Спасибо за все, мой фонарик

Дерек давно забыл, каково быть не одиноким. Каково иметь в этом мире кого-либо кроме себя. Каково любить, сострадать, защищать и просто чувствовать хоть что-нибудь помимо ноющей боли где-то в сердце. Когда-то он мечтал провести хоть один день без доставучих дяди и сестры или надзора родителей. Побыть одному хотя бы часок. Теперь он хочет, чтобы у него заросла эта чертова дыра в груди, которую даже регенерацией не сведешь. Лучше бы этой гребанной регенерации не было. Тогда был бы хоть мизерный шанс умереть, будучи сбитым каким-нибудь зашкварным автобусом. И вроде умение играть в баскетбол не пропало. Но Дерек не хочет играть в баскетбол. Будь его воля, он бы вообще ничего не делал, вот вообще. Но раз есть ему все равно нужно, он работает в каком-то затхлом офисе, будь он неладен. Хейл ненавидит свою работу. Хотя бы потому, что он сейчас не занимается тем, что присуще оборотню - тренироваться, драться с другими, да все что угодно, - а тратит время на беготню с "важными документами" по торговому центру, где в каком-то углу его ждет заказчик. Мужчина чуть не срывает с себя галстук, поправляя, чтобы не давил на горло, когда волчий нюх вылавливает среди множества разнообразных запахов аромат страха. Чертовой паники. Дерек ведет носом и оглядывается, выискивает в толпе источник запаха. Но ему не нужно быть оборотнем, чтобы разглядеть шатающегося парнишку в красной худи где-то возле заборчика, отгораживающего людей от падения на лестницу. Мальчишка, которому на вид лет пятнадцать от силы, держит в трясущихся руках телефон, а когда Хейл уже думает, что ему показалось, и хочет уйти, роняет мобильник на пол, даже не замечая, наступает прямо на него и опирается руками о заборчик. Оборотень даже со своего места видит, как тяжело тот дышит и как рвано вздымается и опускается его спина. Наплевав на то, что он и так опаздывает, Дерек метнулся к парнишке, огибая уткнувшихся в телефоны людишек. Воздух так и пропитался запахом паники и животного ужаса. Хейл чуть не бежит, недоумевая, что такого могло произойти. В голове то и дело проскакивает мысль: "Ты не супермен, Хейл. Сам справится", но мужчина игнорирует ее, потому что какое-то шестое чувство ведет его вперед. Возможно, внутренний волк, который после стольких лет наконец почувствовал беспокойство вместо стандартного равнодушия. Парнишка падает на колени и прячет лицо в ладонях, а оборотень почти слышит, как сильно он ударяется затылком об ограду. Дерек ускоряет шаг, проклиная бесчувственную толпу, из которой ни один человек не заметил трясущегося и тяжело дышащего мальчишку. Кейс с документами выпадает из руки где-то метрах в пяти от цели, но мужчине как-то наплевать. - Хей, парень, все в порядке? - присаживаясь рядом и потряхивая юношу за плечо, спрашивает Хейл. - Нет, - сдавленным голосом отвечает мальчишка, а Дерек только сейчас замечает, как часто тот дышит. Точнее не так. Он пытается вдохнуть. Оборотень уже хочет спросить, в чем дело, когда парнишка добавляет: - Это приступ паники. Он... он пройдет, - задыхается. Просто не может дышать. - Приступ паники? Так, ладно... Что там надо сделать, чтобы он прошел? - задает вопрос скорее самому себе, чем мальчишке, Хейл стараясь выудить из памяти хоть что-то о панических атаках. Но в его семье никто с этим ни разу не сталкивался, откуда ему знать? - Задер-задержать дыхание, - выдавливает из себя ответ на вопрос мужчины парень, сжимая рукой футболку где-то в районе сердца. - Что? А, да... Ладно, ну так почему ты его не задержишь? - Может потому что я не могу, тупая ты башка? - ругательство у него получилось на удивление связно сказанным. - Так. Парень. Я тут тебе помочь пытаюсь, вообще-то, - немного обиженно бормочет Дерек, запуская пальцы в уложенные гелем волосы. - Плохо помогаешь, - язвит мальчишка, а потом вновь заливается гулким кашлем и судорожно пытается захватить воздуха. - Ладно. Не серчай, - после некоторой паузы неожиданно говорит оборотень, а потом резко переворачивает юношу к себе спиной и зажимает ему ладонью рот и нос. Парнишка мычит что-то нечленораздельное, причем Хейл знает наверняка, что он ругается гнусными словечками. Грудь мальчишки вздымается сначала резче и чаще, ведь теперь вдохнуть мешает еще и душащая рука на лице, а потом опадает и на мгновение замирает. В тот же миг Дерек отпускает парня, и тот поначалу кашляет, а потом, поняв, что свободно дышит, шокировано глядит на мужчину. - Я подумал, ты хочешь меня грохнуть. И хотел искусать тебе ладонь, но у меня не получилось, ну, понимаешь... - Ну, вообще-то, я тебе помог. - Знаю. Спасибо, - опустив взгляд, бормочет юноша. - Тебя как зовут хоть? - Стайлз. - Брови Дерека взлетают вверх, он ожидает чего-то вроде улыбки и возгласа "Шучу!", но после пары секунд игры в напряженные гляделки понимает, что Стайлз не шутит. Его имя на полном серьезе Стайлз, а фамилия, судя по бирке на рюкзаке, Стилински. У парня точно нет проблем с родителями? - Дерек, - протягивает руку и ждет ответного рукопожатия, которое, с запозданием, но все-таки случается. Хейл отмечает, что у Стайлза слабая хватка и мягкая ладонь. А еще короткие, стоящие торчком при помощи геля волосы и необычные светло-карие с зеленоватыми точками по радужке глаза. Они сидят и смотрят друг на друга сотню секунд. А потом оборотень задает волнующий его и, вероятно, ненавидимый Стайлзом вопрос: - А какова была причина приступа паники? - Дерек готов поклясться, что Стилински сейчас прожжет его взглядом. - Не имеет значения. - Имеет. - Все нормально. - Ты сказал, что нет. - Мне осталось три месяца, окей? - чуть ли не рычит Стайлз, приподнимаясь на коленях. - Чего? - Хейл знает, что все правильно расслышал, ведь не может неправильно. Он просто хочет, чтобы оказалось, что он действительно ослышался. - Я умираю, Дерек, - почти шепчет парнишка, вставая и скрываясь в толпе. Мужчина так и остается сидеть на полу торгового центра в своих отглаженных стиранных брюках, не особо о них заботясь. Вдруг взгляд падает на мобильник, который Стайлз благополучно отдавил своим ботинком и забыл забрать. По экрану ползет трещина, но в основном телефон рабочий. Дерек оглядывается и пытается поймать запах Стилински, когда понимает, что не уловил его. Что от парня пахло только страхом. И сейчас, наверняка, тоже, но он явно далеко ушел. Мужчина, не задумываясь, засовывает телефон в карман пиджака, подбирает с пола кейс и все-таки идет на встречу с однозначно разозленным заказчиком. *** Через два дня, когда из-за жалобы того самого разозленного опозданием клиента Дерека выперли с работы и он доставал из шкафа нужные для офисной работы костюмы, чтобы выбросить, ведь в них до жути неудобно, он нашел в кармане одного из пиджаков не принадлежащий ему телефон. Первые пару секунд Хейл не мог понять, откуда разбитый мобильник взялся в его одежде. Потом вспомнил. Оборотень просматривает список контактов, чтобы позвонить кому-нибудь и попросить вернуть хозяину мобильник. Взгляд останавливается на номере "Папа". Дерек нажимает на кнопку вызова и подносит трубку к уху, хотя смысла в этом нет, ведь он и так все бы услышал. Просто стадное чувство. Стайлз живет один в своем большом доме с тех пор, как отец погиб в ту роковую ночь. Когда старый телефон шерифа, который его оставшийся один сын зачем-то все еще хранит, вдруг начинает вибрировать и раздается до боли знакомый рингтон, Стилински подскакивает на месте и падает со стула. - Алло? - раздается в трубке дрожащий голос Стайлза. - Это Дерек. Я тебе телефон вернуть хотел, - Хейл готов поклясться, что слышит через километры, как облегченно выдыхает парнишка, отведя трубку от лица. - Господи. Ты меня напугал. - Почему так? Вроде не поздно, всего-то восемь вечера. - Дерек, это телефон моего отца. - И что? - до Стайлза доходит, что мужчина не знает его биографии. - Мой отец мертв. И ты меня напугал. - Оу... прости. Не знал. Ладно, давай встретимся где-нибудь, я тебе твой мобильник отдам, - переводит тему оборотень. - Давай. Может... В кафешке на углу Флит-стрит и Уолл-ковер-роуд? - Хорошо. Подъеду минут через двадцать. Тебе близко или подвезти? - Если тебе не сложно, - смущается? Правда что ли? Дерек улыбается, потому что представляет, как Стилински стоит, покрасневший, и теребит край футболки. - Мне не сложно. Адрес скинь смс-кой. - Договорились. До встречи. - До встречи. Дерек в несвойственной себе натуре закусывает губу. Черт, за каких-то три дня не мог же он так сильно измениться? Неужели простое сочувствие и неравнодушие способно так резко поменять годовые устои в сердце насквозь прошитого наплевательским отношением ко всему оборотня? Поток мыслей прерывает звук пришедшего сообщения. Хейл открывает его и смотрит на адрес. Адрес Стайлза Стилински... Доверчивый парнишка, видимо. Нет, Дерек, конечно, не собирается его обворовывать, но стоило бы сказать ему, чтобы не афишировал свой адрес тому, кто знает, что хозяин дома - мальчишка без отца, да еще и умирающий. Мужчина быстро одевается и чуть не забывает телефон Стайлза на тумбочке. Чуть не забывает предмет, ради которого он и выезжает вечером на другой конец Бейкон Хиллс. Надо же быть таким рассеянным. Уже в Камаро до него доходит, что он уже слышал фамилию Стилински раньше. Дерек пытается докопаться до нее в своей памяти, но у него ничего не выходит. Вдруг на глаза попадается полицейский участок, и Хейл вспоминает, что такая фамилия была у шерифа Бейкон Хиллс. Вряд ли в их городишке есть два человека, не связанных друг с другом кровными узами, с такой "распространенной" фамилией. Оборотень понятия не имеет, как погиб шериф Стилински, но знает, что шерифом сейчас действительно является другой мужик с более обыденной фамилией. За такими мыслями мужчина даже не замечает, что уже почти подъехал к дому Стайлза. Навигатор пищит с перерывами в несколько секунд "500 метров до места назначения, 400 метров до места назначения...", а вокруг только густой лес. Дерек уже думает, что его навигатор выжил из ума, когда глазам открывается несколько домов, стоящих по обе стороны дороги. До города здесь около километра, а вокруг глушь, как люди вообще здесь живут? Все встает на свои места, когда Хейл улавливает среди десятка домов лишь один запах. Так, новый вопрос. Как Стайлз выживает в одиночестве среди леса в километре от цивилизации? Даже без соседа... Чуть помедлив, мужчина жмет на звонок указанного в смс-ке дома и, пытаясь принять как можно более обыденную позу, засовывает руки в карманы джинсов. Он слышит, как внутри что-то со звоном падает, слышит шаги - скорее бег, - слышит, как тихо ругается Стилински. Так что, когда дверь открывается, на лице Дерека брови наверняка где-то сантиметров на пять выше положенного. - Хе-ей, Дерек! Я думал, ты позже зайдешь, - потряхивая вероятно ушибленной рукой, говорит парень. - Вот чай себе хотел сделать, а тут ты позвонил, а мне давно в дверь никто не звонил, ну я чуть кирпичный завод не построил, кипятком облил руку... - Стайлз! Ты всегда так много болтаешь или просто давно не было собеседника? - вытянув руки вперед, спрашивает