Моменты из жизни суровых рэперов

На самом деле, в Локо нет ничего особенного. Он обычный. Таких называют «соседский мальчик». Их миллионы, они похожи друг на друга. На самом деле, Локо не так сильно об этом переживает. Ему и не нужно, чтобы за ним бегали толпы поклонников и поклонниц. Он признаёт, что не какой-то мачо-мен Локо, крадущий сердца фанаток и заставляющий плакать свою аудиторию. Он всего лишь Квон Хёку с мечтой о музыке. Локо — понятие эфемерное, так его называют окружающие, но не он сам. Квон любит своих друзей. Он к ним прислушивается, принимает все подколы с задушевным спокойствием и молча радуется их присутствию даже в неподходящие моменты (особенно напрягла ситуация, когда половина AOMG ввалилась к стеснительному Хёку в душевую). Однако, иногда в ситуациях, когда у Квона Хёку в голове накапливается только ему понятная фигня, он становится слишком восприимчивым к влиянию извне. Просто терпение постепенно заполняется и, кажется, ещё чуть-чуть и будет срыв. Срыв такой, который меняет жизнь не в лучшую сторону. Квон думает, что это похоже на очень хреновое психическое расстройство. Шизофрения, сильная депрессия и далее по списку радостей жизни. И когда Джебом, который не любит следить за своими словами, говорит что-то о том, какой Хёку страшный, происходит этот срыв. Никто его не видит, никто не понимает, никто не чувствует. Квон понимает, что это в шутку, что это же Джей, но… — Главное я талантливый, — едва слышно хрипит в ответ. Срабатывает инстинкт «свалить и, ну, поплакаться по-мужски в тихом месте». Гогот в комнате отдыха AOMG стихает по мере того, как дальше уходит парень. В голове бродят мыслишки «о том, какая же ты ПМСная баба, Квон Хёку». По всем канонам жанра Квон жалеет, что не курит, просто потому, что говорят — отпускает. Будь он бабой поплакал бы, что ли. Но он чёртов тронутый романтик, поэтому путь лежит на крышу. Время позднее, так что можно отвести душу разглядываением грязного и шумного ночного Сеула. Когда времени проходит достаточно и Локо усаживается прямо на холодный бетон, облокачиваясь на такую же холодную стену, дверь, ведущая на крышу резко распахивается, и едва ли не вваливается Джей. — Эй, друг мой ненаглядный, задница ты прекрасная, тебя бы отпинать за исчезновение, — недовольно начинает Пак, нервно проведя рукой по растрёпанным волосам, и тихо произносит: — Тебя все обыскались. — Прости, — выдыхает в ответ Локо, когда Джей падает рядом с ним, деля холодный бетон на двоих. Кажется, будто теплее стало. — Прости, — также говорит Джебом, смотря куда-то на небоскрёбы. — Я перегнул. Ты… милый, да, довольно-таки милый. — Ну, спасибо, — неловко произносит Хёку. Чаша, которая была полной ещё не так давно, становится полой. Остаётся чувство лёгкости. Квону даже немного стыдно за такое поведение, вон, Джей даже извинился, считай, ни за что. — А помнишь, как… — слова Пака заставляют Квона незаметно закатить глаза — это надолго. Локо радуется тому, что его маленькая истерика прекратилась, что Джей такой, чёрт возьми, охренительный. Бурчание под ухом успокаивает и даже заставляет засыпать. Услышав сопение, Пак затихает. «Как щеночек» — проносится в голове у Джебома, но эта мысль отгоняется куда подальше проблемой. Что делать с сопящим Хёку?