Необычные

Я шел как на каторгу, Сем молчал, волоча за собой один из моих мешков и следуя позади, по выражению лица змея невозможно было определить о чём он думает, но он был рассержен. Напряжённость и недовольство читались в его холодном и спокойном виде. Я изредка поглядывал на Сема, у того на лице еле заметно были следы, как от избиения. Красная отметина на щеке и чуть заметный алый след над глазом у самой брови, ближе к виску. Слегка испачканная грязью ветровка и порванный воротник, в волосах были крошки земли или листьев. Хотелось спросить от чего, хотя и было понятно, что получил он это от старшего брата, упустив меня из виду, но что-то подсказывало мне, что я должен сейчас молчать. Кайсака вывел нас из двора моего дома, по его велению, все ключи я оставил в квартире(иначе смогу вернуться) и направился к парку, что находился неподалёку. Можно было бы насладиться пением не улетевших на юг птиц, шелестом ещё оставшейся на растениях листвы, красочным ковром под ногами и его шуршанием, если бы только я был один, или с друзьями, или любимой... но меня вели. Куда? Я не знаю. Хотелось сбежать, спрятаться и никогда больше не видеть этого человека, забрать мальчишку и испариться, стать птицей, деревом, травой, листом, лишь бы не оставаться рядом. Все внутри кричало: "Беги!", Но именно это самое внутри говорило: "Дернешься - умрёшь". Я хотел жить. Жить и ничего больше. Мы прошли весь парк, которым мне так и не довелось насладиться, сели в машину, Сем со мной на заднее сидение, Кайсака на водительское кресло. Ещё никогда ожидание для меня не было таким пугающим. Пока за окном мелькали деревья, люди, дома, машины, я думал. Я хотел открыть дверь и убежать, когда загорится красный на светофоре, хотел открыть окно и кричать о помощи, когда проезжали посты ДПС, но страх за жизнь был сильнее всего этого. Я молча сидел, ожидая своей участи. Ехали долго. Мимо пролетели несколько городов, что были чужды моему горю, им было все равно, погибну я или останусь в живых. Я хотел жить. В очередном мегаполисе, на следующий день после отъезда, Кайсака неожиданно остановился у ворот в огромный особняк. Он не спеша вышел, поздоровался с охраной, что-то с ними обсудил и скрылся за большой дверью роскошного здания. Один из парней в костюмах сел на место Кайсаки в машине, Сем оставил меня с ним наедине, проследовав за старшим братом и тоже скрывшись за дверью. Это был мой шанс, отключить охрану и бежать! Но куда? Что это за город? Я здесь ничего не знаю, да и денег у меня нет. Если убегу, то недалеко, змей меня найдет, а если и смогу смыться, то он опять нашлет на меня свои чары и я окончательно сойду с ума. Хочу жить. Костюмный припарковал машину и выпустил меня из неё, помогая при этом достать некоторые мои сумки из багажника. Только сейчас, отдаляясь от автомобиля, я заметил, что он не из дешёвых. И звук мотора был прекрасен, чистый, без стука и скрежета, плавные движения головок и ласковый рёв на больших скоростях. Перед дверью в дом охранник неожиданно обронил слово: "Соболезную" и впустил внутрь. В комнате было трое. Сем, Кайсака и парень, которого я никогда раньше не видел. Он был похож на бомжа, если бы не его роскошный алый бархатный халат и стакан с алмазным напылением в руках. Невысокий, щуплый, неприятный, поросший кудрявой щетиной с редкими седыми волосами. Лет тридцати он, не старше. Вороньи карие, почти чёрные, глаза, нос с горбинкой, как у еврея, и кудри, чёрные кудри по всей голове. Он хитро поглядывал на меня, словно оценивал. - Хватит, он и так на нервах, не смотри на мою вещь с таким усердием. - заговорил Кайсака. Стоило его голосу зазвучать, я дернулся, меня словно ударило током. Я опустил