Секунда на вдох, вся жизнь - на выдохе...

Застыв на каменном троне, смутная фигура куталась в тени и невнятный шепот робких сквозняков, приносивших с собой чужой страх, сомнения, гордыню и соблазны. Но вот, быстрыми змеями юркнули по углам струйки воздуха, боязливо дрогнули, и вновь застыли тени… Только это и говорило о том, что кто-то движется к тронному залу широкими уверенными шагами. Высокая фигура, укутанная в невзрачный широкий кожаный плащ, остановилась в семи шагах от трона и склонила голову в поклоне. Хруст не привыкшей к поклонам спине был почти явным, но никто из них двоих не обратил на это внимания. — Повелитель, — пришедший выказал свое уважение без раболепия и покорности, равнодушным тоном, которым справляются у шапочных знакомых о погоде. — Все так же непокорен, — тихо прошелестел в ответ Повелитель. — Горд и самонадеян. Я неплохо тебя выдрессировал, бастард. Сердце пришедшего не сделало даже крохотной паузы, не дрогнул ни один мускул, но Повелитель был удовлетворен тем, что увидел. — Он готов? — Да. — Насколько именно он готов? — Он верит мне, и доверяет. Если потребуется, пойдет за мной, куда бы я его не повел. — Кто бы мог подумать, что у Стражей родится такой выкормыш… — прошелестел Повелитель. — Если бы можно было предположить годы назад, что все получится так легко, можно было обойтись и без твоего появления на свет. — Не стоит недооценивать Стража, — впервые несогласно качнул головой пришедший. — Он наивен, доверчив, открыт, жизнерадостен и жизнелюбив. В чем-то он до сих пор невинен. Но при этом он намного опаснее любого Стража из всех тринадцати Родов. Опасен именно тем, что способен видеть полутона мира, не только слушать, но слышать, не просто смотреть, но видеть. Он намного сильнее своей матери и тетки, хотя о них идет слава как о сильнейших. Просто эту силу сложно увидеть сразу. — Такие восхваления, — чуть иронично хмыкнул Повелитель. — Невинен... После твоих стараний? — Невинность может быть не только телесная, но и душевная, — равнодушно пояснил посетитель. — Да, мне пришлось тоже ему подставиться, без этого было никак, однако у него есть своя черта, через которую он не перешагнет. Я подкинул ему достаточно соблазнов, и подстроил немало случаев, когда ему бы пришлось испачкаться, но он сумел остаться чистым. И еще одно: ему нет нужды работать с картой — его сила такова, что он способен увидеть и почувствовать любого Озверелого и любую Тьму на расстоянии дневного перехода. Сам. Он просто этого еще не понял. — Эллерин? — Принца Эллерина он бы почувствовал за день до встречи, кто он — сразу, как только увидел. Без разницы, в каком облике предстал бы перед ним ваш сын, Никьялису нет необходимости прибегать к силе специально, чтобы увидеть — для него видеть так же естественно, как дышать. — Тогда будь готов ко времени Долгого Дня и проследи, чтобы Страж никуда не делся. Время твоего предназначения пришло. После я объявлю тебя одним из своих сыновей. — Да, Повелитель, — фигура вновь склонилась в вымученном поклоне. — Но есть проблема. К нему летят мать и тетка. Как сообщил мне Ник, скорее всего, с известием о его помолвке с одной из Стражей. Так как он всего пять лет назад отметил свое первое совершеннолетие, то они вправе это сделать без его согласия. Остановить плывуна самостоятельно я не могу. Если они доберутся до него раньше Долгого Дня и его кровь упадет на договор, он станет бесполезен. После паузы Повелитель кивнул головой: плывуны были защищены настолько мощными чарами, что тягаться с ними было под силу немногим. Его бастард в это число не входил. — Они опоздают. Иди. Этот Страж нужен мне целым и невредимым, поэтому твоя задача в сохранности довести его до нужного места к нужному сроку. Едва слышно прошуршал плащ из шкуры сайсса при последнем поклоне, в неизвестно как очутившейся в этом зале искре света сверкнули зеленые глаза, и неслышным шагом неизвестный ушел так же быстро, как и пришел. — Отец, вы действительно собираетесь признать Это своим сыном? — после долгой паузы послышался негромкий вопрос. У подножия трона теперь сидел шагнувший из темноты молодой мужчина. — Пророчество не лгало, когда говорило о рождении особенного Стража, способного воззвать к Миру, — после некоторого раздумья все же ответил Повелитель. — И ты сам слышал своего брата — ты не смог бы к нему подойти. И каким бы понимающим и благодушным не был этот мальчик, вряд ли бы он пощадил тебя. — Он бы со мной просто не справился хотя бы в силу недостатка опыта, — чуть пренебрежительно фыркнул