***
— Да, пап, — протянул я, прижимая плечом телефон к уху. – Да, в университете хорошо. Не Оксфорд, конечно, но и не сельская школа комбайнеров… Конечно, рад, что поступил. Нет, при маглах не колдую, ты что! Легенда удалась, я якобы учился. И это вовсе не ложь. Я действительно учился, но не на биотехнолога (нет, чем я думал, когда наплел про эту специальность?), а на драгдилера, да и преподавал мне не выдающийся научный сотрудник, а выдающийся аферист магической Британии. — Да, сижу, курсовую пишу, — повторил я. — Ладно, пойду я, а то сроки горят, скоро сдавать… И, отложив телефон, сделал последнюю затяжку и затушил сигарету о дно пепельницы. — Сроки горят, скоро сдавать, — прогнусавил Наземникус, кинув мне пачку магловских купюр. – На, студент, стипендия пришла. Я хмыкнул и, поправив очки на переносице, спрятал деньги, что в компании Наземникуса было обязательным, и снова склонился над двумя кучками с белым порошком. — Так я о чем говорю, — припомнив то, о чем говорил до того, как меня прервал телефонный звонок, произнес я. — У нас есть две кучки порошка. — Так, — кивнул Наземникус, словно продемонстрировав, что умеет считать. — В одной – мел, в другой — чистейший колумбийский кокаин. — Так. — Если партию мешать как половину мела на половину кокаина и отчитаться перед картелью, как за продажу всего кокаина, а ту половину, что мы сэкономим, продать чуть дешевле, но без отчета перед картелью, мы утонем в выручке. — Идиотская идея, — фыркнул Моран, третий в нашем тандеме. — Почему? — нахмурился я. Моран, эдакий скептик во всем, что отличается от его мнения, мало того, что умел спустить с небес на землю, но и постоянно это делал, когда надо и когда не надо. — Потому что погореть на этом легко, студент, — произнес он. — А когда погоришь, картель тебя на дне Темзы похоронит. Наземникус согласно хмыкнул, хотя было видно, что он всецело готов развивать мою идею. Ну и ладно, мое дело предложить. — Ты пока отставь самодеятельность, — сказал Наземникус, зачем-то натирая галеоны тряпкой. — У меня на тебя другие планы на эту неделю. Я вскинул брови в предвкушении. Адреналин уже вскипел в крови, я уже предвкушал грядущую миссию. Перестрелка, погоня от полиции или даже мракоборцев, пули, наркотики… — Ты будешь стоять на стреме, — мигом разбив все мои ожидания в хлам, сказал Наземникус. — Намечается у нас с Мораном одно дельце. — Это — лорд Генри Тервиллигер, важная шишка в министерстве и представитель аристократии, — сказал Моран, показав мне фотографию статного темноволосого мужчины с аккуратной бородкой. — Пару дней назад ему доверили пост Главы Попечительского Совета. И по этому поводу, как заведено в кругу этих чистокровных снобов с «благородной родословной», Тервиллигер устраивает в своем поместье пышный прием «только для своих». — И что? — спросил я, тогда еще понятия не имея, что в будущем фамилию Тервиллигер я еще услышу. — Ты, малыш, как обладатель самого интеллигентного лица из нас троих, — лестно заметил Флэтчер. — Вклинишься в поток гостей и проследишь за тем, чтоб никакой любопытный аристократ, и уж тем более сам Тервиллигер, не заметил, как мы с Мораном будем обчищать его сейф. — Что?! — не на шутку возмутился я. — Вы хотите ограбить лорда? — Ага. — Это же преступление! — А торговля наркотиками — прям-таки высокодуховное действие, — буркнул Моран. — Поттер, ты думал, что в сказку попал? — Наркотики — это одно. — Подумать только, я оправдывал наркоторговлю. — Но красть… — Это не кража, — снова завел свою излюбленную шарманку Наземникус. Вот мог он, старый гад, выставить любое