Я хочу умереть. Нет, серьёзно, закидоны Джейса уже надоели. То ему не нравится мой внешний вид, видите ли, «я слишком откровенно вырядилась». То мой стиль боя ему показался скучным. Гурман чёртов. Я хочу разозлить его настолько сильно, насколько он нервирует меня, пусть это и невозможно, ведь все рекорды в данном виде спорта принадлежат исключительно нездоровому.
Откладывая потрёпанную тетрадку — спасибо Эрондейлу, пока он не вытащил её и не прочитал содержимое новичкам, она была новая, — закрываю ящик стола. Погружаясь в свои мысли, неожиданно вскрикиваю. Я прищемляю палец, и боль тут же пронзает, кажется, всю руку от кончиков пальцев до надплечья. Машинально прижимаюсь губами к больному месту. Ходит детская легенда, если это сделать, то боль уменьшится. — Рыжая, что бо-бо пальчику? — неуравновешенный, который, судя по всему, видел всё с самого начала, нахально наблюдая за моими действиями и даже не соизволив намекнуть на своё присутствие; беспардонно облокачивается на дверной косяк, издевательски ухмыляясь. Только это и умеет. Драться и улыбаться, как кретин, ничем больше природа не наградила. — Если сейчас же не уберёшься из моей комнаты, я сделаю бо-бо тебе, — злобно отвечаю, стараясь выглядеть уверенно. Всё-таки я не думаю, что смогу сильно задеть его, потому так нахально пускаю пыль в глаза. Только это и умею: рисовать и врать. Это то, чем наградила природа меня. Джейс, кажется, не верит, саркастически всплескивая руками, словно я только что произнесла самую недалёкую вещь. Абсурдность сказанного уже давно доплелась до моего сознания, однако ни в коем случае не нужно показывать это Эрондейлу, пусть думает, что я серьёзно верю, что смогу его оцарапать. — Ты вообще какого, извини, чёрта делаешь в моей комнате? Кажется, пощёчина ясно должна была объяснить, что видеть тебя я не желаю! — оскорбившись, складываю руки на груди, всем видом показывая, что не хочу разговаривать и недовольна тем, что он появился. — Собирайся, у нас тренировка, — стиснув зубы, выговаривает неуравновешенный. — А я не могу сегодня, — выпаливаю, вспомнив, что бывший одноклассник через Саймона передал приглашение на день рождения. Конечно, не скажу, что мы были лучшими друзьями, но он часто приходил на выступления того же Льюиса, составляя мне компанию. К тому же, хотелось бы иметь адекватную причину вырваться хотя бы из одного дня эрондейловских тренировок. Джейс с Алеком завтра на миссии, это значит, что я работать буду либо с Иззи, либо с Ходжем, который давно интересуется моими достижениями в области рукопашного боя. — С какой это стати? Рыжая, ты ничего не напутала? Кто-то же безумно вожделеет принимать участия в миссиях, если я не ошибаюсь, — психически нездоровый оживляется, не скрывая свою радость, ведь он при каждом удобном случае старается напомнить о тренировках, о том, что это нужно мне, а не ему. — Меня ждёт Дарин, — зная, какую обычно реакцию вызывают у Эрондейла мои совершенно любые связи с парнями, как бы невзначай употребляю имя одноклассника. — Это кто такой? — устало и будто безынтересно спрашивает он. На лице появляются оттенки какой-то брезгливости что ли, вызывая у меня приступ едва контролируемого смеха. — Хороший друг, который забеспокоился моей пропажей и попросил Саймона назначить встречу, — иногда я удивляюсь, откуда взялась моя способность так красиво и складно врать. У Джейса набухает вена на шее, руки мёртвой хваткой стискиваются в кулаки. — Иди, завтра у тебя в 15:20 занятия с Ходжем, не опаздывай, — перед тем как вылететь из моей комнаты, бросает Эрондейл. Я, удовлетворённая очередной, пусть и маленькой победой, потираю ладошки, улыбаясь своим мыслям. Пытаюсь, но никак не могу понять, почему он так реагирует на любые упоминания о парнях. Улыбка трогает губы, когда через через чур бессмысленная догадка посещает мою светлую голову. Нет же, этого не может быть, я, мотнув головой из стороны в сторону, пытаюсь отогнать нелепые мысли.***
