вести не слишком впечатляюще. Он как-то вообще в тот момент не сильно думал о том, что Вилле нужно. Он вообще не думал. Ему мозг парализовало эмоциями. А вдруг он Вилле разочаровал вообще нахрен?! В грустных мыслях Бам не заметил, как они вошли в гримерку. Но тут его быстро привел в чувство здоровый мужской гогот. - Бам, а ты не пробовал снимать одежду, когда моешься? – Гас фыркнул от хохота, феерично открывая пиво с фонтаном и щедро поливая им всех и всё вокруг. - Гы, - смущенно сказал Бам. «Чвырк-чвырк», - развратно хлюпнули ботинки, заставив всех заново радостно расхохотаться. - Вискарику? - Спасибо, Дон Мигель, - Бам схватился обеими руками за пластиковый стаканчик. - Сударь, а вам не накапать для блеску в глазах? – не глядя на Вилле, одевающегося в углу, обратился к нему Миге. - Ну почему сразу «не накапать»? - обиделся Вилле. - Блин, долбоеб, да ты совсем насквозь промок… - заботливо потрепал Миге Бама по голове. - Я лучше не буду спрашивать, что вы там делали, потому что это бессмысленная трата слов. Я спрошу только одно, Бам. “Но КАК?”. - Гы, - снова смущенно начал Бам, - я просто хотел, как лучше, - он отхлебнул виски, - спинку хотел…потереть. - Спинку, - задумчиво повторил Миге, словно пробуя слово на вкус, - потереть спинку… - Потереть спинку, - как-то нервно расхохотался Золтан, - А-ХА-ХА-ХА-ХА. Так старался, что даже ботинки замочил, далеко пойдешь, парень. Вилле завязывал шнурки на кедах, но на словах Золтана резко, рывком поднял голову, глаза его опасно сузились. Бам видел, Миге нет, но и он нахмурился едва заметно и покачал головой, глядя в пол. - Дырку не протер, ненароком? – почуяв звездный час, продолжал фонтанировать остротами Золтан. Пассаж про дырку неожиданно и впрямь оказался фееричен, неизвестно, подразумевал это Золтан в своем месседже, доносимом этому миру априори, или нет. - И что же. Тебя. Так. Волнует. В моей дырке. Золтан? – cкрестив руки на груди, приблизился к нему Вилле. Золтан явно нервничал, плечи его вздымались часто и высоко, но гордо встретил противника выпяченной грудью. Он ничего не говорил Вилле, но Вилле не отступал, и в воздухе очень явно пахло предгрозовым озоном. Бам шмыгнул носом. Несмотря даже на животворящий виски, он основательно продрог. - Слушай, чудак-человек, - Миге старательно делал вид, что не замечает происходящего между Вилле и Золтаном, - тебе бы переодеться...в сухое, заболеешь еще, простудишься, водолаз… - А я с собой вещей не взял, - голосом Дауна протянул Бам. - Вилле, скажи мне, дорогой, - протянул Золтан, - ты специально себе дружка умственно отсталого подобрал? - Если ты еще раз позволишь себе оскорбить Бама, это будет понято мной как то, что ты хочешь оскорбить лично меня. Тебя больше здесь не будет, ясно? - внезапно холодно отрезал Вилле. Он отступил от Золтана и пулей вылетел из комнаты, в последний момент кинув, что он у Сеппо. Все как-то разом тоже засобирались, ибо томный вечер был, очевидно, эпически испорчен. Бам стоял и как дурак сиял. Вилле его защитил. Прям при всех. Указал этому пидару свое место. Линде с Миге перетряхивали сумку Вилле. - Сука, какая же сука, - сквозь зубы проговорил Золтан. Потом видимо вспомнил, что в комнате этой все еще находится Бам, ощерился на него злобно, - ну давай, заложишь теперь меня ему, да?! - Ты что, считаешь, что я стукач?! – возмутился от всей души Бам. Если честно, Золтан его окончательно сейчас взбесил, но он очень боялся, что