w r o n g . o r . n o t

Можно было сидеть и без конца удивляться этой страсти макны к «запихиванию всего себе в рот». Намджун в общем-то так и поступал уже последний год, особенно после того момента, когда мелкому было просто необходимо заглотнуть не что-то там, а именно его колпак именинника. Намджун, конечно, сначала всего этого беспредела не видел, потому что происходило все это сзади, вне зоны видимости. Но вот зато когда увидел, начал мечтать о том, чтобы развидеть как можно скорее, потому что мысли сразу не в ту сторону завернули, и на истинный путь возвращаться что-то не собирались. И вот сейчас, они сидят в своей комнате, Намджун вроде как творит, а Чонгук вроде как лежит на кровати в свой телефон играется. Со стороны, все как всегда, но на деле нифига не как всегда, потому что Намджун не сочиняет ничего: он тупо пялится на то, как мелкий, обхватив подушку всеми конечностями, мусолит ее уголок. И это сразу навевает воспоминания о колпаке, и Намджун уже сам не понимает: хорошо ему или плохо с его богатой фантазией. Он капитально завис, и очнуться его может заставить только… - Хён, ты чего? – Да, что-то в этом роде. - Ничего, просто задумался. – Бубнит себе под нос Намджун и утыкается обратно в свой блокнот, в котором чистый белый лист, хотя обычно за такое время он успевает исписать несколько странниц. Хотя обычно он и не пялится на макну. И было бы не так стыдно, если бы мелкий был не наивной простоты мальчишка, а горячим мачо мэном, соблазняющим всех и вся. Но сцена сценой, образ образом, а в жизни Чонгук был самым настоящим ребенком, которому бы еще переходный возраст в себе до конца перебороть. Поэтому Намджун держится из-за всех сил и успокаивающую музычку себе в наушниках включает, чтобы не пропалиться окончательно. И удивлению бедного лиды нет предела, когда вдруг в его царство умиротворения и спокойствия врываются и, проведя руками по спине, прикасаются губами к шее. Намджун моментально вздрагивает, и роняет со стола телефон, из-за чего наушники выпадают из ушей и музыка теряется далекими шумами на полу, до которых правда никакого дела, потому что совсем рядом дыхание прерывистое, которое кожей можно почувствовать. Намджуну довольно тяжело собрать мысли в кучу и начать думать как взрослый человек, но он все же на стуле разворачивается и, увидев хитрые глаза макны, спрашивает: - И какого хрена? Чонгук ничего не отвечает и вместо этого тянется за поцелуем. Намджун сначала пытается отстраниться, но ничего не выходит, потому что мелкий оказывается очень настырным и ускользнуть от поцелуя не дает. Сначала все происходит как-то зажато и слишком по-детски, но когда Намджун сдается, Чонгук проскальзывает в его рот языком и целует настолько мокро и глубоко, что последние мозги старшего растворяются где-то в атмосфере. Подметив, что старший уже окончательно поддался, Чонгук перемещается с его губ на шею, еле сдерживаясь, чтобы не наставить ему засосов, запускает руку под футболку и проводит пальцами по животу, слегка царапая кожу. Когда он отстраняется, Намджун уже настолько ничего не соображает, что выдает недовольный стон и готов притянуть младшего обратно, но тот лишь усмехается и свою руку с живота перемещает хёну на пах. Намджун сразу содрогается и снова стонет, только на этот раз слишком открыто и беззащитно, а Чонгук, прильнув губами к его животу, начинает активно двигать рукой и все же решается оставить пару засосов, которые потом все равно можно будет скрыть. У Намджуна звездочки перед глазами, и он честно не понимает, что происходит, когда Чонгук запускает руку ему в трусы, продолжая поцелуями покрывать его живот. Он и не пытается понять, только вцепляется младшему в волосы и откидывает голову, наслаждаясь ощущениями. Сегодня он кончает позорно быстро, но у него вроде как даже оправдание есть. И Чонгук ничего не говорит, только облизывается хищно и, отстранившись, негромко произносит: - А то, чего ты так хочешь, будет как-нибудь потом. И Намджун, кажется, готов кончить с этих слов второй раз.