Хейл. - И то, и другое. Черт, кажется, из моей руки можно варить суп, выйдет как с говядиной. - Я бы не стал пробовать, - усмехается мужчина. - Так ты впустишь меня, или так и будем болтать через порог о твоей обожженной руке? - Ой, точно. Да, проходи, конечно, я пойду пока кофту поменяю, - засуетился Стайлз, чуть не отпрыгивая от дверного проема. - Туалет вон там, если тебе надо, хмм, диван в гостиной, это налево по коридору, еда на кухне, она чуть дальше, если вдруг захочешь, хотя что я болтаю, мы же в кафешку собирались, хотя я до сих пор не понимаю, какой смысл ехать туда, если ты хотел только телефон отдать, и при этом заехал за мной... - поднимаясь по лестнице, без умолку болтает парнишка, а Дерек его совсем перестал слушать уже где-то на словах про кухню. Оборотень направляется в гостиную и, только завидев диван, чуть ли не вприпрыжку достигает его. Он слишком давно не спал - всю ночь он разбирался с директором фирмы и заказчиком, а вервольфам спать все равно надо. Мужчина слышит, как наверху роется в шкафу Стайлз, и даже немного улыбается, потому что таких словечек, которыми парнишка ругается, в жизни не слышал. - Слушай, чувак, сделай мне одолжение. Давай никуда не поедем? Мне жутчайше лень, да и с рукой проблемка, а если ты хочешь поесть, у меня есть немного еды, - опустив взгляд, просит Стилински, когда возвращается со второго этажа уже в клетчатой рубашке поверх синей футболки. - Господи, мне что, сложно? Конечно, не вопрос, - пожимает плечами Дерек, а потом оглядывает руку парнишки и добавляет, - где у тебя аптечка? Ожог обработать-то надо. - Что? А, да. Сейчас принесу, - Стайлз срывается с места куда-то в направлении ванной комнаты, а через пару десятков секунд уже стоит перед Хейлом и протягивает ему рыжий чемоданчик с красным крестом на крышке. - Вот. Я правда не знаю, насколько там все старое... - Стайлз, бинты не стареют. А заживляющая мазь... ну, тоже вряд ли. - Вот видишь, ты не уверен!.. - Стайлз. - Дерек смерил его уничтожающим взглядом. - Ладно, твоя взяла, делай что хочешь с моей рукой, болеть еще больше она от этого не станет, - сдается Стилински, поднимая руки и плюхаясь на диван рядом с Хейлом. Оборотень молча берет левую руку Стайлза в свои, осмотрев обожженную тыльную сторону ладони, обильно выдавливает на середину ожога мазь и размазывает по всей площади повреждения, незаметно для парнишки забирая у него толику боли. Потом Дерек забинтовывает Стилински ладонь как можно более аккуратно и рассматривает результат своих действий. - Чува-ак, либо мазь такая чудодейственная, либо ты передавил бинтом все нервы, потому что болеть она почти перестала! Признавайся, ты учился в школе магии? - подозрительно сощурившись, но не переставая улыбаться, спрашивает парень. - Нет, Боже мой! Тебе что, десять? - смеется Хейл, откидываясь на спинку дивана. - Я старше, чем кажусь. - Ну и сколько же тебе на самом деле, маленький мальчик, верящий в Хогвартс? О, или ты думаешь, что я обучался в Алфее? - Мне восемнадцать... А что такое Алфея? - Да так... - пытаясь удавить в себе улыбку, отводит взгляд мужчина. Ну не раскрывать же Стайлзу криминальное прошлое! - Восемнадцать? По тебе не скажешь. - А сколько бы ты мне дал, если б я тебя спросил десять секунд назад? - Ну, на лицо тебе лет четырнадцать. По характеру и поведению - да тебе дашь от силы лет восемь. Но у тебя взгляд... Не знаю, мудрый какой-то, что ли. Знаешь, томный такой, словно тебе за век перевалило, ты познал дзен и смысл жизни, живешь на отшибе и даешь советы приходящим путникам, покуривая длинную трубку. - Это самое длинное предложение за всю твою жизнь? - усмехается Стилински, пряча от Дерека свой "мудрый" взгляд. - Возможно. Так вот, в тему возраста. По глазам тебе в разы больше, чем есть на самом деле. И морщины проглядывают, если всматриваться. - Это из-за всего, что со мной произошло... Дерек вдруг резко чувствует, как меняется атмосфера в комнате. Пару секунд назад это был смех, воодушевление, которые сейчас сменяются на тоску и опустение в душе. Хейлу знакомо это чувство: когда сложно вдохнуть из-за горечи в горле и желания заорать во всю глотку о том, как ненавидишь эту жизнь и хочешь сдохнуть, как и все те, кого ты любил. - Расскажешь? Может, на душе станет легче, - предлагает он, коротко и как-то горько улыбаясь одним уголком губ. - Если только это не задавит тебя своим трагизмом. - Уверен, вытерплю, - натужено усмехается мужчина, потому что много лет терпит подобное. Ну, разве что, не ему осталось три месяца жить. - Ладно, раз тебе так интересно... У меня митральный порок сердца. Два года как. Просто получил обморожение, переохлаждение, все-такое, вследствие чего слег с воспалением легких, а потом развилась системная склеродермия. Ну а там и пошли проблемы с митральным клапаном. Знаешь, это вообще почти нереальная цепочка событий, но так оно так. Хочешь знать, в чем самая соль? У меня при этом СДВГ, проблемы со сном, сильнейшая аллергия и сиротство. О, да, при всем меня зовут Стайлз Стилински, но это еще что, мое настоящее имя даже я выговорить не могу. Зашибись я живу, не находишь? - глядя на Дерека каким-то стеклянным взглядом, рассказывает Стайлз. Не найдя, что сказать, оборотень предпочел промолчать. - Можешь не рассказывать ничего о себе, я пойму. Любопытство, оно такое, обычно одностороннее, без желания обменяться историями, - с горечью в голосе, но без какой-либо обиды говорит Стилински, а потом встает и, поправив рубашку, уходит куда-то на кухню. Хейл закусывает внутреннюю сторону щеки, пару секунд остается на месте, а потом поднимается и уходит к двери. Даже не попрощавшись, выходит из дома и бредет к машине, когда чувствует, как сзади в затылок прилетает что-то мягкое. Удивленно обернувшись, он видит Стайлза, машущего ему и кричащего что-то вроде "Это в качестве спасибо, за то, что руку перевязал!" Дерек опускает глаза и видит на земле завернутую в целлофановый пакет булочку. Улыбнувшись, он поднимает ее и кладет в карман куртки, затем садится в Камаро и отъезжает от дома Стилински, обращая внимание, что тот не уходит с крыльца, пока машина Хейла не скрывается за поворотом. А может, еще дольше, просто мужчине уже не видно, он же свернул за поворот. Когда Дерек уже лежит в кровати, он вспоминает о булочке в кармане. Дотянувшись до куртки, висящей на стуле, мужчина достает "спасибо" из кармана и разглядывает, унюхивая запах черники. Когда-то в детстве Хейл любил черничные булочки. Оборотень разворачивает пластиковый пакет, и из него выпадает неровно оторванная бумажка с надписью неровным почерком: "Спасибо за все, фонарик." Дерек непонятливо улыбается, отмечает где-то в мозгу спросить, почему Стайлз назвал его фонариком, когда рассветет, и откладывает бумажку на тумбочку. Может быть, конечно, у Стилински настолько ужасный почерк, что "Дерек" отчетливо читается как "фонарик", а может, в его голове и не такое творится. Хейл ложится на бок и уже хочет закрыть глаза, когда видит, что на обратной стороне бумажки написан неровными цифрами номер. Мужчина понимает, все понимает, поэтому, когда он быстро засыпает из-за бессонной прошлой ночи, с его лица не сходит улыбка. Утром мужчина просыпается на удивление бодрым, при этом рано, хотя вчера вечером был уверен, что будет сонным, даже если проспит до обеда. Вот же закон подлости - на работу он никогда не мог так легко проснуться! Хейл полон уверенности и стремления позвонить Стайлзу, хотя тот вряд ли проснулся в такую рань. Так что он просто набирает указанный на бумажке номер в графу "Кому", а потом долго думает над текстом сообщения, в конце концов просто вписывая "Доброе утро" и нажимая на кнопку отправления. Почти в ту же секунду откуда-то со стола раздается звук пришедшего сообщения, Дерек лезет к своей одежде и, найдя в кармане куртки телефон Стилински, понимает, что не вернул ему мобильник, хотя ездил за тридевять земель только за этим. Еще бы немного, и оборотень раздробил бы себе черепушку в глубочайшем фейспалме. Дерек быстро съедает оставшийся со вчера кусок пиццы, одевается и выходит из квартиры, чтобы вновь с час ехать на другой конец города с точно такой же целью, что и вчера вечером. С точно такой же! Никогда еще он не был таким рассеянным. Что же, разве двадцать шесть лет - возраст меняться? Проезжая мимо больницы, мужчина улавливает знакомый запах. Некое смешение кофе и черники. Видимо, не только Дерек любит черничные булочки. Хейл поворачивает к больнице, паркуется рядом с каким-то обшарпанным синим джипом и, выйдя из машины, натыкается прямиком на Стайлза. - О, Дерек! Ты мне так и не вернул мобильник вчера, кстати, - усмехается парень, поднимая с земли выпавшую из рук кофту. - Да, знаю. Сейчас, он у меня где-то в кармане... - доставая телефон из заднего кармана джинсов, оборотень случайно зацепляет еще и бумажку из свертка с булочкой, и она падает на землю. - Вспомнил! Почему фонарик? - спрашивает он, глядя на надпись на клочке бумаги. - Ну, потому что ты освещаешь беспросветную тьму, в которой я жил до этого, - пожимает плечами Стилински, словно это настолько очевидно. - Как в той песне. Ну, знаешь, I'm stuck in the dark but you're my flashlight. You're gettin’ me, gettin’ me through the night*... - помахивая руками, напевает Стайлз, причем Дерек уверен, что тот поет не в ритм, мимо нот и слишком уж ускоряет темп песни. - Мило. Нет, правда. Я еще пока не был ничьим фонариком, - улыбнувшись, смущается - смущается?! - Хейл и протягивает наконец парнишке его телефон. - Он немного разбитый после того, как ты решил, что он тоже часть пола. Но, думаю, трещина небольшая, а если что, я знаю одного мастера в ремонтной, обращайся, - мужчина засовывает руки в карманы своей вездесущей кожанки и облокачивается на капот Камаро. - Обойдусь. Чего мне новый телефон, если мне им пользоваться четырнадцать недель, да? - убирая сотовый в боковой кармашек рюкзака, пытается пошутить Стайлз. - Кстати, классная тачка. А у меня вот, смотри, покруче будет, - смеется он, кивком указывая на синий джип в полуметре. И почему Дерек так и думал? Оборотень молчит, разглядывая Стилински и его машину, а тот только коротко машет ему рукой, садится в джип и уезжает с парковки. А Хейл все стоит. Он считал, что Стайлз - его фонарик. Оказывается, у них взаимопомощь. Впору открывать бюро осветителей жизни во время депрессий и трудных жизненных ситуаций. Ну, и, в любом случае, впору рассказать парнишке о том, что, как-никак, Дереку без него тоже хреново. У них обоих есть только они, так разве это дело - перебрасываться парой фраз? *** - Это свидание? - С чего ты взял? - Ну, ты позвал меня в ресторан, заехал за мной, при этом ты одет по-парадному, да еще и подарил мне розу. Мог бы хоть сказать, Дер, я бы оделся поприличнее, а то как... как... - мнется Стайлз, не зная, какое слово подобрать. - Как распоследний бомжара? - продолжает за него Хейл. Стилински щелкает пальцами и соглашается: - В точку! Ты научился читать мои мысли за эту неделю или я просто так часто употребляю в речи слова "распоследний" и "бомж"? - И то, и другое. Дерек сворачивает