Власть любопытства

БУДАХ: Тогда, господи, сотри нас с лица Земли и создай заново более совершенными… или еще лучше, оставь нас и дай нам идти своей дорогой. РУМАТА(медленно): Сердце мое полно жалости. Я не могу этого сделать. А.Н. и Б.Н. Стругацкие. Без оружия

      Экзамены в Хогвартсе закончились, даже самые нерадивые ученики сдали последние зачеты и получили последние оценки. Хогвартс-экспресс увозил и весело галдящую детвору и серьезных молодых людей кого домой, в заботливые руки родителей, а кого в неизведанную взрослую жизнь. Профессора, заполнив необходимые бумаги и закончив с неотложными делами, почти в полном составе разъехались кто куда. Старый замок у озера почти опустел до начала следующего учебного года.       Яркое веселое солнце заливало сочную зеленую траву на берегу озера. Золотистые всполохи на поверхности озера будто играли с невидимыми зрителями, то исчезая в волнах, то появляясь вновь. Чуть сладковатый запах недавно выросших полевых цветов распространился везде, проникая в каждую щель, призывая выйти на улицу в объятья теплого летнего воздуха, наполненного лесной свежестью.       Не обращая внимания на красочный пейзаж за окном, в одной из башен древнего замка за необъятным столом сидел уставший старик. Его узловатые морщинистые руки сжимались от неконтролируемых спазмов, как будто пытаясь ухватить утекающее, как песок сквозь пальцы, время. Взгляд остекленевших глаз блуждал по просторному кабинету, ни на чем не задерживаясь. Сухие старческие губы, покрытые многочисленными трещинками, постоянно двигались, беззвучно произнося неизвестные слова.       Песня феникса, наполнившая кабинет объемными звуками, уже давно не помогала Альбусу забыться. Он только уронил голову на руки, с силой зажав уши. Фоукс почувствовал, что своими стараниями приносит лишь больше страданий, и замолчал, получше устроившись на своем насесте. Дамблдор попробовал заставить себя взбодриться, только постоянное присутствие учеников вынуждало его поддерживать себя в форме. Знает ли он, насколько ему сейчас плохо? Альбус боялся ответа на этот вопрос, боялся окончательно признать свое наказание. В глубине души Дамблдор очень точно осознавал свой непосильный крест, плату за ошибки старого учителя, которые дорого обошлись слишком большому количеству людей.       Он шумно втянул в себя затхлый воздух и в который раз вспомнил момент, из-за которого ему приходится бессильно наблюдать крах того, чему он посвятил свою жизнь.       Перед глазами Дамблдора стоял тот теплый весенний день семь лет назад, когда очередное заседание Визенгамота было прервано неожиданно ворвавшимися в зал магами с алыми молниями на черных мантиях. Все настолько растерялись, что сначала даже не поняли, что произошло. Однако возникшие вопросы почти сразу разрешились, когда через тяжелые деревянные двери вошел Гарри Поттер и спокойно проговорил:       —Дамы и господа, прошу соблюдать спокойствие. Сегодня утром совершено зверское и вероломное нападение на штаб Легиона Справедливости, гарант безопасности нашего общества. Я считаю это объявлением полномасштабной войны народу магической Британии со стороны террористической группировки, именующей себя Пожирателями смерти. В связи с этим я временно прекращаю деятельность Визенгамота и беру на себя в полной мере ответственность за безопасность страны.       —Да, кто тебе дал такое право, мальчишка? — взвизгнула Амбридж, вскочив со своего места. — Министерство держит под контролем…       Договорить ей не дали, один из разошедшихся между рядами бойцов оглушил ее и утащил в неизвестном направлении. Дамблдор всегда знал, что она несколько обделена интеллектом, но все же. Под контролем Легиона сейчас находилось более трех четвертей населения, которое безоговорочно доверяло Гарри. Независимыми по факту могли считаться только аристократия со своими хорошо укрепленными мэнорами, Орден Феникса, который никогда не был многочисленным, и аврорат.       —Гарри, мальчик мой — Альбус тогда был абсолютно уверен, что сможет найти компромисс, устраивающий всех, вера в хорошее в людях снова подвела его. — Может стоит быть несколько мягче, не все готовы к таким изменениям.       