Котячий ребенок

На рассвете быть как штык… Это я погорячилась вчера. В кроватке было так прекрасно, тепло и мягко, что когда в глаза ударил свет, а в уши — будильник, я захныкала. Я же только что легла! Я выползла из кровати… Номера… Гостиницы... К кораблю я дошла уже вполне себе бодренькой и радостной. Жизнь прекрасна по утрам! Ева тускло светила, на улицах еще никого не было, но некоторые лавочки начинали открываться. Мне ехать день, и не факт, что бандюки нас кормить будут. В принципе, я могу и не есть, но… Как я без еды буду?! Не согласная я. Набрав ветчины у лавочника-рыбочеловека (важное уточнение, русалки мяса не едят, они поголовно извращенцы), я забежала еще и к пекарю. Теперь голодная смерть мне не грозит. А еще я смогу поделиться с кем-нибудь… Типа, подружиться, тыры-пыры. Это Луффи может на еду клюнуть, а нормальные люди на такое не клюют. Ну, а вдруг сойдет как повод? На корабле были все готовы, и ждали только меня. Едва я поднялась на борт, трап тут же убрали, а матросы достали весла. Я прошла и уселась на палубе рядом с другими пассажирами. Одна женщина тут же начала возмущаться, зачем привели хищника. Эй-эй-эй, я же не спрашиваю, что тебе тут надо! Корабль не имел парусов и походил скорее на катер, но тащили этот катер не лопасти винтов, а две черно-белых морских коровы с огромными проникновенно-добрыми глазами. Вкусные наверно… Чтобы отвлечься от движений сильных хвостов (чуть слюнями не захлебнулась), я перевела взгляд на пассажиров. Барон выделялся на фоне простых обывателей. У него был темный плащ, пропахший кровью, и платок на лице. Сидел он слегка в стороне от всех и смотрел на удаляющийся остров. Отдельной группкой сидели три женщины. От них вкусно пахло сладкими специями и дорожной пылью, даже учитывая, что тут под водой таковой почти не было. Это, наверно, те самые путешественницы. Все трое дружно кривили от меня мордашки, задирали носы и отсаживались подальше. Смешные. Дальше были два банкира, опасающиеся единственного известного здесь пирата и прячущие от него свои кейсы. Совсем как тетки, они воротили носы и отсаживались подальше. Тоже забавные. Было бы смешно посмотреть на их лица, если бы они мою метку увидели бы. Я конечно не шестьдесят лямов стою, зато у меня Семья именитая. Да и пока они смотрят на одного пирата, я вполне могу попытаться… Еще был «странствующий доктор», как упоминал мальчишка. Принц. Просто принц. Рыжеволосый красавчик с трогательными ресничками, веснушками и надутыми губками, какие обычно нравятся всем без исключения, в греческой тоге. (Харута, твоя одежда вдруг перестала казаться мне странной!) Его белый пес трусливо сховался от меня подальше и не высовывался. Хозяина поведение его покемона не беспокоило. Бидрила трусливо поскуливал и хватал зубами складки просторного одеяния, на что док отмахивался. Последней, забившись в самый угол, сидела женщина, прижимая к бокам двух мальчишек лет семи и шести. Пацаны, по рожам видно, непоседливые, едва мать отпустит, пойдут на разведку. Не зря я решила согласиться на рейс. Слабая. Я честно надеялась, что мои подозрения беспочвенны, что она сможет навалять обидчикам, если что, но факт в том, что этот рейс дешевле прочих, а у них точно нет лишних денег. Со вздохом я отвлеклась на то, что делается вокруг. Так странно не участвовать в управлении кораблем. Впервые плыву на корабле и не таскаюсь с веревками или бегаю к рулевой за Ц.