преступление как акт свершения справедливости. — Эти пидорасы из элиты, прости Господи… знаешь, как они сколотили свое состояние? В течение веков каждая такая семейка, грея зад в креслах чиновников, грабила простой народ, вроде нас, простых уличных трудяг… Я нервно хихикнул. — … и те налоги, которые из себя выжимают бедные работяги, и те взносы, и бюджет, и благотворительные фонды — все это делится по кошелькам этих уродов с титулами. Как, думаешь, Люциус Малфой стал министром магии? Сначала отстегнул несколько миллионов галеонов, чтоб такие же коррупционеры, как он, простили ему все грешки Пожирателя смерти, а затем, будь уверен, малыш, все эти миллионы наворовал обратно, причем с процентами. Разворовали страну, вот при Фадже такого не было. А сейчас? Бля буду, через пару годков пост министра магии купят и подарят твоему дружку-наркоману, у которого мозг размером с половинку фундука. Вот тогда можно будет с уверенностью сказать, что страну мы просрали… Говорил Наземникус всегда долго, много и выговаривал слова со скоростью пулеметной очереди, умудряясь в минуту своего монолога впихнуть и оправдание преступлению, и важность этого отнюдь не аморального акта, и обязательно приписать политиков, а именно ненавистных ему аристократов, причем всегда, абсолютно всегда ностальгически вздохнуть и сказать, что «при Фадже было лучше». — Так вот, я обо что говорю, — спохватился Флэтчер, поняв, что его понесло не в то русло, когда он уже начал было чихвостить налоговую систему. — Мы не грабим, мы забираем свое. — Старый, ты налоги не платишь, — напомнил я. Наземникус пропустил это мимо ушей. — Ну вы еще скажите, что награбленное по детским приютам лично разнесете, — протянул я. — Я не буду в этом участвовать. — Сорок процентов тебе, — буркнул Моран. Ну что я за сволочь такая? В голове словно что-то щелкнуло, заработал мой внутренний калькулятор. Я любил деньги. Когда-нибудь это погубит меня. — Что я должен делать? Наземникус расплылся в улыбке и хлопнул меня по плечу. — Значит, план такой…***
— Что, еще раз? — опешил я. Какой-то день открытий и шоков. — Вы поженились? — переспросил я. Скорпиус широко улыбнулся и, переглянувшись с Доминик, продемонстрировал кольцо на безымянном пальце. Мы сидели в новой и еще необжитой квартире по адресу Шафтсбери-авеню 17, которую Скорпиус купил для себя и Доминик не так давно. То, что мои друзья съехались меня особо не удивило, разве что немного: Скорпиуса нельзя было назвать однолюбом, готовым к серьезным отношениям, но новость о никому не известной свадьбе меня добила. — Когда? — В августе, — сказал Скорпиус. — Но это был черновой вариант свадьбы. Все прошло очень скромно. Я в джинсах, Доминик в пижаме, Билл, Флер, и священник. Мы планируем нормальную свадьбу. — Зимой в идеале, — сообщила Доминик и, поставив передо мной чашку с чаем, подхватила сумочку. — Я пошла в супермаркет, где задержусь на пару часов, чтоб вы успели поговорить без свидетелей. Проницательная женщина со спокойным характером — на вес золота. Чмокнув меня в щеку и поцеловав Скорпиуса в губы, Доминик, накинув плащ, вышла из комнаты и скрылась за дверью. Как только ключ в скважине повернулся в последний раз и мягкие шаги кузины в подъезде постепенно стихли, я нагнулся над столом и дернул Скорпиуса за руку. — Ты что, сдурел? — А что? — Бедный, бедный счастливый Скорпиус. — Вам едва восемнадцать! — Мы совершеннолетние. — Куда вы спешите, вы же дети еще. Особенно ты, — не унимался я. — Я люблю ее, — пожал плечами Скорпиус. – Ал, мы просто решили пожениться. — Двое восемнадцатилетних просто решили