еще раз, и парнишка понимает, что оделся очень даже в тему. Это Хейл в своих темных джинсах-"почти брюках" и футболке-поло под неизменной кожанкой - да, это по мнению Стайлза одеться по-парадному - выглядит как-то не связанно с огромнейшим Парком развлечений. Не ресторан, конечно, но тоже сойдет. - Ты что, заглянул в отдел моего мозга с потайными желаниями? - это Стилински так восхищается. - Господи, я же всегда мечтал здесь побывать! - И что, совсем ни разу не был? - Ни в жизни! Спасибо, О мой Бог, Дер, это лучшее, что когда-либо со мной происходило. Ты - лучшее, что когда-либо со мной происходило, - кидаясь с объятиями мужчине на шею, тараторит парнишка. - Да ладно ты, я же хмурый и вредный, ты только вчера так говорил, - смеется Дерек, похлопывая Стайлза по спине и слегка приподнимая над землей. - Того факта, что ты прекрасен, это не отменяет. Пускай ты хмурый и вредный, но с тобой никто не сравнится. - И после этого ты все еще уверен, что это не свидание? - А разве я сомневался? - хлопает ресницами Стилински, хватает Хейла за руку и тащит в глубь парка куда-то к стойке с мороженым. Они очень долго гуляют, не подходя ни к одному аттракциону, которых тут, правда, не так и много. Стайлз съедает несколько ведер попкорна и наверняка целый вагон сладкой ваты. Когда небо поражает закат, парень все-таки тащит оборотня к каким-то американским горкам. Увидев предупреждение на щите, Дерек замирает на месте, как вкопанный, так что Стилински тоже приходится остановиться, ибо рук они не распускали вообще весь день. - Ты чего? Дер, фонарик, ну давай же, у тебя что, зарядка кончилась? - Стайлз, на эти горки запрещено заходить людям с сердечно-сосудистыми заболеваниями. - И что? Мы никому не скажем! - Парень принимает еще одну попытку потянуть Хейла за собой, но тот не сдвигается ни на миллиметр. - Ты ведь понимаешь, чем это может кончиться? - Когда ты стал таким ответственным? - закатывает глаза Стайлз, вырывает руку и делает шаг в сторону входа на аттракцион, но мужчина хватает его за запястье и останавливает. - Стайлз! - Что?! Мне уже нельзя повеселиться в последние недели своей никчемной жизни? Чувак, хуже мне от катания не станет! Могу я хоть раз почувствовать что-нибудь помимо болящего сердца и одиночества?! - срывается Стилински, вновь вырывая свою руку и отчаянно жестикулируя. Дерек понимает, что парень чувствует то же, что и он. Только у Хейла сердце не остановится через два с половиной месяца. - Нельзя, значит. Да кто ты такой, чтобы решать, а? Просто левый мужик с недельной щетиной, который мне телефон мой только с третьего раза вернуть сумел! Все, решили? Ты мне никто - я тебе никто. Я пошел кататься. Деньги за парк верну тебе, если захочешь, - Стайлз отворачивается и прислоняется спиной к забору. Дерек тяжело сглатывает и подходит к нему, засовывая руки в карманы. - Я не знал, что ты так остро на это реагируешь. - Уж прости, какой есть. - Все равно ты не сможешь прекратить общение еще и со мной. - С чего такая уверенность? - Потому что я тебе нужен. Стайлз резко поворачивает голову и разглядывает Хейла поначалу презрительным взглядом, а потом он опускает глаза и тихо-тихо, да так, что слова бы потонули в общем шуме, если бы Дерек не был оборотнем, бормочет: - Ты прав. Мужчина подходит чуть ближе, берет лицо Стилински в руки и, глядя прямо в глаза, уверенно проговаривает: - Ты нужен мне больше. - Правда? - Правда. Парень шмыгает носом и, обняв Дерека, утыкается ему носом куда-то в плечо. Похлопывая Стайлза по спине одной рукой, второй мужчина просто прижимает его к себе чуть сильнее. Парнишка уже поднимает голову, чтобы что-то сказать, когда его взгляд останавливается за чем-то позади Хейла. - Ты тоже это видишь? - тихо спрашивает он, завороженно глядя в одну точку. Дерек поворачивается, но все равно не понимает, о чем Стайлз говорит. - О чем ты? - По дорожке справа. Просто узри. - Все еще не понимаю. - Господи, да там же огромный плюшевый R2-D2! - отпрыгивая от оборотня, восклицает юноша. - Огромный! Плюшевый! - Кто? - непонимающе переспрашивает Хейл. - Да за что мне такая жизнь, где никто не смотрел этот фильм! Ты что, тоже его не видел? - А я все еще не догоняю, что ты хочешь мне сказать. - Ты. Не смотрел. Звездные Войны?! - чуть не орет Стилински, глядя на мужчину какими-то дикими глазами. - Э-э, нет. - Да как ты жив еще на этой планете? Как только вернемся домой - сразу усажу тебя их смотреть. Да и сам сяду, давно их не видел. - Их? - Там шесть фильмов, причем есть оригинальная трилогия с четвертого фильма по шестой, а потом еще и приквел с его сиквелом и триквелом, которые для оригинала также приквелы, под номерами один, два и три. Не спрашивай, почему Лукасу захотелось создать предысторию, он просто вшпиндюрил три новых фильма с этим идиотом Джа-Джа Бинксом в офигеннейшую трилогию, хотя новые тоже не такие и плохие. И под это Рождество выходит седьмой эпизод, а потом через год восьмой и там еще девятый, но я даже до седьмого не доживу, так что довольствоваться мне шестеркой да обалденнейшим трейлером к седьмой части... - все говорит и говорит Стайлз, подталкивая уже уставшего от этой речи Дерека к лавке с игрушками. В голове у Хейла появляется масса вопросов, например, кто такой Джаред Бэнкс или как его там, какое отношение к этому имеет создатель его любимого Индианы Джонса и что вообще имел ввиду Стайлз, говоря про "триквел приквела". Но задать ему их все не удается, потому что продавец заваливает их вопросами о том, что им надо и предложениями разных безделушек. - И сколько же стоит ваш этот, как его... - щелкает пальцами оборотень, пытаясь вспомнить название игрушки, которую вдруг так резко возлюбил Стилински. А тот и приходит на помощь, подсказывая: - R2-D2. Плюшевый, вон тот. Дерек кивает в подтверждение. - Этот? Семьсот долларов, - бесстрастно отвечает продавец, закатывая глаза и надувая пузыри из жвачки. А челюсть Хейла чуть не отпадает вниз. У него бюджет раза в два меньше. Нет, понятно, что это какая-то там официальная игрушка, да такого размера, что ее даже ручищи оборотня целиком не охватят, но не настолько же дорого! Да она даже в дверной проем не поместится, при своих-то двух метрах роста. - Сколько-сколько? - переспрашивает Стайлз, отойдя от шока. Продавец повторяет цену, и парнишка отворачивается от палатки, промаргиваясь. - Пошли отсюда. Я все понимаю, но не такую цену за простую мягкую игрушку, - говорит он Дереку, а тот про себя просто благословит Стилински и идет вслед за ним куда-то к скамейкам напротив входа на американские горки. - Что, все еще хочешь покататься? - Не думаю, что мои желания могли так быстро измениться. - То есть ты все еще не понял, чем это обернется? - Прекрасно понял. Покататься все еще хочу, - юноша пожимает плечами и с наслаждением и какой-то завистью рассматривает кричащих людей в кабинках. - Я тебя понимаю, Стайлз. Просто... просто я не выживу, если с тобой что-нибудь случится. - Я могу пообещать тебе, что со мной ничего не произойдет, - поворачиваясь лицом к Хейлу, предлагает парень. - Ты не можешь такого обещать. - Могу. Мое сердце, в конце концов. Поговорю с ним - успокоится. Тем более, мне еще больше двух месяцев до его остановки, оно не обязано так уж часто влиять на мое самочувствие даже при таких нагрузках. - Ну... как знаешь. На твоем месте я бы не шел. Но я не на твоем месте. Это почти как зеленый свет. Не хватает еще махнуть рукой в сторону входа и сказать "иди". Но у Стайлза на лице расползается улыбка даже после этого завуалированного намека. - А я умею уговаривать. Спасибо, Дер. Вот за это я тебя люблю. - Чего-чего? - шокировано переспрашивает мужчина. - А ты думал, я тебе от милосердия позволяю за собой таскаться? - смеется Стилински, прикрывая рот тыльной стороной ладони. - А, то есть это ты мне позволяешь с тобой ходить? - улыбается в ответ оборотень, наступая на Стайлза и заставляя того отступать назад. - Именно так! - Ну тогда позволь тебя переубедить, - ведет бровями Дерек, вставая вплотную перед парнем, которому дорогу к отступлению дальше преградил забор, отделяющий дорожки от зоны аттракциона. - Только сначала покатаемся, - после некоторой паузы проговаривает юноша, выскальзывая из узкого пространства между забором и Хейлом. - Ладно, - раздосадованно выдыхает оборотень, догоняя убежавшего к входу на горки Стайлза. Любит. Нет, серьезно что ли? Они же знакомы меньше месяца. Чуть больше пары недель. Ну, чего таить, Дерек тоже неровно дышит к Стилински, но пока еще не слишком сильно в этом разобрался, чтобы вот так признаваться. Скорее всего, это просто влечение, ведь парню осталось немногим больше двух месяцев - черт, даже не трех! - вот он и прицепился, а Хейл просто-напросто одинок до мозга костей, вот и захотел его внутренний волчара разнообразия. Разве не может так быть? Если думать здраво - да. Если на них посмотреть со стороны - да самая последняя мысль. - Уверен? - спрашивает мужчина у сидящего рядом Стайлза, когда их уже пристегнули к креслу всем, чем можно. - Как никогда, - да, он пытается улыбнуться и выглядеть бравым таким солдатом, но его сосед - оборотень, кому, как не ему слышать, как громко и часто стучит у него сердце. Да Дереку кажется, что даже без волчьих сил услышал бы - так громко оно бьется. - Ну тогда... поехали! - когда связка кабинок стартует, восклицает Хейл. Он даже не замечает, как рука на подлокотнике сжимает пальцы Стилински. Нет, ему не страшно. Конечно, нет. Боже, как вы могли такое подумать? Пусть он, как и Стайлз, новичок в катании на американских горках, он не боится этих поворотов, взлетов и падений. То, что он орет на каждом из них похлеще Стилински, еще ничего не доказывает. Когда их кабинка подлетает, а потом резко падает вниз, у него из легких словно вышибает воздух. Он пробует не кричать, просто спросить у Стайлза о самочувствии, но понимает, что не может. Словно стенка в горле. Ах, вот оно как - не орешь, так вообще ничего сказать не можешь. Чем не оправдание? Это действительно великолепно. Не понимать, где верх, где низ, ощущать себя невесомым, просто чувствовать, как внутри все переворачивается, дергается и расплывается с каждым поворотом. Дерек кричит скорее не от страха, а от восхищения. Сидящие сзади люди ругаются сдавленным голосом, орут "Останови-и-и-и-ите!", хотя знают, что не получится. На самом деле это не страшно, это скорее энергетик похлеще "Ягуара". И даже после остановки остается приятное послевкусие, а не горечь от покупных энергетиков в баночках. - Ну, я надеюсь, ты не пожалел, потому что я только рад, что все-таки полез туда, - говорит мужчина, когда они выходят с горок. - Мне понравилось, - бормочет Стайлз, хотя от его былого задора на лице ни следа. - Правда. Это было офигенно. Сначала Хейл хотел начать распинаться про все эти "перевороты внутри", про крики и про великолепие аттракциона, но сейчас вниз по тем же горкам падает его сердце. Вот черт, ну знал же, что хорошо это не кончится! - Стайлз. Что с тобой? - Все нормально, правда. Просто... Нет, ничего. Забудь. Я в полном порядке. - Стайлз Стилински, ты