Полуночный яд

— Мистер Старк, на связи мисс Поттс. — заявляет Джарвис, отрывая Тони от так называемой самим Старком «мочиловки» в Контр-страйк. — Слушаю, — с самым сосредоточенным видом начинает Энтони, яростно кликая мышкой, — Чтоб тебя, читер гребаный! Лови пулю в лоб, мудила! Да, Пеппер? — удовлетворенный смертью противника Тони закатывает глаза, ожидая очередную порцию супер-важных заданий от помощницы, а затем, оттолкнувшись руками о столешницу, откатывается на стуле к мини-бару. — Благотворительный Рождественский бал-маскарад сегодня в девять, помнишь? — Что? О, да, разумеется. Мне нельзя взять отгул? — хнычет Старк, опустошая бокал. — Или одноразовый больничный. Нет? — Обязательно для посещения. Ничего не хочу слышать, Тони, — отрезает Вирджиния максимально серьезным тоном. — Не забудь про маскарадный костюм, корректное поведение и наш сухой закон. И, пожалуйста, помни о… — О том, что головой крутить нельзя. Больше никаких проблем с женщинами, Пеппер, — заверяет Энтони, пытаясь упокоить Поттс. — Но ведь никто не знает о наших отношениях. Слухи пойдут. Старк, да в гордом одиночестве. Ерунда! — добавив, фыркает гений. — Если завтра в какой-нибудь паршивой газетенке я увижу твою пьяную физиономию и рядом десяток смазливых мордашек, то готовь «паркер». Будешь заявление об уходе подписывать, — завершает Пеппер, ставя жирную точку в их споре. — Я понял, — сдается он. — Постарайся успеть к аукциону, ладно? А то я там тронусь крышей от безысходности. — Дел в Коннектикуте куча. Но я постараюсь, — смягчается она. — Утром точно увидимся. — До встречи, Пеп. Я тебя люблю, ты знаешь? — как бы между делом бросает Старк. — Знаю, — усмехается Вирджиния, нажимая «отбой». *** Вечеринка в разгаре. Сегодня Тони — темноволосый красавец, выбравший для себя весьма многозначный и смелый образ принца. Викторианский черный смокинг, темно-красный как кровь жилет, белая накрахмаленная рубашка с высоким воротником, простая бархатная маска роскошного золотого цвета. Символика, кажется, доступна для понимания любому — этот одинокий, но умопомрачительно шикарный мужчина, что опоздал почти на час и сразу же привлек к себе все внимание присутствующих дам, никто иной, как Энтони Старк, известный также под псевдонимом Железного Человека. Он думал, это будет скучно, но он ошибся. Здесь своя атмосфера. Флёр чувственности. Возвышенность и странный пузырящийся восторг таинства, будоражащие сознание большого ребенка в лице Тони. Запах…страсти? Откуда всё это? Здесь нет почтенных леди и джентльменов, общество, которых он едва вынес бы. Вокруг роскошные маски, безумно дорогие наряды, раскованность и яростная жизнерадостность. Его появление в зале не остается незамеченным, но он не чувствует никакого лицемерия — ему тут рады. Не узнать его трудно и все же он свой. Здесь не слышна легкая лаунж-музыка, характерная для многих «сугубо светских мероприятий». Только игриво-задорный Никколо Паганини с его бессмертной «La Campanella», вибрирующей в нервах, заставляющей сердце биться в каком-то рваном бешеном ритме и замирать в предвкушении полночи. И он заражается этой атмосферой, позволяя себе желать недостижимого и идя на поводу чувств. Здесь совершенно не ощущается течение времени. Оно движется, как и музыка, рывками, то медленно, то быстро. Через стрельчатые окна этого готического здания он видит полную луну и позволяет ленивой мысли с голосом Джарвиса, прокрасться в голову: «Почти полночь, мой принц». Он встречает эту мысль с расслабленной ухмылкой — один Бог знает, как давно он не был настолько в своей тарелке. Восторженными возгласами маски приветствуют неприлично припозднившуюся гостью. Красавицу, снизошедшую до притворно блестящих в нелепых нарядах гостей. Он не остается в стороне, оборачиваясь к мраморной лестнице — луна для него рассыпается на мелкие осколки, выбивая воздух из груди: «Вот и Золушка». Но не та, из сказки, скорее это Золушка наоборот. Девушка, с двенадцатым ударом часов превращающаяся в колдунью, в волшебницу, которой подвластно всё и нет границ. Тони напрочь забывает об обещании, данном Пеппер несколько далеких сейчас часов назад. В конце концов, он всего лишь эстет, никакой духовной связи, что, по мнению Старка — самое важное в отношениях между мужчиной и