w r o n g . o r . n o t

Сонгю берет трубку и слышит только один вопрос: - Где ты, хён? И снова его застают врасплох. Тэкун никогда не говорит слов приветствия, только спрашивает в лоб. Сонгю даже не знает: это его раздражает, или же наоборот ему нравится этот напор. Он лишь вздыхает как-то обреченно и подстраивается под непреклонного донсэна. - Мы сейчас едем с репетиции. Я буду у общежития где-то через полчаса. - Уже еду. А затем одинокий писк телефона, и больше ни слова. Какое-то время Сонгю смотрит на экран и приходит к выводу, что у него появился довольно необычный друг. Правда потом он перестает так думать, когда четыре месяца спустя Тэкун позволяет себе то, что ни одному другу в голову бы и не пришло. Во время прогулки по вечернему и пустынному парку он вдруг останавливает Сонгю, схватив за локоть, и целует в губы. При этом жмурится пугливо и пальцы на чужой руке только сильнее сжимает. Сонгю же смотрит огорошено и даже пошевелиться не может. А младший отстраняется и всматривается своим непроницаемым взглядом (за которым Сонгю уже давно научился различать его настоящие эмоции), ожидая реакции. И на самом деле от этого мурашки по спине ползут, и убежать хочется только сильнее, но Сонгю как будто врос в землю, и даже звука выдавить из себя не может. Тэкун понимает все по-своему и на этот раз приближается медленней, а целует дольше. Сонгю на поцелуй все так же не отвечает, вот только он, наконец, начинает осознавать происходящее и так резко отскакивает в сторону, что младшего передергивает от неожиданности, и испуг на лице отображается на мгновение. Сонгю стоит и хватает ртом воздух, как выброшенная на берег рыба: хочет наорать на донсэна, ну или хотя бы спросить, что за херня творится. Но все, что он может - только отвернуться и уйти молча, оставив Тэкуна одного. После этого случая целый месяц проходит, и за это время они вообще ни разу не созваниваются, чему Сонгю безумно рад, ну или, по крайней мере, пытается себя в этом убедить. Одногруппники только посматривают на него удивленно, потому что за последние полгода это стало вроде как традицией, что их лидер с Тэкуном хотя бы раз в неделю выбирается на встречу, а тут уже столько времени от того ни слуху, ни духу. При старшем они, конечно, своего беспокойства не показывают, но за его спиной порой к этой теме возвращаются и строят каждый свою теорию. Сонгю же чувствует себя идиотом последним, потому что каждый раз, когда он с Тэкуном по работе пересекается, тот ведет себя так, будто и не было ничего. И речь не о последней их встрече наедине, а вообще о всей дружбе этой странной, которую у Сонгю и дружбой то уже язык назвать не поворачивается. Донсэн кивает только коротко головой и идет дальше по своим делам, а старший лишь бесится может про себя, и это его самомнение, к слову, не поднимает. Вся эта ситуация достигает своего апогея, когда Сонгю смотрит на телефон у себя в руках и понимает, что он мало того, что до нужного номера в телефонной книжке долистал, так еще и успел нажать набор, а из динамика уже слышатся длинные гудки. По-хорошему бы сбросить, пока не поздно, но вместо этого парень сидит и гадает: ответит или не ответит. И Сонгю, твердо уверенный во втором варианте, от удивления чуть не роняет телефон, когда его ожидания не сбываются. Он подносит динамик к уху и, не слыша ничего, кроме еле уловимого дыхания, в панике пытается вспомнить, зачем все это затеял. А затем вдыхает побольше воздуха и, полностью осознавая, что отрезает себе все пути к отступлению, хрипит с идиотской улыбкой на лице: - Я сейчас в парке сижу у южного выхода. – Неловкая пауза. – В том самом парке. Тэкун молчит лишь несколько мгновений, а затем отвечает: - Уже еду.