Поттер, кажется, прощупывал с помощью легиллименции присутствующих, и не сразу обратил на него внимания.       —Профессор Дамблдор, — Гарри широко улыбнулся, подтверждая ужасные заблуждения Альбуса, — мы поговорим с Вами с глазу на глаз и все обсудим.       Поттер кивнул своим бойцам, сказал какую-то фразу на непонятном языке и вышел. Все зашумели, переговариваясь между собой, а Альбус заспешил к выходу, чтобы успеть перехватить Гарри. Задержался он только, чтобы переговорить со знакомыми Легионерами и быть в курсе того, что произошло утром. Оказалось, что в результате нападения погибло пятнадцать человек и Гарри был крайне зол. Особенно расстроило Альбуса, что среди погибших были Рон Уизли и Ромильда Вэйн. Придется искать нового человека около Поттера, а сейчас надо успокоить его и погасить юношеский запал.       Альбус, по-доброму улыбаясь и взглядом успокаивая сторонников, вышел из зала. В коридоре его уже ждали двое Легионеров, которых он не смог вспомнить. Они проводили его в одну из комнат для приватных совещаний. Дамблдор был, конечно, поражен случившимся, но расценивал тогда ситуацию, как условно положительную. Фадж совершенно отбился от рук и вел свою какую-то совершенно невразумительную игру, настраивая против себя население и основные магические расы. Полная некомпетентность министра подогревалась новомодным законом, по сути узаконивающим взятки.       С этим законом вообще вышла темная история, он неожиданно всплыл во время обсуждения очередного акта, ущемляющего права маглорожденных, и все его поддержали. Даже сам Альбус не стал возражать, посчитав весьма полезным для более открытого политического торга. Только спустя пару месяцев, увидев, что работа и так не очень эффективного Визенгамота оказалась почти парализована, Дамблдор понял глубину своих заблуждений. Альбус надеялся, что Гарри, наконец понявший, что от своего политического веса в стране ему никуда не уйти, сможет внести свежую струю в жизнь магической Британии, естественно, под его мудрым руководством.       После того, как Гарри окончил Хогвартс, Дамблдор старался не очень навязывать свое мнение, но был уверен в своем авторитете в глазах бывшего студента. Одно то, что дом на площади Гриммо всегда был открыт для него, говорило о многом.       Пока Альбус продумывал свои действия, в комнату вошли возбужденные Гарри и Гермиона. Они задорно переговаривались и улыбались. Альбус почувствовал характерные азарт, ярость и вседозволенность в их мыслях и понял, что поступает правильно.       —Добрый день, молодые люди, — Дамблдор уже хотел по привычке с помощью ментальной магии погасить ненужные эмоции у двух подростков, но передумал. Он напомнил себе, что эти, в сущности, еще дети уже значительно продвинулись в ментальной магии. До его уровня им, конечно, еще далеко, но любое, даже самое незначительное, воздействие может быть воспринято, как недружественный жест и разрушить всю картину.       —Здравствуйте, профессор, — сказали они хором. Гермиона села в одно из кресел у стены, а Гарри оперся о край стола.       —Думаю, нам пора поговорить, Гарри, — Альбус покосился на девушку, но ничего не стал говорить. Если она здесь, значит, Поттер ей вполне доверяет, и с ее мнением тоже придется считаться. В конце концов, напомнил себе Альбус, за спиной каждого успешного мужчины всегда стоит сильная женщина, а исключения только подтверждают правило.       —Чего ты хотел добиться этим выступлением, мальчик мой? Это все очень опасно, людям нужно верить в незыблемость власти.       Гарри скривился на обращение и ответил:       —Мне надоело, что Министерство ничего не делает, только ущемляет права обычных людей и принимает вредительские законы. Я и мой Легион являемся гарантами Справедливости в стране, нас поддерживает абсолютное большинство населения. Мы не могли терпеть бесконечно и взяли все в свои руки.       Альбус улыбнулся в бороду таким наивным представлениям о действительности. Эмоции и легко читаемые поверхностные мысли обоих подтверждали их состояние.       —Вы взбудоражили наше общество, сейчас вам нужно немного ослабить хватку, прийти к компромиссу. Иначе может пролиться много крови.       Гарри побледнел, и Дамблдору ответила Гермиона:       —Мы, безусловно, готовы к переговорам и договоренностям, но на наших условиях. Мы не намерены брататься с террористами.       —К сожалению, их идеи крайне популярны в нашем обществе и что гораздо важнее у потомственных аристократов, имеющих политическое влияние. С ней придется считаться, чтобы избежать полноценной гражданской войны.       Альбус тяжело вздохнул, печалясь о судьбе этих двоих, история не знает жалости. Дамблдор посмотрел в глаза Гермионе, и ему на мгновение показалось, что он заглянул в бездну. Альбус моргнул и иллюзия рассеялась, перед ним была все та же добрая гриффиндорка.       —Война уже идет, — жестко сказал Гарри. — Каждый день происходят нападения, сегодня погибло пятнадцать наших товарищей.       Альбус отчетливо чувствовал горечь в голосе Гарри, но ему следовало быть жестоким.       —Ответственность, которую ты на себя только что взял, гораздо выше, тебе не следует обращать внимания на чувства. Неверное решение приведет к гораздо большим жертвам или нанесет обществу невосполнимые потери.       Гарри поджал губы и напряженно кивнул.       —Хорошо, мы поговорим с ними, но ничего не обещаю.       Альбус удовлетворенно улыбнулся и хотел перейти к более конкретным вопросам, но Гермиона, отчаянно покраснев, сказала:       —Профессор, дело в том… в общем… У нас к Вам есть просьба. Если бы Вы, конечно, только с полного Вашего согласия… Мы бы ни за что, но это крайне необходимо…       —Так в чем дело, девочка моя? — нахмурился Дамблдор.       —Для укрепления моего авторитета, — ответил Гарри дрожащим голосом, — будет лучше, если Вы побудете в изоляции.       —Только на несколько дней, максимум на неделю, — быстро затараторила Гермиона. — Будут созданы все возможные условия. Домовик принесет все, что Вы захотите. А мы будем советоваться с Вами по сквозному зеркалу. Да и для переговоров это будет полезно!       Альбус задумался, это действительно был хитрый и хороший ход. Гарри нужно показать свою самостоятельность, особенно в первое время.       —Пожалуйста, профессор, — почти жалобно произнес Гарри. Дамблдор и сам себе так и не смог объяснить почему, но он тогда поверил ему.       В тот раз они проговорили еще час, Альбус дал несколько дельных советов парочке, которую всегда считал чрезвычайно милой. Потом Дамблдора отвели в хорошо обставленный кабинет, в котором он провел следующие две недели.       Как и было обещано, он получал все, что захочет, а информация приходила от непосредственных участников. На время переходного периода газеты перестали выпускать, так что Альбус удовлетворял свое любопытство в разговорах с охранявшими его Легионерами, правда знали они не много. Гарри вызывал его иногда по десять раз в день и очень внимательно выслушивал его советы.       Спустя две недели напряженной работы и улаживания конфликтов Альбус чувствовал, как никогда молодым, все шло по давно продуманному плану с незначительными отклонениями и поправками. Дамблдор был весьма доволен, Гарри смог взять на себя ответственность за магическую Британию, понять важность человеческой жизни и необходимость милосердия и сопереживания. Он почти готов помочь Альбусу достигнуть важнейшей цели — создать достойного преемника, чтобы можно было с чистой совестью отправляться в следующее большое путешествие. Когда Дамблдор представлял, что ради этого пришлось пережить Гарри, на его глаза наворачивались слезы отчаяния и жалости. Но в такие моменты Альбус всегда был тверд в своих убеждениях, мальчик должен быть тверд и безжалостен, иметь железный характер, но оставаться сострадательным и добрым. Он должен быть достоин. Оставалось только избавиться от крестража в голове Гарри, но это уже были технические сложности.       