это будет совсем не умным поступком подраться сейчас с Золтаном. - Золтан, ты пьян что ли? – ласково спросил Миге. - На вот…надень, - Линде протянул Баму одежду. - Да не тебе меня учить жить, ты, гребаный ты Виллевский Жополиз! – наехал на Миге Золтан. - Так, Золти, - возмутился Линде, все еще надеясь перевести это все в шутку, - я тебе, между прочим, номер на ночь уступил для твоих кроличьих утех, а ты тут наезжаешь на моих друзей? Это не хорошо, Золти. Это очень нехорошо… - Друзья!!! – Золтан снова деланно расхохотался. - Друзья, вашу мать! Что, Миге, как там твой любимый друг, с которым вы так весело и чудно ебались много лет? Ему надоело? Нашел себе мальчика посимпатичнее и помоложе? Бам никак не ожидал услышать подобную тираду в принципе. От Золтана, да еще стоя в комнате, переодеваясь, фактически без штанов, когда все вдруг как по-команде на него автоматически обернулись – в частности не ожидал. - Золтан, - удивительно спокойно сказал Миге, - мне кажется, некоторые вещи тебя не касаются просто по определению… - Я думаю, тебе не стоило этого говорить, - холодно заметил Линде. Жизнь пронеслась у Бама перед глазами. Он наконец надел на себя штаны, и смог соображать. И он понял, ЧТО только что сказал Золтан. Черт, когда он думал, что вечер достиг своего пика, то он явно недооценил его возможности. Миге. И Вилле. Миге и Вилле. Нет, он конечно подозревал, что что-то тут нечисто, но он не собирался лезть в детали, а тут выходило, что....Твою мать, чертов Миге! - Что, дадите? - Пошел на хуй, об тебя мараться, - фыркнул Миге и вышел из комнаты, хлопнув дверью. - Ну чо, готов? - Готов. - Ну, Гас, Бам, пошли что ли? – как ни в чем не бывало, Линде похлопал Бама по плечу, подхватил свою сумку, сумку Вилле, гитару Бам выпросил у него дотащить до машины, и они поплелись на выход. - О чем он вообще сейчас говорил? – с удивлением спросил Гас, - про какого такого друга Миге? - Кто его знает, - сказал Линде, - что этому пидарасу померещилось. - Блядь, Миге меня, наверное, ненавидит, - тихо, почти на ухо Линде проговорил Бам. - Да не, вряд ли, - сказал Линде равнодушно. Бам шел до машины, глубоко потрясенный всем происходящим. Его разрывали противоречивые эмоции. С одной стороны, ему было хорошо в одежде Вилле, она хоть и была чистой, но все равно очень четко и знакомо пахла им. Этот факт сильно расслаблял и умиротворял. С другой стороны, все эти треволнения сегодняшние, их секс, эта истерика Золтана и те слова, что он сказал про Миге. Бам не знал, как он будет теперь на Миге смотреть. Зато он теперь догадывался, как Миге смотрел на него до. Он теперь стал товарища Вилле даже несколько побаиваться. Тот странный случай, когда штиль страшнее бури, а миролюбие страшней скандала. Он вспомнил все в деталях, как Вилле у него отпрашивался на свидание с ним, вспомнил все двусмысленные шутки и намеки, вспомнил, что Вилле фактически спрашивал у Миге разрешения ввести его в их стаю. Внезапно много чего встало для Бама на свои места. Вся картина, так сказать, мира. Каким же он был идиотом, черт его дери. Почему он не спросил об этом прямо в лоб? Потому что он боялся услышать то, что услышал сегодня. Бам совершенно не знал теперь, что ему с этой всей ценной информацией делать. Когда они влезли в мини-вэн, Вилле уже сидел там и обсуждал что-то с Сеппо, который сидел на сидении впереди, вполоборота. Бам замялся, занервничал, растерявшись, что ему следует