можешь хоть раз о себе позаботиться?! Я не знаю, подумать немного о здоровье? - Какое к черту здоровье? Дер, по-твоему, мне не должно быть наплевать на свое состояние, хотя мне осталось-то несколько недель? У меня нет здоровья, просто нет! Да, знаю - это плохо, смерть, все такое, просто пойми, что я умру, а ты останешься жить, зачем я тебе вообще нужен, вот правда? Расслабиться? Почувствовать себя чьей-то мамочкой? Господи, ты ведь знаешь, что находить отдушину в чужих страданиях - то еще дерьмо? - сидя на земле возле забора, сбивчиво, но громко спрашивает парень. В его глазах не оживление, как до катания - пустые зрачки и разлитая по неосторожности боль на радужке. Это почти физически ранит волчью душу. - Так, давай для начала: я не нахожу в тебе отдушину. Я хочу тебе помочь. И я просто влюбился в тебя, понятия не имею, как и когда, но втюрился по самые уши, хотя мой здравый смысл умолял этого не делать. Окей? Я придумаю что-нибудь. Ты не умрешь, Стайлз. Просто... просто поверь мне, ладно? - Умру я. Хотя не так оно и страшно. - Возможно, не для тебя, - Дерек садится рядом. - Умирают и моложе. Мне целых восемнадцать. Считай, жизнь прожил. - Еще проживешь, - подвигается почти вплотную. - Дер, не питай меня ложными надеждами. Я точно знаю, где мой жизненный путь оборвется. Почти никто не знает... А я вот знаю. Да у меня и не путь - тончайшее лезвие. Вот у тебя тропинка, потому что ты, насколько я понял, здесь один, да еще и пахнет от тебя свежестью и лесом; у кого-нибудь - широкая автострада. А у меня с каждым шагом - с каждым стуком сердца - глубокие порезы и усиливающаяся боль. Да еще и через два месяца я подойду к самому краю - дальше некуда, а назад пути нет. Только в пропасть - в холодные объятия смерти, - под конец Стайлз уже шепчет, сжимая футболку где-то в районе сердца и прикусывая и без того искусанные губы. - Хей, я же фонарик, помнишь? Давай я освещу твой путь, а там, глядишь, и дорога пошире станет... - Ты уже освещаешь его. Тысячи софитов и ламп, будто под Рождество огромные гирлянды. Но шансов у меня все равно нет. - Вообще никаких? - Если у тебя есть пять с половиной тысяч долларов - дерзай. А так никаких, - пожимает плечами Стилински, тоже пододвигаясь чуть ближе к Дереку. - Пять с половиной?! - удивляется Хейл, а в его глаза сейчас наверняка можно накладывать огромные ресторанные порции, так они расширились. - Нихрена себе. - Потому что надо ехать либо в Германию, либо в Израиль. Ну или искать клинику в Америке, но там еще дороже выйдет, это же Америка. Здесь, в Бейкон Хиллс, нет такого хирурга, который сможет решить мою проблему. Так что да, у меня никаких шансов. Дерек ставит в голове галочку: найти среди захламленной квартиры письмо, оставленное ему Питером. Да, он его все еще ненавидит, но в том письме что-то должно помочь, плевать, что ему уже более двух лет. - Что случилось на горке? - Я вырубился прямо посреди катания. Словно воздух замерз, знаешь. Хотя откуда... Все так затряслось, у меня было ощущение, что я выпал и лечу вниз. А потом я словно вынырнул, сердце правда до сих пор побаливает. - А я что говорил? - Ой, заткнись. - Стайлз. Просто запомни: я спасу тебя. Я же твой фонарик. Ладно? - глядя прямо в глаза подростку, твердо произносит оборотень. - Хорошо, фонарик. Пусть я в это вряд ли поверю, ладно, - почти шепчет Стилински, встречаясь взглядом с Дереком, хотя между их лицами и всего пара сантиметров. Хейл почти борется с желанием сократить это расстояние. Это делает Стайлз. Просто приподнимается чуть выше, притягивая лицо мужчины поближе своей шершавой ладонью. Оборотень тихо рычит и отвечает на поцелуй, подаваясь вперед. Губы Стилински на удивление мягкие, хотя и бугристые от постоянных укусов, коими Стайлз не пренебрегает почти при всех разговорах, как инфантильная девочка в период полового созревания. Но у парня хоть причины есть. Какие-никакие. Боль закрывается болью - нет? Дерек отрывается от покрасневших губ мальчишки, когда чувствует своим волчьим нутром что-то противоречащее его внутренним бабочкам и ощущению наслаждения. Он открывает глаза и с удивлением отмечает, что Стайлз плачет. - Ты чего? - вытирая подушечкой большого пальца слезу с его щеки, спрашивает Хейл. - Я... я не могу. Я не хотел открываться перед тобой, чтобы не делать тебе больно, не хотел этого, потому что еще недолго - и я оставлю от себя только надгробный камень или урну с пеплом. Но я не могу сдержать в себе это все, Дер, я тебя просто до дрожи в коленках люблю, я просто не проживу без этих твоих хмурых бровей и недельной щетины, без взглядов и прикосновений, я не смогу, не сумею. Но черт, я так не хочу тебя ранить через два месяца, ты себе не представляешь, я так хочу остаться жить, чтобы это чувствовать, но еще и для того, чтобы отдачей от моей смерти в тебя не попало, - быстро шепчет Стилински, убирая руку от щеки мужчины и глядя на него таким виноватым и молящим взглядом, что в груди Дерека что-то ёкает. - Господи, Стайлз, и из-за этого ты плачешь? Ты забыл - я же пообещал тебя спасти. Помнишь? Ну, хватит, не плачь, пожалуйста. - Дер, ну почему ты такой... такой... - плечи парня содрогаются, он прячет лицо в ладонях и неудержимо рыдает. - Ста-а-айлз... - вздыхает Хейл, обнимает его за плечи и укладывает его лицо к себе куда-то в ложбинку между шеей и плечом, успокаивая. - Все нормально. Я такой же, как и все люди. Ты будешь жить, слышишь? Мы с тобой вместе встретим Рождество, подарим друг другу подарки и будем радоваться каждое следующее Рождество, я буду Сантой, а ты эльфом, и с тобой все будет в порядке, и со мной все будет в порядке... Веришь мне? - А ты обещаешь? - так по-детски говорит парнишка. - Обещаю. *** Ты свободен через двадцать минут? Телефон сообщает секундной вибрацией о присланном сообщении, когда Дерек ждет свой очереди на собеседование по поводу приема на очередную работу. Сам бы он пошел сюда только в случае полного банкротства и отсутствия выходов, но теперь у него под боком парнишка, срочно нуждающийся в пяти тысячах долларов поверх того, что уже сумел накопить. Да. Тебе что-то нужно? Сможешь заехать за мной к больнице? Моя очередь к кардиологу подойдет минуты через четыре, плюс время приема. Ладно. Никаких проблем. Жди меня у входа минут черед двадцать-двадцать пять. Хейл бросает взгляд на длиннющую очередь перед и за ним и думает, что минут за тридцать его время как раз и подойдет, судя по тому, с какой быстротой выкидывает клиентов работодатель. Получается, через двадцать минут он встретит Стайлза, а потом куда его? Его дом в нескольких десятках миль. Оборотень решает, что если тут туда-обратно в больницу минут десять, можно потом оставить парня либо у себя в квартире, которая тут через квартал, либо в кафешке в этом же здании, чтобы подождал, пока Дерек пройдет собеседование. Посудив, что это довольно рациональное решение, мужчина просит запомнить молоденькую девушку в вызывающем платье после себя, что он занял тут место, и быстрым шагом покидает здание. У выезда на шоссе его приветливой улыбкой встречает длинная пробка. Вдоволь выругавшись и принеся невероятные мучения бедному клаксону, оборотень таки достигает заветной цели, а, судя по часам, времени проходит чуть больше двадцати минут, и то потому что он свернул на далеком от цели повороте и проехал дворами. Но даже после дерекова опоздания Стайлза на входе не видно. Припарковав машину где-то с самого края у выезда, чтобы быстрее, мужчина выходит из Камаро и оглядывается. Он ждет еще минуты две, оперевшись на капот, а потом, пересилив нежелание переться в место, где он потерял всех, направляется прямиком к главному входу. Когда оборотень открывает дверь, в нос резко бьет ароматами лекарств, крови и гнилого мяса - чертов морг, - но он продолжает идти дальше, борясь с желанием развернуться и дать деру. Судя по табличкам на дверях, Дерек останавливается прямо у кабинета кардиолога. Но он не слышит из-за нее голос Стайлза. И рядом парня тоже нет. Хейл настороженно вслушивается вновь, но все равно не слышит ничего, хоть отдаленно напоминающего голос Стилински, как и нюхом не чует его запаха. - Стайлз! - выбегая из больницы, кричит мужчина. Зовет снова и снова, но ему никто не отвечает. В горле встает ком, ноги сами несутся оббежать здание по периметру, а волчий слух с нюхом все стараются уловить след парнишки в месиве шумов и ароматов. - Стайлз, ты где?! Сзади, у черного входа, обнаруживается путь в подвал с почему-то открытой дверью. И Хейл бы не заметил, если бы не чувствовал несущийся оттуда запах страха и непереносимого горя. Что-то, напоминающее их первую встречу. Дерек бежит вниз по ступенькам, распахивает железную дверь и глядит сквозь мрак в глубь подвального помещения. Слава волчьему зрению - он видит вдалеке сжавшуюся в комочек фигурку подростка в красной худи. - Стайлз? Ты чего тут делаешь? - подойдя поближе, спрашивает мужчина. С такого расстояния он даже без оборотнических сил может услышать, как громко и надрывно рыдает Стилински. - Я... я... мне осталось меньше полуто- полутора месяцев, Дер, - через всхлипы выдавливает из себя парень, а его спина очень резко часто сотрясается. - Доктор ска- сказал, что все хуже, чем предполагалось. И я сам виноват. Де- Дер, я просто... просто... Хейл сжимает губы, садится рядом со сжавшимся Стайлзом и прижимает его к себе, разворачивая лицом и поглаживая по голове, пока тот стирает слезами его футболку где-то в районе адамова яблока. - Ты не виноват. В этом виноват исключительно я... - Скотт. - Вдруг перебивает его парень, называя абсолютно точно незнакомое Дереку имя. - Кто? - Не ты. Скотт Маккол. Сын медсестры. Мы отмечали мой шестнадцатый День рождения в каком-то ресторане. В тот день мы все напились, и я, и мой отец, но Скотт утверждал, что трезв, как стеклышко, поэтому мы попросили его наз отвезти домой, ведь у него тогда уже были права. Оказалось, что он в доску был похлеще меня, хотя я не отходил от барной стойки почти весь вечер. Ну и... Ему позвонила его девушка, они начали ругаться, что он уехал пьяный, ничего ей не сказав, он вывернул руль, решив повернуть прямо посреди оживленной дороги прямиком перед огромным грузовиком. Грузовик влетел на полном ходу в сторону пассажирского переднего сидения, где сидел мой отец. Скотт каким-то чудом отделался переломом руки, а меня выкинуло из машины в озеро, над которым мы ехали по мосту, - отстраненно и неожиданно четко прошептал Стайлз, сжимая до побеления костяшек футболку на спине оборотня. - Стайлз... - Что? Я знаю, мне стоило раньше рассказать, да и винить этого подонка не стоит, но я не могу. Я не за себя, за отца. Меня искали в лесу три дня. Потом отогревали и перевязывали с неделю. А мой отец лежал в коме шесть дней, четыре часа и тринадцать минут. Я ведь даже не видел его, не взял за руку, пока она была еще тепловатой. А этот ублюдок уехал учиться в Германию. Убил моего единственного родственника и уехал, прислав на прощание записку с врачом, хотя мы были почти братьями. Не найдя что сказать, Дерек тяжело вздыхает, проклиная про себя всеми известными