Когда-то ошибка Альбуса уже очень дорого обошлась Британии, и он не имеет право позволить себе обращать внимание на сантименты. Том не смог выдержать давления и окунулся в крайности безумия силы и темной магии. Он в своем тщеславии боролся и шел к власти, которую Альбус готов был с радостью ему передать, как только тот поймет всю сложность управления обществом волшебников. Том всегда был прямолинеен, несмотря на то, что учился на Слизерине. Он не хотел и не мог вникнуть в необходимость маневрирования между двух противоположных идеологий, одна из которых не давала скатиться обществу в окончательно средневековье, а вторая подавляла желание на излишний контакт с маглами и давала людям национальное самоопределение. При мысли о маглах Альбус содрогнулся, конфликт с ними немыслим, а положение магического общества печально. Полная экономическая зависимость в товарах потребления была жестким поводком на шее магического общества, о существование которого знали лишь немногие. Дамблдор ни в коем случае не мог допустить полной победы одной из точек зрения и намеренно уравновешивал стороны конфликта.       Уже к окончанию Томом Хогвартса, спустя всего несколько лет плотной работы с ним, когда по совету предшественника он начал готовить себе приемника почти сразу, как только заступил на пост, Альбус понял, что будущий Волдеморт не подходит на роль правителя. Том даже не смог бы понять серьезную необходимость политики ограничения знаний у населения! Она проводилась еще со времен принятия позорной капитуляции перед маглами, названной в истории Статутом Секретности, и ни один серьезный политический деятель и в страшном сне не подумал бы ее отменить. А как иначе можно управлять обществом, в котором каждый потенциально способен на ужасные разрушения и при этом не нарушить навязанных договоренностей? Только ограничения и контроль! Два идеологических столпа общества Дамблдор укреплял всю жизнь, стараясь при этом сделать счастливыми максимальное количество людей. Но ошибка, ошибка плохого учителя, нашла его! Бесконечная вера в добро и в людей навсегда оставила шрам на его сердце. Он еще надеялся, что Том сможет стать достойным лидером одной из сторон и спустя некоторое время обретет так необходимую ему мудрость. Но тот не оправдал возложенных надежд, развязав бессмысленную и беспощадную по своей природе войну, раздув тлеющий конфликт до размеров лесного пожара.       Тогда, больше семи лет назад, Альбус был полностью уверен, что больше не допустит подобной ошибки!       Все надежды и замыслы рухнули в одно мгновение, словно несуществующий воздушный замок. Жизнь прервалась скрипом двери и негромкими шагами, к нему пришел Гарри Поттер. Одного мгновения Альбусу хватило, чтобы все понять. Взгляд человека, стоящего перед ним, было ни с чем не спутать! Власть была его собственностью, послушным орудием исполнения его воли, не считаясь ни с чем и ни с кем. Дамблдор смотрел в зеленые глаза на знакомом лице и не мог узнать в этом незнакомце того мальчика, с которым говорил всего пару часов назад через зеркало.       Человек перед ним хищно улыбнулся, изучая его колючим цепким взглядом. Альбус абсолютно четко понял, что проиграл. Даже убийство Поттера ничего не изменит, только погрузит страну в бесконечный хаос. Осталось только с гордостью, подобающей настоящему магу, принять свою судьбу. Альбус выпрямился, расправил плечи и спокойно сказал:       —Что Вам угодно, Лорд Блэк?       Незнакомец усмехнулся, не отрывая взгляда от его лица.       —Вижу, ты все понял, старик. Ты не можешь ничего изменить, так что даже не пытайся. Хотя это и не имеет особого значения, в противном случае твой Орден Феникса будет объявлен террористической организацией, а его члены обвинены в измене Родине.       —Вы желаете оставить меня здесь или перевести в Азкабан? — язвительно поинтересовался Дамблдор.       —Ты останешься директором Хогвартса и председателем Визенгамота, Альбус, — мягко сказал собеседник, в котором опять начали проглядываться черты Гарри. — С этого момента можешь звать меня Инсанель.       —Боюсь, мне очень сложно избавиться от привычки звать учеников по имени, Гарри.       Тот лишь пожал плечами и вышел, а Альбусу передали портал до Хогвартса. Оказавшись в своем кабинете, он по отработанным каналам получил информацию о произошедшем за последние две недели и почти не был удивлен.       