Потерять и найти

Но я, конечно, соврала. Мне было не все равно. Мне было до слез обидно. Пророчица оказалась права: Локи меня бросил, как только игры зашли слишком далеко. Если он все знал заранее, почему он сразу не сказал? Он же видел, что я его не понимаю. Во всяком случае, не до конца. Другой вопрос, поверила бы я в то, что сама только что высказала Одину, если бы мой подельник сообщил мне все это в первый же день. Положа руку на сердце, нет, не поверила бы. Даже слушать бы не стала. Поверила бы я сегодня? Безусловно, но только после того, как сама сложила картинку. Но было уже слишком поздно. Никто не виноват. Это судьба.  — Ты славная девочка, — сказал Один неожиданно мягко, — Даже странно, как у такого отца получилась такая дочь. Я удивленно посмотрела ему в лицо. Однако он отвел взгляд:  — Но прости меня, дитя, я не смогу… В этот момент из-за колонны вышел один из эйнхериев — то ли какой-то дерзкий, то ли глуховатый и не расслышавший приказа удалиться. Он шел прямо «к лестнице в небо», на ходу возвращая себе свой настоящий облик. — Отличный план, Всеотец! — сказал Локи, поднявшись на ступеньку выше той, где я сидела в позе скорби. — У меня было время, чтобы его оценить. И давай уже доведем его до конца. Так и быть, я тоже согласен. Отпусти девочку. Она утратит память, вернется в Мидгард и никогда и ничем не будет для тебя опасна. — Черт, — сказала я, — черт, пророчица все-таки ошиблась! — и нервно рассмеялась, — Он прикончит нас обоих — да и дело с концом. — Заткнись, — сказал мне Локи злобно, — Ты уже выступила. Отлично, просто превосходно. Довольно. Будь добра, теперь помолчи. — То есть, — спросил Один, глядя на моего отца неприязненно и сурово, будто учитель, проверяющий домашнее задание у нерадивого ученика, — если я забуду о ней, ты перестанешь, наконец, скрываться от меня и пойдешь на Суд? До конца ли ты понимаешь, что это значит? Локи безмятежно пожал плечами. И довольно нагло улыбнулся. Типа, вольно ж задавать дурацкие вопросы. Я думала, что он скажет что-нибудь еще — я бы на его месте не отказала себе в таком удовольствии напоследок. Я, собственно, себе и не отказала. Но он не удостоил Одина больше ни словом. У меня было такое впечатление, что эти двое давно и все друг другу сказали, и добавить больше нечего. — Тогда прощайтесь, — разрешил Всеотец и отвернулся. Мы посмотрели друг на друга. И я оказалась права — мы вполне могли говорить без слов. «Ты меня осуждаешь? Презираешь? Ненавидишь?» — спросил он. «Знаешь, это так странно презирать и ненавидеть часть самой себя. Но в принципе, это лечится. В Мидгарде для этого есть даже специальные врачи. Их услуги очень дорого стоят. Но их помощь мне не нужна.» «Почему ты не поверила мне? Почему ты не могла просто удовлетвориться тем, что я тебе сказал?» «Прости меня! Но удовлетворение не в моей природе. И не в твоей. Мне мало просто слов, мне надо докопаться до сути» «Докопалась?» «Прости меня!!!» «Да не за что тебя прощать, я сам втянул тебя во все это. Но я даже представить не мог, что все будет так. И что ты такая…» «Какая?» Он не успел ответить, потому что Один стукнул жезлом об пол призывая стражу. …Мы с Локи сидели на широкой балке балюстрады дворца в Юсальфхейме — того самого, где оказались в первый день нашей встречи. Того самого, где такая чудесная полутемная библиотека с уютным кожаным диваном и где есть все, что мне нужно для счастья. В это трудно поверить, но Всеотец нас отпустил. Иначе, полагаю, Фригг выцарапала бы ему оставшийся глаз, а Тор… точно разнес бы полгорода. Как Один будет все это улаживать, я не представляю, но на то он и верховное божество, в конце-то концов. Умел подставить — сумеет и выкрутиться. Ну и в Асгарде, конечно, появляться нам будет нельзя какое-то время. Наверное, еще очень и очень долго. — Даже не думай о брате Нанны — с ним ты умрешь от скуки, — сказал мне Локи. «Ну не сволочь ли? Опять копается в моей голове!» — подумала я. «И не собирался!» — мысленно ответил он мне с интонацией оскорбленной невинности. — Зато с тобой я умру быстро и весело. Думаешь, оно того стоит? — сказала я вслух. Да и Один с ним, с Асгардом, ведь есть огромное количество других