ругательствами этого Скотта, поднимает лицо Стилински на уровень своего и целует, зарываясь пальцами в его взъерошенные волосы. Парень словно тонет в его прикосновениях, в суховатых губах, обхватывающих его собственные, растекается лужицей по полу и бессильно опадает прямо в руки мужчины, хватаясь за его футболку пальцами, чтобы совсем не упасть на пол. - Стайлз, пожалуйста, не плачь. Я не могу видеть, как ты плачешь, Стайлз, ну же, давай выйдем отсюда, тут холодно. Нет-нет-нет, не реви, прошу, умоляю, - шепчет прямо на ухо парнишке Хейл, поднимая его на ноги и почти вынося на руках из подвала. - Зачем ты это делаешь? Оставил бы, зачем тебе я, если через шесть недель окочурусь? - Да хватит уже спрашивать, зачем ты мне! Ты понимаешь - люблю я тебя, люблю, просто не могу ни дня без тебя, прекрати утверждать, что мне без тебя будет лучше! - вдруг срывается мужчина, отпуская Стилински, который и не упал только потому, что сам опирался на него. Юноша глядит снизу вверх такими воодушевленными глазами, а на его лице так и читается "Правда?" - Да, Стайлз! Хватит хандрить, поехали. - К-куда? - Ко мне. Хрен теперь ты один жить будешь. Завтра перевезу твои вещи, дом можем продать, если хочешь, вот и деньги будут. Подросток, кажется, сейчас в шоке от того, каким, оказывается, может быть Дерек. А тот ведет парня за руку к своей машине, осторожно обходя препятствия в виде машин и непонятно как получивших права водителей за их рулями. Потом открывает дверь автомобиля, пройдя через ряды парковки, усаживает Стайлза на переднее пассажирское, а сам запрыгивает на кресло водителя. - Я люблю тебя, Стайлз. Мы найдем возможность, мы прорвемся, понял? - отъезжая от больницы и наплевав на то, что ему через три минуты надо быть в офисе компании Арджентов, где его ждут на собеседование, чтобы не потерять очередь и шансы, - уверенно говорит Хейл. - Да. Слушай, фонарик, я в тебе батарейки случаем не менял пару минут назад? - все еще подрагивая от недавних слез, следы которых еще не высохли на его щеках, и почти криков оборотня, бормочет Стилински. - Я поменял их сам. На работу устраивался, чтоб накопить денег, да только не получилось. Ну и ладно. Зато не дал тебе замерзнуть в холодном подвале. - Я испортил тебе собеседование? Прости, - смущенно краснея, извиняется парень. - Ничего страшного. - А то, что ты говорил про продажу дома и переезд к тебе - правда? - после паузы в несколько минут вдруг тихо спрашивает Стайлз, глядя на проплывающие за стеклом автомобиля грязные потрепанные домишки неблагополучного района Бейкон Хиллс. - Да. В конце концов, не жить же тебе в одиночестве среди леса, так? Или тебе там нравится? - усмехается Дерек. Ответа не следует. - Стайлз? Так нравится или нет? - переспрашивает, не отрывая взгляд от дороги. Ответа все еще нет. - Стайлз? - зовет парня в страхе Хейл, поворачивая голову вправо и с ужасом глядя на опущенную к груди голову и закрытые глаза Стилински. - Стайлз! Стайлз, очнись! Мужчина тормозит у обочины, трясет подростка за плечо и неустанно зовет, вслушиваясь в спасительный для его рассудка, пусть слабый, но существующий пульс. Пытаясь разбудить парня пощечинами и поцелуями, как в волшебной сказочке, Дерек оставляет на щеках и губах Стайлза красные следы, а тот все никак не очнется. Хейл утробно рычит и поворачивает обратно к больнице, когда Стилински резко открывает глаза и шумно вдыхает воздух. - Стайлз, что это было? - вновь останавливая Камаро, надрывно и каким-то фальцетом от страха за этого пацана спрашивает оборотень. - Я... я просто вырубился. Как тогда на горке. Он- оно случается, особенно на моей стадии заболевания, - хрипит парень, протирая глаза, опухшие и все еще красные. - Боже, я так испугался! Тебе что-то надо? - Только если воды. В горле пересохло, - сильнее хрипя, чем на прошлой фразе, просит Стайлз. Дерек роется в бардачке и кидает взгляд на заднее сиденье, но бутылки с водой, хотя бы маленькой, нигде не находится. Но вроде в паре сотен метров от их остановки виднеется ларёк, так что Хейл без раздумий газует и достигает цели через пару десятков секунд. - Подожди меня здесь. Или выйди подыши свежим воздухом... ну, какой в этом районе есть свежим. Я сейчас быстро куплю воды и вернусь, ладно? - Ладно, - прокашливаясь, соглашается Стилински и вылезает из машины, садясь на капот. Оборотень кивает сам себе и бежит внутрь, уже из-за двери слыша, как там громко играет музыка. Ладно бы нормальная, так нет, это нечто среднее между песнями Мадонны и девчачьих бойз-бендов. Трэшовая композиция. Дерек прямо слышит, как его внутренний волк раздирает его печенку и легкие, слыша эту "песню" на такой громкости, что даже собственного голоса не уловить. - Мне воды, пожалуйста, - протягивая кассиру долларовую купюру, просит Хейл. - Чего? - Бутылку воды, простую, без газа, пол-литровую, - раздраженно повторяет он, закатывая глаза. Продавец берет деньги и лениво выставляет на прилавок помятую бутылку и кладет в монетницу рядом пару монет в двадцать центов. - Спасибо, - саркастично добавляет мужчина и выходит, про себя ругаясь на незадачливого парнишку за прилавком и цену в шестьдесят центов на бутылку воды. - Стайлз, вот вода... Стайлз? - не увидев на капоте или вообще рядом Стилински, Дерек оборачивается туда-сюда, но все еще не видит парня. И куда тот только имеет талант деваться? Он наклоняется и смотрит внутрь сквозь тонированные стекла, но не видит юношу, только отмечает, что ключи зажигания, которые он точно не брал с собой, отсутствуют. - Стайлз Стилински, я все понимаю, но этого я не понимаю! Я уже задолбался тебя все время где-то искать! - кричит он в вечерний полумрак, вновь закатывая глаза и отправляясь на поиски пропавшего подростка, нутром чуя, что тот не вернется, если его остаться ждать у машины. Да и район такой, что его одного вообще оставлять не стоило, рядом с такой-то тачкой. - Стайлз? Ты где, не испарился же? "Стайлз - это твое имя?" - слышится в сотне метров из подворотни благодаря волчьему слуху, который даже при застрявшей в мозгах "песне", загораживающей в ларьке все звуки кроме себя, легко слышит на десятки метров. А потом раздавшийся звук удара и сдавленный стон, очень похожий голосом на Стайлза, заставляют Хейла пуститься бегом. - Твоё, я спрашиваю?! - еще удар и глухой звук падение чего-то на землю. - Да, да! Я - Стайлз, я, чего тебе от меня надо? - кричит Стилински дрожащим и полным ужаса голосом. Дерек в ужасе ускоряется, но даже его эго оборотня не дает ему возможность бежать быстрее, чем он бежит сейчас. - А ты уже забыл? Ключи от тачки гони! - раздается уже другой не менее устрашающий голос, а Хейл понимает, что оставлять сторожить дорогущую спортивную тачку худенькому подростку в таком неблагополучном районе было совсем уж плохой идеей. - Я ж-же сказал - она не моя. Парни, п-пожалуйста, я же не выгляжу как тот, кто легко позволит себе Кама... - и снова звук удара, шумный вдох и тяжелое дыхание. Оборотень клянется, что свернет шею всем тем ублюдкам, которые сейчас издеваются над его Стайлзом. Остается немного, совсем чуть-чуть, когда его волчий слух улавливает, что сердце Стилински бьется с запредельной скоростью, уже за чертой, слишком, слишком часто. Что такое там происходит вообще?! Дерек вписывается в поворот и уже видит перед собой трех парней в рваной одежде и Стайлза на земле перед ними, в сжатом кулаке которого Хейл замечает брелок от его ключей зажигания. А в руке у четвертого, сидящего прямо перед своей жертвой на корточках, поблескивает нож. - Отвалите от него, ублюдки! - орет он на разрыв связок, когда остается несколько метров. Тот парень, который, по-видимому, главарь их банды, отскакивает от Стилински и роняет ножик. Но увидев лишь только абсолютно не устрашающего мужика в кожанке, обтянутыми курткой мускулами и мужественной щетиной не лице, они как-то слишком облегченно вдыхают. Оборотень тормозит прямо перед лежащим на мокрой после дождя земле, загораживая для правдоподобности его еще и руками. - Только посмейте приблизиться, малолетние твари, - рычит мужчина, стараясь не заводиться слишком сильно и не светить глазами оборотня. - И что ты нам сделаешь? Мамочке нашей позвонишь? О, какой защитник! Такая любовная история! Они страстно любили друг друга и умерли в один день, - наигранно слащавым голосом лепечет этот чертов главарь, по-девчачьи хлопая ладошками. Стайлз сглатывает. Дерек хмурится и напрягается еще сильнее. Парень перед ним готовится к чему-то и делает еще шаг вперед. Все происходит в один момент. Пробежав несколько шагов к ножу, каждый из них тянется достать соперника первым. Главарь подныривает вниз, хватает в руку нож и замахивается снизу вверх, а мужчина наотмашь бьет его кулаком по лицу. Стилински сзади охает, не то от ужаса, не то от восторга этим ударом. Но все проходит, время словно останавливается, когда подросток видит, что в живот повернувшегося к нему Дерека по рукоять воткнут нож, а темная футболка становится еще темнее с каждой секундой от крови, вытекающей из раны. Стайлз поднимается на колени и проскальзывает на них с метр вперед, к Хейлу, раздирая в кровь коленки об шершавый асфальт, хотя он понимает, что уже не успел, что уже опоздал. - Де-е-ер! - каким-то животным криком прорезает пространство, хриплым и резким, леденящим сердце и полным душераздирающей боли. Стайлз сжимает руки, сдирая пальцы в кровь и ломая ногти, в кулаки, опускает голову и упирается ладонями в асфальт. Его спины трясется от рыданий, а слезы оставляют темные следы на лице, которое парень вытер грязной рукой. Дерек краем глаза видит, что те трое парней убегают, испугавшись последствий ранения и убийства, как вероятно они подумали, а четвертый лежит без сознания от сильнейшего удара оборотническим кулаком. Хейл заваливается набок, упирается рукой на удачно подвернувшуюся стену обшарпанного домика и по ней же съезжает вниз, на мокрую от дождя землю, закидывая голову. Стилински резко срывается с места и ползет на четвереньках к оборотню, стирая коленки и ладони уже наверняка до мяса. Мужчина замечает, что на лбу у парнишки ссадина, а кофта и кожа на локтях разорваны, вероятно, от падения после удара, который разбил ему губу. Стайлз падает лицом на грудь Дереку, сжимая его плечи в длинных дрожащих пальцах. - Дер… прости меня, Дер, я не хотел, не хотел, Господи… - бормочет он сквозь всхлипы и спазмы в горле от рыданий. - Стайлз, все нормально. Спокойно, не плачь, Стайлз, прошу. - Я думал, что ты будешь держать меня за руку, когда я буду умирать, а не я тебя, я хотел, чтобы ты забыл эту историю, женился, а еще чтобы вы завели детей и назвали первенца Стайлзом… - Так, хватит говорить об этом! Пожалуйста, - уже тише добавляет Хейл. – Достань из меня эту штуку. Стайлз кивает и отстраняется, с ужасом глядя на торчащий в животе мужчины нож и разжимая пальцы на плечах оборотня, от которых наверняка остались бы синяки, если бы не волчья регенерация, которой в полной мере работать мешает металл в плоти. Парень измазывает руки в крови чуть ли не до локтя еще до того, как хоть на секунду обхватывает ставшими