К тому моменту, когда Гарри вошел в зал Визенгамота, на его сторону перешла большая часть личного состава аврората во главе с Боунс и Грюмом. Довольно вялое сопротивление остальных авроров было подавлено силами Легиона. Как говорилось в официальном заявлении, им было предложено уйти на почетную пенсию или подчиниться новой власти. Пока же происходил, как теперь понятно, четко выверенный спектакль для Дамблдора, Министр, все его заместители и секретари, главы всех отделов Министерства были задержаны на неопределенный срок.       В течении следующих дней Министерство было полностью расформировано, а все его сотрудники направлены на переаттестацию. Заменой стали четырнадцать советников и военный комендант с соответствующими комитетами. Величина бюрократического аппарата по сравнению с Министерством уменьшилось почти вдвое, большинство было членами Легиона. Гарри же назначался Верховным Главнокомандующим в связи с введением чрезвычайного положения в стране. Одновременно с этим деятельность Визенгамота ограничивалась лишь вынесением судебных решений в мирное время, а законодательная функция переходила к специальному собранию при Верховном Главнокомандующем, члены которого подбирались лично Гарри. По сути, государство и Легион Справедливости слились в единое формирование.       Любое сопротивление, даже мирное выступление, жестоко подавлялось, а зачинщики и главари отправлялись в руки свежеобразованного Комитета Правды. Министр и главы департаментов через несколько дней так же были переданы этой организации, а еще через пять дней большинство искренне со слезами на глазах призналось в расхищении государственной собственности, предательстве народа и измене Родине. Они вместе с мятежниками были помещены в специальные Лагеря Перевоспитания на разные сроки. Фадж же за преступную халатность при руководстве страной, приведшей к гражданской войне, был приговорен к смерти через повешение. Несмотря на мольбы бывшего Министра о прощении, приговор приведен в исполнение при большом стечении народа.       Каким образом Комитет Правды смог получить признания оставалось загадкой, скрытой за тяжелыми железными дверями, отгораживающими теперь целый этаж здания бывшего Министерства, так что ползли самые разные слухи. Поговаривали о специально разработанных пыточных заклинаниях, особых зельях и приспособлениях. Выходящей на этаже Комитета Правды не редко замечали Гермиону, так что скоро основные зверства народная молва стала приписывать именно ей. Тем временем новый закон о недоносительстве начал давать первые плоды, не оставляя Комитет Правды без работы, а Лагеря Перевоспитания пустыми.       Пожиратели в ответ на действия Легиона усилили террор мирного населения и провели еще несколько массовых карательных акций. Однако, почти все атаки были жестоко и успешно отбиты силами аврората и Легиона, а Поттер вновь показал свою мощь, чем вызвал у населения религиозный трепет и почитание. Погибших при этом было примерно столько же, сколько и пленных, но гуманизм уже давно ушел на второй план. Заявление, что террористы отныне подлежат полной ликвидации, значительно поубавило пыл Пожирателей, хотя нападения и не прекратились полностью.       Узнав все это, Альбус впал в апатию, осознав свою полную несостоятельность. Он стал не нужен своей стране и, кажется, мог вздохнуть спокойно, оставшись на почетных должностях, но не этого он хотел. Следующие семь лет Альбус с болью смотрел на то, что происходит с его Родиной и не мог ничего сделать, чтобы предотвратить полный крах.       Дамблдор отчетливо видел, как Британия превращается в автаркию с жесткой идеологической основой. Слухи о родстве Гарри Поттера с высшими силами разрастались с каждым его появлением на публике. Спустя пол года официальная пропаганда, наконец, признала его божественную природу, которая была очевидна почти всем, и объявила о создании церкви имени Гарри Поттера. Религия почти сразу стала официальной и заняла умы людей не хуже, чем классическое противостояние идеологий. Дамблдор в целом не мог не одобрить такой ход вещей, но что-то тревожило его.       