Котячий ребенок

Ночью мирные пираты засыпают, и просыпается Саша… Положили меня спать с ребятами. Я каждого облизала-проверила. Больше всех пострадали ответственный Шон и Шик, который не успокаивался до победного (до такого же обморока, как у Эйса, только полегче). Но в целом у них было все нормально. Я сильно успокоилась. Остался только брат. Тут не было окон, но было сухо и светло благодаря фонарям. На корабле использовали коралловые фонари рыболюдей, которые были безопасны, так как не использовали огонь. Их лишь нужно было периодически заливать свежей морской водой. Вообще, весь корабль так жил, как поселили нас. Окна были только на верхних этажах, а большинство жили «в трюме». К нам захаживали соседи, знакомились, уверенные почему-то, что мы тут останемся. Все остаются, потому что Батя предлагает Семью… Потом нас угощали вкусняшками и травили местные байки. Белоусовцы были душевными ребятами, и всем понравились. Однако, ближе к ночи все угомонились и разошлись по койкам. Я вздохнула и засобиралась к Эйсу. По слухам, коими щедро делились местные, медкорпус располагался на верхних этажах рядом с каютой Белоуса. Они как-то там даже рядом жили. Так что мне предстояло просочиться наверх, проползти часовых и прокрасться мимо Белоуса и медсестричек. Ну, охоте научена, справлюсь. Многочисленные коридоры я прошла быстро и без проблем. Никто мне после полуночи не встретился. Все стихло, словно на всем корабле выключили звук. Я, тихо ступая по поскрипывающим доскам, вышла на палубу. Часовые халявили безбожно, смотря куда-то в не туда. Или им не надо смотреть «туда»? Восприятие было взвинчено настолько, что мне казалось, я слышу, как эти дозорные дышат, как бьются их сердца. Чужое внимание стало настолько же ощутимым, как солнечный свет. Я прошла через всю палубу и забралась в медотсек. Да, вот комнаты Белоуса. Так. Я мимо, а вы спите, Батя… Медсестры спали. Все пациенты были тихими, а их жизням ничего не угрожало. Мне пришлось тихонечко заглядывать во все двери, чтобы выяснить, где именно находится Эйс. Брат нашелся в крохотной комнатке рядом с комнатами медсестер. Наверно, он был совсем плох. Я заползла внутрь. В комнате кроме Эйса лежал Джимбей, тот Шичибукай. Он тоже был побит и напоминал пирожок. Вот же два упертых барана, избили друг друга, а толку никакого… Рыбочеловек тревожно вздохнул во сне и приоткрыл щелочки вместо глаз, сразу же наткнувшись на меня. Я замерла, а Шичибукай напрягся. Ой, не-не-не, спи, золотко, не волнуйся. — Ты… — угрожающе начал он. — Я к брату, — не дала ему сказать ни слова. И пока он не очнулся и не допетрил, что мне тут быть нельзя (иначе бы я не лезла ночью), я подоткнула ему одеялко, ткнулась мокрым носом в узкий лоб и пожелала спокойной ночи. Глаза у мужика были круглые. Я похлопала ему лапкой по бугру живота и вернулась к брату. Тот был так плох, что у меня вырвался тяжелый вздох. Но обследование показало, что ни переломов, ни ран нет. Просто отбито все, что можно. Как катком проехались. Такое состояние уже было, у всех нас было, и все мы из него выбирались. Нас еще и целительными кулаками Любви прикладывали для лучшего выздоровления. Так что выберется. Просто сейчас тяжелей обычного. Но дыхание было поверхностным, а сон больше походил на обморок. Лучше бы ему не вставать ближайшую неделю. Я подобралась к нему под руку и устроилась поудобнее. Если не заметут, я тут еще побуду… Я просидела всю ночь, подлизываясь и тихо урча под ухо брату. Во сне он улыбался и слегка сжимал пальцами шерсть на лбу. Я старалась не класть голову на него, и не шевелилась лишний раз, чтобы не тревожить Эйса. Когда в окнах забрезжил рассвет, я решила, что пора идти обратно. Шичибукай уснул давно. А ведь он уже не молод, как и Белоус. У него уже седые виски и кудри на бакенбардах. И морщинки вокруг глаз. Я еще разок поправила ему одеяло. Пусть спит. Я прокралась мимо Белоуса и выбралась на