пожениться, причем так быстро? — закатил глаза я. Как вдруг страшная догадка озарила меня. — Она беременна? Скорпиус аж побледнел от ужаса. — Нет, конечно, — запротестовал он. — Правда. — Скорпиус, колись. Тонкие губы Скорпиуса сжались в одну еще более тонкую линию. Закурив, он невесело произнес: — Если бы я не потащил Доминик к алтарю, родители бы женили меня на дурочке, которую подобрали мне в невесты сами. Грубо говоря, я сбежал к Доминик с собственной помолвки. Ну теперь логично. Нет, Скорпиус, конечно, молодец, попер против системы, эдакий Ромео двадцать первого века, но я слишком циничен, чтоб серьезно это признать. Для меня это преждевременное создание семьи из избалованного глуповатого аристократа и современной Золушки из многочисленного семейства Уизли, было не более чем детской забавой, желанием лишний раз уткнуть всех носом в свою взрослость и независимость. Что-то наигранное, диснеевское, так сказать. Не бывает такой любви, думал я тогда. — А твоя родня как отнеслась? Судя по тому, как посерьезнел Скорпиус, вопрос ему не понравился. — Они не знают. — Задам вопрос по другому, — кивнул я. — Они заметили, что ты не живешь с ними? — Думаю, да, — протянул Скорпиус. — Надо бы сказать папе, что я как бы уже женат, знаю… — Уверен? Сказать, что ты обломал всю семью с богатенькой невестой из высшего общества ради девчонки Уизли? — Ну не убьет же он меня за это, — отмахнулся Скорпиус. — Ты говорил, тебе моя помощь нужна. Черт, я совсем забыл. Новости выбили меня из колеи. — Да, — спохватился я. — Ты в дресс-коде шаришь? Скорпиус взглянул на меня глазами выдающегося математика, у которого поинтересовались, сможет ли он на пальцах сосчитать до десяти. — Короче, отца пригласили на ужин к семье какого-то легендарного бельгийского мракоборца, — поведал я нелепую байку, сочиненную по дороге к Шафтсбери-авеню. — Ну и мне обязательно надо поприсутствовать. — И ты не знаешь, что надеть? — подсказал Скорпиус. — Ну да. Все. Маэстро в своей стихии. Надо отдать этому белобрысому засранцу должное, одевался он всегда безупречно. А учитывая его врожденную тупость, только к Скорпиусу я мог обратиться за помощью, сам я не понимал ровным счетом ничего в этом деле, а в поместье Тервиллигера надо бы выглядеть как все важные шишки. — Смотря какой стиль нужен, — сказал Малфой. — «Белый галстук», «Черный галстук», формальное вечернее мероприятие, стиль «Черный галстук приветствуется», коктейльное мероприятие, что-то полуформальное, «После пяти вечера», непринужденно вечерний дресс-код, сугубо чародейская форма одежды… — Чего-чего? — обалдел я. Скорпиус понимающе кивнул. — Разберемся, — пообещал он. – Ал, я тобой займусь. Может я и не самый талантливый волшебник, но в вопросах стиля и формы одежды я разбираюсь. Ну, раздевайся. — Скорпиус, ты женат, — на всякий случай напомнил я. Скорпиус снова поджал губы. — Я о примерке некоторых деталей моего гардероба, Ал, — монотонно сказал он. — Уверяю тебя, ты был бы последним человеком, с которым я бы хотел изменить Доминик. Вот твой брат Джеймс, это да, это можно… — Педик, — буркнул я и, послушно расстегнув рубашку, направился за Скорпиусом на второй этаж, познавать таинства такой страшной вещи, как дресс-код. «За все мои мучения потребую пятьдесят процентов от ворованного» — злорадно подумал я. До операции «Ограбить Тервиллигера» оставалось меньше пяти дней. И я участвовал, причем играл довольно важную роль: от меня и моей бдительности зависит сам процесс ограбления. Да уж, Наземникус не врал. Карьерный рост определенно был в нашем маленьком преступном мирке.