Байки старого Бродяги

Звали ее Лаки. Это была служебная собака, великолепная черная бойцовая псина мне по пояс, сплошные мышцы, клыки и когти, а еще хвост, такой хвостище — она им могла забор прошибить, как мы все считали. Еще она была умная, в некоторых компах обработка информации шла медленнее. Всегда знала, когда надо кидаться с объятиями, а когда погодить. Обнималась она исключительно с пьяными и подвыпившими. Вроде уже и импланты все переработали, а Лаки обнимает лапами за плечи. И командир уже тут, раздает всем по шеям и лишает того и сего, чуть ли не девственности. На моей памяти не спалила Лаки только одного человека, что еще раз показывает то, что собака была наиумнейшая. У Дэна, номера третьего в отряде Дзар, была одна особенность, которая кому-то могла показаться совершенно идиотской: когда у него что-то не ладилось, он пил. Пил так, что окрестные пьяницы на сдачу его бутылок бухлом тарились на неделю. После того, как Дэн нажирался в хлам, мозги у него сразу же светлели, он находил решение своей проблемы и пить бросал до следующей заковырки. И вот, приходит к нам в комнату Дэн, по всему видно, хороший в хлам. А мы тоже уже подогретые и развеселые, один черт, командир сегодня с самого утра злобствует так, что отмазываться не придется — хуже будет, лучше чистосердечно во всем покаяться. Ну, а пока отец-командир бойца не спалил за лишней деталью формы — шлейфом до поворота с базы — можно и оттянуться. В общем, к нам, таким красивым, является Дэн. — Я такого парня встретил, ухх. А сам так выглядит, словно сейчас начнет выворачивать импланты ножом. Морду грустнее я видел только у нашего кинолога, который хоронил одну из своих собак. — А что не так? — спрашиваю я. — Завтра свидание назначил. А по двору Лаки ходит. Лаки — это значит горячие мохнатые объятия и на трое суток в карцер. Позвонить парню отсюда нельзя — общий комм через двор, во дворе Лаки. Попросить нас, так мы тоже навеселе, через двор не поползем. Вернее, выползти-то мы можем, а во дворе, понятно уже… — Ну, не придешь завтра, придешь через пару дней. — Он командировочный, а я, металла кусок, взял номер его комнаты в гостинице, а личный его постеснялся сразу просить. Да и там такой характер… — Дэн загрустил, с надеждой посмотрел в окно, словно надеялся, что Лаки оттуда уже отчалила. И тут родной голос командира: — Дзар, строиться на осмотр! Все… Приплыли, командир точно знает, что выпиваем. Но выстроиться пришлось, куда деваться. Лаки направилась к нам, подошла ко мне, принюхалась, встала на задние лапы, передние положила мне на плечи. Я ее обхватил и шепчу: — Не выдавай Дэна, псина. У него личная жизнь горит. Собака попыхтела и пошла дальше. В общем, спалились радостными объятиями все семь киборгов. Кроме Дэна, которого Лаки проигнорировала. Первый раз в карцер мы уходили весело и с песней. Дэн за нашими спинами мчался к комму, догоняемый Лаки и командирским матом. И вот Лаки взяли в город. К ветеринару, уши почистить, живот пощупать. Сопровождать ее взялась… правильно, связисточка. А что ей, служебные собаки у нас обученные, такую выгуливать даже ребенок может, опять же, чем меньше у нас связисточка вертится на базе, тем оно для всех лучше. Все-таки, любимая племянница генерала, а на базе полно мужиков, которые могут некуртуазно выразиться. Вопроса, чего б девицу не отправить подальше от нас, в столицу куда-нибудь, сидеть в генштабе, никто не поднимал. Связисточка наша была сиротой, моталась по гарнизонам с раннего детства, в одном из таких гарнизонов оставила мать, во втором отца, в третьем сама засела и сказала, что переезжать не станет, согласна на комнатку в три метра и низкооплачиваемую