Когда нет слова "нет"

Игорь вначале подумал, что ослышался. С недоумением во взгляде он посмотрел на Виктора, по-прежнему не вставая с колен, и попросил повторить. Тот не воспользовался этой лазейкой, которую Игорь, неосознанно надеясь, подсказал ему, и повторил свое предложение. Теперь, даже более настойчивым голосом, как если бы говорил наперекор себе и своим принципам. - Я полагаю это «да». – Заявил он на молчание и принялся за верхнюю пуговицу своих брюк. - Зачем ты все портишь? Игорь говорил тихим спокойным голосом, и по его виду нельзя было сказать, что творится у него внутри, но можно было догадаться о буре эмоций, бушевавшей позади пустого взгляда. Виктор уже принялся за вторую пуговицу, и теперь в его и без того малопослушных пьяных руках появилась ожесточенность, которая мешала ему справляться с этой простой задачей, отчего он досадно хмурился. - Ты начал это первым, - фыркнул он, нагибая голову, пытаясь придумать, как облегчить себе задачу. - Все дело в ревности, да? – даже не пытался остановить его Игорь, равнодушно глядя на его попытки. Виктор остановил себя сам и поднял голову. Посмотрел на него, прищурясь. - Ты должен был подумать обо мне, прежде чем заводить с ним шашни. - И теперь ты хочешь разрушить нашу дружбу, раз я полюбил другого?.. Именно этого Виктор и хотел – уничтожить все, изрезать все в клочья, разрушить все до основания… Вся ночь ушла на злость, слезы и ненависть - к Турпину, Игорю, себе, и на алкоголь, который служил катализатором его ярости. Он сжигал мосты и решил начать с самого широкого. - Это не любовь… - сказал он, но Игорь поправил себя: - Раз я не полюбил тебя? – и, так как Виктор не отозвался, продолжил: - Ты хочешь уничтожить нашу дружбу, потому что я отказался от твоей любви? Разве наша дружба ничего не стоит? Он поднялся с колен и оказался к Виктору лицом к лицу. От Виктора сильно разило алкоголем. - Ты хочешь, чтобы я ушел? - Нет. - Ты хочешь сохранить нашу дружбу? - Я не смогу. Это наибольшее, что он мог сказать в своем состоянии - если бы Игорь мог читать мысли, он бы узнал, что кроется за этими словами. «…Всякий раз, когда я буду тебя видеть, я буду думать, что упустил свой шанс. Всякий раз, когда ты будешь уходить к нему, я не смогу уснуть и буду только смотреть в потолок, против воли представляя, как он ласкает тебя, и как ты млеешь под его прикосновениями. Всякий раз, когда ты будешь стоять так же близко, как сейчас, я буду хотеть целовать твои губы, и не смогу прислушиваться к тому, что ты говоришь…» Вторая пуговица, которую Виктор по инерции все пытался расстегнуть, наконец, поддалась и брюки соскользнули вниз. И бесстыдность и непоправимость этой сцены разогнала сентиментальность, накатившую на расслабленный алкоголем ум Франкенштейна. - Я не стану этого делать – сказал Игорь с красным лицом. - Не слишком-то много я сам для тебя значу, а? – Криво усмехнулся Виктор, вдруг сразу приняв свой ультиматум за справедливую сделку. - Ты понятия не имеешь, о чем говоришь… - Почему бы тебе тогда не переубедить меня? У тебя есть возможность сделать это здесь и сейчас. Он схватил его руку за запястье и, замешкавшись на одно лишнее мгновение раздумий, резко притянул его ладонь к своему паху. Как от электрического тока, Игорь дернулся всем телом и отпрянул: - Ты не понимаешь, как ты мерзок сейчас, Виктор. Его глаза дрожали – от ярости, тоски и от стыда. - Разочаровался во мне? Сказал Виктор с натянутой наглой ухмылкой – ему словно хотелось его ненависти, раз он не мог получить любви. - Тебе нужно проспаться, Виктор, – твердо сказал Игорь, в голосе его звучала сталь: - Поговорим после. Он поспешил уйти в свою спальню и по пути тесно прижимал к груди руки, словно боясь дать волю буре, бушевавшей в грудной клетке. Виктор проводил его взглядом, поднял с пола брюки и снова застегнул их. Ничего не выражающими глазами глядя перед собой, покачивающейся походкой и время от времени держась за стены, он прошел в свою спальню.