И Альбус, как всегда, оказался прав. С каждым годом он все больше замечал, как дети становятся все более нетерпимы, более жестоки, но не к другому факультету а к тем, кто не верит в Инсанеля, Великого и Благочестивого, как называли Гарри Поттера адепты его новой религии. Стало гораздо проще повторить официальную пропаганду или поверить, чем оспорить мнение фанатично преданных ему людей. На одной волне с ними выпускались и три официальные газеты, «Ежедневный пророк», «Глас Легиона» и «Справедливая Британия», постепенно ужесточая риторику, рисуя образ страшного пока неизвестного внешнего врага, который мешает гармоничному развитию обществу на пути к светлому будущему.       Самым же большим ударом для Альбуса стало то, что он осознал примерно через год после захвата Поттером власти. Основа могущества Дамблдора, последний аргумент, который всегда позволял сдерживать враждующие группировки магов, начал постепенно терять свою силу. Источник Хогвартса, самый сильный источник магии Британии, который позволял директору школы быть важнейшей политической фигурой, становился слабее с каждым днем! Уже через два года после смены власти он стал примерно равен источнику сильного рода. Если так пойдет и дальше, то еще через семь-восемь лет он исчезнет совсем!       Альбус погрузился с головой в поиски информации, но все было напрасно. Тема источников магии среди британцев всегда была под негласным запретом еще со времен основания Хогвартса, так что в книгах присутствовали лишь отрывочные данные, а об уменьшении силы источника нигде не упоминалось. Дамблдор смог только связать его по времени со странными выбросами магии по всему миру. В тот раз Альбус так же не нашел информации ни о чем подобном и вынужден был признать необъяснимыми природными явлениями, поскольку доказательств причастности какого-либо волшебника не было найдено. А сейчас он получил подтверждение глобальности происходящего. Альбусу оставалось только следить за увядающим источником и скрывать правду от всего мира, погружаясь в бездну отчаяния.       Тем временем положение в стране не становилось лучше. Несмотря на скорую отмену чрезвычайного положения после разгрома нескольких баз Пожирателей, экономика страны оставалась на военных рельсах, развиваясь в сторону защиты, вооружения и смежных областях. Официальным поводом считался не побежденный Волдеморт, а так же редкие почти не имеющие успеха акции Пожирателей.       Политика ущемления прав неверующих, которыми чаще всего оказывались богатые чистокровные аристократы, только подливала масла в огонь, а казна тем временем наполнялась по средством официальных поборов. Несколько их выступлений были в обычной жестокой манере подавлены, а последним аргументом стали разрушенные лично Гарри несколько мэноров богатых семей, защиту с которых он снял одному ему известным способом. Аристократы пошли на попятную, смирившись со своим положением дойных коров, но Гарри на этом не остановился. Сдавшиеся под гарантию жизни и сохранения семейного состояния рода должны были принять официальную религию и выдать всех, у кого на плечах были Черные метки. Бывшие Пожиратели отправлялись в Лагеря, где содержались до «искреннего принятия учения Инсанеля, Великого и Благочестивого». Откупиться удалось лишь единицам, пожертвовав почти всем состоянием.       Альбус закрыл глаза и глубоко вздохнул. Опираясь на стол, он встал и подошел к окну. Гарри ничего не делал без причины, зачем он оставил его директором Хогвартса? В чем на самом деле состоит его план? Эти вопросы мучили Альбуса все семь лет после переворота, но, возможно, скоро он узнает ответ хотя бы на один из них. Дамблдор оперся руками на подоконник, наблюдая, как двое мужчин идут вдоль берега озера. Чем на этот раз грозят магическому миру его ошибки? Оповещающее заклинание подсказало, ему, что горгулья сдвинулась, пропуская гостей, через некоторое время в дверь постучали.       —Войдите, — сказал Альбус, вернувшись за стол. Мужчины вошли в кабинет, Дамблдор встретил их улыбкой и не смог отвести взгляд от алых глаз и обезображенного бледного лица своего бывшего ученика. С грустью Альбус в который раз вспомнил старую присказку: «Ошибки учителей дороже всего обходятся людям».