скользкими пальцами рукоятку. Он достает нож из живота Дерека и откидывает подальше, а потом вытирает щеки и рот тыльной стороной ладони, из-за чего он становится похож на Джокера из старого фильма. - Смотри на меня. Смотри в мои глаза, сосредоточься, - просит он, поворачивая лицо Стилински, прижавшего холодные окровавленные ладони к его щекам, отчего те обретают красный оттенок, к себе, взяв пальцами за подбородок. Парень переводит взгляд на Хейла и с удивлением наблюдают, как глаза того меняют цвет, сверкая в темноте. - Дерек? – шокировано шепчет Стайлз, открывая рот и широко распахивая глаза. - А теперь посмотри сюда, - продолжает мужчина, поднимая футболку и показывая ужасающемуся Стилински, как рана на животе в мгновения затягивается. – Видишь? Все нормально, Стайлз. - Кто ты? – после некоторой паузы вдруг спрашивает доселе молчавший подросток. - Я… - начинает Дерек, а потом видит, как за спиной юноши очнувшийся хулиган плетется к лежащим на земле ключам зажигания от Камаро, которые Стайлз выронил, подползая к Хейлу. – Хей! – зовет оборотень, а потом вскакивает и громко рычит, сверкая белесыми выросшими клыками. Главарь струсившей банды визжит, разворачивается и, спотыкаясь и падая, убегает. - Стайлз? – обращается к парнишке Дерек, поворачиваясь и заставая того сидящим на пятой точке, упираясь руками в асфальт сзади себя, чтобы не удариться спиной при падении. Того, вероятно, волчий рык напугал не меньше. - Господи, мой парень оборотень… - шепчет Стилински, а по его тону невозможно понять, какие чувства теплятся в его голове. – О мой Бог, мой парень оборотень! - Все нормально? - Все просто офигенно! Если б ты умер сейчас, я бы себе места не находил, а тут ты выжил, да еще и оборотень! А ты обращаешься в волка полностью или нет? А ты воешь на луну и превращаешься ли ты в неуправляемую машину для убийств и каннибализма в полнолуние? – сыплет направо и налево вопросами Стайлз, а Хейл облегченно смеется. - То есть, тебя не волнует то, что я монстр? - Не неси чепухи. Люди – монстры. Те хулиганы – монстры. А ты больше всех достоин зваться человеком, - утверждает Стилински таким тоном, словно это само собой разумеется. Дерек смущенно улыбается, а потом подается вперед и прижимает юношу к себе, утыкаясь носом в макушку. - Я люблю тебя, - бормочет он в мягкие стайлзовы волосы, поглаживая его по спине. - И я тебя, - отвечает парень, в свою очередь тоже обнимая своего оборотня. *** Стайлз пугает Дерека, когда подходит к нему бесшумно даже для волчьего слуха и закрывает глаза ладошками. Да, надеяться, что его не угадают, глупо, ведь запах Стилински Хейл ни с чем не перепутает, да и во всем мире они одни друг у друга знакомые. - Господи, Стайлз! Ты чего меня пугаешь? Я чуть кирпичный завод не построил, - даже не скрывая улыбки, ворчит мужчина. - Ты забыл, да? Забыл ведь, - прищуриваясь, игриво говорит парень. - Неа. Я все помню. - Тогда какой сегодня день? – играя бровями в лучших традициях бойфренда, спрашивает подросток. - Ну… день рождения хомяка, покинувшего этот бренный мир, когда ты еще пешком под стол ходил? – Дерек наугад высказывает то, что первое приходит на ум, глядя на то, как парнишка прячет руки за спиной. - Врунишка! – смеется Стайлз, стягивая Хейла с кресла за галстук, который он еще не снял после утреннего собеседования по видеочату – Стилински был единственным зрителем концерта, в котором Дерек Хейл заливал начальству всякую ересь про инфляции и внутреннюю валовую политику, сидя причесанным в пиджаке, рубашке, галстуке и труселях, да еще и с разными полосатыми носками, - и усаживая рядом с собой на ворсистый ковер. - Сегодня ровно семь недель нашего знакомства, - смущенно сообщает парень, а оборотень понимает, что тот еще мудак в их отношениях. Если бы Стайлз был девушкой, Дерека давно ждал бы скандал на тему «Ты меня не любишь!» Но Стайлз не девушка. – Я просто подумал: мне остался месяц, я наверняка скоро слягу в больницу, ну и вот… Стилински достает из-за спины коробочку в зеленой бумаге, перевязанную золотой ленточкой. Хейл уже тянет руку, чтобы взять подарок, но Стайлз резко убирает коробочку назад. - Рано! Я тут репетировал, так что прошу простить, подарок после, - подросток прочищает горло и, смущенно покраснев, тихо напевает: - When tomorrow comes, I’ll be on my own, feeling frightened of the things that I don’t know. When tomorrow comes**, - Дерек слушал эту песню ради Стайлза, так что знает, что слова правильные, а ритм и ноты – да кому они вообще нужны, когда вам поет чувственную песню любимый человек? – And though the road is long, I look up to the sky and in the dark I found, lost hope that I won’t fly. And I sing along***. - Стайлз, это очень мило... - начинает Хейл, а Стилински обжигает его взглядом. - Я еще не закончил. I got all I need when I got you and I, I look around me - its a sweet life. Kickstart my heart, when you shining in my eyes, I can't lie - its a sweet life. I'm stuck in the dark but you're my flashlight, you're gettin’ me, gettin’ me through the night, сause you're my flashlight****, - парень замолкает и, наконец, протягивает Дереку свой подарок. - Это правда очень мило. Спасибо огромное, - улыбается мужчина, разворачивая упаковку, которую Стайлз явно сам наклеивал, и глядя на обитую синим бархатом коробочку с откидной крышкой. Хейл не удерживается от вопросительного взгляда и не может удержать поднимающуюся бровь. - Пожалуйста. Открой, посмотри, - подросток кивает на коробочку. Оборотень открывает и видит маленький фонарик на цепочке с гравировкой по боку: "Спасибо за все, мой фонарик". Он, улыбаясь, надевает его на шею и глядит на Стайлза, наклонив голову. - Люблю тебя, - уже в который раз говорит Дерек, подаваясь вперед и нежно целуя Стилински. Тот прижимает мягкую ладонь к колючей щеке и отвечает на поцелуй, улыбаясь и радуясь тому, что такой подарок пришелся Хейлу по вкусу. Через несколько минут мужчина отстраняется, нехотя открывает глаза и тянется рукой к ящику в столе. - И у меня есть для тебя подарок. - Это тот огромный плюшевый R2-D2? - с какой-то детской надеждой в глазах спрашивает Стайлз, а оборотень только смеется в ответ. - Он бы ни в жизни даже в этой комнате не поместился, не то что в ящике письменного стола. - Тогда сертификат на получение огромного плюшевого R2-D2? - Нет, но тебе тоже должно понравиться, - Дерек наконец нашаривает на дне белый конверт и протягивает его Стилински, в ожидании закусив внутреннюю сторону щеки. Парень открывает конверт и достает пятнадцать стодолларовых купюр, удивленно переводя взгляд с них на Хейла и обратно. - Это... это откуда у тебя столько? - шокировано бормочет юноша, сжимая деньги в руке сильнее. Он идет про влажному от дождя асфальту. Только уличные фонари да фары хоть немного освещают темные улицы, поэтому заметить идущего в темной одежде к школе мужчину не так и просто. Он вводит код, оставленный Питером в последнем письме, чтобы открыть дверь в хранилище. В письме из нескольких строчек: "Я создал стаю. Я - альфа. Присоединяйся. 0311" Только он не присоединился. Потому он и рыщет сейчас по хранилищу Хейлов в поисках денег в многочисленных ящиках и сейфах. Но находит он только один пожелтевший, но бывший некогда белым конверт с надписью "Мне нужны были деньги. Тебе на пропитание хватит, сам зарабатывай. Питер." и тысячью долларов внутри. Дерек рад, что поменял конверт, прежде чем Стайлз решил праздновать семинедельную годовщину. - Я стал милионным клиентом "Сабвэя" на соседней улице. Собственно, мне дали тысячу, пятьсот я от себя добавил, - вместо правды отвечает Дерек, умалчивая о том, что у него и было всего пятьсот долларов. - То есть ты... Господи. Вместе с моими у нас... - Стилински только начинает вспоминать сумму, которую накопил сам, когда мужчина уже говорит вместо него: - Две тысячи семьсот сорок два доллара вместе с тем, что в твоей копилке. И около трех тысяч с моей будущей зарплатой. Так что... - Нас осталось две с половиной тысячи, да? - Ага. Я же говорил: у нас есть шанс. - Он у нас был с самого момента... - начинает Стайлз, намекая на укус и все прочее, но хмурый взгляд мужчины вновь пресекает все его попытки об этом заговорить. - Ладно. Нам нужно накопить две с половиной тысячи за месяц. Чувак, твои две мы получили спустя семь недель, а еще одну я коплю уже два года. Уверен, что получится? - Да. - Непоколебимо отвечает Хейл, и подросток просто не может устоять перед этим хмурым лицом и одновременно с этим влюбленным взглядом. - Я тут подумал, что нам надо провести этот день как-то по-другому, - подает голос Стилински, все еще сидящий на ковре, когда Дерек уже сидит в кресле вновь, работая над рекламной кампанией кофе для своей новой компании, его производящей. Оборотень разворачивается и вопросительно смотрит на парня. - О чем ты? - Ну, знаешь, вроде и подарки подарили, а я что-то чувствую, что восемь недель мы будем уже не тут отмечать, вот и хочу провести сегодня день как-то необычно. Не смотреть, как ты работаешь, а именно быть с тобой в этот день. - Ладно. Конечно, это же такой праздник, давай, - без тени сарказма соглашается Хейл. - Что ты предлагаешь? - Не знаю. Может... Ну, может быть... - прерываясь, морщась, словно от неприятного запаха, бормочет Стайлз. - Стайлз? Ты чего, Стайлз? - обеспокоенно спрашивает мужчина, протягивая руку и сжимая пальцы на плече юноши. - Я... сердце... - отрывисто хрипит он, прижимая ладонь к левой стороне груди и тяжело дыша. - Стайлз! - зовет Дерек, похлопывая парня по щекам. - Господи, только не умирай, слышишь? В панике оборотень мечется по комнате, дрожащими пальцами не с первого раза набирает на мобильнике простейший номер скорой и через каждую секунду бросает взволнованный взгляд на лежащего на диване, куда сам Хейл его переложил, Стилински. Доктора приезжают через несколько минут, а еще через минуту уже забегают в открытую Дереком заранее дверь. Их глазам предстает лежащий на диване без сознания подросток и сидящий у стены напротив него мужчина, запустивший пальцы в волосы и сменивший позу только тогда, когда пострадавшего почти вынесли из квартиры на носилках. Стайлз открывает глаза спустя три часа после госпитализации. Дерек снует туда-сюда по холлу, иногда выходя из больницы и садясь в Камаро, чтобы выплеснуть пар и ударить пару раз по рулю, глядя, как ссадины на костяшках мгновенно заживают и жалеть, что дать Стилински свою регенерацию не может. Стайлз еще час разговаривает с доктором, и только после этого к нему разрешено пустить родственников, которых нет. Дерек сходит с ума в зале ожидания, даже не слушая, о чем идет разговор в палате номер шестнадцать, где лежит парень. - У него митральная недостаточность. Еще немного - и будет поздно. Вы понимаете, что умирают от этого не сразу? Он давно в терминальной стадии, но у него была неудачная операция на митральном клапане, последствия которой дают ему сейчас шанс выжить, - сообщает врач мужчине, которому не терпится попасть в палату. - И вторая операция будет стоить... - Около пяти с половиной тысяч, знаю. - Да, а знаете почему? Во-первых, нужно