Потерять и найти

Один, которого они тут все так не по-детски боялись, оказался очень похожим на того самого старенького Бога, с которым я много лет подряд обсуждала судьбы мира. Правда, он был несколько выше ростом и выглядел более суровым. Да к тому же, имел всего один глаз. Если верить тому, что я читала прежде, другой свой глаз он отдал Мимиру, чтобы тот позволил ему испить из источника мудрости, если верить Локи — потерял во время битвы в Ётунхейме и никакой мудрости не приобрел. Хотя сейчас все это не имело ровно никакого значения. Всеотец стоял на вершине высокой лестницы, дядя и бабушка — на ступенях внизу, почти рядом со мной. — Здравствуй, дитя, — сказал мне величественный старик, — я знаю, кто ты, но не знаю, зачем ты здесь. От твоей мидгардской матери у тебя, пожалуй, только твое человеческое естество, — добавил он, улыбаясь. Я не поняла, похвалили меня таким образом или оскорбили, но поскольку меня просили быть честной, я так и поступила, ответив: — Я хочу найти убийцу Бальдра. — А ты знаешь, дитя, что покрывать беглых преступников нехорошо? — спросил он, склонившись ко мне, и только что не погрозив пальцем. Но вот это он сказал зря… Я не ожидала такого лицемерия от «праведного судьи». — Покрывать преступника? — изумилась я, — Да ведь это Вы убили Бальдра… — Лесли, я прошу тебя..! — крикнула Фригг за моей спиной. — Молчать! — громыхнул Один, и с этими словами, треснул своим жезлом по полу… По огромному залу прокатился рокот, похожий на легкое землетрясение. — Извините, можно не стучать? — попросила я, поморщившись, — Голова раскалывается… — Ты в своем уме? — поинтересовался Всеотец. — Не знаю, — честно ответила я. — Продолжай, — сказал старик. — Вы знали о заговоре, знали о недовольстве народа, о том, что Бальдра поддержат. И не только его партия, а многие в Асгарде. Вы боялись потерять власть и не суметь передать престол наследнику. Вы сделали вид, что простили Бальдра, когда он повинился перед Вами. И Вы сделали вид, что понятия не имеете о заговоре. Потому что открыто судить заговорщиков Вы бы не посмели, ведь это могло спровоцировать взрыв возмущения, которое так долго копилось. И кто знает, чем все это могло бы закончиться. Вы давно путешествуете по мирам под чужими именами, и на этот раз Вы явились к Вёльве под именем Вебранда. Вы узнали, что означают сны Бальдра. (Не сами ли Вы и посылали ему эти сны? Но тут утверждать не буду — не уверена.) Так или иначе, Вы узнали, что ему грозит, и как его можно спасти, и как этому можно помешать. И сделали все, чтобы его жена забыла об омеле. Вы вложили стрелу в руку Хёма и сделали так, чтобы она достигла цели. А потом Вы уже, так сказать, официально посетили пророчицу, как добрый правитель, дабы узнать, как можно вернуть всенародного любимца. И оказалось, что никак! Так Вы обезопасили свой трон. А попутно еще и избавились бы от того, кто вечно создавал вам проблемы. Казнив «преступника», чьей смерти так жаждала толпа. И кто после этого бог обмана? Неужели мой отец? В огромном зале звенела тишина. Или это звенело у меня в ушах от злости. Но недолго. — Ты смеешь обвинять меня? Ты — отродье узурпатора, предателя и обманщика? — задохнулся от возмущения Один. Честно говоря, я бы и хотела отыграть назад, да уже было поздно, судя по всему. — Солгите мне — скажите, что я ошибаюсь, и Вы будете ничем не лучше, — ответила я, ощущая, что лечу куда-то к чертям на сковородку и уже ничего не могу с этим поделать. — Не скажу, — на выдохе произнес Один и посмотрел на меня таким тяжелым взглядом, от которого любой приличный человек просто сам собой расплющился бы в лепешку, чтобы не создавать больше никому проблем. — Выйти всем, — распорядился Один. Охрана немедленно покинула зал. Тор и Фригг остались. — Я сказал — выйти… всем…- очень тихо повторил Всеотец, и на этот раз ни жена, ни сын ослушаться его не посмели. «Ну вот, собственно, и все. Сейчас он тюкнет меня своей палкой… или распылит на молекулы… или испепелит взглядом — черт их знает, как у них тут это происходит», — подумала я устало. Мне до такой степени все перестало быть интересным, что я села на ступеньку и подперла голову руками. Вот тебе и нечеловечески долгая жизнь, ага. Вот тебе и предсказание пророчицы…» — подумала я. Но Всеотец отчего-то решил продолжить неприятный разговор: — Ты еще очень молода, девочка, и не понимаешь, что иногда, ради того, чтобы спасти миропорядок, приходится идти на жертвы. Благодаря порядку в Асгарде, сохраняется порядок и в остальных девяти мирах, в том числе и в твоем Мидграде. Смута и война здесь — это смертельная угроза для всего мироздания. Я не мог этого допустить. Иногда ради подобной цели приходится пожертвовать даже своим сыном, — добавил старик задумчиво. — Я смотрю, это такая общая божественная традиция — жертвовать своими сыновьями, ради разных «великих» целей. Особенно это удобно, когда сыновья — приемные, — не удержалась я. — Ты зарываешься! — рявкнул Один и лестница затряслась, — К тому же, ты никогда не сможешь ничего доказать, — устало добавил он. Я тоже устала от этого разговора. Мне хотелось хотя бы и ужасного, но уже какого-нибудь конца. — Конечно, не смогу. Даже не рассчитываю. Но о том, что Вы сделали, теперь будут знать Ваша жена, и Ваш сын – те, кто дороги Вам. И перед ними Вы уже никогда не сможете изображать божественную добродетель. Это и будет Ваша цена. Пусть и недостаточная, как по мне. Хотя мне, в общем-то, уже все равно…