миров, и все они теперь открыты. И это так… любопытно! Мы сидели на балюстраде, свесив ноги вниз… в пропасть, куда с грохотом валился водопад. — И что у нас дальше по плану? Рагнарёк? — спросила я, ткнув бога обмана локтем в бок. — Рагнарёк откладывается, потому что я, кажется, тебя люблю, — ответил он и ткнул меня в ответ, весьма чувствительно. — Ты не поверишь, но я тебя, кажется, тоже, — сказала я и обняла его. — Ты примешь мое имя? — Ни за что! — Это еще почему? — Чтобы меня каждый раз били по физиономии в каждом из девяти миров, как только я его назову? — Разочарую тебя. Тебе не надо называть имя. У тебя на лице все написано. Крупными буквами. А план действительно есть. Я… кажется, знаю, как вернуть Бальдра. — О, нет!!! Вот только это, пожалуйста, без меня!!! — закричала я и замахала руками. И точно свалилась бы в пропасть, если бы он в последний момент не поймал меня за шкирку. И тут мне пришла в голову одна безумная мысль. Меня буквально шарахнуло наотмашь. Да так, что я чуть опять не свалилась в водопад. - Так значит, из Хель можно вернуть кого угодно? - хрипло спросила я, потому что голос мой вдруг пропал, видимо, вместе с остатками здравого смысла. - "Кого угодно" - нельзя, моя милая. Это тебе не проходной двор, - ответил Локи и посмотрел на меня подозрительно. У меня дрожали ноги, пересохло в во рту, я никак не могла совладать с собой. И на всякий случай сползла с балюстрады - от греха подальше. - Я знаю, о ком ты думаешь. Забудь. Это невозможно, - сказал он, наконец, глядя на меня, как удав на кролика. - Невозможно? Если можно хотя бы одному, значит, возможно в принципе. Кому ты врешь? - спросила я, и будь мой взгляд материален, бог обмана бы уже горел синим пламенем. - Ты многого не знаешь, а когда узнаешь, поверь, ты пожалеешь. И не льсти себе - это не любовь, - недобро добавил он. - Ты будешь рассказывать мне о чувствах? Ты??? Эгоист, моральный урод, самовлюбленная и бесчувственная сволочь??? - взорвалась я. Голос мой вернулся ко мне вместе с моим гневом. Просто убила бы его, честное слово, если бы он не был мне сейчас так нужен. - И после всех этих нежностей ты рассчитываешь, что я буду тебе помогать? - спросил он с ухмылкой. - Да, - просто ответила я. - Тогда тебе надо бы знать, что попадая в Хель, люди теряют память. Точнее, они на многое начинают смотреть иначе, в том числе и на свою прожитую жизнь и прежние привязанности. Они - уже не те, кто был с тобою прежде. Они не хотят возвращаться. Они находятся в ожидании будущего, которое пишет для них норна Скульд. Ты хочешь сбить его с пути? Разорвать свиток его судьбы? А будет ли другой - никто не знает, сестры-норны такого не прощают. Ты уничтожишь его будущее. И для чего? Чтобы провести вместе еще 20, ну 30 лет? ...Все еще хочешь? - Да, хочу, - упрямо ответила я. - Ну и кто у нас тут моральный урод? - спросил Локи, театрально оглядевшись по сторонам и затем безмятежно уставившись мне в лицо. - Пусть так, - тряхнула я головой, - и..? - Пошла ты к черту! - неожиданно рявкнул он и отвернулся. - И я тебя тоже люблю, - ответила я вполне мирно. Потому что я уже знала, какую сделку предложить ему, чтобы он никогда и ни за что не смог отказаться. Но мне надо было все очень хорошо обдумать, ведь на этот раз мы, похоже, не окажемся на одной стороне. Увы, наша прекрасная библиотека ничем не могла мне помочь. Потому что для этого, как минимум, нужно знать, что искать. Каталога там, конечно, не было и в помине, а мой ходячий каталог забастовал: злился и старательно делал вид, что меня вообще не существует в природе. Когда ты привык использовать других – о, да! – несладко сознавать, что кто-то намеревается использовать тебя самого. Но придется привыкать, я так думаю. Что касалось моей заботы, то семиотика мифа о возвращении из царства мертвых была мне в общих чертах понятна, но проблема том, что я никогда не рассматривала этот вопрос, так сказать, в практической плоскости. Я тогда ведь еще не сошла ума. Как иносказание, как теорию, как несбыточную мечту - это да. Тем более, что человеческий опыт не приводит, пожалуй, ни одного успешного примера. Так что раньше было и хлопотать? Теперь же все было иначе.