У. Вэша. И знаете что? Это круто. Халява, она всегда приятненькая! Мы вышли из пузыря острова в отсек погружения (который в соединительном коридоре). Начали погружение: желе поползло вверх. Меня слегка передернуло от неприязни. Я еще не успела забыть, как я в темноте шаталась. Я растеклась по палубе и закрыла глаза. Больше сплю — меньше вижу. Едва я глаза закрыла, как кто-то тронул меня за хвост. Я косо поглядела кто: — Не трогай меня, и будет тебе счастье, — рыкнула я Барону. — Первое и последнее предупреждение. Я отобрала хвост, свернув его колечком у бока и снова закрыла глаза. Все. Ну так мне и дали поспать. Закатай губу обратно, что называется. Меня полез трогать принц. Фе, уйдите, будьте добры. Бидрила затявкала на меня, самоотверженно выпрыгивая перед хозяином. Смело. Тебя бить не буду. Я дыхнула-фыркнула на собакена, и этого хватило, чтобы заткнуть пса. Потом я повернулась к хозяину. — Первое и последнее предупреждение. — Ой, да что ты стесняешься! — восторженно отозвался он. — Меня все девушки любят! И парень совершил колоссальную ошибку — он схватился за мои щечки. Я влепила ему подзатыльник, который не только свалил принца с ног, но и впечатал его носом в палубу. Хера се силища у меня… Я думала, обычные люди посильнее будут! Давно я, пожалуй, с ними не встречалась. А то все пираты, капитаны дивизий… Тетки-дядьки заверещали на одинаково высоких тональностях и потребовали освободить судно от свирепых и неконтролируемых хищников, совершенно не задумываясь, что «хищник» может и обидеться. А мне влом, я упала обратно. — А круто ты его, — одобрил Барон хрипло. — Не жалко? Мне казалось, таких все без исключения любят. Эм. Я тигрица, мне какое дело какая мордашка у засранца? (Ну, немножко жалко, я не хотела лупить так сильно.) У меня три исключения: дети, раненные и больные. Семья проходит по тарифу «семейный». Принц собрался в кучку и зажимая нос что-то там прогундосил. Не разобрала, но оно было закономерно злобным и оскорбительным. А еще не хочешь? Я намекающе поиграла своими когтями-ятаганами. Сечешь? Док хоть и выглядел идиотом, был таки умным достаточно, чтобы заткнуться и уползти куда-то в недра катера. Бидрила его поползла след в след. Ну и славно. Я растянулась на палубе. Тетки скорефанились с банкирами и теперь ворчливо перемывали мне косточки, изредка поглядывая. Мамка вцепилась в детей, как в спасательный круг. Пацаны как ужата выворачивались из хватки. Барон сверлил меня взглядом. Чувствую себя звездой, но ощущение не слишком приятное. Но все успокоилось, и я тоже уснула. Тем более мы опять вышли в подводные потемки. Включили фонари. Все, так и будет до завтра. Проснулась я оттого, что меня дернули за хвост, а потом больно споткнулись о лапу и запрыгнули на ребра. Акх, словно кошка прицельно приземлилась в пузо! Я вскочила, чувствуя, как ребенок скатывается по боку, ощутимо проезжаясь по мне своими лапами. Кажется, детей надо исключать из списка допущенных к телу. Дети увидели, что я проснулась и нихрена не добрая, остановили свои салки-догонялки и с повинной встали передо мной. Какие воспитанные. Мать чуть вдалеке была сине-зеленого цвета и старалась унять дрожь. Кажется, она уже прощалась со своей жизнью и жизнями своих сыновей. — Простите, тетя-кошка-сан, — покаялся пацан постарше, подбегая к морде. Я вздохнула, давя улыбку. Ну что поделать. Сама такой была, три брата такими были. — Извинения приняты. Меня зовут Саша, дочь чудовища горы Корба. Можно просто Саша, — я протянула правую лапу, но потом передумала и дала левую. — Я Алик, — серьезно кивнул малец. — А это мой брат — Кузя. Я икнула и напыжилась, стараясь не ржать. Почему-то все родные (или просто похожие) имена и названия приводили меня в состояние истерики. Так, он просто представился. Не ржать. Не