уменьшить площадь отверстия между предсердием и желудочком, во-вторых, заменять существующий клапан на новый из-за его незначительных повреждений при прошлой операции. Плюс к этому восстанавливающие препараты и диспансеризация в течение полугода после хирургического вмешательства. И это все не здесь, ибо в нашей больнице нет врача, квалифицированного на кардиохирургию. - Да-да-да, понял я, понял, можно я к нему пройду? - раздраженно теребя край куртки, просит Хейл. - Ладно, проходите. Шестнадцатая палата. Только не беспокойте его сильно!.. - говорит вслед доктор, но Дерек уже не слушает. Как только он заходит в палату, его глазам предстает Стайлз, лежащий с закрытыми глазами, и можно было бы подумать, что он спит, но его сердце и сбивчивое дыхание указывают, что он просто отдыхает. - Он сказал, что у меня максимум три недели, чтобы сделать операцию, иначе мне капец, - отстраненно и каким-то равнодушным голосом сообщает Стилински, даже не поворачивая голову, чтобы взглянуть на Дерека. - Стайлз... - Что? У нас точно нет шансов. Только один, но ты не хочешь об этом говорить. - Стайлз! Я же сказал, что не буду этого делать. - Почему? Хейл не отвечает. Просто пытается забыть о том, почему. Но воспоминания сильные, вечные, такие, от которых не избавишься. Он познакомился с этой палатой, когда ему было шестнадцать. Пейдж лежала тут с воспалением легких, когда альфа по просьбе Дерека ее укусил, что послужило причиной ее смерти. Его младший брат Мигель лежал в этой палате, когда тела всей семьи Хейлов было уже некуда деть в морге. Его сестра Лора потом клала цветы к входу каждую годовщину пожара и день рождения Мигеля. А потом в эту палату из реанимации перевели Питера, и отсюда же он ушел становиться альфой. Теперь в этой палате лежит умирающий Стайлз. Стоит ли говорить, что Дерек ненавидит число шестнадцать? - Впервые я потерял сознание на тренировке по лакроссу. Пришел после долгой болезни, все было нормально, тренер нас как всегда гонял, а я посреди пробежки упал на землю и не шевелился. Это было страшно, притом не только для меня. Потери сознания провоцируются недостатком кислорода, ибо кровь из-за порока сердца не качается в нормальном режиме, а оттекает обратно в левое предсердие. Ну, доктор так мне сказал. У меня там сейчас в сердце полная задница, так что... - Стайлз, ты ведь знаешь, что даже рассказав о своей действительно ужасной истории, не уговоришь меня укусить тебя, - перебивает его оборотень, скрещивая руки на груди. - Почему, Дерек? Разве тебе так сложно спасти мне жизнь? Ты же обещал, забыл?! - Я не могу, Стайлз! Это может тебя убить, понимаешь?! - о да, Хейл знает это на собственном опыте. - Я и так умираю! - неожиданно громко кричит Стилински, взмахивая рукой. Это как эвтаназия в вену. Как запить аконит жидким азотом - больно и мучительно, а еще смертельно. Стайлз словно вбивает колья в душу Дерека, когда кричит на всю больницу, что умирает. Да, они оба это знали. Они оба в это не верили. И, возможно, только эта вера удерживала их от падения в бездну. - Что, сказать нечего? - язвительно цедит сквозь плотно сжатые зубы подросток, резко закатывая рукав больничной кофты и протягивая запястье с вздутыми от напряжения венами Хейлу. - Ну давай, спасай мне жизнь. Ты же волчара, обещавший мне долгое Рождество. Где оно? В этой палате тринадцатого сентября? - Будет тебе Рождество, - убийственно спокойно отвечает мужчина, подходя ближе и опуская рукав Стилински в прежнее положение. - Обращать могут только альфы. - А ты что, не альфа? - как-то менее язвительно, но все еще с издевкой спрашивает юноша, хотя в его глазах читается удивление. - Ты же видел мои глаза. Альфа - мой дядя. - А ты кто?.. - уже совсем тихо интересуется Стайлз, понимая, что зря орал на всю больницу. - Я омега, Стайлз. Знаешь, кто такие омеги? Это одинокие волки, у которых не осталось стаи. Но я стал омегой только потому, что убил невинного. Свою девушку. Она долго болела, я предположил, что укус ее спасет, и знакомый нам альфа укусил ее. А она не пережила, и мне пришлось ее убить, чтобы она не мучилась. Ее звали Пейдж. - Дер... А по-почему ты одинокий волк, если у тебя есть дядя? - Может, потому что я сам отрекся от его новой стаи? Он хотел стать альфой с самого начала, а ей была его сестра, то есть моя мать. Знаешь, что он сделал? Моя подружка-охотница Кейт подговорила его убить всю нашу семью, путем поджога нашего дома огнем с аконитом. И он согласился. Они убили всех, кроме моей сестры. Она-то и стала альфой. А Питера Кейт запихнула в огонь и оставила умирать. Но на этом он не остановился. Он пришел в себя и убил мою сестру, разрубив на две половины. А потом пришел ко мне, предлагал вступить в свою стаю, стать сильнее и прочее, прочее, прочее. Ты бы согласился на это, чтобы стать хотя бы бетой? Стайлз молчит. Просто шокировано смотрит на Дерека, не в силах что-либо сделать. Он никогда даже не думал, насколько страшная история у его фонарика, всегда считал, что нельзя жить хуже, чем он. Оказывается, можно. - Ну, теперь ты знаешь, - пожимает плечами Хейл, расценив молчание как равнодушие, и направляется к двери. - Дер, постой, - мужчина застывает, услышав это. - Прости, - а после этого поворачивается обратно и идет к койке, чтобы сесть рядом с ней на стул. - На самом деле ничего страшного. Я просто хотел, чтобы ты знал, что я просто не могу спасти тебя таким путем, но могу другим. - То есть даже после моей истерики ты готов мне помочь? - Забыл? Я люблю тебя, - смеется мужчина, обнимая парня. - Ах да. Из памяти вылетело, - улыбается Стилински, поглаживая оборотня по обтянутой кожанкой спине. *** Дерек знает, что они не успеют. Дом стоял на продаже все это время, и ровно в тот момент, когда покупатель, захотевший купить дом посреди леса за две тысячи долларов, какой-то придурок выбросил сигарету на сухую траву в том районе. Пожар распространился очень быстро, потому что после двух дней дождя сентябрьское солнце высушило всю траву и листья в часы. Дом, где раньше жил Стайлз, сгорел дотла за несколько минут до приезда пожарных. Хейл понимает, что все его мечты пожирает огонь. Стайлз горит изнутри эти полторы недели, когда его шанс прожить еще хотя бы с десяток лет рассеивается пеплом по ветру. Он словно чувствует запах огня его сгоревшего дома, видит за окном летящие искры, ощущает, как смерть сжигает его сердце. Ему трудно дышать, ему трудно ходить и трудно разговаривать. Ему трудно жить. Дереку трудно смотреть на сгорающего изнутри Стилински. - Прекрати утверждать, что у меня есть какие-то возможности выжить, - с горечью в голосе просит парень. - Прекрати утверждать, что умрешь! - вторит ему мужчина, сглатывая вставший в горле ком. Он сам знает, что Стайлз умрет. Он просто не хочет его отпускать. - Ты знаешь это, Дер. Я умру. Все будет так, будто бы меня и не было. Не так оно и страшно... наверное. - Стайлз, это страшно для всех, кто вокруг. - Умирали и младше, понимаешь? Мне восемнадцать. Целых. Да, мне восемнадцать... Плевать, что я не прочувствовал ничего, ни разу не водил машину и ни разу не отрывался по полной в клубах, не имел девушки и не курил. Плевать, что не прочувствовал жизни... - голос Стилински срывается далеко вниз, в бездну, до которой он скоро дойдет по своему лезвию. Подросток опускает голову, пряча лицо в ладонях, и шепчет: - Дер, я не хочу умирать. Это работает, как спусковой крючок. Как мотивирующий молот, толкающий к безрассудству. Это заставляет безумной идее развиться в мозгу и засесть в глубине подкорки. Хейл вскакивает со стула и бегом несется из палаты в сторону регистратуры. Мгновения летят пулями, слова сами срываются с уст, а ответ медсестры за стойкой он даже не слышит, но почему-то запоминает. Мужчина, как в трансе, спрашивает у доктора, что нужно сделать, чтобы распродаться на органы, как в оцепенении пишет завещание у нотариуса и с полной готовностью возвращается к врачу, чтобы тот дал ему нужные для этого документы под подпись. Мысль о том, что скальпель его не возьмет, настигает Дерека слишком поздно, да ему и наплевать. - Ты чего делаешь? - вдруг раздается за спиной до боли знакомый голос. Стайлз не слепой. Стайлз видит, что написано на бумажке, которую оборотень читает. - Ты чего делаешь, Дерек?! - Стайлз, я... - Хейл даже не знает, чем оправдаться, так что позволяет Стилински вырвать из своих рук документы и разорвать на мелкие клочья. - Если ты подумал, что сдохнуть, чтобы жил я - нормально так, то разреши тебя разочаровать! Это дохрена плохая идея, понял меня? Ты хоть понимаешь, что только что делал? А если б я не вышел сейчас, как думаешь, что бы я после операции чувствовал? Ты, тудыть твою растуды, только что чуть не умер, Дерек Хейл, если бы ты это сделал, я бы тебя оживил и убил сам, потому что ты тот еще подонок! Ты чего, хотел, чтобы я потом винил себя всю жизнь? Ну ты и эгоист, а! - срывается парень, широко взмахивая руками и к концу тирады падая на колени от бессилия. Юноша зарывается пальцами в волосы и сжимает их так, словно хочет выдрать все с корнем. - Стайлз, ну прости меня, просто... - начинает извиняться оборотень, протягивая руку, чтобы положить ее на плечо Стилински, но тот отталкивает ее, отодвигаясь подальше. - Стайлз, - молящим голосом зовет Дерек, вкладывая в это имя все то, что скопилось на душе, словно крича этим именем "Я не хочу тебя потерять!" Подросток не двигается, громко и тяжело дышит, а потом резко хватается за сердце. Доктора реагируют быстрее Хейла, уводят Стайлза в палату, одаривая мужчину ненавистным взглядом, и еще час возятся там с бессознательным парнишкой, пока оборотень разглядывает разбросанные по полу клочки бумаги и понимает, что он хотел сделать. Какой же он был дурак! Только вот вряд ли что-нибудь теперь изменится. Стайлз слабеет с каждым днем. Угасает, как фитиль в старой свечке. Потухает, как старейшая звезда, которая скоро взорвется и обдаст своей посмертной пылью одинокого волка. Дерек чувствует, как лед потери замораживает его сердце, которое так хочется вырвать острыми волчьими когтями, от коих пользы сейчас никакой, и долго наблюдать, как оно замедляет свое биение в уже мертвой руке. Стилински не видит, как Хейл скидывает все вещи в их квартире со своих мест, бьет посуду и переворачивает стол, когда эмоции достигают своего пика. В больницу приходит кардиохирург достаточной квалификации, когда Стайлз Стилински уже почти не жив. В копилке Стилински-Хейлов лежит ровно три тысячи сто двадцать долларов. Операция в зашкварной больничке Бейкон Хиллс стоит пять. И никому лучше не видеть, как в тот момент, когда оборотень об этом узнает, из-под его горячей руки разбивается зеркало в ванной, а опустошенное тело летит вниз с десятого этажа, но просто физически не может разбиться. Кости зарастают сами, а отчаянно желающего умереть мужчину во дворе ночью не находит за этот час никто. Боль не помогает. Боль убивает сильнее. - Дер, я умру? - по-детски спрашивает Стайлз, когда на календаре четырнадцатое октября, а в душе Дерека бушуют февральские вьюги. Стилински умирает. Под его глазами