делать. Куда бежать, что делать, и что вообще себе думать. Но Вилле похлопал ему по сиденью, приглашая сесть рядом. На секунду поднял на него глаза, и, узнав свою одежду, ткнул в него пальцем и расхохотался. - Чо нашли, в то и одели, - сказал Миге, - наш филадельфийский кабальеро не привез с собой гардероб. - Я вообще маме сказал, что я к другу попить пивка отъеду в другой штат, - признался Бам. - Ты ей хоть позвонил, сказал, что жив? - Э.... – Бам загрустил, - ты знаешь, я забыл. Ну то есть вначале что-то сеть не ловилась, потом я просто забыл, а потом я вспомнил, но телефон я, по-всей видимости, сегодня утопил. Вилле громко расхохотался. Сеппо протянул ему свой мобильник, а потом они все тихо ухохатывались над тем, как Бам описывал красоты Миннесоты и делал вид, что у него отключился телефон, когда водитель мини-вэна громко рявкнул что-то на немецком. Ну, хотя бы там гроза пронеслась над его головой, не задев. Бам выдохнул. Золтан с ними демонстративно не поехал. Вилле, как-то между прочим, приобнял его за плечи, еще раз поржал над нарядом, и это тоже как-то сделало жизнь Бама гораздо проще. От Вилле ему веяло нежностью и доверием, это как-то в корне расходилось с Вилле в образе, потому немного шокировало. Бам о таком даже и не мечтал. Он снова шмыгнул носом, потому что на него накатили слезы, так он расчувствовался от этого ощущения, что было между ними. - Ты чего, простыл все-таки? – тихо и просто спросил Вилле. Бам наклонился и прямо в ухо ему прошептал горячо и мокро: - Я плачу. - Зачем? - Ятебялюблю… До отеля они добрались очень быстро, была уже поздняя ночь. Вилле рухнул на кровать, Бам быстро пристроился к нему сзади, обхватывая его тело поперек. Одежда любимого была на нем, он сам был под ним, в принципе ему только и оставалось, что счастливо возблагодарить все существующие высшие силы и торжественно заявить: - Бля, я в раю! Миге гомерически расхохотался. - Это только первый круг, из девяти, - сказал он. - Чего? – переспросил Бам. - А…ну рая-рая, - успокоил его Миге. Любимый тихо захихикал дурной гиеной. Бам понял, что он не все еще шутки понимает, - в раю, оно знаешь как, Бам? Как в любой сказке: чем дальше – тем страшней. В дверь постучали. - Кто ты, и чего тебе нужно, путник? – грозным басом спросил Миге. - Вы чо, дебилы, забыли, что вы меня обещали пустить переночевать? - А, бля, да, забыли, Линде…входи, входи... - Миге встал, чтобы открыть товарищу дверь, - в тесноте, да не в обиде. Может передумаешь? - Я тоже рад тебя видеть, Миге, давно не виделись, - сказал Линде и бросил свой рюкзак на пол, а гитару аккуратно прислонил к стене, - но если я увижу в своем номере эту блядь, то я ему яйца с хуем отпилю пластиковым одноразовым ножом и заставлю сожрать. Блядь – это Юска. - Кто такая Юска? – спросил Бам. - Да ты, Линде, жесток и горяч! - Хуле, - ответил Вилле, - гордый потомок викингов. - Юска? - Линде. - А что за блядь Юска? - Юска – большая блядь, - меланхолично сказал Миге, полулежа в кровати. - Она не потомок викингов? – уточнил Бам. - Она – потомок викингов, - сказал Вилле, - неудачный потомок викингов, к тому же она – это он. - У меня мозгов не хватает представить себе эту картину, - жалостливо простонал Бам. - Кто-нибудь из вас разговаривает на человечьем языке? - Викинги не разговаривают на человечьем языке, - сказал Миге, - на самом деле, викинги вообще не разговаривают друг с другом. Когда они не находятся в состоянии