***
Я пробыла в этой «гримёрной» вплоть до того момента, как в зале послышался гогот постепенно прибывающей толпы и в помещении заиграла пока ещё не шибко шумная музыка — видимо, пока так, исключительно для фона. И, знаете, я бы с удовольствием сидела в отдалении ото всей этой возни и дальше, но только Женя нагло испортил мои планы, каким-то образом догадавшись, где меня искать. — Ты чего здесь? — послышалось со стороны двери, и вскоре я заметила просунувшегося в дверной проём сынишку Миши. — Нам уже скоро выступать, и тебе лучше выйти отсюда и пройти со мной за кулисы, — объяснил свой приход он, но, заметив мой испуганный взор, тяжело вздохнул и подошёл ко мне. — Сильно волнуешься, да? — спросил он, сев возле меня. Я чуть заметно утвердительно кивнула: — Очень. — Почему? — Ты пришёл сюда меня допрашивать? — грустно усмехнулась я, от переживаний принявшись раскачивать ногами. — Я пришёл сюда, чтобы позвать тебя… Ну, и ещё хотел поддержать. — Так поддержи, — я в первый раз за время разговора подняла взгляд на собеседника и посмотрела тому прямо в глаза. — Сейчас это было бы очень кстати. Но вряд ли ты сможешь чем-то помочь… Никто не может… — я в который раз за день дёрнулась, ощущая новую волну волнения. — Вся проблема в тебе самой, — серьёзным голосом вдруг произнёс Женя спустя каких-то сорок секунд молчания. А мне даже смешно стало на секунду от его заявления. — Это так ты мне помогаешь? — Не спеши меня перебивать, пожалуйста. Просто выслушай. Ладно? — попросил Евгений, внимательно глядя на меня. Я согласно кивнула и приготовилась внимать его словам. — На самом деле проблема правда в первую очередь в тебе. Потому что ты в своей голове создала несуществующую проблему и сама же её испугалась. Это глупо, не находишь? — ещё очередной неуверенный кивок с моей стороны заставил парня продолжить: — Ты можешь сейчас начать это отрицать, можешь даже разозлиться на меня, но, поверь мне, тебе лучше прислушаться к тому, что я говорю… Всё, что ещё не успело произойти — не реально. А как можно бояться чего-то, чего просто не существует? — Люди в актовом зале вполне себе реальны… — тихо отозвалась я. — Они все будут смотреть на меня и, если я ошибусь в чём-нибудь, точно будут смеяться надо мной… — Ты так уверена, что ошибёшься? Я отрицательно мотнула головой: — Нет. — Ты хорошо всё выучила, миллион раз репетировала. Так? Молчаливый кивок с моей стороны в ответ. — Так почему ты должна в чём-то ошибиться, когда знаешь всё выступление от начала и до конца? — Потому что подобное уже было… Давно, правда, но всё же было… Я не хочу, чтобы это снова повторилось. Только и думаю о том провале и прихожу в ужас, — призналась я, опустив взор вниз, и начала рассматривать свои туфли на невысоком каблуке. — Хорошо, — Женя поднялся с уже насиженного места и, направившись к выходу из «гримёрной», остановился у самой двери и спустя несколько мгновений вернулся к ничего не понимающей мне с какой-то коробкой в руках. — Тогда будешь думать об этом, — с этими словами парень положил вещь возле меня и, неожиданно наклонившись, поцеловал меня в губы. Совсем коротко, но не без нежности, как показалось мне. А после этого Женя, оторвавшись и даже не посмотрев на пораженную меня, не спеша покинул комнату, уже закрывая за собой дверь сказав: «Скоро выступать, собирайся и выходи». И только когда сын Михаила ушёл, я, немного опомнившись, вспомнила про коробку, что парень оставил прямо перед своим уходом. Я, честно говоря, совсем не думала, прежде чем открыть её и взглянуть на содержимое, коим оказалось очень красивое и элегантное чёрное платье...Часть 26
16 августа 2016 г. в 15:14
До выступления оставался примерно час. Я уже переместилась из Веркиной квартиры в актовый зал нашей школы и как никогда до этого осознала, что дискотека вот-вот начнётся, а отвертеться у меня нет ни единого шанса.
Я репетировала уже раз сто, но всё равно жутко волновалась, а с каждой проходящей минутой волнение накатывало только сильнее. Так сильно в последний раз мне приходилось нервничать лет пять назад, если не раньше. Вера и прибывшая Анька тщетно пытались меня вразумить, но на все их успокаивающие (по идее) слова я находила кучу нелепых доказательств того, что девушки были не правы.
Зато в такой ситуации обе подруги довольно быстро поладили между собой, и во время того, как я в очередной раз прогоняла текст уже давно выученной песни, девушки о чём-то оживлённо беседовали. И темой для обсуждения явно была не моя персона, я почему-то просто была в этом уверена. Это меня хоть немного отвлекало от тревожных мыслей, но именно по данной причине я иногда забывалась и путала некоторые слова, так что эффект от налаженных отношений между Аней и Верой был весьма и весьма спорным для меня.