темнейшие мешки, кожа бледная, а сам он так исхудал, словно его не кормили годами. Как беспощадно потрепала его Смерть... - Нет. Я же обещал, помнишь? - слабо улыбаясь и поглаживая отросшие стайлзовы волосы, отвечает Хейл, хотя его внутренний волк сглатывает слезы и воет, протяжно и на разрыв аорты. - А когда Рождество? - еле шепчет подросток, едва-едва двигая потрескавшимися бледными губами. - Скоро, Стайлз. Очень-очень скоро, - горько шепчет в ответ мужчина, чувствуя, как по щеке стекает одинокая обжигающе холодная слеза. - А ты подаришь мне подарок? Помнишь, мы с тобой ходили... - голос срывается, - ходили в парк, я еще прокатился на горках? Помнишь? - Да, да. - Ты там меня впервые поцеловал. Помнишь? - Помню. - Я все еще люблю тебя, фонарик. - Стайлз слабо касается дрожащими пальцами щеки Хейла и вытирает слезу. - Фонарика, фонарика помнишь? - Помню, Стайлз, всегда буду помнить, - еле говорит Дерек от вставшего в горле кома, трясущейся рукой достает из-за ворота футболки тот самый фонарик на цепочке и показывает Стилински. Парнишка берет его в руки, крутит в пальцах и улыбается. - А когда ты подаришь мне подарок? - На Рожд... - мужчина обрывает фразу на середине слова. Он знает, что Стайлз не сможет, не доживет. - Сейчас, я быстро! Подожди только, только не уходи, - уже у двери бормочет под нос Хейл, выбегая из больницы и запрыгивая в Камаро. "Только бы успеть. Только бы успеть," - сверкает перед глазами, пока оборотень едет в парк, чтобы купить того чертового R2-D2. Дерек не посмотрел фильмы. Посмотрит, рыдая в этот оставшийся "рождественский" подарок. На прилавке таких огромных игрушек уже не осталось. Есть поменьше. Его мужчина хоть руками обхватить сможет. Не раздумывая, Хейл кладет в руку женщине-продавщице пятьсот долларов, которые ему уже не пригодятся, хватает в охапку игрушку и бежит обратно к машине. Запихивает дроида на переднее сиденье и мчится к больнице, глядя на часы, которые показывают, что прошло минут тридцать от силы. Дерек вбегает в здание с игрушкой под мышкой, но шестнадцатая палата оказывается закрытой. Оборотень переводит полный надежды взгляд на медсестру со знакомой фамилией Маккол на бейдже, но она разрушает все его надежды тихими словами "Его увезли". Женщина протягивает оборотню клочок бумаги, на котором написано корявым почерком: "Спасибо за все, мой фонарик". Закрывая лицо ладонью, Хейл сползает вниз по стене. Внутри бушует ураган похлеще Катрины, все те ниточки, которыми он привязывал сердце к ребрам после смерти Пейдж, потом семьи, а потом Лоры, обрываются, и оно катится вниз с громким грохотом. Все кости словно сносит армагеддоном, разворачивается личный апокалипсис где-то в глубине души, но этого не видит никто, потому что больше некому видеть. - У вас все в порядке? - спрашивает какой-то подошедший мужик, чей голос почему-то кажется смутно знакомым. Дерек не в силах поднять голову, так что просто говорит: - Мой... парень умер только что. - Оу, простите. Сочувствую. Наверное, это больно - потерять единственного родного человека. - Очень. Как будто заряд картечи в грудь. - Вы... будьте сильны. Надеюсь, у Вас все наладится, - отходя, мужчина хлопает оборотня по плечу. Только вот ничего уже не наладится у фонарика, из которого вынули батарейки. Стайлз Стилински умер четырнадцатого октября в шестнадцать сорок три. Стайлза Стилински хоронят через три дня. Людей приходит немного - Мелисса Маккол, та самая медсестра, какие-то бывшие одноклассники и Дерек. На черном гробу лишь букет белых гвоздик, перевязанный черной лентой. Больно - прикалывать к воротнику пиджака черную траурную ленту. Больно - смотреть на бледное тело, чьи руки только месяц назад обнимали его, посиневшие губы, которые лишь несколько недель назад касались его губ. Мучительно больно - любить мертвого. - Стайлз Стилински был непростым человеком. Он мог в одни моменты болтать без умолку, переходя с темы на тему и не останавливаться, пока его не перебьешь; а в другие проронить одно слово на сотню чужих. Его лицо было на четырнадцать, характер на десять, а взгляд - на добрых полвека. Я не знаю, как мы могли встретиться, но наша встреча была тем самым, что спасло меня. Я стал его фонариком, а он - моим, мы освещали пути друг друга, которые были темнее ночи из-за наших потерь. И я иногда все еще говорю о нем в настоящем времени, словно он может встать, поздороваться, вновь жить, - Дерек не читает. Дерек говорит от души, стоя и глядя на всех восьмерых, собравшихся здесь. - Я люблю его до сих пор. И я знаю, что не спас его. Просто я не чертов герой. Просто я не смог его спасти. Стайлз Стилински всегда говорил, что нет в смерти ничего страшного. Я всегда говорил ему, что он не умрет, - но после его смерти на ребрах длинные царапины от волчьих когтей. - И я не был с ним, когда он умирал. Я не смог даже взять его руку в свою, пока она еще была не серой. Когда он умер, в моей жизни словно погас фонарь, единственный фонарь, освещавший ее. Стайлз говорил, чтобы я жил дальше, женился и назвал первенца его именем. Мне кажется, что я больше никогда не смогу жить. Я смогу только существовать. Покойся с миром, Стайлз Стилински... Дерек Хейл просыпается на полу больницы в обнимку с плюшевым R2-D2 пятнадцатого октября. Сначала он не понимает, почему в теле первые секунды так ломит и где он находится, но потом вспоминает. О том, что случилось в этих стенах пятнадцать часов назад, о том, что происходило все прошлые три недели. Неужели они оба заслужили того, что произошло? Оборотень не понимает, что сейчас не восемнадцатое число, а на три дня раньше. Он встает с пола, смотрит на игрушку в руках, из-за которой не был со Стайлзом до конца, хочет выкинуть куда подальше, но потом вспоминает, что она будет его слезовыжималкой, когда он все-таки сядет за просмотр так любимого Стилински фильма. Меньше всего Дерек ожидает, что встретится в больничном коридоре нос к носу с Питером. С гребанным дядей, убившим его сестру на глазах у племянника. Но сил, чтобы избить его до полусмерти, как хотелось ранее, не осталось совсем - все выжал Стайлз, все выжала смерть. - Ты... - Я. Питер Хейл собственной персоной. Да, знаю, что я стал еще более красивым с нашей последней встречи, - самозабвенно произносит Питер, приглаживая волосы рукой. - Да неужели? Тебе не идет новая стрижка, - слабо язвит Дерек, закатывая глаза. - Спасибо, - словно не заметив "не" перед "идет", отвечает дядя. - И тебе бы стоило сказать мне спасибо. Я вновь пришел за тобой, но потом понял, что ты счастлив здесь. Так что... будь счастлив, - мужчина проходит мимо племянника, хлопает его по плечу и уходит в другом направлении. - Милая игрушечка, - кидает через плечо на прощание и выходит из больницы, оставляя младшего Хейла стоять в недоумении и обдумывать услышанные слова. Стайлз Стилински просыпается в реанимации в шесть пятьдесят семь пятнадцатого октября. Он чувствует, как все его тело отходит от наркоза, как ломит в конечностях и как он еле шевелит пальцами. Но живой. Живой ведь? Он знает, что не может встать. Точно также он год назад лежал после неудачной первой операции. Только вот второй операции не должно было быть. Откуда взялись деньги? Не мог же Дерек найти недостающие две тысячи долларов на дороге. Не мог! Но он... Он мог завершить начатое. Да Стайлз бы сам распродался на органы ради Дерека, да, но... Стилински ощущает, как к горлу подкатывает ком, а в носу щиплет. Неужели Дерек Хейл, его фонарик, умер за него? Неужели Дерек мертв? Лучше бы операция прошла неудачно! Они бы были вместе в загробном мире, нет? Их бы похоронили в одной могиле и под одним памятником. Как "навсегда вместе"... Везде и навеки фонарики, везде и всюду вместе. Только Стайлз выжил. Дерек бредет к кофе-машине в конце коридора, волоча по полу за собой гребанного R2-D2, когда слышит, как за дверью со стеклянной вставкой что-то разбивается. Резко повернув голову, он видит... Как из рук ошеломленного Стайлза Стилински с глазами, словно он увидел призрака, выпал стакан с водой на пол, из-за чего на нем образовалась лужица. Хейл понимает, что имел ввиду Питер, когда говорил про "будь счастлив". У дядюшки всегда водились деньги, для него пять тысяч - крохи. Но никогда Дерек не ожидал от него такого великодушия. - Стайлз? - Дерек? - одновременно спрашивают они. Мужчина бросается в палату, роняя игрушку на пороге, а Стилински чуть не подпрыгивает в койке. - Я думал, ты умер, - все еще одновременно шепчут они, когда руки оборотня смыкаются за худой мальчишечьей спиной. - Я пока все еще жив, - говорит мужчина, чувствуя, как с ребер сходят царапины, а его жизненный путь вновь озаряется светом. - Я тоже... Как я выжил? - интересуется Стайлз, вцепляясь пальцами в куртку Дерека, словно не веря, что все это реальность, и боясь выпускать, как бы Хейл не растаял в воздухе. - Мой дядя. Он заплатил, он оплатил операцию, представляешь, - счастливо улыбаясь, оборотень слегка трясет парня за плечи. - А ты говорил, он плохой, - смеется подросток, облегченно выдыхая чуть ли не каждый раз. - Господи, я не сплю? - Нет. Тебе тоже не верится? - Ага. - Люблю тебя. - Я сильнее, - ухмыляется Стилински, поглаживая мужчину по спине. Дерек ложится на койку рядом со Стайлзом каждую ночь, потому что не может спать один. Стайлз включает Дереку "Звездные Войны" на телефоне, вкладывая между ними плюшевый пылесборник в виде бело-синего дроида, потому что уже не может ждать, когда тот соизволит посмотреть их сам. А в заднем кармане джинсов оборотня лежат две давно застиранные бумажки с почти идентичными надписями: "Спасибо за все, мой фонарик". *** Спасибо за все моим фонарикам: Кейт Уилсон:3 Алиночка, ты лучше всех! Знай, что все мои работы в первую очередь для тебя:33 Аna_Ana, я решила упомянуть тебя здесь, потому что твои работы с каждым разом нравятся мне больше и больше, да и ты почти не пропускаешь моих, так что - будь рада увидеть себя здесь, если не закидаешь этот фик помидорками:) Никитка. Вот ему будьте благодарны все за то, что Стайлз-таки выжил;) Ты просто спас мой декабрь, ведь одним классовым праздником не обойдешься в предновогодний период! 27 декабря теперь будет еще один праздник;) Русланка. Кто, как не ты, поддерживает меня! Мертвый Анархист в клеточку, зачем тебе гум, иди к нам:) *да, я зануда, да, я уговорю тебя* Неллина - просто как прекрасному автору и подруге:) Вероника. Тебя просто в Новым годом, ты достойна упоминания:) Шурик и Егорка - вы выслушивали мои бредни насчет фика, не зная фандома, вам отдельное спасибо:) Катюха - ты подсказывала мне все, что нужно для вдохновения:) Вторая КатюхаXD Сеструха, я знаю, что ты это не прочтешь, поэтому ты здесь, ибо я не прогнусь и не включу тебя в посвящения там, где ты это увидишь, как и сказала;) Жирдяй_в_Найках (а я все еще почти уверена, что тебя знаю) за твою аватарку и пошляцкий фичок в лс;) Всех люблю, всех с Новым годом:3 пусть все желания сбудутся, а я пойду пить чаек, ненавидя себя за то, что помимо длиннющего примечания втяпала посвящения и благодарности еще и в текст фика под звездочками:3 Удачи и спасибо:3