Рассказывать о празднике нет нужды. Ничего особенного там не произошло, единственный, кто не дал помереть со скуки — Саймон, который, оказывается, тоже решил посетить старого приятеля. Не стану увиливать, мне было приятно встретиться с бывшими одноклассниками и одноклассницами, которые буквально засыпали вопросами о новом колледже. Сначала я не совсем поняла, о чём речь, однако на помощь пришёл Льюис. Ну, конечно, когда мама забирала документы из школы, пришлось наплести учителям, что мы переезжаем, что я буду учиться в другом учебном заведении. Не скажешь же, что «моя дочь — из древнего рода сумеречных охотников, полу-ангелов и полу-людей, которая, узнав о природе своего происхождения решила защищать мир от демонов». У Саймона, конечно, получилось веселее, когда он это шепнул мне, уводя в сторону. В целом же, праздник прошёл неплохо, в Институт я вернулась рано, успевая даже на ужин. Аппетита не было, но дабы не расстраивать Иззи, я присоединилась. — Как всё прошло? — охотница усаживается за стол, взяв в руки столовые приборы. Алек снисходительно улыбается, психически нездоровый сидит хмурый и молчаливый, значит, уже посвятил Лайтвудов в причину моей отлучки. — Было довольно интересно, — увиливая, отвечаю я. Изабель заговорщицки улыбается. — Эй, а где горячие подробности? — она наигранно обижается, делая глоток сока и указывая на меня стаканом. Эрондейл, показательно звякнув вилкой о тарелку, поднимается и молча уходит. — Да что с ним случилось? — непонимающе хлопает глазами Изабель, смотря вслед охотнику. — Клэри, — устало выдыхает Алек моё имя, ковыряясь в тарелке. После наших синхронных непонимающих взглядов, он поясняет. — Клэри случилась, — смотрит мне прямо в глаза и многозначительно вскидывает брови. Я, не сдержавшись, прыскаю смехом, и он позволяет себе слабую улыбку. Ужин проходит без происшествий, по окончании которого я предлагаю Изабель справиться с грязной посудой. Но она отмахивается, отправляя меня к Эрондейлу. Через пару минут стою возле комнаты Джейса, неуверенно занося руку, чтобы постучаться. Из-за двери доносятся глухие стуки, похожие на удары. Слегка касаюсь костяшками двери, глухой стук прекращается, звучит разрешение войти. Каждый раз, когда я перешагиваю порог этой комнаты, всегда считаю, что пожалею об этом, и всегда, чёрт возьми, эти опасения сбываются. Вступая в плохо освещённую комнату, до слуха доносятся те же удары, а когда же глаза привыкают к освещению, различаю силуэт Эрондейла. Он стоит и просто бьёт кулаком о стену, на которой уже остались следы крови. Кажется, он не обращает на меня внимание, а я мысленно ужасаюсь этому поведению. — Эрондейл, ты псих что ли? Я просто сходила на день рождения к другу, — мгновенно вскипаю, возвращаясь к догадкам, которые были отметены как абсурдные. Он замирает, а затем, словно в замедленной съёмке поворачивается ко мне, улавливаю в его взгляде какую-то угрожающую искорку. — С чего ты взяла, что важна мне? — хрипит парень. Больно. Обидно. Но отступаться уже некуда. — Поцелуй меня, — кажется, его заявление выбивает меня из колеи и вообще отключает мозг, отчего в голову приходит эта идея, которая ничем хорошим не кончится. Перед глазами плывут предательские слёзы, однако умело беру себя в руки. — Что? — у него внезапно пробивается голос. Не знаю, что творится у него голове, может, он думает, что ослышался, что я сказала совсем иное, а до его слуха дошёл вот такой вот искорёженный бред. — Ты слышал, — улыбаюсь, откуда-то берётся недюжинная уверенность, — поцелуй меня, а потом скажи, что тебе плевать, — заканчиваю спокойно, даже несколько вызывающе. Джейс двигается с места — у меня подкашиваются колени, но я твёрдо продолжаю смотреть ему в глаза, уронив руки. Он подходит, обхватывает руками моё лицо, и в следующую секунду оставляет яростный поцелуй на моих губах. Водоворот мыслей уносит куда-то далеко, ноги дрожат, а аромат, свойственный лишь Джейсу, смесь крови и одеколона, срывает крышу. Всё, что я делаю, невесомо касаюсь рукой его щеки. Он отстраняется, а я медленно разлепляю веки, приходя в себя, осознавая, что только произошло. — Мне, — заговаривает Джейс, огонь в глазах и нежная улыбка парня перехватывают моё внимание. Никогда я ещё не встречала этих эмоций на этом лице. — Плевать на тебя, — грубо заключает он, а я роняю челюсть, когда осознание сказанного, словно гром среди ясного неба, рушится на меня. Вся ненависть, все противоречивые чувства, которые куда-то улетучились во время этого огненного поцелуя, возвращаются с новой силой. Более ощутимые, более свежие. Реальные. Я брезгливо вырываюсь из объятий, пару раз хлопая его по рукам, и, спотыкаясь о собственные ноги, вылетаю из комнаты. Я поверила, о Ангел, наивная дурочка. Ну конечно, ему плевать. У него десятки таких, как я. Слёзы вновь подступают к глазам, но на этот раз мне не хватает сил с ними справится.