глаза в пол, забила лёгкая дрожь. - Я его, в отличие от тебя, не пугаю, Роад. - подал голос курчавый. Этот звук был противен, скрипит, хрустит, звенит - и все это на низких тонах, точно вдали кто-то царапает доску ножом. Сем молчал, виновато отведя глаза в сторону. Кайсака посмотрел на меня, несколько секунд он стоял неподвижно, точно что-то ожидал, но вскоре, быстро приблизился, схватил за волосы и впился в губы, жадно проникая своим скользким языком в мой рот. Я от неожиданности замер на мгновение, но в следующее попытался оттолкнуть его, упираясь всеми силами ему в грудь, пытаясь убрать кисть с волос, стуча по нему, было больно. Все тщетно, он был как скала неподвижен, холоден и груб. Мужчина. Меня целовал такой же как и я. Когда я оказался свободен, ощущение чужих губ оставалось, начало тошнить, голова закружилась, казалось, что я вот-вот умру со стыда, что меня вырвет на этот ковёр под моими ногами, на сами ноги, но тут прозвучал басистый голос Кайсаки. Прошибла мелкая и болезненная дрожь. - Раздевайся. Догола. - сердце упало в пятки, - Чего медлишь? - его терпение начало угасать на глазах, он стал повышать голос, срываясь на крик. Руки не двигались. Я не мог двинуться с места, хотел кричать, бежать, плакать и...молить о пощаде. - Роад, успокойся, дай парню передохнуть с дороги, потом все попробуешь... - заскрипел курчавый, но змей оборвал его реплику суровым взглядом. Сем проглотил слюну, стоящую в горле, а Кайсака зверски вцепился мне в волосы и поволок на лестницу следом за собой. Я кричал, он рвал мои волосы, а если его рука соскальзывала с них, он хватал за шиворот, и майка, что была на мне, начинала душить. - Роад! - крикнул в след тот в халате, но змей лишь обернулся злобно на него. - Это моё! - прошипел он сквозь зубы, дёрнув сильнее за ворот моей куртки. Я закашлял, чуть успевая волочить ноги по лестнице, постоянно падая и ударяясь о ступеньки то ногами, то спиной. Когда мы оказались на этаже, Кайсака дёрнул сильнее, точно хотел поставить меня на ноги, но я их уже не чувствовал, от страха и ужаса, что наполнял меня, они были ватными. - Вставай уже, - рассерженно в какой раз твердил грубый бас, - иди. Змей толкнул меня в двери, я запнулся сам о себя и свалился прямо на входе. Стал откашливаться, ведь теперь моя майка не душит, но рано было радоваться, Кайсака опять ухватился за мои волосы и бросил на матрац кровати, что стояла в комнате. Голый матрац, странные вещи разбросаны вокруг, моя левая рука при падении упала на что-то и твердое и мягкое одновременно. Я прочнее ухватился за это и вынес на свет, слабо падающий из окна. Это был член. Резиновый член. Меня взяла оторопь, я как можно скорее откинул от себя этот отвратительный предмет, но в тот же миг Кайсака дёрнул за мою куртку, порвав ее в нескольких местах и выбросив в угол комнаты. Он зажёг приглушенную лампу, свет которой не ослепил, но позволил ясно видеть всё, что происходит. В руках змея был нож, он беспощадно разорвал мою майку, разрезал ремень и джинсы, что были на мне. Трусы он порвал в клочья, я лежал голый в окружении кусков одежды, закрыв лицо руками. Хотелось плакать, как девушке, было обидно, больно, стыдно, страшно. Фленджер слез с меня и матраца, покопошился в ящиках, что были в комнате и, найдя, судя по всему, что искал, дёрнул мои руки вверх, открывая его взору моё заплаканное лицо. Слезы текли без моей воли, я их не чувствовал, они просто текли ручьями. Он туго связал руки веревкой, заведя их за спину и обвязав ею мои бёдра. - Пожалуйста, не надо! Я сделаю все что угодно! Не надо! Молю тебя! Смилуйся! Не делай этого! - взмолился я, но змей лишь вставил мне в рот кляп. Он был возбужден, по нему