Глава 47
26 мая 2016 г. в 08:13
Я лежал на спине и смотрел на белый потолок, расчерченный проникающими через окно огнями большого Лондона, и не мог уснуть после разговоров с доктором Лектером. Что я хочу сейчас и почему? Несмотря на то, что дом на площади Гриммо находился далеко не в самом центре города и защищен не одним слоем магической защиты, но свет цивилизации добрался и до него. Окно спальни выходило на небольшой сад за домом, в нескольких десятках метрах от которого пролегала загруженная магистраль. Яркое зарево освещало темное небо алым и электрически желтым, почти скрывая звезды. Звуков проносящихся мимо машин слышно не было, с этим защита справлялась хорошо. Пока еще справлялась. Сколько еще должно пройти времени, чтобы существование магического мира стало очевидным? Что тогда станет с магами? Они уйдут в глухую оборону или процесс затянется настолько, что они незаметно для себя превратятся в сказки, которые рассказывают детям перед сном?
Я протянул руку и посмотрел на часы, лежащие на тумбочке. Было уже больше двух часов ночи, но спать совершенно не хотелось. Рядом мирно посапывала Гермиона, на половину скинув с себя тонкое одеяло, июньская ночь была жаркой. Она лежала на боку, раскидав свои пышные волосы по подушке. Я с нежностью легко погладил ее по голове, взгляд опустился на неприкрытую стройную спину. Во мне поднялось желание от воспоминаний о прошлом вечере, но я лишь грустно вздохнул, сейчас не время. Хорошо, что Гермиона спит.
Я снова поднял взгляд на потолок. Как же маги все-таки неприспособленны ко многим уловкам и условностям современно мира! Даже то, что мы свободно смогли организовать общественную правовую организацию, говорило об общей наивности. Не существовало никаких специальных законов или актов, регулирующих нашу деятельность. Любые финансовые операции, которые мы подадим, как благотворительность, не будут совершенно никак ограничены. Мы даже сможем почти открыто лоббировать нужные нам законы, официально заявляя о своей непричастности к политике. О чем это я? В магическом законодательстве не существует даже такого понятия, как лоббирование интересов. Ввести его будет нашим первым законотворческим актом. Как не удивительно, но переговоры через третьих лиц шли на удивление легко, была даже надежда, что и лично Министр не откажется узаконить передачу в бюджет сумм, идущих исключительно на поддержание государственного аппарата и проведение нечастых выборов. Хотя выборами это действо было сложно назвать, скорее голосование по заранее продуманному и обговоренному сценарию, на которое по протоколу должны были явиться все члены Везенгамота или выписать доверенность на свой голос, но никто ведь не запрещает тратить на предвыборную компанию больше средств. Гермиона, когда узнала о государственной структуре родного государства, очень сильно бушевала о необходимости демократизации правительства. Почему-то она была уверена, что в магической Британии проводятся всеобщие выборы Министра Магии, при этом никакие группы населения не дискриминируются по какому-либо признаку, откуда у нее возникло подобное опасное заблуждение, Гермиона пояснить не смогла. В любом случае то, что новомодные магловские тенденции пока не прижились в магическом мире, меня полностью устраивало. Существующая система была более консервативной и жесткой, а, значит очень болезненной к изменениям, что было нам на руку.
/*прим.авт. Меня всегда удивляло, что многие авторы фанфиков считают, будто маги стали бы перенимать у маглов порочную новомодную практику всеобщего голосования. В конце концов, кто лучше аристократов и серьезных государственных мужей знает, что нужно Родине? */
Однако, в этом месте наши планы давали знатную трещину. Учитывая инвестиции в малые предприятия, обустройство и защиту временного штаба Легиона, постоянные выплаты премий отличившимся, наш бюджет трещал по швам. Доходы, конечно, тоже присутствовали, один магазин Фреда и Джорджа приносил примерно по десять тысяч галеонов в квартал, но большинству инвестиций необходимо было несколько лет, чтобы окупиться. Редкий в силу малых объемов рынка средний бизнес был нам недоступен, его уже давно поделили между собой крупные игроки и влиятельные семьи. Выходить же на магловский инвестиционный рынок не давал слишком малый капитал. Дефицит средств ощущался все сильнее, и был только один относительно реальный способ его решить.