ржать. Не ржать. Фу-ух, отпустило. — И что же вы на мне делали? — я снова напустила на себя строгий вид. — Играли… Тут совершенно нечего делать. — В салки? У вас совсем фантазии нет. Чехарду не пробовали? Или еще что-нибудь? У мальцов загорелись глаза. Ой, зря я это, меня теперь не отпустят, пока все игры не выжмут. А знаю я их немало… Правда, большая их часть относится к «подразни *вставьте название смертельно опасного чудовища*» или «загони и поймай *вставьте название смертельно опасного чудовища*». Короче, им в такое не играть в ближайшие лет десять. Но мальцы были приличные. Мать их вымуштровала, и надоедать они мне все время не собирались. Добились правил чехарды и с сопением (потому что я сказала соблюдать тишину в целях безопасности) принялись прыгать вокруг друг друга. Бессмысленное действие, но смотрится прикольно. Как барашки через воротца прыгают. Успокаивает. Когда мальчишки ускакали мешать банкирам, ко мне робко подошла мать. С ходу упала на колени и влила целое ведро благодарностей. Я поспешила объяснить, что просто не люблю, когда незнакомцы трогают шерсть. Детям, (после извинений) особенно таким очаровательным, можно. Короче, мы разговорились. Она рассказала, что ее муж был дозорным, погибшим по вине какого-то катаклизма в Новом Мире (Даже не пиратов! Это шок, нонсенс!), оставив ее и детей. И теперь они возвращаются на ее родной остров «Амакую», где есть родня и какая-то помощь. Ну удачи им в этом. Я рассказала, что тоже к родне еду. В Ист Блю, если точнее. И закономерный вопрос. А почему бы не покинуть Гранд Лайн и не пересечь Калм Белт на государственном судне, какие недавно стали организовывать, покрывая дно кайросеки (что делало их «невидимыми» для мясных королей)? Хороший вопрос. Потому что легкие пути не для воспитанников Монки! И я хочу пошататься по Гранд Лайн. У меня мечта вообще-то. Но особо говорить нам было не о чем. Я, тигрила бешенная, и она, пуганная домохозяйка. Только о погоде болтать и можем… В итоге, разговор как-то свернул на морских чудовищ, которые у нас тут были вместо погоды. Морские коровы оказались вполне неплохим движком и исправно преодолевали подводные течения. Нас немного шатало, но я и не такое «шатало» встречала, привычно балансируя на четырех лапах и вообще развалившись на досках. Остальных кидало посильнее. Мальчишки так вообще катались как мячики. Алиса постоянно их подзывала и пыталась усадить рядом. Но слушать наш треп им было неинтересно и они выбрали себе новую жертву — Барона. Бесстрашные мальцы. Пират сначала не реагировал, но потом как-то втянулся и даже начал им что-то пояснять. Во-о-от, нормальный он мужик, на людей не бросается. Я редко ошибаюсь в людях. Однако, мамку опять пришлось откачивать. Пф, слабачка. Если ты так против общения Алика и Кузи (боже, только бы не заржать), то пошли познакомимся. Алиска была против всеми рогами и лапами и вообще не понимала, с какого перепоя я такую идею сгенерировала. Ну, логика простая. Мы занимаем нежелательный элемент разговором, мальчишки теряют к нему интерес и идут к порядочной половине населения этого корабля. Тебе же это надо? Верь мне. Я знаю толк в ненавязчивом манипулировании. У меня два барана было! Сказано-сделано. Барон явно не понял, какого черта на него мы такие прекрасные упали, но был рад поговорить. Вот нам с ним точно было, о чем потрындеть. Обо всем на свете! И давно такого со мной не случалось, но… О боже, какой мужчина! Умный, решительный, рассудительный, в меру жестокий и хладнокровный… Сашенька, подберите слюни, а то вы палубу затопите. Беседа шла какими-то скачками: все то