Сто двадцать часов в никуда

Пять, четыре, три, нужно идти вперед, нельзя лишится жизни в этом злачном месте под названием Земля, особенно из - за такой чепухи.

Лисанна могла прийти к своему понимающему приятелю в любой момент, будь на то ночь или день, без предупреждения, и лечь под его теплый и родной бок на тесной кровати, правда утром они оба оказывались на полу, обвернутыми хлопковым одеялом, и если Нацу выглядел в этот момент как и на протяжении всей жизни — растрепанно и бодро, то вид Лис однажды напугал неподготовленного — припухшая с небольшими мешками под глазами. И сегодня, в вечер, а точнее в ночь с субботы на воскресение, Лис открыла дверь Драгнила своими ключами, разулась, тихо шмыгнув носом, и в полной темноте начала свою тайную операция по поползновению в однокомнатную берлогу парня, но ее ждало полное фиаско. Нацу не спал, а лежал с телефоном в окружении еды. Видимо, он был увлечен беседой с человеком по ту сторону экрана, раз заметил подругу только когда та, сверкнув глазами, упала прямо на него. На своей груди он почувствовал влагу и то, как Лисанна беззвучно трясется. — Лис? Лисанна, кто тебя обидел? Я пойду и наваляю всем! — пытаясь встать, откинув телефон, вопил Нацу, но девушка цепко держалась за его футболку, не отпуская ни на секунду родной огонь души, из - за чего получилось только сесть, подтянув ближе хрупкое тело. Штраус ничего не говорила, но ее рыдания становились все отчетливее слышны на общем фоне давящей тишины. Нацу никогда не умел успокаивать слезы девушек, да и, в принципе, успокаивать кого - то. Вдарил пару раз обидчику — и дело с концом, извинения в следующие полчаса. Но Лисанна — это другое. Она отличается от всего окружения парня — против насилия, любит милые игрушки и жаться к нему, будто она котенок, которого она так хотела в их совместном детстве. Где - то в том периоде невинности и появилась такое неустойчивое чувство, та грань дозволенности, по крайней мере для Нацу, между дружбой и нечто большим, не поддающимся осмыслению для неокрепшего мозга, но понятном на интуитивном уровне инстинктов. — Гость сердца? — болезненно хмыкнул Нацу в непривычной для него интонации. На секунду Лисанне показалось, что Нацу все про нее знает — что у нее сейчас внутри, что за чужие секреты она хранит, какие неоднозначные мысли закрались в ее сознании, которое уже ничего не понимало из - за усталости, на счет происходящего и поводом для слез. Припомнилась и неловкая сцена признания в любви от Драгнила двухгодичной давности, и его первое нежелание искать причины отказа и соперника, который этому послужил. Парень просто прижал миниатюрную возлюбленную и больше ничего не говорил, пока та совсем не перестала хлюпать и, в конце концов, не уснула на руках, прижатая к теплой груди с ускоренным сердцебиением.