женщиной никогда не будет. Фарс, скрытый покровом предрождественской ночи. Ничего более. Короткий чувственно-завлекающий взгляд из-под маски — только для него, надеется он, и спешит к лестнице, маневрируя между застывшими в изумлении людьми. Его полупоклон, встреченный одобрительным гудением толпы. Но она, женственная, холодная и одновременно обжигающая под стать атмосфере, будто бы язвительно-насмешливо отказывается принимать его руку, игнорируя знаки внимания от самого Энтони Старка. Несколько длинных секунд, пока он, ошеломленный и растерянный, наблюдает за каждым ее плавным шагом, она растворяется в зале, оставив после себя лишь едва уловимый шлейф в воздухе. Тони цепенеет в немом восторге, купаясь в призрачном мираже очень хорошо знакомого ему аромата. Томно-агрессивные ноты пачули и бергамота, разбавленные пикантной кислинкой мандарина, притворно-ласковая роза в сердцевине и припудренная ваниль, звенящая в самом конце. Ее запах — это яд, космическое безумие, проникающее в его кровь. Ей хочется поиграть? Что ж, он ничем, кроме этой маленькой заминки, не показал, что узнал переливы сводящего с ума парфюма, который он подарил ей в хрустале без причины пару недель назад. Тогда Пеппер сказала: «Красиво, но слишком откровенно для меня». Он срывается, тщетно выискивая Золушку глазами, как сумасшедший втягивает носом воздух, пытаясь уловить блики ядовитого аромата. Тщетно? Нет. Она на сцене. Его Золушка среди дам, чьи вальсы будут разыгрываться на благотворительном Рождественском аукционе. Нарядные статные мужчины выстроились перед десятком дам в роскошных масках. Высокие, подтянутые, пышногрудые, холеные красотки в эксклюзивных платьях меркли перед редким бриллиантом в конце строя. Все «лоты» разбирают быстро, останавливаясь на разумных суммах, когда на сцене остается лишь она, начинается молчаливая война между «покупателями». — Стартовая цена за вальс с этой очаровательной девушкой, — драматическая пауза от ведущего в велюровом пиджаке. — Пять тысяч. — Десять тысяч долларов! — восклицает мужчина в черной маске. — Двадцать тысяч долларов! Тишина. Тони ждет, зная, что это не предел. Это его шанс, и он непременно им воспользуется, забирая свой приз. — Пятьдесят тысяч! — Я ставлю двести! — Двести тысяч раз, двести тысяч два, двести тысяч… — Миллион долларов, господа, — с ироничной улыбкой на лице ставит Тони, делая шаг вперед. «Кишка тонка у вас, ребятки», — подмечает Старк. Продано. Золушка уходит в руки Железного Принца. Он радуется, как девочки радуются долгожданной кукле на Рождество. Его кукла — произведение искусства, тонкая ювелирная работа, шедевр современности. Или же нерукотворный единственный в своем роде бесценный алмаз. Все в ней завораживает Старка: чувственные губы, подчеркнутые вишневой помадой, фарфоровое личико, прелестные голубые глаза, скрытые шелковой маской с черной ажурной сеткой, светло-рыжие волны локонов, собранные на одну сторону в стиле старого Голливуда, точеная фигурка, облаченная в темно-синее атласное платье с пышной юбкой, расшитой полудрагоценными камнями в тон. Он ведет ее в центр зала, его темные горящие превосходством глаза — женщина на миллион досталась ему, Принцу — и молчаливый медленный танец в ритме, который задают они сами. Невесомый контакт, всего две точки соприкосновения: одна рука Тони на ее талии, а другая в ее прохладной ладони. Она заканчивает танец раньше, чем он готов отпустить ее, но это ничего не значит. Сегодня она прима и, отступая, он легким наклоном головы благодарит ее за вальс, оставаясь безмолвным наблюдателем в ее тени. Необычная для него роль. Это будоражит. Он провожает ее жадным взглядом, с затаенным удовольствием видя, как ее сразу же окружают мужчины. Она флиртует то с одним, то с другим, соглашается на танец с третьим, отказывая во внимании четвертому. Все они словно мотыльки, слетевшиеся на губительный аромат экзотического цветка. В неверном свете дискобола он то и дело теряет ее из виду, а она, играючи ускользает от него, не давая подойти слишком близко. Часы бьют двенадцать раз. «Полночь», — подмечает Тони, обнаружив в кармане сувенир на память — голубой платок, пропитанный тем самым парфюмом. Золушка испаряется в какофонии бодрствующего города, покинув околдованного ядом Принца.