Этот способ назывался источник Блэков и соответствующее ему состояние, которое, я надеялся, позволит выйти нам на внешние рынки. Местонахождение источника Поттеров установить, к сожалению, так и не удалось. Видимо, предки очень хорошо его спрятали, значит, не судьба мне официально стать Лордом Поттером. Что ж все очень просто, Гермиона обнаружила простейший способ «подчинить» себе источник. Надо брызнуть на родовой камень кровью и… и все, больше ничего делать не требовалось. Вот только почему-то абсолютное большинство тех, кто пытался совершить это действие, или падали замертво на месте, или безнадежно сходили с ума, или никогда ничего не говорили о том, что с ними случилось, и проводили остаток своей жизни в одиночестве.
Все совершенно тривиально, спуститься в подвал, полоснуть себя ножом по ладони и не сойти с ума. И все проблемы решены! Появится и сила, и деньги, и возможности, но… Всегда есть это но! Ради чего мне это делать? Может схватить Гермиону в охапку, взять все, что можно, и скрыться где-нибудь далеко? И дело было даже не в том, что я не смогу вынести ее осуждения. Смогу, еще как смогу, и себя уговорю и ей докажу, что это был единственный разумный выход. Вот только, хочу ли я этого?
Вчерашний разговор с Лектером, если не изменил, то поколебал мое мнение. Мне уже недостаточно просто отступить и уговорить себя, что сделал все возможное. Вот только зачем мне это? Я должен объяснить свои действия хотя бы себе.
Хорошо, пойдем с другого конца. Я уже не мог просто лежать и пялиться в потолок, поэтому тихо встал, накинул халат на голое тело и спустился на первый этаж, помня о скрипящих ступенях. Кроме нас с Гермионой в доме Блэков мало кто задерживался дольше необходимого и уж, конечно, никто другой не ночевал здесь, так что смущаться мне было некого. Пройдя в гостиную с горящим камином, я в который раз насладился работой Добби и Кричера. Дом будто ожил, обновился, но не потерял свою мрачность, будто впитавшуюся в стены, пол и потолок. Хотя в отделке присутствовали светлые и нежные оттенки, имелось множество окон, почти все помещения казались укрытыми успокаивающим полумраком. В углах сгущались темные тени, а специально оставленные скрипучие двери и ступени придавали дополнительный антураж. Наверное, общее гнетущее впечатление и отталкивало орденцев, по большей части, бывших гриффиндорцев и хаффлпафцев, привыкших к своим светлым гостиным. Я же находил успокоение в этой напускной мрачности, да и Гермиона никогда не жаловалась.
Я взял со стола горячую кружку кофе, Добби всегда знал, когда мне что-то нужно. Мое сердце наполнилось теплотой и любовью к этому маленькому существу.
—Добби, спасибо, ты самый лучший, — с негромким хлопком он появился в другом конце комнаты, изысканно поклонился и исчез. Я улыбнулся и отпил кофе, он всегда старался быть чопорным, когда хотел меня немного развеселить. Вот и сейчас домовик вызвал просто улыбку и не стал мешать думать. Добрый, старый Добби прав, мне надо подумать и все еще раз взвесить. Я рухнул в широкое кожаное кресло, чуть не расплескав кофе.
Итак, зайдем с другого конца. Почему я так не хочу сбегать? Почему хочу сыграть в свою игру? Защитить близких, спасти друзей? Нет, из близких и любимых у меня только Гермиона, только ей я могу доверять. Остаться в эпицентре гражданской войны, явно не лучший способ защиты. Я хочу защитить магический мир? Да, наверное, хочу, но не ценой своей жизни и безопасности Гермионы. Многих людей, например, Невилла, я уважаю и ценю, мне даже не безразлична их судьба, но они не стоят того. В конце концов, не маленькие, сами разберутся, если надо будет. Меня ничто не привязывает к магической Британии. Я хочу сохранить магический мир таким, какой он есть сейчас? Определенно, нет. Что маги принесли человечеству? Какой вклад они сделали в общую копилку знаний за последние несколько сотен лет? Их вклад минимален, их культура деградировала, а желания ограничиваются властью и деньгами или силой ради власти и денег. Они не создают предметов искусства, остановившись на бульварных романах Локонса, хотя магия дает бесконечный простор для воплощения самых безумных творческих идей. Маги даже не пробуют понять то, что их окружает! Нация домохозяек и ремесленников, где редкий талант теряет свою личность ради спокойствия общества. Да, у маглов тоже далеко не все гладко и просто, но существуют хоть какие-то социальные механизмы самореализации. А тут Гермиона, например, может посвятить себя разве что борьбе за права эльфов или составлению новых заклинаний по известным шаблонам! Так зачем мне нужен этот мир?