— Я сейчас умру, — встревоженно произнесла я и села возле подруг на одну из лавочек, расставленных в актовом зале вдоль стен — для отдыха, как и обычно это бывало на дискотеках.
Меня аж всю трясло от страха, и я ничего, ну совсем ничегошеньки поделать с этим не могла. Думаю, уже все немногочисленные присутствующие в помещении смогли заметить, как сильно дрожали мои колени, да и я периодически дёргалась из-за нервов. Нервный тик снова атаковал глаз, так что я ещё и по этому поводу беспокоилась — выглядело это немного глупо, по моему мнению, вот и всё.
— Не переживай ты так, ты справишься со всем. Тем более на сцене ты будешь не одна, с тобой будет Женя, — Вера крепко обняла меня и ободряюще улыбнулась, а я просто вдруг почувствовала, как сильно у меня закружилась голова. К счастью, хоть эта напасть прошла уже спустя несколько секунд — одним поводом для волнения было меньше, хоть что-то обрадовало меня.
— Уж успокоила, так успокоила, — с нервным смешком отозвалась я, прикрывая глаза — так я надеялась хоть чуток унять своё беспокойство.
— Ты замечательно поёшь, — с кивком вступила в разговор и Аня. — Не понимаю, чего ты так переживаешь, честно говоря.
— На меня будут смотреть люди! Целая толпа народу увидит, как я опозорюсь! — на слишком повышенных тонах начала вновь истерить я, всё ещё сидя с закрытыми глазами и прямо-таки представляя, как это всё будет выглядеть со стороны. — Может ещё не поздно сказать, что мне вдруг стало плохо, и мне пришлось пойти домой? — с толикой надежды вопросила я, прекрасно зная, что мой вопрос звучал совсем уж нелепо.
— Глупостей не неси, Саш, — недовольно пробурчала Вера и тут же снова сменила тон голоса на более спокойный и дружелюбный: — Не парься, всё получится у тебя. Своими истериками ты погоды уже не сделаешь. А если так боишься сцены, то нужно было тогда сразу отказаться от выступления. Сейчас же уже поздно.
Я прекрасно понимала, что подруга была полностью права. Уже бесполезно было разводить панику, судорожно доказывать кому-то что-то или придумывать пути отступления. Я сама подписалась на это всё, сама дала согласие на участие в концерте. Вина целиком и полностью лежала на мне, так что смысла в моей нервозности не было. Но разве эти очевидные факты могли заставить меня взять себя в руки и перестать переживать? Ха-ха-ха. Да когда такое вообще прокатывало? Здравый смысл ничуть не помеха страху. А жаль.
— Пойду в туалет. Умоюсь… — в итоге кинула я и чуть ли не выбежала из актового зала, тяжело дыша и чуть ли не плача от накопившихся эмоций. Слишком жутко мне было от одной лишь мысли, что придётся петь перед целым залом народу. Нужно было срочно что-то делать…
Холодная вода, которую я несколько раз брызнула себе в лицо, ничуть не отрезвила и не помогла ни капельки. Зато макияж, о котором я напрочь забыла, подпортила неплохо так. Я даже могла бы и не заметить ужаса, теперь творившегося на моём лице после живительной влаги, если бы в последний момент не решила пописать, на толчке потерев рукою вдруг зачесавшийся глаз.
— Черт… — выругалась я, случайно посмотрев на свое отражение, пока мыла руки после туалета. — Кра-сот-ка, — грустно усмехнулась я и принялась стирать потёкшую косметику с лица. После этого мне пришлось сбегать в актовый и, прихватив там косметичку, быстро вернуться назад.
«Боевой раскрас» на моей перекошенной от волнения физиономии был восстановлен минут за пять. Получилось, наверное, даже лучше, чем первоначально, так что я, оставшись довольной, со спокойной (но только по этому поводу) душой возвратилась к подругам. К тому времени к их компании уже успел присоединиться Макс, который сместил в сторону Аньку, так как желал сидеть возле Веры, и теперь находился между двух дам, которые ко времени моего прихода весело хохотали над чем-то.
Я не хотела присоединяться к ним, не желая вновь портить настроение друзьям своими глупыми и очень уж истеричными вскриками, аля «А что, если то?! А что, если это?» Такое моё поведение даже саму меня уже порядком бесило, просто я никак перестать не могла, так что я представляла, что порядком успела надоесть своим приятелям своим нытьем. Решив не напрягать эту весёлую компашку даже своим присутствием где-то на заднем плане, я направилась в так называемую гримёрку.
Честно говоря, от гримёрки в этом помещении было лишь только название. Оно уже давно не напоминало место, в котором должны были, по идее, готовиться выступающие. Комната была не очень просторной, да и, к тому же, завалена всякими безделушками — от каких-то непонятных коробок до баскетбольных мячей, костюмов для выступлений и старых учебных пособий.
Я не особо любила это место, но зато там было тихо, народ заглядывал редко, а это означало, что я имела возможность посидеть в тишине и подумать (читать как: окончательно запудрить самой себе мозги и сойти с ума от собственных же мыслей). К чёрту логику, я знаю, господа… В общем-то я просто сбросила с одной из коробок всякое барахло и уселась на неё поудобнее, и принялась ожидать начала празднования хеллоуина.