И Мише хоть раз, хоть единственный разочек, перед смертью увидеть что-то тёплое и умиротворяющее хочется. И Поле страшно быть ребёнком. И Паша хочет построить новый мир, но семья ему важней. И Николаю больше не хочется быть одиноким. И Серёжа боится себя самого. И Петя нуждается в искуплении. И Рылееву уже терять нечего. или Постапокалипсис!AU, где дорога в никуда становится катализатором того, чего никто не мог ожидать, а препятствия показали, кто есть кто на самом деле.

в кабинете арсения всегда пахло молочным улуном. soulmate!AU, где наряду с множеством вещей в СССР была под цензурой теория родственных душ.

AU, где Серёжа — маргинальный элемент, Миша — репетитор по французскому его младшего брата, у всех вокруг какие-то проблемы, а у них — любовь. И проблем не меньше.

AU, где Пестель — недавний новенький на местной шиномонтажке, а Николай Павлович — уважаемый преподаватель СПбГУ с не самым лучшим автомобилем, и всё-таки их обоих ждут заднеприводные полки, как бы кто ни ломался. Или продолжение истории про гопника-Пашу Пестеля из неблагополучного района.

Никаких лишних выпадов, никакой дрожи, никакого шумного вдоха — строгое, безукоризненное исполнение; в каждом взмахе, в каждом прыжке и полушаге фонтанируют несдерживаемые эмоции. Ему не нужно драматично раскидываться по залу или изгибаться, он весь — натянутый нерв, и его танец — откровение. Стас целует каждое из его телодвижений щелчком затвора фотокамеры, будто сам над собой измываясь: зачем тебе, земному пустышке, ангел на снимках? Вся плёнка, все кадры, весь Кузьмин — Ипполиту.