***
Это была зима, а точнее декабрь, а точнее один из самых страшных дней жизни Скорпиуса Гипериона Малфоя. Неприятный день для меня. Кажется, только Доминик была рада. Именно в этот день в Лондон вернулся Луи. Я не буду описывать выражение лица Скорпиуса, когда Луи заметил обручальные кольца на их с Доминик безымянных пальцах. Скажу лишь, что бледное лицо мое заклятого друга сменило около сотни оттенков ужаса, кажется, он даже молитву начал бормотать, потому как рядом с высоким мускулистым Луи, Скорпиус выглядел еще более субтильным, и уж явно не борцом. Зато, надо отдать должное обеим сторонам конфликта — при Доминик они ни единой поганой репликой не обменялись, несмотря на то, что сама Доминик прекрасно понимала, что отвлекись она на секунду, и ее братец учинит неминуемый мордобой. Я же, каким-то чудом оказавшись свидетелем этого семейного воссоединения, хоть и не был в восторге от пары Скорпиуса и своей кузины, стойко застыл близ плеча именно Малфоя, решив принять его сторону (а вообще, мне хотелось свалить, потому как это не мое дело, но Доминик вцепилась мне в руку и не отпускала). Казалось, на нас пялился весь Косой Переулок. — Говоришь, двоюродный братец нарисовался? — протянул Наземникус, пыхтя трубкой, набитой отвратительно вонючим табаком. — И твой дружок-наркоман, который по тупости своей женился на его сестричке, сейчас под угрозой кровавого убийства? Я кивнул и скрутил очередную самокрутку. — Ну и нахрена мне это знать? — буркнул Наземникус. — Я рассказываю, а ты слушаешь, — проворчал я. — Я же твои ностальгические бредни слушаю. Наземникус выдохнул кольцо едкого дыма, и закинул ноги на ободранный кофейный столик. — А ты каким боком к этой семейной драме? — Именно что семейной. Они моя семья. — Родню надо любить на расстоянии. Не глупи, малыш, не лезь в эпицентр бойни. Ты заметил, что постоянно лезешь не в свое дело? Ладно, когда полез спасать своего Малфоя от наркотиков, тебе выпала высокая честь стать членом нашего сплоченного коллектива. Но сейчас не тот случай, когда надо козырять своим альтруизмом. Разберутся как-нибудь, не дети. Конечно, Наземникус был очень и очень прав. Но почему-то тогда я с этим не соглашался. Видимо, желание помогать всем и каждому тогда еще било во мне ключом, а я, наивный дурак, считал это правильным. Наши взаимоотношения с Флэтчером за короткое время переросли в стадию «грузим друг друга своими проблемами». Сейчас был мой черед ныть, чем я и пользовался. Недаром же три месяца слушал ностальгические бредни Наземникуса о всех его криминальных похождениях, как оказалось, торговлей наркотиками его род деятельности отнюдь не ограничивался. Я слушал и слушал. О подделках древних артефактов, которые он продавал в Косом Переулке за пару сиклей, о трех неудачных попытках ограбления Гринготтса, о том, как он отмотал срок в Азкабане, кстати, спасибо моему отцу за это, про то, как обносил особняки аристократов (видимо, Тервиллигеры были далеко не первыми). Казалось, список грехов, коими так гордился мой учитель, был бесконечен. Но, слушая его, я уверился в одной вещи. Этот гад выживет в любой ситуации, да еще и что-то для себя с нее поимеет. Месяц подходил к концу, Луи снова куда-то пропал, Скорпиус вздохнул спокойно, а у меня были свои дела, которые совсем отвлекли меня от неожиданного возвращения блудного Уизли. — Нет, серьезно? — вскинул брови я, рассматривая старенькую деревянную вывеску над крыльцом непрезентабельного магазинчика. — Книжный магазин? Наземникус кивнул и, нашарив в кармане связку с минимум сотней ключей, принялся искать нужный. — Ты хочешь пристроить меня в книжный магазин? Зачем? — Меня очень беспокоит проблема молодежной безработицы, — хмыкнул Наземникус, наконец, вставив нужный ключ в скважину. — Считай это повышением, малыш. Теперь ты работаешь здесь. Я шагнул в темный магазин и тут же чихнул от скопившейся на всех поверхностях пыли. — Место хлебное, ты не спеши язвить, — буркнул Флэтчер, плотно заперев дверь. — К тебе будут приходить люди, ты им из-под прилавка толкаешь товар, а все это гримируем под безобидную книжную лавочку. Зарплату продавца забираешь себе, так уж и быть, а вот выручку с наркоты, будь добр, в общий фонд. Включив свет, Наземникус обвел рукой сие великолепие, в котором мне предстояло работать. На стеллажи с книгами и полки с канцтоварами и открытками была накинута плотная полиэтиленовая пленка. Пол был устлан старыми газетами, по углам валялись какие-то тряпки, выпачканные даже думать не хочу чем, а беленая