Моменты из жизни суровых рэперов

Корея - страна божков, идеальной красоты, мегаромантичных сериальчиков, доброты и ёбанных единорогов. Квон не знает такую Корею. Он знает чёрную Корею: тут дискриминация по всем признакам. Некрасивый? Вокруг советы лечь под нож. Тупой? Учись день и ночь. Неазиат? Вали в свою Европу, там все на одно лицо. Даже если ты идеален, лицемерных заявлений, что искусственного перебор, не избежать. Квон устал от такой Кореи, устал от этих лживых людей, от рамок, в которые загоняют. Он безработный. Он, живущий у старшего брата в квартире, является предметом насмешек всех соседей/друзей/родителей. Брат же не может сказать ни слова, потому что сам изматывается на работе (где работает офисным клерком по 10-12 часов). Хёку смотрит на такую жизнь и не хочет жить. Хёку просыпается ночами от стонов за стенкой, изредка слышит пьяные крики на улице, а потом забивается в угол, закрывает уши и глаза и абстрагируется мыслями о детстве. В 6 лет всё было хорошо. Папа не пил, мама не ревела, брат жил, а не существовал. У Квона даже были друзья. Он целыми днями гулял, покупал ттокпоки у знакомой тётушки, имел собственную машинку и, как все мальчишки, мечтал стать каким-нибудь военным, чтобы быть таким же крутым, как люди в телевизоре. Всё перекрылось как-то незаметно. Сейчас Хёку не дома, он туда даже не спешит. Сесть и поесть рамёна в полуразрушенном магазинчике - лучшее, что случалось за последнюю взрослую жизнь. Дождь на улице уже даже не добивает состояние собаки. Это наименьшее из зол, существующих в это мире. Зависть к людям, которые искренне расстраиваются из-за капелек с неба, становится привычкой. Рядом садится какой-то расфуфыренный. Квону лень анализировать его тело, одетое в Гуччи, причёску, которая стоит года работы его брата. Хёку только мимолётно думает о том, что забыл этот тип тут и места полно, хей, гай, или как там у вас, благополучных. - Мне просто стало тебя жалко, собака, - пожимает он и автоматически переходит в разряд "чмо ебанное". Квон не отвечает, потому что не видит смысла уже не в чем. Он даже не удивляется. - Ачжумма, можно, пожалуйста, с собой ттокпоки, чаджамён, две порции риса и сикхе? - кричит "чмо ебанное". Хёку чуть отодвигается, доедая, чуть ли не вылизывая тарелку. Голова кружится, когда он встаёт на ноги. Состояние привычное, полусонное, полуголодный обморок, полумёртвая сомнамбула. - Стой, бедолага, это тебе, - чмо ебанное забирает у ачжуммы в дырявых ботинках пакет с едой и пихает в руки. Квон не выдерживает и скрепя сердце и наплевав на апатию к жизни бьёт со всего размаху, кажется, по лицу, стоящему больше, чем небо над головой Хёку. Бьёт так, что в глазах у самого черные пятна. - Подавись, чмо ебанное. А чмо ебанное лыбится и нисколько не выглядит побитым даже с краснеющей щекой. Он словно божок. Ачжумма меняет свои ботинки на красивые сандалии.