За всё время знакомства с Эрондейлом я точно испытывала к нему острую неприязнь, хотя и верила, что целиком и полностью отдана в объятья ненависти. Выходит, это неправда? Или правда, но лишь наполовину? Где-то я себя обманула, потому что сейчас мне плохо. Вчерашний поцелуй чересчур ясно запечатлелся в памяти. Кажется, ненависть — не единственное чувство, что я питаю к психически нездоровому. Есть ещё что-то. Что-то намного хуже.
Удостоверившись, что никого нет, убираю тетрадь под матрас. Зачем это делаю — ума не приложу, наверное, Эрондейл выдрессировал меня настолько, что даже в собственной комнате шарахаюсь каждого шороха и оглядываюсь на подозрительные звуки. Пока спускаюсь к тренировочному залу, где меня уже ожидает Ходж, снова ненароком вспоминаю о вчерашнем сближении. Не знаю, почему мне в голову вообще пришла эта идиотская мысль: попросить его поцеловать меня. Что и кому я хотела доказать? Думала, что он заберёт свои слова, и что-то после этого изменится? Хотя всё-таки изменилось. Он ясно дал понять, что на меня ему плевать с высокой колокольни, но от этого не легче. Прохожу в зал, Ходж уже разминается. — Привет, позанимаемся? — он оборачивается, приветливо улыбаясь. Люблю тренировки с Ходжем. Именно во время этих занятий я чувствую себя расслабленной и наслаждаюсь процессом, не находясь под вечным прицелом ядовитых издёвок и дождя из фруктов или, чего хуже, ножей. — Привет, конечно, — я стараюсь придать свой улыбке искренности, но по выражению лица Ходжа, уловившего мои попытки, понимаю, что ничего не получается. Сконцентрироваться на тренировке не получается. Во время разминки я тяну мышцу, а в рукопашном бою везёт ещё меньше — уже третий пропущенный удар обходится острой болью в рёбрах. Стиснув зубы, прошу продолжать, решив, что пара хороших синяков отрезвит, поможет сообразить, как дальше себя вести и что делать. Я с ужасом осознаю, что это, скорее, эрондейловский способ прийти в себя, чем человеческий. Взяв себя в руки, я всё-таки наношу пару ударов сопернику. Обрадованная своей, пусть и маленькой, но победой, уворачиваюсь от новой связки ударов, некоторые блокирую. В зале появляется Изабель и сообщает, что Ходжа срочно вызывают. — Поговорили? — однозначно интересуется девушка. Я, к собственному удивлению, сжимаю руки в кулаки. Перемены в моём настроении не укрываются от Изабель. Она прищуривается, а затем вскидывает брови вверх. Быстро оглядываюсь, а когда не нахожу никого в радиусе, пригодного для возможного подслушивания нашего разговора, рассказываю про свою глупую затею поцелуя и события, из неё вытекающие. Когда я подвожу логическую черту, охотница лишь звонко, искренне смеётся. Я складываю руки на груди и хмурюсь. — Знаешь, а я не вижу ничего смешного. Не хочешь рассказать, что тебя так развеселило? — грубо обращаюсь к Иззи, но она лишь понимающе улыбается. Кашлянув, она пытается замаскировать всё ещё пробивающийся смех. — Милая, это же Эрондейл, у него была уже сотня девушек, — кажется, охотница выбирает самое обидное из того, что только могла сказать в этой ситуации. Ощущение, что ядовитые слова оставляют острую полосу на сердце, и эта царапина начинает больно саднить. — Но не было такой, как ты, — спокойно и уверенно добавляет Изабель к сказанному, заставляя исчезнуть рану, затянуться, будто её и не было. Я улыбаюсь, впервые за этот день, искренне. — Он не может признаться в этом даже себе, а ты его раскусила, пусть и понадобилось много времени. Входит Ходж, извиняясь за прерванное занятие, он подходит к столу с холодным