стена около стойки продавца, то бишь моего рабочего места, была вся в брызгах засохшей крови, часть которой была затерта и сейчас выглядела застиранными разводами. — Наземникус, а что, говоришь, случилось с тем, кто под видом продавца книг, барыжил наркотой до меня? — поинтересовался я, отступив к двери. — Ой, это смешная история была. Он со склада кокаин воровал, чтоб независимо продать и деньги не делить, а в отчетах писал, что порошок воробьи склевали. Нормальный парень был, предприимчивый, с юморком. Нет, ему конечно потом башку прострелили на этом самом месте: мозги в одну сторону полетели, голову в кустик разнесло, кровищу потом три дня тряпками отжимали. Я нервно сглотнул и, честно, упал бы в обморок, если бы не грязный пол, на который мне не улыбалось приземляться. — Да ты успокойся, студент, — гоготнул Наземникус. — Ты ж парень крепкий, мозговитый. — А можно я как раньше, по подворотням продавать буду? — неуверенно взмолился я. — Нет, нельзя. В подворотнях темно и страшно. — А здесь светло и весело? — И чай всегда попить можно. И книжку почитать. Наземникус быстро трансгрессировал, оставив меня одного в магазине, который, как я понял, мне предстоит оттирать от крови, пыли и грязи, долго проветривать, в общем приводить в нормальное состояние. «Мерлин, зачем я влез в этот пиздец?» — Уже привычно, что стоило Наземникусу оставить меня одного, во мне включился здравый смысл.***
— И как тебе книжный? — Пока никак. Ремонт на мне, поэтому пока не приведу это все в надлежащее состояние, не продам ни единой книги. Кстати, спасибо, что помогаешь. Одно из немногочисленных достоинств Скорпиуса — он верит в то, во что хочет верить. Убедить его в том, что я устроился продавцом в книжный магазин, было легче легкого. И потом, я же не соврал. Любезно согласившись помочь мне с порядком (конечно, я заранее избавился от кровавых пятен), Скорпиус, кажется, был рад моей компании как никогда. Впрочем, я понимал почему. Мы просто тянули время, не используя магию для уборки. — Луи не возвращался? — спросил я, протирая полиролью стол продавца. Скорпиус, развешивая милые занавески, покачал головой. — Он остановился на Шафтсбери-авеню? — Не дай Бог, — ужаснулся Малфой. — Я не знаю, где он остановился, и не знаю, куда он снова пропал. Но, Ал, знаешь, мне его уже хватило. — Все так плохо? Скорпиус повернулся ко мне и абсолютно серьезно произнес: — Он хочет моей смерти. — Понятное дело, ты спишь с его сестрой. — Ал, я сейчас без шуток говорю. Этот рыжий питбуль мне так и сказал, когда Доминик оставила нас одних. — Ну, вообще-то сравнение не особо удачное, потому как питбули, несмотря на внешнюю суровость, довольно дружелюбные, верные и отлично ладят с детьми… Не смотри на меня так, я знаю, что я зануда. Скорпиус вздохнул и, одернув занавески, прислонился плечом к стремянке. Судя по выражению лица друга, тот собрался изливать мне душу. — Вот скажи, на что рассчитывает твой нервный кузен? На то, что посмотрел на меня своими злобными глазищами, и я побегу разводиться с его сестрой? — протянул Скорпиус чуть надменно. — Он просто очень ее любит, — напомнил я. — И что, никогда не рассматривал тот факт, что рано или поздно Доминик вырвется из его ежовых рукавиц? Его не было три года, все вздохнули спокойно, какого черта Луи сейчас лезет?! — Скорпиус, он всегда был козлом, — пожал плечами я. — И вообще, это тебе повезло с тестем и тещей, считай, что брат жены для тебя отныне ненавистный родственник. Если ты так любишь Доминик, то какая тебе разница, что думает о вас ее брат? Тебе с Луи не жить вместе, и детей вам тоже не крестить. — Только это меня и успокаивает, — буркнул Скорпиус. К вечеру магазин нельзя сказать, что блестел чистотой, но выглядел вполне себе уютно, по крайней мере, покупателей бы не испугал своим прежним видом. Утром, чувствуя себя немного неловко, я встал за прилавок и, глядя на первых клиентов, как на врагов народа, пытался вычислить, кто из этих людей, прохаживающихся вдоль книжных стеллажей, пришел отнюдь не за интересной книжкой, а за особым нелегальным товаром. Пока ни одного. Я уж было начал думать о том, что это была бредовая идея, торговать наркотиками из-под прилавка книжного магазина, как первый покупатель нашел меня сам, буркнув тихонечко: «Я от Морана». И торговля пошла. Я уже не шарился по темным подворотням и закоулкам. Я сидел в теплом помещении, листал книжку, попивал чай и лениво всовывал в руки нужных клиентов крохотные пакетики с товаром. Меня определенно повысили в должности.