законный принц. — Сейчас уже бессмысленно выяснять этот вопрос, — эти слова прозвучали как приказ. — Он необходим мне для дальнейших планов, и если ты, Эллерин, посмеешь в них вмешаться, то я тебя не пощажу. Насчет бастарда можешь не беспокоится, хотя я еще подумаю над его дальнейшей судьбой. Он не слишком покорен, себе на уме, но будь он другим — я бы его давно уничтожил. Может быть, он окажется полезным и в дальнейшем. Посмотрим, как он выполнит это задание. Твоя задача сейчас — задержать плывуна, на котором летят мать и тетка Стража. — Убить…? — Еще нет, — отрицательно качнул головой Повелитель. — До Долгого Дня никаких лишних действий, которые могут все испортить. Потом можешь хоть искупаться в их крови, но сейчас не смей привлекать внимание. За смерть своих Стражи могут вырезать полконтинента, и никто не посмеет им слова сказать. Даже нам не справиться со всеми тринадцатью Родами сразу. — Я понял вас, Повелитель, — покорно склонил голову поднявшийся на ноги принц. — Они не успеют к сроку. *** — Быстро ты, — ухмыльнулись стражники при виде знакомой фигуры, но моментально прикусили языки, когда бросив им традиционный золотой, хмурый, как штормовая туча, Искатель промчался мимо. — Ой-ёй… — протянул страйж. — Это плохо. Это очень, очень плохо. — В чем дело? — широко распахнув глаза, новенький смотрел вслед давно исчезнувшей в переплетении узких улочек фигуре, пока не получил кольчужной перчаткой по шлему. — Ник ходит сам не свой с той поры, как Шейн уехал в прошлый раз. А теперь и сам Искатель похож на сайсса. Не к добру это. Да еще и накануне Долго Дня. Как пить дать — заваруха будет та еще… Внимательно оглядывая друг друга после недолгой разлуки, и Страж, и Шейн прекрасно видели и напряженные складки возле губ, которых не было в последнюю встречу; и новые морщинки; и напряжение в глазах, которое не маскировалось уже ничем. — Ты все же приехал, — глуховато заметил Ник, шагнув в знакомые объятия. — Я думал, что больше тебя не увижу. — Я обещал, — так же глухо заметил Шейн, стискивая руки вокруг жесткой кожи доспеха, в который был облачен Ник. — У меня не очень много времени, чтобы все решить до того, как станет слишком поздно. — Насколько все плохо? — высвободившись, Ник сделал шаг назад и поднял глаза на Шейна. — У нас есть немного времени: плывун моих матери и тетки попал в аномалию в неделе пути отсюда. — Нам хватит, — криво хмыкнул Шейн. — У меня есть план, но он включает в себя Долгий День, одну из пещер в Гибельных горах и твое доверие. Если все совпадет, то мы оба станем свободными от планов родни на наш счет. Меня собираются женить во благо Рода, а потом избавиться, — ответил он на немой вопрос Стража. — Я тебе обещал, что пойду, куда бы ты ни позвал, — пожал плечами Ник. — Мое слово все еще в силе. — Ты куда-то собирался? — решил прояснить ситуацию Шейн, указывая рукой на доспех Стража. — Да так, мелочь, которую я уже решил, — отмахнулся Ник. — Зато вещи еще не разобрал и, если хочешь, можем выехать хоть сейчас. — Поехали, — развернулся к двери Шейн. — Как бы я по тебе ни соскучился, однако времени у нас почти не осталось, и лучше потратить то, что у нас есть, с пользой. Зато потом мы сможем делать что хотим. Страж сдержал свое обещание. Он не задал ни единого вопроса о цели их путешествия своему любовнику, который целенаправленно ехал к Гибельным горам. Не спрашивал, послушно ехал вслед за спешившим Шейном и надеялся на чудо. Не заподозрил он ничего плохого и в последнюю ночь перед Долгим Днем, когда на привале Шейн как с цепи сорвался и не давал ему спать до самого рассвета, вновь и вновь начиная ласкать сильное тело. Правда, он вопросительно приподнял брови, обнаружив уже вычерченную сложнейшую пентаграмму в одной из пещер. — Если бы ты не согласился, я сам бы все сделал, — пояснил Шейн. — Конечно, вдвоем проще, но я бы справился и один. — Что теперь? — не стал заострять внимание на иглах тревоги, которые прошивали саму его суть, Страж. Такое ощущение возникло бы в любом месте, где была магия. А что она не самая светлая… его действия тоже идут вразрез с тысячелетними устоями, так что не стоит воспринимать все в штыки. Зная некоторые особенности Высоких Родов, Ник прекрасно понимал, что Шейн рискует едва ли не больше него самого, если планируемый ритуал сорвется. — У нас есть время, чтобы очиститься, и я говорю это, имея в виду ВЕСЬ организм, — усмехнулся в его сторону Шейн, начиная разоблачаться. — Это включает в себя секс? — так же усмехнулся Ник, следуя примеру Искателя. — Нет, — сожалеюще