берсерка, им в общем-то и говорить-то не о чем, а когда они находятся в состоянии берсерка, им тем более не до разговоров, они слишком заняты своей яростью, иногда даже грызут свои орудия… - А те, кто не дотягивается, грызут орудия друг друга, - в тон Миге добавил Вилле. - Вилле, ты со мной разговаривал когда-нибудь? - Не знаю, - сказал Вилле, - не помню. У меня с памятью плохо. - Но периодически подгрызал, - подсказал Бам очень ехидным тоном. Миге захохотал. Вилле – нет. - Юска – это Золтан, - смилостивился над мозгами Бама Линде, залезая на кровать в ногах, поперек, и сложив руки на груди. - А его что, зовут не Золтан? – удивился Бам. - Нет, его не так зовут. Здесь вообще никого нормально не зовут. Мы не можем удержаться и называть друг друга нормально. Ты скоро поймешь почему. С другой стороны, это хорошо даже, это....знаешь, - Миге почесал задумчиво живот, - это лишает нас необходимости применять друг к другу обсценные выражения… - Обсц-чо? - Непристойные ругательные, - пояснил Миге, - они очень вредят общению при совместном длительном проживании, но, к сожалению, избежать желания их произностить просто невозможно. - А, я понял! Понял!!! – радостно заорал Бам прямо в ухо Вилле. - Щас, я вспомню…вспомню…нет-нет, не подсказывайте, не надо…я знаю, знаю, я учил… Миге и Линде и не собирались подсказывать, кажется, они поняли ход мыслей Бама. Миге закрыл лицо руками, Линде перевернулся на бок и приподнялся на одном локте, чтобы лучше видеть. - РА-КО-ХА-ММАС!!! – гордо произнес Бам. - ЕБТВОЮМАТЬСУКИЕБАННЫЕКТОБЛЯДЬНАХУЙСЛИЛ?! – Вилле подскочил на месте так, что Бама с него снесло силой притяжения на пол. Миге зарыдал от хохота, закрывая лицо и садясь в кровати, а Линде, когда немного проржался, протянул руку Баму, помогая забраться на кровать. - Ясно, бесполезно спрашивать. - Щелезубик, - нежно сказал Бам, все еще подхихикивая. Вилле снова опустился на кровать, мрачно скрещивая руки на груди. - Гондоны говорящие, - повторил свой эпитет он сквозь зубы. - Звучит как новое название группы! “Щелезубик и Говорящие Гондоны”! – сказал Линде. - Тогда уж лучше “Поющие…или нет....играющие гондоны”, - подсказал Миге, - Группа “Играй, гондон”. - И Викинг-Блядь, - подсказал Бам, - или как там правильно… Берсерк-Блядь? - Это ты сейчас вот сам как ты думаешь, на кого ты намекнул, Трах-Бах? – с похоронно-серьезной физиономией спросил Миге, аккуратно ложась с самого краюшку, подальше от Вилле. Вилле молча резко выдернул у него из-под головы подушку и в сердцах вмазал ею Миге по лицу. Там и оставил. Миге тоже не стал ее снимать и ржал в голос из-под нее. Линде фыркнул, а Бам, до которого дошла фееричность шутки с известным запозданием, с воем и хохотом рухнул на ковер сам. - Бля....твою..... твою ж мать..... – держась за живот, истово хохотал он, - Ви-и-и-и-и-иля-я-я-я-яя....я....я не хотел....я… - Еще б ты захотел бы тут еще, - мрачно сказал Вилле, правда и эту фразу Бам понял превратно, потому закатился хохотом заново, - кстати, о блядях… раз уж наш эротический томный вечер вчетвером безнадежно испорчен…как думаешь, Лили, он уже отужинал свою Леди-Ночь?! - Ну, - кивнул Лили, - я едва успел свалить, чтобы не… - Да, мы помним, пластиковый ножик… - сказал Миге. - А вы заметили, - Вилле поднялся с кровати, переступил через валяющегося на полу, все еще вздрагивающего от хохота Бама, - как замечательно близко находится соседний балкон. Это ваш номер, Лили?