было видно, что он долго ждал этого момента. Я начал уворачиваться, но Кайсака лишь приковал меня к кровати. Я тяжело дышал, плакал, пытался кричать, но все тщетно. Сем... Он знал, чем все закончится, я его не виню, надо было заставить убить себя ещё давно, не был бы я тогда сейчас в этом положении. Фленджер достал странную баночку, намазал кисти чем-то из неё и начал водить по моему члену, моему телу, он стал тянуть мои соски, но когда его пальцы коснулись моего зада и заднего отверстия, я запаниковал. Начал извиваться, пытаться сбежать, змей дернулся, схватил меня за горло и засунул один из пальцев внутрь. Стало больно, я сжался, но он наоборот, заводил им взад - вперёд, прокатилась нестерпимая боль, что через некоторое время странным образом начала отступать. Появилось ощущение возбуждения, я неожиданно понял, что мой член стоит, даже после того, как Фленджер засунул в меня второй свой палец, он продолжал стоять. Эта процедура начала приносить удовольствие. Змей вывел пальцы через некоторое время, продолжая плотно сжимать мою шею, от чего я хрипел и задыхался. Что-то вместо пальцев пристало у ануса, что-то холодное, Фленджер быстро ввел это, пока я не зажался. Он отпустил горло, но тут же принялся за соски, он развел мои ноги как можно шире, понацеплял странных датчиков по всему моему телу, особое внимание уделив соскам. Только я подумал, что все закончилось, он достал откуда-то тонкую железку с шариками на конце и стал пихать её в мой член. Боль и наслаждение разлилось по всему телу. Засунув это полностью, он отошёл, взял какие-то приборы, меня начало бить током где датчики, внутри, соски, ноги, и с каждым разом все больнее, я кричал. Эти пытки кончились, змей , не снимая датчиков, вынул железку из моего ануса, но вместо него он стал пихать, отброшенный мною в начале фаллоимитатор. Он водил им внутри меня, дожидаясь, когда я окончательно расслаблюсь там. Я больше не кричал, не просил о помощи, я стонал...от наслаждения и боли. Он убрал кляп и достал из своих штанов возбуждённый член, стал пихать его мне в рот, я давился им, пытался выплюнуть, но он настойчиво засовывал обратно мне в глотку. Когда он был удовлетворен своими грубыми рывками, он достал очередной вибратор из моего зада и присоседился у входа сам. Не спеша он стал входить, медленно, позволяя привыкнуть, мне уже было все равно, пусть быстрее кончает и дело с концом, пусть лучше убьёт, чем это всю оставшуюся жизнь. Фленджер начал двигаться, сначала осторожно, потом все грубее, по пути он сорвал все датчики, развязал руки и ноги, мне на удивление было хорошо, хорошо от того, что мужик имеет в зад, стало даже приятно. Долго. Не знаю сколько часов он имел меня без презерватива, заставлял кончать меня, кончал сам, внутрь, на лицо, заставляя проглотить, обкончав мою грудь. Я лежал без сил, а Фленджер лежал за спиной, так странно нежно и ласково обнимая, словно извиняясь за произошедшее. Послышались всхлипы, через боль я перевернулся на другой бок. Роад плакал, он плакал как ребенок, уткнувшись в мою грязную от спермы грудь. Он плакал и повторял одно и то же слово: "Прости! Прости! Прости!". Сначала я подумал, что он спит, но его глаза открылись и уставились прямо на моё лицо, продолжая плакать. - Прости! Прости! Прости! - продолжал он повторять это, смотря мне в глаза, он нежно прижал к себе, продолжая шептать это заветное слово, - Прости, это первый и последний раз. Не оставляй меня никогда. Молю тебя, мой слепой ангел. И его голос уже не был тем пугающим басом, что был прежде, он был нежен, стало легко, тепло, хотелось ответить ему. Я устало поднял руки, обвил его шею и коснулся лба своим, чуть слышно прошептав: "Прощаю".