Я допил остывший кофе одним глотком и поморщился от горечи. Давно я уже не испытывал такого смятения и неуверенности, в последний раз такое было в кабинете доктора Лектера. Кстати, почему все должно быть сложно. Что говорил Ганнибал о движущих человека силах? Эгоизм, желание удовлетворения, привычки и паттерны, основанные на них, первичные инстинкты и вера во что-то. Нет, это все не то, это не объясняет моего желания. Тогда что же? В мозгу что-то щелкнуло, и я понял — любопытство! Мне интересно, я хочу изменить этот мир и посмотреть, что случиться. Вот оно! Мною движет просто любопытство!
Что ж, ради этого можно и рискнуть жизнью и рассудком, тем более риск дело благородное. Иначе какой из меня гриффиндорец! Я невесело усмехнулся нелепому аргументу. Но в этом что-то есть, какой смысл жить и ничего не делать, нужно рискнуть.
Я прикинул в уме варианты. Все наличные деньги на общем с Гермионой счету, она знает обо всех операциях. Мы не раз обсуждали план экстренного бегства в критической ситуации, она справится. Немного подумав, я написал небольшую записку для Гермионы, где объяснял свой поступок, и спрятал в карман. Если я еще хоть раз увижу ее, то не смогу.
За окном по темному небу розовыми и золотистыми цветами разливалась утренняя заря. Сочная зеленая трава, заметная среди бетона и асфальта, блестела серебряными каплями росы. Глубоко вдохнув свежий воздух через открытое окно, я развернулся и пошел в сторону подвала. Нельзя медлить, Гермиона может проснуться в любую минуту.
Пройдя по длинному коридору с какой-то торжественной неспешностью, я подошел к окованной темным металлом двери. Взявшись за ручку, я почувствовал, как тысяча раскаленных иголок вонзается в мою ладонь. Импровизированный тест на родство с Блэками, мы нашли его описание уже давно. Главное не дрогнуть и не отдернуть руку, остальное не важно. Не будет же такой большой клан, как Блэки, рассчитывать только на родство по крови. Как следует из древних записей, им всегда было более важно родство по духу, не зависимо от того во что они в конце концов выродились. Я распахнул дверь и увидел небольшую квадратную комнату со стенами, испещренными рунами и простой обтесанный сверху и снизу камень с неровными боками. Что ж, больше нет преград.
Один шаг. Я почувствовал потоки силы, от которых зашевелились волосы на затылке. Второй шаг. Еще больше линий, пронизывавших, затягивавших меня. Нет! Я дойду сам и так, как я захочу. Еще шаг. Почти у камня, меня разрывало на части, я не видел ничего кроме своей цели, именно к ней я иду. Последний шаг. Я протянул руку над камнем и полоснул по ладони от большого до безымянного пальца острым кухонным ножом. Кровь постепенно набиралась из неровной раны в сложенную лодочкой ладонь. В ушах стоял непрекращающийся шум, каждый удар сердца выдавливал из меня еще кровь.
Краем глаза заметив какое-то движение, я повернул голову, удерживая руку над камнем. На пороге комнаты стояла растрепанная обнаженная Гермиона, что-то яростно кричащая. Нет, зачем она пришла?! По руке потекла капля крови, сорвалась и полетела к камню, закручивая вихри силы. Здесь не должно быть Гермионы! Время будто замедлилось, капля летела вниз очень медленно, но неотвратимо. С горечью я осознал, что уже поздно. Пусть будет так, это ничего не изменит, так даже правильнее. Перед глазами стояло яростное лицо Гермионы, поток силы захлестнул меня, и я почувствовал, что исчезаю под этим давлением. Меня уже нет или я еще существую?