работу, лишь бы от нее все отстали. Дядя-генерал почесал фуражку и каждого с базы вызвал к себе, превентивно отымел и сообщил по большому секрету, что если мы только, он сразу лично своими руками из наградного оружия. В итоге, девица работала на базе связисткой, час в день добросовестно сидела около приборов и таращилась на них большими голубыми глазами, потом брала танк и уезжала в город, пить кофе. К десяти вечера возвращалась, отмечалась, сдавала танк и шла в выделенный ей отдельный домик, принимать ванну и примерять свой гардероб. Нам она не мешала, на базе связисточку считали младшей непоседливой сестренкой. Еще она занималась тем, что таскала на плановые осмотры отдельных собак и Хирурга, не вызывать ж ветеринара на каждую животину отдельно. В общем, всем хорошо, всем весело. Идут они, значит, по городу, две красотки, одна блондинка, вторая брюнетка, сказать по правде, суки обе, но та, что блондинка, раза в полтора сучее. И тут Лаки встает, поворачивается и нехорошо смотрит на какого-то типчика. Тип смотрит на нее и лезет за оружием, сбоку набегают приятели типчика, выражаясь о том что надо бы порешить эту падлу. Связисточка в один прием снимает намордник с поводком, падает на тротуар, откатывается в сторону и вытаскивает из-под юбки заткнутый за чулок игломет. Начинается перестрелка, связисточка отстреливает точно в ширинку всех, кто пытается кинуться на нее, Лаки храбро бьется с теми, кто на связисточку не навелся, сбоку налетают неравнодушные граждане в пятнистых одеждах с табельными парализаторами. И тут этот сукин сын достает нож и пару раз бьет Лаки, куда пришлось. Связисточка кричит: — Ах ты, пиздоблошка! — и разряжает обойму этому ублюдку точно в морду. Лаки срочно волокут в ближайший бутик модной одежды, связисточка, угрожая оружием персоналу, рвет на бинты супермодное платье. В темпе сальсы на утроенной прокрутке бегут на помощь проходившие мимо студенты медакадемии во главе с преподавателем. — Я врач, отойдите. Студенты осматривают красотку блондинку, мажут ей разбитые колени и всячески щупают, преподаватель накладывает жидкие бинты на раны Лаки. Лаки улыбается во всю пасть и флиртует с врачом, пытаясь намекнуть, что не надо уколов. Врач строг и неподкупен. Спецназ на площади всячески метелит при попытке к побегу всю компанию. Узнав в них одну из банд, которую когда-то Лаки задерживала, метелит уже прикладами за вторую попытку побега, сопряженную с нападением на стражей порядка. В переулке сидит адвокат и ждет, когда можно будет выскочить и пожурить подопечных за побег. У адвоката модный костюм, получить по лицу, упасть и испачкать костюм он не хочет. Связисточка и Лаки сидят в бутике и отказываются выходить. Журналисты снимают, выдавая в эфир восторженные комментарии. — Что могу сказать, жить ваша собачка будет, — говорит врач. — Платите за все! — визжит продавец, немного опомнившись. К площади постепенно подтягивается Дэн под руку с каким-то парнем в очень строгом и очень деловом костюме. «Костюм» осматривает все это дело, осматривает связисточку, выслушивает пару фраз от Дэна и идет к продавцу, на подходе протягивает свою визитную карточку. Продавец видит на ней зловещее слово «юрист», мигом каменеет, жалко улыбается и вспоминает про страховку витрины и коллекции одежды. Дэн грузит в танк связисточку и Лаки. — Как погуляли? — спросил командир, когда эти две дамочки вернулись. — Отлично, — заявила связисточка, посмотрела на время и помчалась к себе, на каблуках перескакивая встречных киборгов. Потому что ее красивые часики показывали двадцать три минуты восьмого, а через семь минут начиналась любимая новостная программа командира.