качнул головой Шейн, обнаженным выпрямляясь во весь рост и потягиваясь. Брошенный вскользь взгляд показывал, что его старания были оценены по достоинству. — Потом, может быть, но сейчас мы с тобой должны быть чисты, как первый снег. И успеть необходимо до того момента, как солнце замрет в самой высокой точке. — Ладно, потерплю, — согласно кивнул Ник, который еще не до конца оправился от чересчур пристального внимания Шейна прошлой ночью. — Где и как? — Пошли, — приглашающе махнул за собой Шейн, шлепая босиком в сторону не замеченного ранее Ником прохода. — Тут в соседней пещерке есть небольшой водоем, где нам и стоит все сделать. — А если бы тут какая живность была? — с любопытством вертел головой по сторонам Страж. — Что я, за пять лет твоих привычек не выучил? — хмыкнул в ответ Шейн, приступая к омовению. — Если бы были, ты давно уже гонял тут всех со свистом. Но ты спокоен, никак и ни на что не реагируешь, так что все в порядке. Времени оставалось не так уж много, поэтому дальше двое мужчин предпочли не отвлекаться. К нужному моменту оба едва не скрипели от чистоты, и не только снаружи, что вызвало недовольную гримасу Ника и пожимание плечами Шейна. Вернувшись в основную пещеру, Искатель внимательно осмотрел еще раз каждый узловой угол пентаграммы, проверил знаки и потянулся к своему мешку. — А мне что делать? — Ник не решился без команды что-то предпринимать, чтобы ничего не испортить. — Очень осторожно переступаешь через линии, чтобы ничего не задеть, и ложишься прямо в центре. — Холодно, неудобно, и чувствую себя девственницей на заклание, — поежился Ник, стараясь улечься поудобнее. — Можешь утешить себя тем, что ТАКОЙ ритуал бы точно не принес никаких результатов — ехидно ухмыльнулся Шейн, доставая из своего мешка какие-то горшочки, скляночки и свертки. Последним был извлечен прямой длинный кинжал матово-черного цвета. Узкий, чуть меньше локтя длиной и игольно-тонким острием, он одним своим видом послал по спине Стража волну холода. И его положение тут было уже ни при чем. — Шейн?... — позвал Ник, надеясь хоть на какие-то объяснения. — И ты, и я связаны кровью с нашими Родами, — тихо проговорил Шейн, не глядя на Ника. — Слишком крепкие и давние узы, чтобы надеяться избавиться от них простым наговором. Для этого нужны обряд посильнее и кровь. Сам понимаешь… Кровью привязано, кровью и смоется. — Действуй, как считаешь нужным, — закрыв глаза, качнул головой Страж, покоряясь своей судьбе. Больше он ни о чем спрашивать не намеревался. После долгих шуршаний и звяканья в воздухе разлился остро-терпкий запах, к которому примешался низкий голос Шейна, начавшего что-то ритмично проговаривать на неизвестном Нику наречии. Голос постепенно смещался по кругу, а когда он снова замер в той точке, с которой начал, к нему присоединилось еще несколько голосов. Распахнув глаза от неожиданности, Ник дернулся, но что-то будто придавило его к тому месту в центре пентаграммы, где он лежал. На всех тринадцати лучах звезды стояли те, за кем Стражи охотились с начала времен: Темные. Согнутые проклятьем, изуродованные тленом, они хором выводили заклятие ритуала. И Шейн… Он стоял среди них, обнаженный и прекрасный в своем совершенстве. Постаравшись сглотнуть сухой комок в горле, Ник попытался позвать его, но не смог. Все, что ему оставалось, это смотреть, как его любовник равнодушно смотрит мимо него, проговаривая речитатив и внимательно наблюдая за лучами солнца, которое уже вовсю заливало светом пещеру, и должно было замереть прямо над ним в самой высокой точке всего через несколько ударов сердца. Слезы, стекавшие по вискам из-под закрытых век, Ник объяснил себе слепящим светом солнца, которое пускало свои лучи прямо в глаза. И боль, раздирающая его изнутри, тут была ни при чем. Когда на его лицо легла тень, он не смог остановить себя, и снова распахнул глаза, сразу же встречая внимательный равнодушный взгляд, в котором так непривычно отсутствовали доверие, тепло и то, что делало Шейна таким особенным. Единственным. Любовь. Больше не жмурясь, Ник спокойно следил, как медленно-медленно поднимается тот самый черный кинжал над его грудью, и так же медленно опускается, чтобы уколоть кожу, раздвинуть хищным кончиком мышцы, обжечь нестерпимой болью предательства сердце и замереть, покачиваясь в такт затихающим ударам. Стремительно наползающая со всех сторон тьма обрезала нити, которые лишали его возможности двигаться и говорить, и последнее, что смог тихо прошептать Ник, глядя в равнодушные зеленые глаза было: — Предал…