палубу. Часовые были совсем вареные и почти спали с открытыми глазами. Я потянулась изо всех сил, вытягиваясь как гармошка. Аж кости захрустели. Теперь я узнала, что все со всеми в порядке, и все снова стало хорошо. Угроз вокруг я не чувствую. А раз нет Крупных Неприятностей, то и выжить вполне реально. Я проскользнула к дверям в основные помещения и уже собиралась уйти, как краем глаза заметила синюю вспышку. Что это? Я совсем забыла, что прячусь, и выскочила к правому борту. Синий огонек ушел к корме. У-у-у… Я поползла следом. Оно точно там. Я выглянула и одним глазком посмотрела на синее нечто. Пушистый синий павлин… Какой… Вкусный… Птица резко обернулась, и мне пришлось спрятаться за углом. Я сожру тебя, чего бы мне это ни стоило. Там всего три метра. Воображение услужливо показало, как я уже смыкаю челюсти на ее тонкой шейке и тащу эту курочку кокам. Подобрав слюни, я приготовилась к прыжку. Сначала надо поймать этого хитрозадого птаха. Я примерно запомнила, где она сидела. Чтобы птица меняла положение, я не слышала. Отлично. Я прыгнула. Птица издала резкий крик и вдруг полыхнула синим пламенем. А вот не испугаюсь! Гранд Лайн научил жрать всякое, но в тебе я уверена! Ты вкусная! Птица била крыльями и на удивление сильными лапами. Я зажала ее между бортом и палубой в углу и укусила курицу, как вдруг оказалась на мужике. Мои зубы были в его плече. Я замерла, осторожненько глянув на лицо. Ой, слушайте, я тут вспомнила вдруг, что был такой Марко Феникс в команде Белоуса… Зоан мифический… Я испуганно разжала зубы и попятилась. А я его съесть хотела… Если бы кошки могли краснеть и проваливаться сквозь землю, я бы так и сделала. Мужчина ошалело коснулся раны и удивленно посмотрел на кровь. Кайросеки, точно! Я показала свои клыки и смущенно обвернулась хвостом. Было очень стыдно — я хотела его съесть! Тут на птичий крик сбежались часовые. Из своей каюты вышел Белоус, сразу же придавив меня к полу. Вот и охоться теперь на куриц Нового Мира! Что самое ужасное, мне было стыдно, что я укусила так беспардонно мужика, а с другой стороны — нереально обидно. Он был вкусный! Пока я занималась самобичеванием, Феникс рассказал, что было с его точки зрения. Слетал к Рыжеволосому по поручению (так, а это все, случаем, не подарок Шанкса?), вернулся и присел на корму родного корабля, а тут полосатое чудовище бросилось… Поднялся гвалт. Белоус перевел на меня свой тяжелый взгляд. Я потупилась: — Он выглядел вкусно. Извините. Воздух можно было щупать руками, так много всего там было замешано. Я смущенно поиграла когтями и лизнула губу, на которой еще оставалась кровь. Зная, что это кровь разумного существа, вкусно мне не было… Да че вру?! Вкусно, как всегда! Но больше я так делать не буду. Я подергала усами, ушами, еще раз когтями и хвостом. Я уже ревизию всего организма провела, вы там решите что-нибудь? Я осторожно подняла взгляд и взглянула преданными глазами на Белоуса. Наверно, я уже привыкла к его давлению. Я больше не вижу в нем угрозы. Ну так… Капитан усмехнулся, махнул рукой Фениксу и удалился обратно в каюту. Я перевела взгляд на блондина. Взгляд у курицы был такой же высокомерный. Но сожрать мужика больше не тянуло. Феникс вгляделся в мои честные глаза и тоже махнул рукой. Ушел он туда же, куда и Батя. В медкорпус. Стоило ему уйти, как один из белоусовцев по-конски заржал, цепляясь за товарища. За ним, как салютные выстрелы, грянули остальные. В окно высунулся Феникс. Все заткнулись и выпрямились, стараясь сдерживать свои порывы. Мужик подозрительно сощурился и плавно втек обратно в помещение. Этого оказалось достаточно, чтобы снова грянул ржач. Я тоже хихикнула. Черт, да я покусала старшего помощника Белоуса! Старпом покусал старпома! Я честно старалась сдержаться, так как ситуация явно не располагала к веселью. Это было покушение! Если бы догрызла курице шею кайросечными зубами… Это был бы труп! Ро-ро-ро, тушка!