оружием, доставая наборы разнообразных ножей: от миниатюрных до боевых, складных и даже, как мне кажется, кухонных. Сразу после рукопашной мы хотели приступить к метанию. — Он, если что, уже вернулся, — как бы между прочим добавляет Лайтвуд, прежде чем скрыться из виду и оставить меня наедине с инструктором и холодным оружием. К счастью, никаких ножей, кроме стандартных, для обучения, в руках держать не приходится. Поэтому уже на четвёртом лезвии, которых в наборе десять, рука твёрдо обхватывает рукоять и брошенное оружие благополучно втыкается в десятку, с седьмого же вообще без проблем попадаю в «яблочко». С ножами у меня уже было достаточно занятий, я уже приноровилась, так что метание вызывает у меня лишь неприкрытое удовольствие. Ну, если только это не метание в меня, по этому виду спорта у Эрондейла КМС. Как только я вновь вспоминаю о Джейсе, в тренировочном зале звучит его голос. Приехали, вот нездоровых галлюцинаций мне только и не хватало для счастья. Оборачиваюсь. Он действительно здесь, его послали за Ходжем, который не всё уладил в прошлую отлучку. Мужчина снова извиняется, но обещает вернуться как можно раньше и уходит. Эрондейл зачем-то остаётся. Невозмутимо продолжаю метать ножи, стараясь не смотреть в его сторону и всем видом выказать безразличие к его присутствию. Только вот первое же лезвие не соглашается с моим планом и звонко рушится на пол, не то чтобы не попадая в цель, а вообще не долетая до мишени. — Ты слишком напряжена, — неуравновешенный прыскает, переминаясь с ноги на ногу. — Действительно, что это я, не знаешь, почему? — неимоверным усилием подавляю желание взглянуть на него и медленно вышагиваю за оружием. Я возвращаюсь на прежнее место, но как только делаю глубокий вдох и собираюсь выпустить лезвие из руки, Эрондейл снова беспардонно заявляет о своём присутствии. — Кто тебя учил так держать ножи? — я всё ещё не смотрю в его сторону, но ясно слышу звуки его приближающихся шагов. — Вообще-то, ты. — Такое ощущение, что ты сейчас расплачешься, с таким жалобным видом смотришь на мишень, словно там больной котёнок, — он настигает меня и, проигнорировав острую шутку в его адрес, становится за спиной. Обхватывает руку с ножом, и глухо дышит в шею. — Представь, что там твой враг. Демон, взявший в заложники кого-то близкого, если угодно, — он делает имитацию броска вместе с моей рукой, и я неосознанно выпускаю оружие. Острие втыкается в «яблочко». Не знаю, почему я позволяю ему стоять рядом, трогать себя и вообще как-либо контактировать со мной, но всё происходящее создаёт такую кашу в голове, что я невольно задумываюсь, не сошла ли с ума. Вчера ему плевать на меня, а сегодня беспокоится о моих тренировках. Я уже подбираю остроумный ответ, как возвращается Ходж и, поблагодарив Джейса за небольшой урок, отпускает его. Эрондейл, пожимая плечами, твёрдо шагает к выходу, даже не посмотрев в мою сторону. Злость, ненависть или ярость, я не знаю, что управляло мной в ту секунду, когда я решилась бросить нож в неуравновешенного, но когда он подходит к двери, прямо возле его уха, буквально в паре сантиметров втыкается пущенное мною лезвие. Он дарит мне ошарашенный взгляд. Это первый раз, как я встречаюсь с ним глазами со вчерашнего вечера. Это первый раз, когда я удовлетворена эмоциями на его лице. — Я просто представила, что ты мой враг. Хотя и представлять особо не пришлось, — поясняю свои действия, беря со стола очередное оружие и переключая внимание на мишень.День девятый. Кто тебя учил так держать ножи?
26 марта 2016 г. в 14:31