замолкали, то предлагали тему, наскоро обсуждали ее и вновь затихали до новой темы. Чувствовалось смущение, причем у всех. Я млела от всего подряд, Алиса мялась из-за пиратства Хоминга, а сам Барон стеснялся своей обожженной морды (хотя это не мешало ему держаться уверенно и гордо). Болтали бы в такой манере еще долго, если бы к Алисе не подбежал Кузя и не поинтересовался робко, а есть ли что поесть. Женщина тут же смутилась и погрустнела, обнимая сына. Ясно. У меня есть! Какой же я молодец! Вот зачем я все таскаю с собой, никогда не знаешь, что и когда пригодится. На пятерых мы сообразили завтракообед из бутербродов в сухомятку, которые пришлось запивать водой. Хоминг был порядком смущен и удивлен приглашением присоединиться, а мальчишки уже трескали ветчину и бесхитростно сообщали, что мяса уже ого-го сколько давно не ели… Алиса без конца благодарила и все отказывалась. Я знаю, что такое быть голодной и отчаявшейся, не парься. После обеда мальчишки умотались и уснули у матери на руках, а мы продолжили свою неспешную беседу. Во время еды Хомингу все-таки пришлось снять платок с лица, открыв стянутую белыми шрамами ожогов кожу. Но лицо как лицо. С платком смотрелось страшнее, потому что воображение чего только не рисовало. А так даже очарование призрака оперы есть какое-то. Алиса, убедившись, что пираты тоже люди и тоже есть хотят, больше не смотрела затравленным ягненком. А я… Ну с самого начала было понятно, что я пролечу как фанерка над Парижем. Просто я заметила, как Барон поглядывает на начавшую робко улыбаться женщину… В общем, в этот раз разговор лишился главного стопорящего элемента. Мы больше не смущались друг друга и с удовольствием включились в беседу. Хоминг рассказал, почему он Барон и что здесь делает. Его прошлое было перечеркнуто страшной трагедией: он действительно был бароном, жил без особых забот в замке, были у него и семья, и жена, и, в общем-то, сказка на земле, пока какие-то криворукие дозорные на учениях не выстрелили из главного орудия по его дому. Он один выжил в пожаре и обвале и злой как черт пошел мстить. Жег и убивал дозорных без разбору, пока совсем недавно не осознал, что нихрена это не месть (Кому мстить? Криворуким придуркам?), что это вообще жалкое трусливое бегство от реальности и смертей близких. Так что сейчас Хоминг Фон Норвал собирался пошататься какое-то время по Гранд Лайн, отдохнуть и найти смысл жизни. Мы так заболтались, что забыли о времени. Мальчишки извелись, выпрашивая еще хлебушка на ужин, а мы все никак не могли друг от друга оторваться. Но Алик и Кузя получили свой ужин и убежали играть опять, мы тоже доели остатки хлеба и мяса. Все… Я так устала беседовать весь день, что откланявшись, улеглась чуть поодаль от Алисы и Барона и прикрыла глазки. Сон пришел быстро и схватил крепко. Во сне я чувствовала, как Алиса подложила мне под бок мальчишек, сама она легла тоже рядом. Хоминг устроился тоже не далеко: его кровавый запах витал неподалеку. Горка с малознакомцами — нет сну. Полночи пришлось аккуратненько ворочаться (чтобы не разбудить мальчишек), чтобы наконец задремать. В итоге, я просто валялась с открытыми глазами и пялилась на деревянный узор. Я была такой вареной, что проебала, когда стала светлеть вода, а на нас напали. На наркодиллеров (торговцев специями, простите) напали работорговцы! Блеск! Главный недостаток смолы был не в том, что ее легко разрубить или поджечь, а в том, что это закрытое пространство. В пузырь закинули шашку со снотворным. Я поняла это слишком поздно, когда все вокруг заволокло белесым дымом. Приду в себя — найду и задеру.